Последняя капля, или Новый антивирус

Журналист засмущался.

– Нет.

– Отлично, – хозяин кабинета выглянул в приемную. – Света, сделай нам два кофе, – снова сел напротив. – Сколько ты у нас уже работаешь?

– Пятый год.

– Не надоело?

– Нет, что вы, – Искорнев почувствовал легкий испуг.

– А в отделе политики ты сколько?

– Почти два года.

– Значит, с нами не скучно?

Иван не успел ответить, дверь кабинета отворилась, говорившие повернулись к вошедшей девушке, и наблюдали, как она ставит перед ними поднос с двумя чашками кофе, сливками в порционной упаковке и небольшой вазой, наполненной узорным печеньем.

– Ваш кофе, – распевно произнесла секретарь, глядя на шефа с нескрываемой симпатией.

– Спасибо, – сказал Борис Львович.

– Спасибо, – подхватил Иван.

– Пожа-алуйста, – немного дольше обычного протянула ударную гласную Света и вышла, прикрыв за собой дверь.

– Бери все сам, не стесняйся и не заставляй меня отвлекаться на то, чтобы принуждать тебя пользоваться гостеприимством.

– Спасибо.

Оба двинули к себе чашки. Генеральный влил сливки, сотрудник добавил сахар, крутанули жидкость золотистыми ложечками, почти одновременно сделали по первому глотку.

– С нами, действительно, не соскучишься, – продолжил прерванный разговор директор. – Ты, наверняка, в курсе, что в планах развития портала стоит организация телевизионного интернет-вещания. Мы хотели начать его в феврале следующего года, чтобы раскрутить проект к началу активной фазы предвыборной кампании. Но, учитывая нынешний накал страстей, совет директоров решил ускорить процесс запуска телевизионной студии.

Иван слушал очень сосредоточенно, смотря прямо в лицо Волокжанина, чтобы показать ему свои глаза, свидетельствующие о внимании и сохранении субординации. При этом, помня про замечание относительно гостеприимства, не забывал отпивать из чашки горячий и пахучий напиток. Он уже предугадывал, что речь идет не о возможных проблемах, как подсказывали волнение и тревога в начале разговора, а о чем-то совершенно противоположном, но боялся выдать распространявшуюся внутри радость. Вместе с тем, еще ничего конкретного не прозвучало и надо было следить за продолжением речи, стараясь услышать все слова и интонации, не упустить перехода к фактической части, в которой должны прозвучать предложения…

В агентстве, конечно, все знали о готовящемся запуске телепроекта. Этажом выше уже были арендованы помещения, завезено оборудование. Желающим даже предлагали подать заявки на перевод в телередакцию. Писал заявление и Искорнев.

– В общем, решено начать вещание в тестовом режиме с этой недели. В первое время в прямом эфире будут транслироваться интервью с известными политиками. Честно скажу: хотели пригласить ведущим кого-нибудь из знаменитостей. Однако твоя субботняя заметка дала повод думать над тем, чтобы попробовать кого-то их своих – толковых, но пока не раскрученных журналистов. Понимаешь, о чем я?

Искорнев в самом деле так увлекся контролем за исполнением внешних проявлений почтенного внимания, что незаметно для себя упустил важнейший поворот мысли во всем монологе начальника.

– Да, – выговорил он, теряясь, поскольку так и не понял, какое отношение все это имеет к нему. – Решили попробовать кого-то из своих… – и в это мгновение мозг ослепила догадка, от которой выпрямилась спина. – Вы хотите сказать… Думаете, я могу…

– Попробовать. Пока только попробовать. Решено дать тебе шанс. Первый эфир пройдет в воскресенье, в девять вечера, с Добровольским.

– Спасибо, Борис Львович! – глаза Ивана заискрили счастьем и благодарностью.

