Призрак правосудия

– Рекомендую никому не говорить, что ты была в Тунисе. Что видела меня. Забыть полностью про Альфу. – голос снова такой же, как ночью. Четкий. Командирский. Не терпящий противоречий. – Позвони Карстену (ее шефу) и скажи, что вчера приболела, также как три месяца назад.

«Откуда он всё это знает?»

– Иначе ты уже не успеешь прилететь к началу рабочего дня. Сожги тачку и умойся, пока не напоролась на полицию.

Он вернулся к багажнику. Действия его были экономными, выверенными. Взял пистолет, и Ильзу сковал страх приближающейся неизбежности. Она побледнела и дрожь пошла по всему телу. Он же здоровой рукой отодвинул затвор, ловко зажав пистолет в той же ладони, чтобы проверить патрон в патроннике. Жест, который она видела только в самых отвязных боевиках, у него выглядел абсолютно естественным, доведенным до автоматизма. Убедившись, он убрал оружие за ремень брюк и прикрыл полой толстовки. Взял свой рюкзак, накинул на здоровое плечо и, не оглядываясь, направился в сторону леса. Ступор отпускал тело Ильзы, выступая ледяным потом по всему телу и нервной тряской рук.

– Жалко твои четыре впустую потраченные года…

Он встал на границе, где свет уступал место тени, и посмотрел на нее через плечо. В последний раз их взгляды встретились. Затем он накинул капюшон, и темная ткань скрыла его черты. Следующий миг – и он растворился в чаще, словно его и не было.

Ильза, вернувшись в машину, продолжила приходить в себя, в гробовой тишине, нарушаемой лишь тиканьем остывающего мотора. Воздух в салоне все еще пах его кровью, лекарствами и леденящим душу знанием. Она смотрела на пустое место на краю леса, сжимая руль до боли.

Четыре года. Архивы. Сомнения. Риск. И один единственный взгляд, который перевернул все с ног на голову. Она не нашла ответы. Она нашла бездну. И эта бездна смотрела на нее ледяными голубыми глазами, в которых читалась не злоба, а усталое, вселенское безразличие.

И теперь ей предстояло решить: последовать его совету и выжить… или продолжить копать, зная, что на этот раз она идет одна, против всех, и единственный, кто знал правду, только что исчез в тенях.

– Вольфганг, – говорила Ильза в трубку, когда мандраж отступил, – я сегодня не смогу прийти – вчера скаканула температура.

Она только что солгала своему начальнику, глядя, как догорает джип на пустыре.

––

Прошли месяцы. Рутина впивалась в Ильзу Штерн своими унылыми когтями. Составление отчетов, планерки, кофе из автомата. Но сквозь эту привычную пленку прорывалось другое – навязчивый, неотступный ритуал.

Ее пальцы машинально листали ленты новостей на мониторе. Несчастный случай на химическом заводе в Одессе. Взрыв на частной яхте оружейного магната в Марселе. Загадочное исчезновение главы картеля в Боготе. Она вчитывалась в каждую строчку, искала между строк тот самый, слишком идеальный, слишком чистый почерк. Тот, что не оставляет следов, только вопросы.

И – ничего.

Тишина была оглушительной. Она привыкла к его незримому присутствию в мировом хаосе. А теперь – вакуум. Как если бы перестало биться сердце у невидимого гиганта, пульс которого она одна чувствовала.

«А что, если он не вышел из леса? – мысли витали в голове, становясь навязчивыми. – Может, его схватили? Да нет, точно не его…»

Она с иронией представила, как кто-то пытается «схватить» ту тень, что ушла от нее в тот день.

«Тогда, может, он просто залечивается? Ранение было серьезным…» – но даже эта логичная мысль не находила отклика в душе. Он казался сделанным из другой плоти, не подчиняющейся обычным законам медицины.

«А может, он уже следит за кем-то, оставляя свой хитроумный план…» – и тут ее сердце екнуло. – «А может, сейчас он смотрит за мной? Ведь он знал обо мне всё!»

Непроизвольно осмотрелась по сторонам через окна офиса.

Коллега, смеющийся у кулера. Ворона на подоконнике. Отражение неона в стекле соседнего небоскреба. Все могло быть прикрытием. Каждая тень в подъезде напротив таила угрозу… или обещание. Она поймала себя на том, что оценивает укрытия, линии обзора, пути отхода. Он научил ее этому всего за одну ночь – не словами, а примером. Он заразил ее своей паранойей, своим видением мира как арены невидимой войны.

Она закрыла вкладку с новостями пытаясь потушить нарастающую в груди паранойю и тревогу.

Он не просто исчез. Он оставил ее с железной, выжженной в памяти уверенностью: да, Каратель реален, и, что Каратель один из спецов мифической Альфы.

