Принц: Небесный Дракон

ПРОЛОГ: Шепот Древних Небес

Тысячи лет назад, когда звезды сияли ярче, а потоки Ци были настолько плотными, что их можно было ощутить в каждом вдохе, Небесное Царство было домом для легендарных существ. Среди них возвышалась древняя династия, чьи правители носили кровь истинных Небесных Драконов. Их Империя, простиравшаяся от пиков Небесных Гор до бесконечных Лазурных Морей, была маяком силы и мудрости. Их культивация достигала вершин, их рев сотрясал небеса, а их владения охраняли мир от древних угроз.

Но даже бессмертные династии не могли избежать тени.

Тьма, дремавшая в самых глубоких безднах космоса, пробудилась. Она пришла не в виде армий, а в виде искажающей порчи, что поглощала Ци, развращала сердца и превращала великих культиваторов в марионеток. Это была Война Забвения, конфликт, который грозил поглотить все Небесное Царство.

Последний Император Драконов, Ли Цан, могущественный владыка, чья сила могла соперничать с самими богами, понимал, что его династия обречена. Его народ падал, его земли горели, а сама Ци мира искажалась. Чтобы спасти свою линию и дать надежду на будущее, он совершил величайшее жертвоприношение.

Собрав остатки своей божественной силы, он сотворил Печать – могущественный артефакт, вырезанный из сердца Небесного Нефрита и наполненный сутью его собственной драконьей крови. В эту Печать он заключил не только свою силу, но и эссенцию всей своей династии, создав тюрьму для Наследия Небесного Дракона. Эта Печать должна была стать проклятием для всех его потомков, скрывая их истинный потенциал под покровом “бесполезности”, пока мир не будет готов к их пробуждению.

“Пусть моя кровь будет скрыта, пока час не настанет,” – прошептал он, его голос был эхом небесного грома. – “Пусть мой последний потомок будет казаться сломленным, чтобы выжить. И когда тьма снова поднимет свою голову, когда мир будет стоять на краю гибели, Печать пробудится. Тогда Небесный Дракон восстанет, и его рев очистит небеса.”

С этими словами, Император Ли Цан пал, его тело рассыпалось в звездную пыль, а его Империя рухнула. Война Забвения закончилась, но цена была ужасающей. Мир забыл о Небесных Драконах, их наследие стало лишь шепотом древних легенд, а Печать Небесного Дракона исчезла, ожидая своего часа.

Века сменяли друг друга. Новые империи возвышались и падали, новые школы культивации процветали, и мир забыл о древней тьме. Лишь изредка, в Имперском дворце Лазурного Облака, в венах королевской семьи, появлялись дети, чьи меридианы были заблокированы. Их называли “проклятыми”, “бесполезными”, позором Лазурной Крови. Никто не знал, что эта “немощь” была на самом деле могущественной печатью, скрывающей в себе силу, способную потрясти Небеса.

И вот, в один из таких дней, в Имперском дворце Лазурного Облака родился Седьмой Принц, Ли Вэй. Его Лазурная Кровь была безжизненной, его меридианы – заблокированы. Он был “проклятым” принцем, обреченным на презрение.

Но в его руках был древний нефритовый кулон – Печать Небесного Дракона, которая дремала слишком долго.

Час настал. Тьма снова начала шевелиться в тенях мира, и Небеса ждали своего защитника. Спящий Дракон должен был пробудиться.

Часть I: Пробуждение

Дракона Принц-изгой обнаруживает свою истинную природу, сбегает из дворца и начинает свой путь совершенствования в поисках ответов.

Глава 1: Проклятие Лазурной Крови

Имперский дворец Лазурного Облака, величественный и древний, был выстроен из нефрита и золота, его крыши взмывали в небо, словно крылья мифических фениксов. По его коридорам, украшенным фресками с изображениями бессмертных и драконов, струился невидимый поток духовной энергии, питающий каждое дерево, каждый камень. Здесь обитали те, кто стоял на вершине человеческого мира – Император, его наложницы, министры и, конечно, принцы.

Среди них был Ли Вэй, Седьмой Принц. Но его присутствие было скорее тенью, чем сиянием, его имя – шепотом сожаления, а не гордости.