Волокжанин остался доволен произведенным эффектом, ему понравилась непосредственная реакция журналиста и преданность, пронизавшая весь его облик. Босс отеческим тоном сообщил подчиненному, что его зарплата в первое время не будет зависеть от количества проведенных эфиров, как до этого от числа репортажей и статей, а будет установлена на уровне оплаты за ноябрь, когда он получил самый большой гонорар за всю работу в информагентстве, разъяснил детали предстоящей работы и озвучил задание предстоящей недели, состоявшее в тщательной подготовке к первому интервью. Рассказал, что в телевизионном офисе, располагавшемся рядом со студией, Искорневу выделили оборудованное рабочее место. На его новый компьютер будут приходить вопросы подписчиков НОСа и простых пользователей интернета, которые поступят по ссылкам через анонсы, размещенные на портале агентства и сайтах партнеров. Из них нужно будет выбрать самые частые и интересные, чтобы задать собеседнику во время прямого эфира. Составить анонс Иван должен был сам и немедленно. Согласовывать все свои действия теперь необходимо непосредственно с высшим начальством, поскольку организующий рабочий процесс продюсер есть, а творческого руководителя телевизионной редакции еще не назначили.

Искорнев вышел из кабинета руководителя человеком более высоко сорта, чем входил. Он ощущал эту перемену всеми клетками организма. Ему доставило особое удовольствие слегка снисходительно объяснять шокированному Савве что произошло, и собирать свои вещи под лучами зависти, сжигавшей коллег.

Двойным стал удар для начальника отдела после того, как прямо в этот момент Сергей Кошман обнаружил на сайте президента свежее сообщение о подписанном постановлении.

– Вот, – тихо сказал он. – Есть, – показал пальцем в монитор.

– Что? – не сразу понял Федоров.

В следующую секунду все собрались у стола Кошмана и заглядывали через его голову в экран компьютерного монитора, знакомясь со смысловым содержанием текста. Чувства при этом у читающих были разные.

– Лариса, срочно сделай из этого заметку для нашей ленты, – скомандовал Савва, отходя от рабочего места Сергея.

– Но это же тема Вани, – возразила она.

– Ты же видишь: он уходит на другую работу. Пиши, не теряй времени!

Искорнев промолчал. Ему, конечно, хотелось самому опубликовать подтверждение, но так тоже было хорошо. Остатки хмари расселялись в уголках его души.

Телестудией управлял Марк Чистяк. Живой, черноволосый, небольшого роста мужчина с удивительной легкостью организовывал вокруг себя пространство, заставляя всех и все работать на поставленную задачу. Ивана он принял так, словно не меньше недели ждал его появления, показал помещение, из которого будет идти трансляция, обратив внимание на лампу, включение которой сигнализирует о том, что собеседники находятся в прямом эфире, усадил за компьютер в редакционном офисе, сам принес ему кофе, просил сообщить, если что понадобиться и отправился к технарям, заканчивавшим наладку оборудования.

Поддаваясь влиянию деловитой манеры движений продюсера, Искорнев ритмично перелил в новую машину свои файлы, накидал проект анонса начала вещания телевизионной студии «НОС», включив в него сообщение о первом интервью, для которого предлагалось присылать вопросы, отправил по электронной почте Волокжанину и только теперь хлебнул холодный уже напиток.

Ответ от шефа пришел довольно быстро. Он не исправил ничего, распорядившись переслать текст дежурному выпускающему редактору. Иван это исполнил и задумался над составлением списка вопросов Добровольскому. Для начала решил изучить его последние выступления в прессе. Вспомнил созданный вместе с Санечкой план попадания на вакцинацию, сообразил, что события складываются как нельзя лучше для его реализации, достал визитку и набрал номер.

– Михаил Павлович, здравствуйте!

– Кто это?

– Это Иван Искорнев, из НОСа. Мы с вами в пятницу вместе делали заметку про вакцинацию.

– А! Ваня! Как дела?

– Спасибо, все хорошо. Вы можете сейчас говорить?

– Недолго.

– Наше руководство приступает к организации телеинтервью с ведущими политиками. Первым гостем в студии предложено стать вам. А вести передачу доверено мне.

– Я все это знаю, Вань. У меня интересовались: не против ли я твоей кандидатуры? Я сказал, что не возражаю, а даже поддерживаю. Так что можешь считать меня одним из инициаторов твоего продвижения.

– Спасибо, – Искорнев не ожидал такого поворота, но сумел сориентироваться. – О времени эфира вы, вероятно, тоже осведомлены?

– Разумеется.

– Мне остается только спросить: как переслать вам предварительный список вопросов? Лучше сделать это через Ксению?

– Нет. Давай напрямую. У тебя на визитке есть электронный адрес – на него и шли.

– Хорошо, – Иван замялся, не зная, как перейти к личной теме.

