Бешеный прапорщик: Бешеный прапорщик. Большая охота. Возвращение
- -
- 100%
- +
Рука уже нащупывает рукоять ножа… Группируемся… Сейчас!.. И тут внезапно раздается дикий кошачий мяв! Тут же что-то шуршит в стороне! Все происходит так неожиданно, что весь от макушки до пяток покрываюсь огромными такими мурашками… Немцы аж подпрыгивают на месте, как только не выстрелили – ума не приложу! Потом в ночной тиши в два голоса раздается длинная и очень эмоциональная характеристика семейства кошачьих отряда хищных млекопитающих. Причем слова «шайзе», «бешёерт кетсе» и «аршлох» были самыми невинными и вежливыми. Поупражнявшись в красноречии и поняв, что адресат уже далеко и вряд ли их слышит, гансы, пересмеиваясь, шагают дальше… Ф-фух-х!.. А спина-то вся мокрая!.. Из кустов снова появляется Федор. Даже в неярком лунном свете вижу его радостно-довольный оскал. Вот, значит, какой у нас котик завелся… Кстати, а хорошо придумал, молодец! И получилось очень натурально! Ладно, все эмоции – потом…
Нашариваю на земле какую-то железяку, похожую на кочергу, просовываю под нижним рядом колючки. Федор подхватывает ее с той стороны, синхронно тянем вверх… Тихонько лопается один ряд, натягивается второй, – все, хватит! «Котяра» перехватывает проволоку, я ставлю железяку распоркой. Полметра вполне достаточно, чтобы пролезть. Егорка ползет первым, я – следом. Так, теперь кочергу убираем, кладем неподалеку. И не на виду, и найти легко. Ныряем в кусты, натыкаемся в темноте на Михася.
– Усе добра?
А голосок-то дрожит, тоже напугался.
– Да, уходим, – шепчу в ответ.
– Ходзем, тольки асцярожна, тутачки лужа мазуты, хтосци разлиу.
А вот это – хорошо! Снимаем наши «тапочки-тряпочки», макаем в мазуту, выбираемся на дорогу. Кидаем их в канаву в противоположном направлении. Типа, мы туда ломанулись. Пока гансы раскачаются, пока найдут проход в колючке, пока доберутся до тапок – уже и утро будет. Собак розыскных на станции нет, пока привезут, по дороге не один десяток сапог пройдет, и наши следы затеряются гарантированно…
По дороге не могу удержаться и задаю мучающий меня вопрос:
– Федор, что это было в кустах? Ты где ночью кошку раздобыл?
Этот приколист в ответ чуть не ржет:
– Командир, это я с детства умею кошек передразнивать. Когда с брательником малые были, жили по соседству с лавочником. Он злой был, с батей, с мамкой постоянно лаялся. Вот мы и выучились кошек передразнивать. Как стемнеет, мы к забору подкрадемся и начнем мяукать. Евонный кобель чуть цепь не рвет, хозяин орет на пса, ну, чтоб тот заткнулся. А мы обождем немного и снова мяукать. И так раз несколько за вечер…
– И что, так лавочник и не догадался?
– Ну, когда понял, натравил своего пса на нас с мамкой. Тока я уже у бати в кузне молотом махал, силушка появилась. Одной рукой закрылся от зубов, другой в лоб псу и засадил. Ему одного удара хватило.
– Да уж тебе под руку попадаться – дураков нет…
Дошли нормально, на прощание еще раз проинструктировал дядьку Михася о молчании, и чтоб дочкам своим то же самое разъяснил:
– Смотри, Михась, малые твои сболтнут что-нибудь подружкам про гостей да шоколад – и пойдет гулять молва.
– Та ни, никому яны не збалтнуць. Тут жа усе – паляки, з нами ня знаюцца. Маи деуки тольки удваём и гуляюць… Пан официер… – Видя, как я морщусь, поправляется – Ваша благародзе!.. Не забижайце Ганну!..
Предмет разговора стоит рядом с Федором, потихоньку утирая мокрые глаза.
– Я ее никому не дам обидеть! – В темноте скорее чувствуется, чем видится, что Федор краснеет от своих слов. Вот это да! Типа «Ромео плюс Джульетта» объявились? Михась смотрит на него, потом достает из кармана какой-то сверточек, протягивает Ганне:
– Вось, Ганка, калечка да цепка срэбная, тваёй мамки. Прыданным цябе аддала… Тут жа папера з царковнай книги аб нараджэнни.