Лазурная Кровь. Это был дар от Небес, текущий в венах Императорской семьи, позволяющий им с рождения ощущать Ци и ступать на путь совершенствования. Для большинства принцев она была источником гордости, символом их божественного права. Для Ли Вэя она обернулась проклятием. Его меридианы, тончайшие каналы, по которым должна была циркулировать духовная энергия, были заблокированы с рождения. Не полностью, но достаточно, чтобы сделать его совершенствование невозможным. Каждая попытка собрать Ци приносила лишь мучительную боль и ощущение пустоты.

В мире, где сила совершенствования была мерилом всего – власти, уважения, даже продолжительности жизни – Ли Вэй был никем. Он был пятном на безупречной репутации Императорской семьи, живым напоминанием о каком-то неведомом грехе или неудаче.

Его мать, Императрица Линь, когда-то была жемчужиной гарема, ее красота и мягкий нрав очаровывали Императора. Но после рождения “бесполезного” принца ее звезда закатилась. Она жила в отдаленном Нефритовом Павильоне, окруженная лишь несколькими старыми слугами, ее красота увядала под бременем печали. Ли Вэй был ее единственной опорой, и он изо всех сил старался не быть для нее обузой, но знал, что его существование лишь приумножает ее страдания. Он видел, как другие наложницы и их дети смотрели на них со снисходительной жалостью или откровенным презрением.

Сегодня был день Сбора Духовных Камней – ежегодный ритуал, когда все принцы, достигшие пятнадцати лет, демонстрировали свой прогресс в совершенствовании. Они должны были наполнить духовный камень своей Ци, и по силе его сияния определялся их потенциал и место в иерархии. Для Ли Вэя это было ежегодное публичное унижение, ритуал, который лишь подчеркивал его ничтожность.

Он стоял в конце процессии, его тонкие плечи были опущены, взгляд прикован к мраморному полу. На нем был простой шелковый халат цвета индиго, по сравнению с расшитыми золотом парчовыми одеяниями его братьев, чьи ауры уже мерцали слабым светом собранной Ци.

Главный евнух, старый Гуань, с лицом, изрезанным морщинами, но с проницательными, глубокими глазами, объявил: “Первый Принц, Ли Юань!”

Ли Юань, старший сын Императора от главной Императрицы, был гордостью дворца. Его Ци была мощной и чистой, он уже достиг стадии Заложения Основания, что было невероятно для его возраста. Он подошел к алтарю, где лежали три сверкающих духовных камня, каждый размером с кулак, излучающие едва заметное сияние. Выбрав самый крупный, почти прозрачный, он положил на него ладонь.

Яркий, ослепительный свет вырвался из камня, заливая площадь перед Храмом Небесных Предков. Свет был настолько сильным, что заставил некоторых придворных прищуриться. Камень пульсировал золотистым сиянием, почти полностью поглощенный Ци. Присутствующие ахнули.

“Невероятно! Почти полный! Первый Принц – истинный гений!” “Его ждет великое будущее! Возможно, он даже достигнет стадии Бессмертного!”

Император, сидевший на своем Нефритовом Троне, инкрустированном драгоценными камнями, кивнул с едва заметной улыбкой. Он был могущественным культиватором, достигшим стадии Золотого Ядра, и его ожидания от наследников были высоки.

Один за другим, другие принцы подходили к камням. Некоторые светились тускло, как угасающие угольки, другие – ярче, демонстрируя разную степень таланта и усердия. Каждый вздох, каждое движение оценивались, каждый шепот доносился до ушей Императора.

Наконец, когда очередь дошла до предпоследнего – Девятого Принца, Ли Цзиня, который был лишь на год младше Ли Вэя, – Гуань объявил, его голос был на удивление ровным: “Седьмой Принц, Ли Вэй!”

Шепот пронесся по толпе, на этот раз не восхищенный, а полный жалости, презрения и даже скрытого злорадства. Некоторые придворные отвернулись, не желая быть свидетелями неизбежного. Другие смотрели с откровенным любопытством, ожидая зрелища.

Ли Юань, стоявший рядом с Императором, усмехнулся, его взгляд был полон превосходства. “О, Седьмой Брат. Зачем утруждать себя? Если ты даже не можешь ощутить Ци, то какой смысл в этом фарсе? Только позоришь Императорскую семью.”

Император, казалось, не слышал этих слов. Его взгляд был холоден и отстранен, устремлен куда-то поверх головы Ли Вэя. Он уже пережил разочарование, когда Ли Вэй не смог проявить никаких способностей в раннем детстве. Для него Седьмой Принц был лишь неприятной ошибкой, которую лучше игнорировать.