– Еще что-то? – подстегнул лидер оппозиции.

– Н-н-н… – смущение подсказывало, что пора заканчивать разговор, но журналист почувствовал, что если он сейчас не спросит про вакцину, то в другой раз ему будет еще сложнее выйти на эту тему в беседе политиком. – Да! Есть почти личная просьба.

– Слушаю, – Михаил слегка напрягся.

– Ну… Вот… Сейчас… Когда начнется вакцинация… Вы могли бы способствовать, чтобы мне пройти ее одним из первых?.. Хочется, так сказать, понять, что за процедура, увидеть людей…

У Ивана кончились слова, он замолчал. Ничего не отвечал и политик.

– Алло. Михаил Павлович, вы меня слышите?

– Слышу, Ваня, слышу. Боишься?

– Нет. Хотя…

– Все боятся. А с чего ты взял, что я имею влияние на организацию вакцинирования?

– Да я… Просто подумал: вы известный в стране человек, с большими возможностями…

– Это ты правильно подумал, Ваня, – интонация говорила о том, что Добровольский на этих словах улыбнулся. – Хорошо. На днях тебе позвонят, скажут, когда и куда подъехать.

Искорнев обрадовался и испугался одномоментно. Теперь уж точно надо было заканчивать разговор, но он не мог этого сделать, не решив вопрос Саши.

– Простите, а можно еще мою жену включить в список? Чтобы нам вместе…

– Ну ты нагловат, парень! Знаешь, сколько и каких людей стремятся попасть в эту очередь?

– Догадываюсь, – организм не выдержал эмоционального накала и на этом слове сбросил напряжение, отчего фраза была произнесена упавшим голосом.

– Ладно, – Добровольский не без оснований расценил сбой в настрое собеседника, как собственную энергетическую победу. – Включим и твою жену… Потом скажешь имя и отчество. Но уже про тещу даже не заикайся!

Оппозиционный лидер довольно захохотал. С готовностью поддержал шутку и журналист.

– Про тещу не буду. Спасибо, Михаил Павлович.

– Хорошо. Жду вопросы. Пока.

Закончив разговор с душевным подъемом, Искорнев вспомнил, что назвал Санечку женой и подумал, что проблемы в их отношениях может быть и происходят именно потому, что они живут вместе уже долго, а он так и не сделал ей предложения.

«А ведь для девушек это важно. Статус официальной жены престижней и устойчивей положения сожительницы. Тем более, что родители, наверняка, задают этот дурацкий вопрос: Сашенька, а когда вы поженитесь? Ей же ответить нечего. Видимо, об этом она хочет, но не решается пока заговорить. Она ждет, что я сам догадаюсь! А чтобы быстрее дошло, организует сексуальный саботаж. Конечно, без этих отказов я бы и не задумался, меня же все и так устраивало. Вот дурак-то!».

Мысль показалась такой очевидной, разрешение сложной ситуации настолько простым, что Иван решил немедленно приступить к исправлению дела, приготовился нажать клавишу вызова контакта «Любимая». Впрочем, вовремя сообразил, что делать предложение прямо сейчас, по телефону, будет глупо, надо устроить небольшое шоу в лучших романтических традициях. Стал планировать вечер. Несомненно, для начала надо было пригласить ее в ресторан.

Санечка сначала не отвечала, а потом и вовсе отклонила вызов. Звонивший догадался, что подруга занята на работе, но сдерживать себя, дожидаясь пока она освободится и перезвонит, не мог, потому написал сообщение: «Сегодня в 20-30 жду в ресторане «Небо» возле нашего метро».

Через пару минут Саша перезвонила:

– Что случилось?

– Ничего, – журналист кокетничал. – Просто давно нигде не были. Надо разнообразить жизнь.

– В понедельник?

– А почему понедельник не может быть праздничным, чем он провинился в сравнении с той же субботой или пятницей?

– Ты говорил с Добровольским? – начала догадываться девушка.

– И с ним. И еще кое с кем. В общем, мне много тебе надо сказать и сделать это я хотел бы вне дома, – Искорнев довольно улыбался.

– Какой ты загадочный… Ну хорошо. Встретимся в ресторане.

– До вечера.

– Пока.

