Последняя капля, или Новый антивирус

Обулся и быстро вышел на улицу, где морозный воздух наполнил легкие и охладил голову.

«Добровольский получает информацию и указания от чужого государства. Просто служит другой стране, отрабатывает какую-то зависимость. А нам, получается, нагло врет, рассказывая о необходимости глубоких демократических реформ, об эффективности построения общества по западному образцу. Врет, потому, что не верит, в то чему учит и к чему призывает. Получается, для него самого вообще нет никаких идеалов, кроме личного благополучия. Как и для всех нас. Во всяком случае, для меня. Если подумать, свобода и мной воспринимается исключительно как личное благополучие. По большому счету, все равно, что будет с другими, если я не буду ни в чем ограничен».

Двигаясь по тротуару, Иван невольно стал всматриваться в лица прохожих, массой своей составляющих то самое быдло, не понимающее в силу природной и приобретенной ограниченности необходимости перемен, к которым он с единомышленниками призывал все последние годы. Ему открылось, что все они индивидуальны и не имеют никаких общих черт, визуально относящих к неразвитым слоям общества. Вспомнилось, что к таким же простым людям, не желающим кардинальных перемен, относились и его родители. Теперь выходило, что было это не в силу отсутствия у них доступа к необходимой информации и не по причине подверженности пропагандистскому влиянию провластных медиа. Нет, это был их собственный выбор. Вполне осознанный и свободный, как, вероятно, у тех, кто сейчас проходит рядом, не обращая особого внимания на идущего мимо молодого мужчину.

«Став носителем западных ценностей, почувствовал принадлежность к просвещенному цивилизованному миру, ощутил собственную исключительность в этой стране, начал с пренебрежением относиться к основной массе ее рабски терпеливого народа, обладающего, как казалось, дремучим таежно-избяным менталитетом, заблудившегося в своих традиционных ценностях и не желающего признавать мое превосходство. Они не видят меня таким, каким я сам себя представляю. Это вызывает раздражение, заставляет считать их всех тупыми. Однако получается, что безнадежно глуп, на самом деле, я, бездоказательно верящий в то, что знаю больше и понимаю лучше. Они живут, растят детей, их устраивает президент, чувство стабильности и защищенности. Гордятся независимостью своего государства, ради которой готовы жертвовать частью независимости личной. Точно так же поступают и жители любой западной страны. Эти чем хуже? И кто я, чтобы их судить? Почему я решил, что думаю правильно, а они заблуждаются? Мое-то мнение, как теперь выяснилось, вообще формируется из-за рубежа. По крайней мере, на него оказывают влияние установки, передаваемые моему лидеру иностранными властями».

Спустился в метро, ходил по городу, сидел в кафе задумчивый, ошарашенный открытием. Почти не вспоминал про Сашу. Домой вернулся вечером. И только здесь осознал сложность и величину вставшего перед ним вызова: завтра брать интервью у человека, строящего политическую карьеру на лжи, стремящегося получить власть с помощью обмана.

«Если сказать об этом открыто, можно сразу забыть про работу. Кажется, все там догадываются, что все вокруг просто игра. Даже Савва и большинство других сотрудников, не говоря уже о Волокжанине. Все играют, потому что в ходе спектакля получают дополнительные опции личного благополучия. Каждый на своем уровне. Притвориться, что ничего не знаешь, поддержать представление, значит, намеренно стать лжецом и лицемером. Зато моральный дискомфорт компенсируется ростом материальных возможностей… А потеряешь работу и что? И все! Больше никуда не устроишься. Проправительственные СМИ вряд ли возьмут чужого, да и не готов я работать под диктовку власти. Разочарование в оппозиции не означает автоматического согласия с государственной точкой зрения. Вот когда хочется быть по-настоящему независимым. Но это невозможно в силу чисто финансовых причин – не выживешь… Останешься – превратишься в мерзость, прикрывающую нравственное уродство профессиональным цинизмом. Хотя, со временем, наверное, свыкнешься. В силу привычки прикидываться либеральным патриотом, снова начнешь верить в то, что говоришь. Придет уверенность в собственной правоте. Просто потому, что это мой выбор и он не может быть неправильным. А кто думает по-другому – тупое прокремлевское быдло. Так даже свободней будешь себя чувствовать: не надо самому в чем-то глубоко разбираться, гораздо меньше моральных ограничений».