Ли Вэй, чувствуя, как тысячи глаз прожигают его насквозь, медленно подошел к алтарю. Его сердце колотилось, отдаваясь глухой болью в груди. Он выбрал самый маленький, самый тусклый камень, словно не желая занимать место у более ценных, или не желая, чтобы его “провал” был слишком заметен. Его пальцы коснулись прохладной поверхности.

Он закрыл глаза, пытаясь, как делал это тысячи раз, собрать хоть крупицу духовной энергии. Он представлял себе, как Ци течет по его меридианам, как она собирается в его даньтяне, как наполняет камень светом. Он стиснул зубы, его лоб покрылся испариной от напряжения. Но ничего не происходило. Он чувствовал лишь пустоту, глухую, непроходимую стену, возведенную в его собственном теле.

Боль, знакомая и отчаянная, пронзила его. Она была не физической, а душевной – болью от собственной бесполезности, от разочарования, которое он причинял своей матери, от безысходности своего положения.

Он открыл глаза. Камень оставался тусклым, холодным, безжизненным. Он не испустил ни единой искры.

Смешки раздались по площади. Ли Юань громко рассмеялся, его голос разнесся по тишине. “Как и ожидалось. Седьмой Брат действительно не имеет Небесного Дара. Пусть Небеса благословят его на долгую жизнь обычного смертного!”

Лицо Императора потемнело. Он поднял руку, и смех мгновенно стих. “Довольно. Ли Вэй, ты можешь идти.”

Это было не приглашение, а приказ. Приказ покинуть поле зрения, исчезнуть. Приказ, прозвучавший как приговор.

Ли Вэй поклонился, его лицо было бледным, но он сохранил внешнее спокойствие. Он повернулся и, не поднимая глаз, пошел прочь, чувствуя, как каждый шаг отдается эхом его позора. Он знал, что этот день лишь укрепил его положение как изгоя, как тени, обреченной на забвение.

Он не пошел в свой Нефритовый Павильон, чтобы не встретиться с печальным взглядом матери. Вместо этого он направился к Древнему Саду Забвения – заброшенному уголку дворца, где старые деревья росли дико, а пруды заросли лотосами. Здесь никто не искал его, здесь он мог быть один, подальше от осуждающих взглядов и насмешек.

Сев под старой, скрученной сосной, чьи ветви, казалось, склонялись в вечной скорби, Ли Вэй позволил слезам навернуться на глаза. Он никогда не плакал на людях, но здесь, в этом забытом месте, он мог. Горечь и отчаяние захлестнули его.

“Почему?” – прошептал он в пустоту, его голос был хриплым. – “Почему я? Почему Лазурная Кровь не дала мне даже шанса? Почему я родился таким?”

Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Внутри его куртки что-то кольнуло. Это был маленький нефритовый кулон, который его мать всегда просила носить. Он был старым, потемневшим от времени, с выгравированным на нем символом, похожим на древний, стилизованный драконий глаз, который, казалось, смотрел прямо в душу. Мать говорила, что это семейная реликвия, переданная ей его покойной бабушкой, но Ли Вэй никогда не придавал ей значения. Он носил его из послушания, не более.

Он вытащил кулон. Отчаяние сменилось мимолетным любопытством. Он провел пальцем по гладкому, прохладному нефриту. Внезапно, он почувствовал легкое покалывание, а затем – тепло. Нефрит, обычно холодный на ощупь, стал теплым, почти горячим.

Ли Вэй удивленно уставился на кулон. Ему показалось, что символ драконьего глаза слегка мерцает. Он приложил его к груди, как будто пытаясь унять боль, которая все еще свирепствовала внутри.

В этот момент его тело пронзила волна невообразимой боли. Это было не привычное тупое препятствие, а острое, разрывающее ощущение, словно его меридианы внезапно прорвались, как прорываются плотины, сдерживающие могучую реку. Изнутри кулона хлынул поток чистой, первозданной Ци, мгновенно заполнив его тело. Эта Ци была настолько мощной и плотной, что Ли Вэй едва не потерял сознание. Она не просто текла, она прорывалась, очищая и расширяя каждый канал с невероятной скоростью, выжигая все блокировки, которые сковывали его с рождения.