Завершив дела на работе, первым делом направился в ювелирный магазин. И тут отчетливо осознал, что подобрать украшение, которое ей безусловно понравится, невозможно. Все заслуживающее внимания стоило дорого, а то что вписывалось в бюджет, дешево и выглядело. Помучавшись, купил колечко из белого золота с одним небольшим бриллиантом. Чтобы приобрести это изделие, превышавшее стоимостью определенный заранее ценовой потолок, пришлось сначала сбегать в ближайшее отделение Сбербанка и закрыть счет накопительного вклада, переведя на пластиковую карту находившиеся на нем средства. Теперь, был уверен Иван, деньги все равно понадобятся на устройство свадьбы.

В «Небо» пришел заранее, договорился с официанткой, что открытую коробочку с колечком она подаст, поместив его под металлический купол клоше вместе с небольшим, но очень милым букетом цветов, специально выбранным в ближайшем цветочном салоне.

Продуманная последовательность событий предполагала нарастающую степень восторга: сообщение о разговоре с Добровольским, рассказ про новую работу, предложение руки. Санечка вошла в зал, предварительно сняв верхнюю одежду в гардеробе. Она почти не опоздала. Иван вскочил со стула и вышел из-за столика, не только, чтобы встретить девушку, но и потому, что, подгоняемый нетерпением, с трудом мог сидеть.

– Ну, говори! – произнесла Саша, едва опустившись на стул.

Она находилась в ожидании радостных известий.

– Нет, давай сначала закажем поесть, – парировал он, намереваясь вести вечер по своему сценарию.

Как раз в этот момент к их столику подошла официантка. В ее присутствии Санечке стало неудобно настаивать на своем, хотя и хотелось. Она выбрала любимый салат «Цезарь» и жареный палтус с тушеными овощами. Иван заказал стейк из мраморной говядины с жареной картошкой и овощной нарезкой. Кроме того, он указал на выбранное белое вино и попросил принести его раньше еды.

– Я чувствую, у нас сегодня праздник, – проговорила девушка, со снисходительной улыбкой разглядывая молодого человека, провожавшего взглядом официантку.

– И даже наполовину не догадываешься какой! – улыбался во все лицо повернувшийся к ней Искорнев. – Даже так: думаю, что угадываешь не больше одной трети.

– И… С какой части начнем?

– Начнем с вина. Тем более, что его уже несут, – журналист показал глазами на приближавшуюся работницу ресторана.

– Интриган, – шутливо бросила Саша и стала демонстративно рассматривать пейзаж за окном.

Во время этой мизансцены в бокалы наливалось вино.

– Все. Теперь можно, – начал Искорнев, когда они снова остались одни, и поднял свой фужер.

– А мне уже не интересно, – игриво уколола его девушка.

– Правда?

– Нет. Давай уже, рассказывай скорей! – она засмеялась и коснулась пальцами тонкой ножки стеклянного сосуда.

В зале заиграл рояль – здесь вечерами даже в будни звучала живая музыка. Получилось очень кстати.

В сопровождении изящных популярных мелодий Иван рассказал об обещании Добровольского устроить их в числе первых на вакцинацию. Саша открыто радовалась, спрашивала подробности, с аппетитом ела салат и активно отпивала вино. К его удивлению, сообщение о начале работы над телепроектом не произвело столь же восторженного впечатления. Хотя девушка и произнесла фразы: «Классно!», «Поздравляю!», – ее глаза уже не блестели. Впрочем, отмечено это было им только на уровне ощущений, еще не подвергнутых рассудочному анализу.

Официантка принесла горячее, посмотрела вопросительно на Ивана, он прикрыл глаза, как бы говоря: пора. Наступала кульминация.

– И, наконец, главное, – проникновенно-торжественно начал Искорнев, видя, что клоше уже несут. – Любимая, сегодня я заказал для тебя особенное блюдо…

В этот момент случилось неприятное. Сидевший в противоположном углу зала мужчина среднеазиатской внешности сильно чихнул. Испугавшись, пианист перестал играть, официантка остановилась на полпути, еще двое посетителей, находившиеся за столиком почти напротив ставшего опасным человека, перестали есть. Все, включая Сашу, вопросительно смотрели в тот угол, откуда пришел отчетливый резкий звук.

Чихнувший понял, что явился причиной общего напряжения, поднял руку с баночкой приправы, которой посыпал свое блюдо, произнес извиняющимся тоном:

– Перец.