– А благословишь, дядька Михась? – Голос у Федора напряженно звенит, даром, что шепотом общаемся.
– …А пра тое у яе самой пытай. Яна у сябе вальна. Як сама скажыць, так и будзе…
Ну, нашли время!.. Вот выйдем на нашу сторону, тогда и играйте в «лямур-бонжюр-тужюр» хоть до посинения… Со стороны станции раздается шум, взвывает ручная сирена, вспыхивает прожектор, луч начинает лихорадочно скакать из стороны в сторону. Потом раздается несколько выстрелов…
Ганна обнимает дядьку на прощание, оставляя, наверное, на его рубахе два мокрых пятна от слез. Жмем по очереди руку Михасю и исчезаем в темноте…
Глава 35
В лагере в двух словах рассказываю Михалычу о наших приключениях и заваливаюсь спать. Мне с утра еще баранку крутить. Она хоть и размером раза в два больше, и крутится довольно легко, но чтобы чуть-чуть повернуть, надо три-четыре полных оборота сделать. Плюс механические тормоза, да еще только на задних колесах. Такое понятие, как экстренное торможение, в природе пока не существует. Чтобы агрегат «нехотя» притормозил, надо упереться ногой в педаль, затылком – в заднюю стенку кабины и изо всех сил разжимать эту область пространства, вспоминая при этом как можно больше нецензурных выражений. И это все – на российских дорогах. Одно утешает – гвоздей можно не опасаться, резина на колесах литая, без покрышек и камер.
Как рассвело, Митяев послал пару казаков на разведку, те вернулись с очень плохими вестями. На развилке дорог обосновался немецкий пост. Проверяет всех идущих и едущих. Пока казаки наблюдали, в сторону фронта прошла без проверки только одна машина с солдатами. Ее старший показал какую-то бумагу гансовским «гаишникам», и его быстро пропустили. Значит, немцы уже очухались и принимают ответные меры. Дороги они перекроют, а вот будут ли прочесывать лес? Вряд ли. Это же сколько народу надо снять, перевезти, развернуть в цепь и т. д. В Великую Отечественную, насколько я знаю, этим занимались специально надрессированные части, а не простая пехота. Есть ли сейчас такие?.. Егеря?.. Так их мало, и здесь их нет по данным Бойко… Ладно, посмотрим.
Как ни жаль, но автомобиль придется бросить. В неисправном состоянии, конечно. Минут пятнадцать издеваюсь над движком, переводя агрегат в состояние «ремонту не подлежит», затем, проверив готовность группы к маршу, даю команду на выдвижение. Двигаться теперь будем медленно и осторожно, пешком. Зато по лесу вдоль дорог можно идти и днем. В ядре группы – наше «сокровище» в виде оберст-лейтенанта, навьюченного вещмешками, и его конвоира, затем – двое казаков с секретным ящиком, который тащат по очереди. Далее идут штабс-капитан, Ганна. Федор, впрягшийся в носилки спереди и двое казаков, попеременно работающих тягловой силой, сзади. Кузнец от подмены отказался, обещал сдюжить. За ними – Платоша, навьюченный оставшимися вещмешками, бомбардир, нагруженный пневмоштуцером и свертком с трофейными клинками. Сзади замыкает шествие Михалыч. Впереди и сзади – парные дозоры, по бокам – по три казака россыпью.
Головной дозор идет в полусотне шагов, мы потихоньку топаем следом. Вскоре натыкаемся на просеку, идущую почти параллельно дороге. Пока разведчики уходят посмотреть, всем остальным – привал, отдышаться и малость передохнуть. Разведка возвращается, по их словам просека чистая, никого нет… Еще час хода, и снова привал.
И опять находим себе приключения на известное место. В стороне от дороги, недалеко, раздаются винтовочные выстрелы, потом в эту «музыку» вписывается пулемет, в небо взлетает красная ракета. Казаки реагируют моментально. Пару секунд – и все «пассажиры» уже в лесу, в кольце ощетинившихся стволами бойцов, которые незаметно слились с лесом. Тут же беру Семена, Гриню, оставляю Митяева за главного, и бежим выяснять, что там за фейерверк. Место действия оказалось ближе, чем я думал. Метров через триста лес заканчивается, видна грунтовка, автомашина и спины гансов, лупящих частым огнем по кому-то невидимому на лугу, разделяющем лес и дорогу с другой стороны. Оттуда отвечают редкими выстрелами, видны несколько лошадей, носящихся без всадников. Дистанция до немцев смешная – метров пятьдесят. Двое методично обрабатывают луг из пулемета, остальные ведут стрельбу из винтовок. Трое – под машиной, четверо отползли вправо на десяток метров, устроились в глубокой канаве возле дороги. Стреляют азартно, по любому движению в траве.