Он закричал, но звук был заглушен и искажен шумом, похожим на древний, могучий рев дракона, который, казалось, исходил из самого кулона, а затем и из его собственного тела. Его меридианы, заблокированные с рождения, теперь горели, словно огненные реки, несущие золотистый поток. Его даньтянь, всегда пустой, начал заполняться вихрем золотистой, чистой Ци.

Процесс длился, казалось, целую вечность. Боль была невыносимой, но сквозь нее Ли Вэй чувствовал нечто новое – силу. Непостижимую, чистую силу, которая пробуждалась в его теле, словно спящий зверь, наконец, расправлял крылья.

Когда все стихло, он тяжело дышал, его тело было мокрым от пота, но он чувствовал себя обновленным, словно заново рожденным. Кулон, все еще теплый, теперь пульсировал слабым золотым светом. Символ драконьего глаза на нем стал ярче, почти живым, его зрачок, казалось, следил за ним.

Ли Вэй закрыл глаза и попытался ощутить Ци. На этот раз он не встретил пустоты. Он почувствовал. Он почувствовал мощный, бурлящий океан Ци внутри себя, который несся по его меридианам с невообразимой скоростью. Его даньтянь был наполнен золотистым сиянием, признаком стадии Заложения Основания.

Он был на стадии Заложения Основания. В один миг он прорвался через стадию Сбора Ци, которую другие культиваторы достигали годами упорного труда.

“Что… что это?” – прошептал он, его голос был хриплым от пережитого шока.

Из кулона раздался древний, величественный голос, который, казалось, звучал прямо у него в голове, проникая в самые глубины его сознания: “Наконец-то, потомок. Я ждал тебя слишком долго. Проклятие Лазурной Крови – это не проклятие, а печать. Печать, которая должна была сдержать твою истинную силу, пока ты не будешь готов. Ты – не просто принц Лазурного Облака. Ты – последний потомок Небесного Дракона, истинный наследник древней династии, чья кровь течет в твоих венах. И этот кулон – Печать Небесного Дракона – ключ к твоему наследию.”

Ли Вэй смотрел на кулон, а затем на свои дрожащие руки. Его мир, полный отчаяния и бесполезности, рухнул, чтобы быть заново построенным. Он не был проклятым. Он был… наследником Небесного Дракона.

С этого дня, Седьмой Принц, Ли Вэй, больше не был тенью. Он был спящим драконом, который только что пробудился. И его рев скоро потрясет весь Имперский дворец Лазурного Облака.

Глава 2: Секретный Путь

Следующие несколько недель Ли Вэй жил в состоянии шока, благоговения и глубокой тайны. Голос, который он слышал из Печати Небесного Дракона, больше не появлялся, но сила, пробужденная в его теле, была неоспорима. Он чувствовал, как Ци бурлит в его даньтяне, как она циркулирует по меридианам, очищая и укрепляя его тело с каждой секундой. Это было похоже на то, как если бы он всю жизнь дышал затхлым воздухом, а теперь вдруг вдохнул чистейший горный бриз.

Печать Небесного Дракона, теперь постоянно теплая на его груди, служила не только источником, но и проводником. Она поглощала окружающую духовную энергию с невероятной скоростью, направляя ее в тело Ли Вэя, минуя обычные барьеры. Это позволяло ему совершенствоваться быстрее, чем любой другой культиватор, практически не утруждаясь. Но самое удивительное – она очищала Ци, делая ее чище, плотнее и более податливой, чем у обычных культиваторов.

Ли Вэй проводил каждую ночь в Древнем Саду Забвения, тайно культивируя. Он быстро прошел через начальные стадии Заложения Основания, ощущая, как его чувства обостряются, как его тело становится сильнее и выносливее. Он мог слышать шепот ветра, видеть мельчайшие детали в темноте, двигаться с изяществом, которого раньше у него не было. Каждый день приносил новые открытия, новые ощущения, которые он жадно впитывал.

Императорский дворец продолжал жить своей жизнью, не замечая перемен, произошедших с “бесполезным” принцем. Ли Вэй продолжал играть роль застенчивого и покорного юноши, пряча свою новую силу за маской прежней слабости. Это было тяжело, но он понимал, что раскрытие его тайны могло привести к непредсказуемым последствиям, как для него, так и для его матери. Голос из Печати предупредил его: «Твоя сила – это и твой дар, и твое величайшее проклятие, если ее раскроешь преждевременно. Будь осторожен, потомок. Древние враги могут спать, но они не мертвы.»