Все тут же вернулись к прерванным делам, даже не устыдившись собственной реакции. Эта остановка полностью выстудила наполнявшее Иванову душу романтическое настроение. Вдруг мелькнула мысль, что он мог и поспешить с решением, что его безоговорочная уверенность в ее согласии может оказаться ложной. Но металлический купол уже стоял перед Санечкой.

– Я заказал для тебя особенное блюдо, – возобновил разговор Иван.

Однако со сменой настроя не только исчезли прежние интонации, но и потерялась сама мысль, изложение которой он обдумывал почти весь предшествующий день. Молодой человек замолчал, надеясь на работу памяти. Однако отклика от нее не было, пауза становилась неуместно большой. И он сказал, что смог сочинить на ходу:

– Надеюсь, ты не откажешься его отведать.

Тут осознал, что не продумал, как должен подниматься купол. Официантка ушла, а девушке это делать неудобно. Тем более, что ей надо было еще достать то, что находится внутри. Дернулся и неуместно резким, обрывочным движением снял клоше, поставив его сначала перед собой, а затем и вовсе убрав на колени.

На металлическом блюде перед Сашей стояла открытая красная коробочка с красивым кольцом, выглядевшим здесь даже лучше, чем в магазине, рядом лежал изящный маленький букет, основой которого были кустовые белые розы. Она не сразу поняла, что это значит. А когда догадалась, наполнилась умилением, сопровождаемым, впрочем, чуть заметным оттенком боли, застывшей в уголках глаз.

Разобравшийся в ситуации музыкант решил включиться в сюжет и сильнее ударил по клавишам.

– Я бы хотел, чтобы ты официально стала моей женой, – Ивану пришлось говорить громче, перекрывая усилившуюся мощь музыкального сопровождения.

Поняв это, наблюдавший за ними пианист тут же понизил силу звука, тихонько заиграв романтическую мелодию.

– Ва-ань… Ты такой классный… – начала приходить в себя Санечка.

– То есть, ты согласна?

– Ну, конечно… Какая прелесть! – она надела кольцо на палец. – Только давай не завтра, ладно? – улыбнулась просительно.

– А когда? – ему почувствовался отказ.

– Весной! Давай весной?

– А это не долго?

– Я не хочу просто расписаться и все. Я хочу, чтобы была настоящая свадьба, с большой машиной и гостями. А такую надо готовить! Зачем нам спешить: мы же и так вместе?

– Можно и весной, – согласился Иван, не ожидавший от девушки рассудительности в этот момент.

Весь остаток вечера она говорила о том, как видит будущую церемонию, благодарила за предложение, упоминала, что с Ваней хорошо, сказала, что готова была с ним провести жизнь и без бракосочетания. Правда, призналась, что ее родители в самом деле не очень одобряют не зарегистрированные государством отношения. Ночью была открытой и ласковой. Только Искорневу почему-то показалось, что отдавалась она не вся, как бы сберегая эмоции.

При этом не мог до конца понять итога сделанного предложения. По факту выходило, что девушка согласна, только надо немного подождать и как следует подготовиться. Мозг это прекрасно сознавал. Но душа была не удовлетворена таким поворотом. Она не ощутила тепла, не встретила ответной заинтересованности в себе. Как будто разделась догола в предвкушении страсти, а к ней вышли в одежде и предложили отложить соитие.

Внутренний конфликт терзал всю первую половину вторника, пока он готовил предварительный список вопросов для Добровольского и согласовывал их с Волокжаниным. Постепенно чувства стали тупеть, рассудок подсказал, что они могли обостриться беспочвенно, из-за капризов самолюбия, уязвленного отсутствием ожидаемой реакции. Психика восприняла такое объяснение как наиболее равновесный, здоровый вариант, позволяющий сохранять устойчивость нервной системы и существовать без ненужного лишнего стресса. В результате, к моменту отправки электронного письма политику, журналист был уже вполне уверен, что в его жизни все складывается очень даже хорошо.

Во второй половине дня прозвучал долгожданный звонок. Ровный мужской голос спросил его отчество, данные жены, нисколько не удивился отсутствию единой фамилии, все записал и предупредил, что завтра необходимо быть в 18-30 у главврача городской поликлиники №22, расположенной на улице Кедрова в районе станции метро «Академическая».