Девять гансов… А почему бы, собственно, и нет? Тыловое охранение отсутствует, что очень недальновидно с их стороны. Только один, самый умный, наверное, пару раз оглядывается назад на кромку леса. Остальные хотят за грохотом выстрелов услышать треск веток у себя за спиной? Ню-ню! А вот мы сейчас тихо подойдем, чтобы не отвлекать людей от развлечения. Показываю цели. Семену – пулемет, Грине – троицу под машиной, себе оставляю правое крыло. У меня – люгер и наган, пятнадцать выстрелов. Хватит на всех, и еще останется.
Проползаем вперед метров тридцать, привычный «чирик» в паузе между выстрелами. Начинаем! Несколько секунд бега, два выстрела, кувырок в траву. До гансов несколько метров, промахнуться ну очень трудно! Еще четыре раза бабахает «люгер», тушки лежат неподвижно. Краем сознания замечаю какую-то необычность на земле, но нельзя останавливаться. Ухожу кувырком влево, смотрю, как там мои. Гриня двоих под машиной успокоил, третьего вытащил на свет божий и вяжет ему ручки. Семен, видимо, сразу с места снял обоих пулеметчиков. Лежат они, болезные, обнявшись за «максимом». Кстати, трофейным, то бишь нашим. Сначала прилетело первому номеру, второй, видимо, попытался его оттащить, да так и остался лежать, получив свою пулю.
Выстрелы затихли и с противоположной стороны. Значит, можно начинать диалог.
– Эгей! Есть там кто-нибудь живой?!
Тишина, никто не отвечает; кроме хромающей лошади в отдалении, никого не вижу.
– Не стреляйте! Если есть кто живой, отзовитесь!
Проходит секунд двадцать, собираюсь уже идти на луг, как вдруг раздается ответ:
– Сами-то кто таковые будете?!
– Так, православные, вылезайте, идите сюда, будем знакомиться! Германцы уже кончились!
Чуть в стороне поднимается из травы папаха, замирает, потом рядом с ней появляется голова. По виду – казацкая. Чуб, усы… Казак поднимается на ноги, оглядывается назад, потом сторожко идет к машине. Выхожу из-за кузова, немного страшновато, но, похоже, стрелять больше не будем. «Переговорщик» подходит, видит офицерскую фуражку, козыряет, затем оборачивается к лугу и оглушительно свистит, с характерным таким переливом.
Из травы поднимаются несколько человек, один, видимо, раненый, припадает на одну ногу. Жду, пока не подойдут поближе. Все – казаки, старшим – черноволосый урядник с роскошными усами. Винтовки – стволами вниз, но наготове. Семен и Гриня стоят сзади, подстраховывая меня, и одновременно держат фланги. Если что, помогут. Урядник мнется, не зная, кто перед ним и как к нему обращаться. Придется прийти на помощь. Медленно, чтобы не спровоцировать, расстегиваю лохматку, показываюсь во всей красе, представляюсь первым – не до церемоний:
– Подпоручик Гуров.
– Так что, вашбродь, Первого Донского казачьего генералиссимуса Суворова полка урядник Петряев. Состоим в партизанском отряде штабс-капитана Волгина.
Оп-па, тесен мир! Те самые казаки, которые погулять в деревне решили? А потом под немецкие молотки попали? Ну-ну, вояки… Ладно, разборки потом.
– Урядник, сколько с тобой человек и что вы тут делали?
– Десяток нас остался, за харчами на дорогу подались, хорунжий послал. Нас германы пощипали, так он ранетый в лесу с остальными. А мы отправились провиянт добывать.
– А командир ваш, штабс-капитан Волгин, где?
– Так эта… Как на нас в деревне германцы напали, так и пропал он. Таперича хорунжий старшим.