Лег в постель, но заснуть не мог. Попытался отвлечься, думать о чем-то другом. Всплыла тема Саши. Стало тоскливо и обидно. Пролистнул и ее, переведя внимание на вакцинацию. По секундам восстановил в памяти процедуру введения препарата, ища какой-нибудь зацепки в ответе на вопрос: почему возник побочный эффект?

«Мозг необычно отреагировал на появление нового химического состава. Зачем вообще вводить лекарство именно через ухо?».

Почувствовал, как проваливается в пустоту. Узнал состояние. Прикрыл глаза. Возникло ощущение короткого, но стремительного перемещения. Оказался в большой комнате, перед массивным старинным письменным столом, на котором ничего не было. За спиной послышалась английская речь. Обернулся. Два человека сидели в креслах перед висящим на стене монитором, оформленным, как картина, золотой багетной рамой.

Будучи уверенным в том, что его не могут видеть, передвинулся, остановившись сбоку, где мог удерживать в поле зрения и экран, и людей. Оба были в похожих костюмах. Один был молод и деловит, другой стар и неспешен. Догадался, что родственники. На электронной панели разместилось спутниковое изображение города, по которому кое-где перемещались светящиеся точки.

– Сигналы от первой партии, поставленной в Россию, – объяснял молодой.

Говорил он по-английски, однако Искорнев отлично понимал каждое слово, не владея свободно этим языком даже на разговорном уровне.

– Русские начали вакцинацию в Москве, что, в принципе, нам на руку. Как сообщают наши люди, препарат первоочередным образом распределяется в органах власти, структурах безопасности и медицинских учреждениях.

– Отлично, – отозвался пожилой.

– Правда, делают это крайне медленно. Бюрократия намеренно неповоротлива, что дает ей возможность погреть руки на распределении. В результате, значительная часть лекарства достается влиятельным и состоятельным людям, получающим его через подкуп и знакомства.

– Это тоже очень хорошо. Сколько уже высветилось у тебя на экране?

– Из 50 тысяч закупленных доз, проявились пока только 92 вакцины.

– Напомни технологию: когда они станут управляемыми?

– В среднем, после введения препарата, требуется около 2 дней на его самоустановку в мозгу, после чего происходит включение и передача сигнала, потом требуются еще примерно 15-20 дней для начала работы функции приема информации. Точное время запуска индивидуально и зависит от особенностей функционирования отдельного мозга.

– Следовательно, примерно через месяц, допуская различные промедления при проведении вакцинации, в Москве появятся 50 тысяч человек, находящихся под нашим полным управлением?

Иван остолбенел, по спине прошел холодок.

– Да, папа.

– Надо дать им отгулять праздники и с началом работы устроить России цветную революцию. Белую. Хорошо бы суметь до нового года завезти туда несколько инфицированных или сам грипп как-нибудь передать. В это время он распространится особенно активно. Как себя чувствует посол США?

– Сейчас он находится на Родине. Там с заражением проблем не возникнет. Вирус с повышенными сроками инкубации разработан и готов к использованию. На будущей неделе Майкл вернется в Москву, устроит праздничный прием.

– Хорошо бы, чтоб получилось.

– Должно. Все-таки у него дипломатический иммунитет.

– У поляка тоже был иммунитет. Но вирус обнаружили и въезд закрыли.

– Там был короткий период инкубации, и он границу пересекал уже с повышенной температурой.

– Я помню… Как совет воспринял наш план о продвижении Добровольского?

– Не все ему симпатизируют. Но все осознают, что дело не в личности вакцинированного, а в том, кто составляет команды. Потому против не высказывались.

– Ты понимаешь, что как только будет закрыта проблема с русскими, встанет вопрос о том, кто управляет советом?