Иван с Сашей приехали к 18-00. И были не первыми. В приемной руководителя медучреждения уже находились пять человек. Секретарь спросила их данные, сверила со списком и просила присесть. Среди ожидавших не было известных личностей, хотя брендовая одежда и чрезвычайная косметическая ухоженность двух мужчин и трех женщин говорили об общественном статусе уровня «выше среднего». Еще через 20 минут в приемной собрались 15 человек. Судя по всему, это был весь список внеочередников на сегодня, поскольку людей стали по одному приглашать в кабинет главного врача. Неизвестно, по каким параметрам шел отбор, но Санечку позвали девятой, а Искорнева пятнадцатым. Вернувшись в приемную, девушка успела объяснить, что процедура безболезненна и заключается в закапывании жидкости в ухо.

– Последним достается самое лучшее, – попытался шутить Иван, войдя в помещение, где на директорском столе, рядом с разорванной бумажной упаковкой, лежали медицинские ножницы и прозрачная ампула из толстого полиэтилена, наполненная похожей на воду жидкостью.

– Последним достается последнее, – серьезно, но с юморным отблеском в глазах ответила невысокая упитанная женщина в расстегнутом белом халате, принятая Искорневым за хозяйку кабинета. – Или все, что осталось от пришедшей партии. Садитесь вот сюда, – и начала отрезать горлышко мягкого пластика.

Иван опустился на указанный стул, находившаяся в комнате другая женщина в белом халате, попросила наклонить голову, для верности взяла ее руками и удерживала, пока в ухо выдавливали содержимое ампулы. Барабанную перепонку слегка запекло от маслянистой субстанции, затем жар проник внутрь и мгновенно стих, не оставив в ушной раковине даже влаги.

– Получайте свою последнюю каплю, – сказала главный врач, закончив работу. – Будьте здоровы.

глава вторая

Побочное действие

Домой Иван и Саша добирались довольными, чувствуя себя одновременно защищенными и избранными.

Но ближе к ночи Искорнев ощутил головокружение. Его даже немного повело, заставив схватиться за наличник ведущей в комнату двери. Заметив это, Санечка, не ощущавшая никаких подобных проявлений в собственном организме, предложила побыстрее лечь спать, убрала с кровати покрывало, поправила подушки и направилась в ванную. Хотя волна слабости прошла довольно быстро, Иван тоже подумал, что лучшим выходом сейчас будет сон, разделся и, решив не принимать душ и не чистить зубы, лег со своей стороны постели, прикрыв веки.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась девушка, выключив свет и обходя кровать, чтобы занять привычное место у окна.

– Да вроде ничего, – он открыл глаза и улыбнулся.

– Ну и хорошо, – сказал она. – Тогда спим, – чмокнула его в щечку, повернулась к нему спиной, поджала ноги и уснула.

Ваня всегда по-хорошему завидовал ее умению быстро засыпать в любых обстоятельствах, спать сладко и долго, не обращая внимания на посторонние шумы и изменение освещения. Он лег набок, обхватил ее сзади, положил руку на живот. Манящее тепло гладкой кожи пробивалось через хлопчатобумажную футболку, знакомые изгибы возбуждали желание. Очень хотелось овладеть ей спящей, но он боялся гневной реакции.

Так уснуть было сложно. Аккуратно откинулся на спину, слегка отодвинулся, стараясь не касаться Саши совсем. Неожиданно голова как бы потеряла под собой материальную опору, поплыла над подушкой, очертания комнаты расплылись и начали круговое движение. Испугавшись, предположил, что теряет сознание.

Внезапно все остановилось, предметы обрели четкость, Искорнев увидел лежащую на спине с раскинутыми ногами, обнаженную, разгоряченную сексом, жаждущую новых прикосновений, смотрящую преданными глазами в его сторону Санечку. Он едва успел удивиться и подумать, что она только что спала, как стал замечать: кровать не их – шире, здесь другие постельные принадлежности, кожаная спинка. В эту секунду его девушку накрыло голое мужское тело, и они продолжили совокупление. В мозгу недоуменно мелькнуло: «Это не я»… Саша тихо и довольно застонала. Ему стало до конвульсий противно и всеохватывающе больно. Резко отвернулся, дернув головой…