Пока разговариваем, из леса появляются еще четверо. С лошадьми. Итого, вместе с урядником, девять. А где десятый? А, не мое это дело…
– Петряев, не в службу, а в дружбу, пошли верхами пару казаков за поворот дозором. Не ровен час еще кто нагрянет.
Урядник спорить не решается, да и не в его это сейчас интересах. Поворачивается к своим:
– Сашко, Матвей! На-конь, и на поворот! Ежели кто тама появится, тревогу подымете!
Двое названных взлетают в седла и уносятся вдаль. А мы теперь посмотрим, что тут интересного в машине, и с пленным побеседуем.
– Гриня, ты кого там вязал?
– Да гефрайтера поймал, видно, у гансов старшим был. Тащить?
– Не надо, сам подойду. Ты, пока я с ним общаться буду, посмотри, что в кузове интересного есть.
Пленный в ступоре, не понимает до конца радикального изменения своей судьбы. Развязываю ему рот и тут же слышу:
– Ферфлюхтер руссише! (Проклятые русские!)
Ну, ты тут мне еще ругаться будешь! Твоя задача сейчас бояться и говорить правду. Поэтому тычком в печень привожу ганса в более адекватное для исповеди состояние и, состроив зверскую морду лица, рычу прямо в ухо:
– Наме?! Регимент?! (Имя?! Подразделение?!)
И тут же добавляю еще раз… О, подействовало!
– Оу-у!.. Гефрайтер… Иоганн… Кляйзе… Сорок девятая дивизия ландвера…
– Кто давал сигнал красной ракетой? Что он означает? Говори!
– «Обнаружил противника! Все ко мне!»…
Так, уже интересней! А насчет всех – тут давай подробней.
– Кто должен появиться? Ну! Быстрее!..
– Взвод кавалерии…
– И все?
– Да, здесь больше никого нет…
Меняем прицел, следующий удар прилетает ребром ладони по шее. Полежи, отдохни. Не знаю, правду ты мне сказал или нет, нам все равно отсюда надо сваливать как можно быстрее.
Пока беседовал, Гриня нашел в кузове еще один «максим», семь коробок с лентами и ящик патронов к маузерам. Казаки тем временем поймали своих коней, безлошадными остались двое. Да еще вытянули на дорогу тело одного из своих. Три пулевых ранения в грудь, ровной строчкой, – пулеметчик сработал. Итого, из десятка один убитый и двое раненых. Тому, что хромал, повезло – чиркнуло по бедру, ничего важного не задело, а вот второй поймал пулю в руку возле локтя, кость, похоже, перебита, кровь остановили, сделали лубки из веток, но долго без доктора не протянет. И без обезболивающего тоже. Надо будет ему спиртику плеснуть, когда невмоготу станет.
– Вашбродь, гляньте! – Семен бесшумно подошел сзади и протянул мне одну из винтовок. Так вот что я заметил, но не додумал в горячке! На маузере стоит оптический прицел! Вот это подарок! Беру в руки, прикладываюсь, целюсь – оптика замечательно увеличивает все детали, пространство скачком приближается к глазам. Очень полезное приобретение! Отрываюсь от винтовки, отдаю Семену:
– Пока к нашим не выйдем, отвечаешь за нее, у тебя – не пропадет…
Глава 36
Меня обрывает конский топот на дороге. Оборачиваюсь и вижу дозорных казаков, несущихся к нам.
– Германцы! На дороге с полста конных!
Урядник слегка растерянно смотрит на меня, тут же нахожу вариант решения задачи.
– Петряев, всех, кто может – в седло! Как гансы появятся, делаете вид, что автомобиль раздуванили, и сматываетесь от них! Вы же знаете, что такое ложное отступление!
– Вашбродь, а вы?
– А у нас два пулемета. Гриня, бери «максим», Семена в помощь, и вон за те кустики. Возьми пару коробок с лентами, мало ли что. Как до во-он той березки доскачут (на глаз до нее метров двести), начинай. Я из другого пулемета поработаю, прямо из кузова. Петряев, дай мне одного казака вторым номером да спрячь раненых за машиной. Отскачите метров сто и потихоньку возвращайтесь. Все понятно?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Спайдермен — человек-паук (англ. spider-man).
2
АФУ – антенно-фидерное устройство.
3
Volens nolens (лат.) – волей неволей, хочешь не хочешь.
4
Строка из сказки Л. Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца».
5
Стихи Марии Семеновой.
6
Пулемет. Только для немцев (нем.).