– У нас пока действует договоренность, что решения принимаются десятью из 13 голосов.

– Наши друзья вовсю разрабатывают ходы по нейтрализации совещания, чтобы возглавить мир единолично.

– Это я понимаю.

– Хозяином должен стать ты. Мы либо победим в этой игре, либо умрем. Другого нам коллеги не оставят. Как, впрочем, и мы им. Наши ученые смогут создать альтернативный доступ к системе электронного управления?

Искорнев почувствовал, как ужас проникает под кожу головы, закрыл глаза. В тот же миг что-то рвануло его с места, бросив на кровать, с которой он физически и не вставал.

«Что это?! Они говорят об управлении прошедшими через вакцинацию людьми. Так вот зачем нужно вводить препарат в ухо. Он, как было сказано, самоустанавливается в голове. После чего отдает и принимает сигналы. Проводя их прямо в мозг. Похоже на биокомпьютер. Люди становятся полностью управляемы, как биороботы. При этом они ни о чем даже не подозревают. Добровольский… На него ставят в России. Он уже управляется или только получил свой чип? Саша тоже попала… Не надо о ней сейчас вообще. Все значительно опасней. Выходит, вирус создан искусственно и смерть сотен тысяч только часть плана по превращению людей в лишенных собственной воли скотов. Даже хуже: вместо своей воли будет чужая… Со мной что-то пошло не так. Может, препарат неправильно расположился? Травма! Мама же рассказывала, что меня новорожденного уронили врачи. Да так неудачно, что я ударился головой. Потом буквально чудом выжил, долго лечился. Мозг мог остаться поврежденным. Что-то искажено и жидкость просочилась не по намеченному для нее маршруту. Поэтому такая реакция… Теперь надо что-то делать! Кто были эти люди? Кажется, когда-то я их уже видел. Где это было вообще?».

В голове снова прозвучал ровный голос:

– Ротенфельды. Лондон.

Иван вскочил с кровати, включил компьютер, запустил поисковик и быстро нашел фотографии.

«Ротенфельды! Джеймс и сын Дэвид. Точно… Откуда-то появился этот голос. Второй раз уже. Не обманул. Значит, и в первый не соврал… Одни из самых богатых людей на земле. Там совет из тринадцати. Этих двое. Или в совет входит один? Сейчас без разницы. Надо решить, что делать!.. А что я могу?».

В студии зажглась лампа, сигнализирующая о начале прямого эфира. Искорнев повернулся на огонек камеры, объявил о начале работы телевидения «НОС», представил гостя, посмотрел на ждущего начала беседы, подбадривающего его улыбкой Добровольского. На столе лежали листы с подготовленными и заранее согласованными вопросами. Надо было только начать их задавать. Иван опустил глаза в распечатки, помедлил, затем поднял голову и спросил:

– А вы знаете, что вакцинация – это способ превращения людей в биороботов?

– Что?! – в первую секунду политик даже растерялся от неожиданности.

– Вводимая в мозг через ухо вакцина на самом деле является биочипом, через 15 дней превращающим ничего не подозревающего человека в исполнителя чужой воли.

– Иван, это вы мне сейчас рассказываете новую теорию заговора? Или темы, обсуждаемые больными психбольницы? Или это шутка такая?

– Сейчас посол США находится у себя на Родине. Там он будет заражен модифицированным типом вируса, имеющим более длительный срок инкубации, чтобы грипп не был обнаружен при пересечении границы с нашей страной, когда он будет возвращаться назад.

– Что за бред?

– По возвращении у него произойдет ряд традиционных встреч со студентами и прессой, предновогодняя вечеринка в посольстве, где он распространит вирус. Люди начнут массово умирать и в нашей стране, чтобы вам потом было легче организовывать новые акции с требованием скорейшей и всеобщей вакцинации.

– Ваня! Шутка затянулась и давно не выглядит смешной, – начал останавливать журналиста Добровольский. – Давай переходить к интервью. Или я пойду, а тебе в качестве собеседника посоветую психиатра.