Его первое испытание пришло неожиданно, как это часто бывает с судьбоносными моментами. Однажды ночью, возвращаясь в свой павильон после тайной медитации, он услышал крики из отдаленного двора. Это был двор служанок, и звуки были слишком уж тревожными, полными страха и отчаяния.

Ли Вэй колебался. Его воспитывали как робкого и беспомощного принца, которому следовало избегать любых конфликтов. Вмешательство в дела, которые его не касались, было неслыханным, а тем более – рискованным. Но сила, пробудившаяся в нем, требовала действия. Она пульсировала в его венах, заставляя его сердце биться быстрее. Это было не просто желание помочь, это был инстинкт защиты, глубоко укоренившийся в его драконьей крови.

Он двинулся бесшумно, его шаги не производили ни звука на каменных дорожках. Приблизившись, он увидел двух крупных дворцовых охранников, их униформа была расстегнута, а лица покраснели от вина и похоти. Они приставали к молодой служанке, прижав ее к стене. Девушка плакала и пыталась отбиться, но ее силы были ничтожны против их грубой мощи.

“Отпустите ее!” – голос Ли Вэя прозвучал неожиданно твердо, даже для него самого. Он был низким и властным, не похожим на прежний робкий шепот.

Охранники обернулись, их лица были грубыми и пьяными, но в их глазах мелькнуло раздражение из-за прерванного “веселья”. Увидев “бесполезного” Седьмого Принца, они расхохотались.

“О-хо-хо! Смотрите-ка, кто здесь! Принц-неудачник решил поиграть в героя?” – один из них, здоровенный мужчина с кривым носом, шагнул вперед, его рука потянулась к мечу на поясе. – “Возвращайся в свою норку, щенок, пока я не научил тебя уважению к старшим!”

Ли Вэй почувствовал прилив Ци. Она бурлила в его даньтяне, готовая вырваться наружу. Его инстинкты, доселе спавшие, пробудились. Он вспомнил древние техники, которые, казалось, были заложены в его крови, не как выученные движения, а как естественная реакция. Это было не знание, а скорее ощущение, как будто его тело помнило движения, которые он никогда не учил.

“Я сказал – отпустите ее!” – повторил он, и его голос на этот раз был наполнен едва заметной, но ощутимой силой, которая заставила воздух вокруг него слегка завибрировать.

Охранник, разозленный тем, что какой-то “принц-недотепа” осмелился ему перечить, выхватил меч и замахнулся. “Или что, сопляк? Или что ты мне сделаешь?”

Ли Вэй увернулся с невероятной грацией, его тело двигалось быстрее, чем он мог себе представить. Он использовал технику “Шаг Парящего Дракона”, которая позволила ему мгновенно оказаться за спиной охранника. Его рука, наполненная Ци, ударила в точку акупунктуры на шее охранника. Тот упал, лишившись чувств, даже не успев вскрикнуть, его меч с лязгом отлетел в сторону.

Второй охранник был ошеломлен. Он никогда не видел ничего подобного. Его пьяное веселье мгновенно улетучилось, сменившись холодным ужасом. “Ты… ты что, культиватор?” – прошептал он, отступая на шаг.

Ли Вэй не ответил. Он повернулся к нему, его глаза горели золотистым светом, отражая внутреннюю силу. Второй охранник, несмотря на всю свою грубость и физическую мощь, почувствовал исходящую от принца угрозу, которая пробирала до костей. Страх сковал его. Он бросил меч и поднял руки в знак капитуляции.

“Прошу, Ваше Высочество! Пощадите! Я… я ничего не видел! Я ничего не скажу!”

Ли Вэй подошел к нему, его голос был низким и опасным. “Ты забыл, что я Седьмой Принц?”

“Нет, нет! Ваше Высочество!” – охранник поклонился до земли, дрожа.

“Тогда помни, что я не потерплю подобного поведения в своих владениях. Убирайся. И если я хоть раз услышу, что ты или твой дружок обидели кого-то, я лично позабочусь о том, чтобы вы пожалели о своем рождении.”

Охранник, дрожа, поднял своего товарища, перекинув его через плечо, и поспешно ретировался, исчезая в темноте, словно испуганная крыса.

Служанка, все еще дрожащая, смотрела на Ли Вэя широко раскрытыми глазами, полными благоговения и неверия. “Ваше… Ваше Высочество…”

“Все в порядке,” – сказал Ли Вэй, его голос смягчился. – “Иди. И никому не говори о том, что произошло здесь.”

Девушка поклонилась до земли, ее глаза были полны благодарности, и убежала, растворяясь в ночной тени.

Ли Вэй остался один, его сердце бешено колотилось. Он только что использовал свою силу. Он не просто культивировал, он действовал. И ему это понравилось. Ощущение контроля, ощущение справедливости, ощущение, что он может что-то изменить, защитить кого-то. Это было гораздо мощнее, чем просто рост силы.

Он вернулся в свой павильон, но сон к нему не шел. Он сидел у окна, глядя на дворцовые крыши, залитые лунным светом. Мир изменился. Он изменился.

Его мать, Императрица Линь, заметила перемены. Ли Вэй стал более уверенным, его глаза больше не были полны печали, а в них появился глубокий, почти таинственный блеск. Он стал чаще улыбаться, и в его улыбке появилась скрытая сила, которая заставляла ее сердце сжиматься от необъяснимого предчувствия.

“Мой сын,” – сказала она однажды, когда они пили чай в ее павильоне. – “Ты изменился. Ты стал… сильнее. Что-то произошло?”

Ли Вэй лишь улыбнулся загадочно. Он не мог рассказать ей правду. Не сейчас. Печать Небесного Дракона предупредила его, что его сила должна оставаться тайной. Наследие, которое он несет, было слишком древним и могущественным, чтобы раскрывать его бездумно. Раскрытие его тайны могло привести к непредсказуемым последствиям, как для него, так и для всего Лазурного Облака.

“Возможно, мать, я просто научился принимать свою судьбу,” – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более беззаботно. – “И понял, что даже у самого слабого есть свой путь.”

Тем временем, слухи о происшествии с охранниками, хоть и искаженные, дошли до Главного евнуха Гуаня. Он был старым и мудрым, и его глаза видели больше, чем кто-либо во дворце. Он вызвал охранников, которые, хоть и были напуганы, не могли объяснить, как “бесполезный” принц так легко их одолел. Их рассказы были сбивчивыми, полными преувеличений и страха, но одно было ясно: Седьмой Принц сделал что-то невероятное.

Гуань приказал им молчать под угрозой сурового наказания, но его сердце наполнилось подозрениями. Он знал, что Ли Вэй не был простым принцем. Он помнил древние пророчества, шепот о “спящем драконе”, который однажды пробудится в Лазурном Облаке. И теперь, он начал задаваться вопросом, не связан ли Седьмой Принц с этим пророчеством. Он посмотрел на Нефритовый Павильон, где жила Императрица Линь и ее сын. Старый евнух улыбнулся, его морщинистое лицо озарилось редкой, почти хитрой улыбкой. “Интересно… очень интересно.”

Ли Вэй продолжал свое тайное совершенствование. Он изучал древние свитки, которые находил в заброшенной части дворцовой библиотеки, ища информацию о “Наследии Небесного Дракона”, но ничего не находил. Это знание, казалось, было стерто из истории, возможно, намеренно.

Однако Печать Небесного Дракона не молчала. Она продолжала питать его, и иногда, когда он медитировал, образы древних техник и знаний проносились в его сознании. Он начал осваивать “Искусство Дыхания Дракона”, которое позволяло ему не только поглощать Ци, но и управлять ею с невероятной точностью. Он также начал практиковать “Когти Небесного Дракона” – смертоносную технику ближнего боя, которая превращала его руки в мощное оружие, способное пробить камень.

Его сила росла скачками. Он уже приближался к пику стадии Заложения Основания, и его тело начало трансформироваться. Его кожа стала более упругой, мышцы – более рельефными, а глаза светились внутренней силой, которая была почти осязаемой.

Но чем сильнее он становился, тем больше он понимал, что его путь только начинается. Императорский дворец Лазурного Облака был лишь небольшой частью огромного, необъятного мира культиваторов, где существовали могущественные секты, древние кланы и бессмертные существа. И его, Ли Вэя, Наследие Небесного Дракона, явно было связано с чем-то гораздо большим, чем просто королевский трон.

Однажды ночью, когда он медитировал под старой сосной, голос из Печати Небесного Дракона снова зазвучал в его голове, на этот раз более четко и настойчиво, словно древний колокол.