Искорнев увидел, как погас сигнал прямого эфира, в студию ввалился разгневанный гендиректор портала Борис Волокжанин, за ним стоял бледный и растерянный продюсер Марк Чистяк, из-за его спины заинтересованно-злорадно выглядывал начальник отдела политики Савва Федоров.

Готовый к такому повороту, Иван встал и молча двинулся к выходу, обходя вошедших. Взбешенный Волокжанин, сначала шипел, а когда Искорнев выходил из студии, кричал о том, что сотрет его в порошок, что он больше нигде не сможет устроиться даже дворником. Савва занял место ведущего.

Вызванный осознанием глобальной катастрофы человечества постоянный ужас ослабил свое давление после того, как журналист сделал все возможное, чтобы донести до людей полученную информацию. Стало легче дышать. Понял, что теперь вышел на совсем другую жизненную дорогу, но на этом пути не было видно перспективы даже на день вперед. К сердцу подступило уныние.

глава третья

Дурдом

Хотелось домой, но боялся встретить там собирающую вещи Сашу. Остановился, сделал небольшое усилие, чтобы представить, что может происходить сейчас в его квартире, и увидел у своего подъезда машину Мустафина. Отметив, что новые возможности становятся легко управляемыми, решил ехать: если джипа не будет – жилище свободно, если еще останется – надо подождать.

В этот момент что-то блеснуло сбоку, создав небольшое свечение у правого уха. Повернулся, но густое пятно переместилось вместе с ним, оставаясь заметным только боковым зрением. Посмотрел на себя в стеклянную витрину магазина. Никакого света в отражении не обнаружил. В ту же секунду у противоположного виска возникло сильное затемнение, увидеть которое также можно было только скосив глаза. Явление озадачило и вместе с тем незаметно отодвинуло на окраины мозга мысли о случившемся в эфире. Несколько раз пробовал крутнуть головой, но добился только того, что сгустки поменялись местами. Продолжил движение, безрезультатно стараясь не обращать внимания на свет и мрак у своей головы.

Войдя в квартал, отметил, что большого темно-вишневого внедорожника нет. Квартира выглядела так, будто ее обыскали вежливые грабители. Вещи, мешавшие доставать Санечкино добро, были вынуты из шкафа и комода, брошены на кровать и диван. Однако у Ивана это не вызвало даже возмущения. Слишком много случилось в последнее время более значимых событий, эмоции были растрачены. Он почувствовал удовольствие от того, что сможет, наконец, остаться один. Вещи с кровати переложил к тем, что были на диване, лег, не снимая верхней одежды.

Скосил сколько мог глаза в сторону светлого сгустка. Тот отодвинулся на пару метров и превратился в светящийся шарик, который теперь висел в воздухе прямо напротив глаз. Легкий шорох страха был смыт волной любопытства. Искорнев смотрел внутрь света, где происходило какое-то движение. Шар начал увеличиваться в размерах, одновременно теряя границы, и исчез. А то, что было внутри, превратилось в человека. На нем были потертые джинсы и настолько белая рубашка, что ткань светилась изнутри. Показалось странным, но испуг прошел совсем. На душе стало очень спокойно. И уже в следующую секунду Иван стал замечать в лице появившегося знакомые черты, присущие ему самому. Они были удивительно похожи, но пришедший из света выглядел безупречно красиво. К тому же его тело было крепче и явно мускулистей.

– Кто ты? – выдавил журналист.

– Твой Ангел, – незнакомец улыбнулся и ответил голосом, который Искорнев до этого слышал в своей голове.

– Может, я не заметил, как уснул…

– Я бы тоже хотел, чтобы все последние события тебе приснились, – с другой стороны кровати раздался такой же голос, но звучал он нарочито мягко.

Иван повернулся и увидел там другого себя, одетого в джинсы и рубашку такой концентрации черного, что она также казалось сделанной не из ткани, а из самой тьмы. Этот выглядел старше, имел истощенное тело, был значительно хуже лицом, которым, судя по мимическим морщинам, мог выражать множество разных эмоций.

– А это кто?

– Твой демон, – ответил светлый.

Искорнев встал с кровати и отошел к стене, чтобы видеть обоих. Тут он заметил, что оба были босиком.

– Белый и черный. В джинсах. Театральщина какая-то.

– Это твой мозг так оформляет явление. Для удобства восприятия. Недавно ты видел энергетические сгустки. Но беседа со светящимися шарами отдает болезнью. А диалог с тебе подобными фантомами не так травматичен для сознания, – пояснил потрепанный.

Повернулся к Ангелу.

– А на самом деле вы какие?

– Мы состоим из сути. Я не смогу объяснить вид и состав сущности доступными тебе образами земных измерений. Могу только подтвердить, что людской ум может помещать нас в различные формы. Суть от этого не меняется.

– Должен со всей прямотой заявить, что считаю свои черные одежды не справедливыми. Неверно навязанными штампами. Дешевой театральщиной, как ты правильно заметил. По-настоящему, я твой самый надежный друг. Это я поддерживал тебя все веселые вечеринки, подговаривал на приключения с девочками. Со мной ты получил все удовольствия в жизни, – темный располагающе улыбнулся.

– Да, это он постоянно подзуживал тебя насчет того, чтобы пропустить еще по рюмочке, это он внушал, что девочка, кажется, не против. Он подбил тебя в детстве украсть деньги у родителей.

– Зато он все эти годы мучил твою совесть, напоминая про нераскрытое заимствование, и отравляя жизнь, – отозвался демон и изобразил на лице сострадание к переживаниям Ивана.

– Это с его подачи ты, будучи подростком, решил попробовать онанировать, а потом не знал, как избавиться от этой привычки, – спокойно проговорил светлый.

– Видишь! Он ничего не понимает, – радостно воскликнул темный. – Тебе было хорошо, а ему от этого плохо.

– Словом, во всех случаях, когда ты врал, вредил себе и другим, возносился гордыней и шел на компромиссы с совестью ради достижения корыстных целей, он был твоим партнером и учителем.

– Если бы ты иногда меня не слушал – сидел бы сейчас вообще в полной заднице. Даже универ бы не закончил. Ведь это я придумал использовать шпаргалки на экзаменах. И прошло! А он нудил: нехорошо, не честно, не надо. Помнишь?

– Подождите! – Иван почувствовал, что может говорить с ними в повелительном тоне. Повернулся к Ангелу. – Я понял, что вы оба пытаетесь оказывать на меня влияние. Почему вы такие разные?

– Сильнее выглядит тот, на чью сторону больше склоняешься ты. Богом устроено так, что мы с ним не имеем возможности сталкиваться. Даже говорить друг с другом не можем. Только с тобой. Мы состоим из одинаковых электрических зарядов, как два минуса. А ты плюс. Мы можем притягиваться только к тебе. И только по одному. Тот, с кем ты согласился, получает от тебя дополнительную энергию. А тот, кого ты отверг, теряет ее, отдает через тебя противнику. У кого меньше энергии, тот хуже и выглядит.

– То есть, управлять мной вы не можете?

– Ты – сын Божий. Потому никто не может тебе ничего приказать. Мы лишь предлагаем различные направления жизненного движения, а ты выбираешь. Собственной волей. Чей вариант выбран, тот и притягивается.

– Я дважды слышал голос в голове. Это были твои подсказки?

– Да. Потому что в тот момент ты находился на моей стороне, и мы были соединены.

– Я – сын Божий? Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что давно известно: люди созданы Им по образу и подобию Его.

– Но ты-то все равно лучше других, – послышался мягкий и вкрадчивый голос демона. – Все это средняя серость. Ты же уникален, согласись. Все вон получили дозу вакцины и готовятся стать управляемой биомассой. А ты нет. На тебя вообще иначе подействовало. Ты явно особенный. Избранный.

– Я тоже думал, что это, возможно, открылось мне неспроста, – Иван повернулся и смотрел теперь на темного.

– Конечно! Это же миссия. Для нее выбирают только самых лучших.

– Может быть…

Искорнев почувствовал, как внутри разливается осознание собственной важности, поднимается гордость за себя, знающего больше, несущего людям что-то критически важное. В этот момент демон радостно улыбнулся и на его лбу разгладились несколько мелких морщин.

– Стой! Я понял! Ты меня заманил. На самом деле никакой я не особенный. Я так не думаю. Не хочу так думать. Молчи.

Темный погрустнел, снова став немного старше. Иван повернулся к ангелу.

– А для чего это все? Вся эта ваша борьба вокруг меня?

– Битва за душу. Кто окажется сильней после смерти тела, тот ее и уведет.

Человек помолчал, осмыслив глубину информации, и продолжил спрашивать, желая знать больше подробностей.

– Если ничья?

– Тогда на суд.

– Я крещенный, – вспомнил Искорнев и приложил руку к нательному кресту.

– Само по себе крещение, как и крестик вместо оберега, не помогает ничем. Но Христос может помочь. При определенных условиях.

– Ваш Иисус работает на Яхве! Это мы сделали его таким популярным, чтобы распространить Тору, – вклинился темный.

– Что он говорит? – обратился к светлому журналист.

– В сегодняшнем земном мире нет места, где свет существовал бы свободно от тьмы. Религиозные верования – не исключение. Нечисть сначала отправила посланника Божьего на смерть, а затем, увидев какую потенциальную силу имеет его наследие, создала из этого религию, включающую Евангелие, в котором слова Спасителя подверглись небольшой редакции, и Тору, названную Ветхим заветом, чтобы скрыть заказчика. На планете стали славить Христа, а заодно петь псалмы из пятикнижия, возносящие детей Яхве, утверждающие владычество его над всеми народами.

– Выходит и церковь обман?

– И дацан, и мечеть, и синагога, – засмеялся черносущий.

– Если был бы полный обман – души человеческие не стремились бы к этим местам. Там свет, закрытый тьмой. Потому надо учиться распознавать. Отделять зерна от плевел. Впрочем, тем же самым нужно заниматься и без участия в обрядах выбранного культа, – объяснил одетый в светящуюся рубаху.

Иван снова взял паузу, чтобы усвоить информацию и понять, о чем еще хочет знать.

– Ты всегда был здоровее его?

– Нет. До недавнего времени я уступал в развитии. Но накануне ты принял решение, а сегодня совершил поступок, давший мне значительное преимущество.

– Дурак принес в жертву свою жизнь, – с искренним сожалением произнес темный. – Сейчас будет маяться в нищете. Впрочем, может, и убьют, чтобы не болтал лишнего. Информация-то уже до кого надо дошла…

Тревога задышала холодом на душу человека. Раньше он не задумывался над тем, что его могут просто уничтожить. Теперь же понял, что для производителей и распространителей вакцины это может стать самым простым решением. Лицо демона опять немного разгладилось.

– Пока я сильней, можно не бояться насильственной смерти, – попытался успокоить светлый.

Ивана не очень ободрила эта информация. Он почувствовал сильную усталость, вспомнил, что почти не спал прошлой ночью, разделся, бросая вещи поверх уже наваленных на диване, лег в постель и провалился в сон.

Проснулся поздно, выспавшись до ощущения здорового тела и свежего разума. В этом состоянии все события последних дней показались чем-то историческим, давно прошедшим. В комнате был один, не было и никакого свечения у висков. Уж готов бы списать разговор с ними на причудливый поворот сюжета сновидения. Однако вспомнил, что энергетические шарики появились еще по дороге домой. С работы. Которой теперь нет. Интересовала реакция на вчерашний эфир. Но, не ожидая ничего хорошего, он побоялся открывать интернет, поняв, что необходим дополнительный настрой. Решил убраться в квартире, начав с возвращения в шкаф и комод сваленных на диване вещей.

«Сучка она все-таки, – подумал при взгляде на беспорядок. – Могла бы и не устраивать бардак. Назло, наверное. А за что? Я для нее все делал. Жила тут. Не в центре столицы, но и не в Подмосковье».