«Но почему ты отступил от своих бесшумных принципов? – мысленный диалог с ним стал ее навязчивым ритуалом, единственным способом сохранить связь с той ночью, – Почему разнес половину склада в Тунисе? Почему был там?»

Вечером она, как обычно, зашла в кафе напротив офиса и, взяв «Берлинский экспрессо», побрела домой. Дома – привычный ритуал: ключи, документы, служебный «Вальтер» на тумбочку в прихожей. Дальше – кухня, кружка с дымящимся кофе на стол, и долгий душ, чтобы смыть липкую пыль очередного безрезультатного дня.

После, завернувшись в полотенце, с влажными волосами, она вышла из душевой и направилась на кухню за своим кофе.

– Здравствуй, Ильза. – голос. До ужаса знакомый, низкий, прорезавший тишину квартиры, как лезвие. Он доносился из непроглядной темноты гостиной.

Ильза резко замерла, сердце прыгнуло в горло. Она вгляделась в темноту и увидела их. Леденящие душу голубые глаза, холодные, как айсберги, отражавшие тот немногий свет, что падал из кухни. Они висели в пустоте, словно отрезанные от тела.

– Его там нет, – продолжил он, заметив, как ее взгляд метнулся к тумбочке в прихожей, где лежал пистолет. – Успокойся, я просто хотел лично сказать спасибо… Спасибо, что вытащила меня.

Он практически выплыл из тьмы, бесшумно возникнув прямо перед ней. Высокий, собранный, залитый светом, падающим с кухни. Его взгляд скользнул по ней, оценивающий, но безразличный к ее полураздетому состоянию.

– Держи… – протянул ей ее же пистолет, держа его за ствол.

Она, движимая чистым инстинктом и испугом, схватила оружие двумя руками и тут же направила его на него. Резкое движение заставило полотенце соскользнуть и упасть на пол.

Она стояла перед ним совершенно голая, дрожащая, с пистолетом в руках, который казался беспомощной игрушкой против его спокойной уверенности.

– Хм… – он коротко усмехнулся, и в его голосе мелькнула та самая демоническая усмешка. – Ты пытаешься меня смутить или обездвижить?

Слова обожгли ее сильнее, чем ночной воздух. Ильза, пойманная между паникой, голым телом и абсурдностью ситуации, скомкано выдохнула. Руки дрогнули. «Вальтер» с глухим стуком упал на ковер. Она резко наклонилась, чтобы поднять полотенце, чувствуя, как горит вся под его безразличным, изучающим взглядом. В этот миг она была абсолютно беззащитна, и он это знал. Он доказал свое превосходство не силой, а простым, унизительным знанием каждого ее шага, каждой ее слабости. Он вошел не в ее дом, а в ее голову. И выгнать его оттуда было невозможно.

Он сделал шаг вперед, и его тень накрыла ее целиком. Воздух стал густым и колючим.

– Ты не слушаешь советов, – сухо констатировал он. В его голосе не было раздражения, лишь холодное разочарование, словно он наблюдал за предсказуемой ошибкой. – Я сказал: забудь про Призрака, про Альфу…

Пауза, затянувшаяся намеренно, чтобы дать ей осознать тяжесть этих слов.

– Ты получила сегодня конверт с папкой. Где он? – командирский тон, не терпящий возражений. Каждое слово – удар, лишающий почвы под ногами.

Ильза почувствовала, как кровь отливает от лица. Как он мог знать? Она принесла его в офис сегодня утром, даже не вскрывая, спрятала в самом дальнем ящике стола, под грудами отчетов. Она считала, что офис Интерпола – самое безопасное место. Глупость.

Мысли метались в панике. Признаться? Солгать? Но его ледяной взгляд, казалось, проникал прямо в мозг, выуживая правду. И все же, сжав кулаки под полотенцем, она выдавила из себя:

– Я не знаю, о чем ты. – голос дрогнул.

Он медленно, почти с театральной печалью, покачал головой.

– Вот в этом твоя проблема, Штерн. Ты думаешь, что играешь в шахматы. А на самом деле… – он резко шагнул вперед, сократив дистанцию до нуля. Она почувствовала холод, исходящий от его куртки, и запах дождя и металла. – …ты просто пешка на доске, которую вот—вот снимут. И тот, кто дал тебе эту папку… он подписал тебе смертный приговор. Так же, как и себе.

Затем, не меняя интонации, продолжил, и его голос снова стал инструментом, вытачивающим инструкции с хирургической точностью.

– Значит, офис… Действительно, «безопасное» место. Завтра после работы принесёшь её сюда. И не вздумай открывать её в офисе. Тот ярко—красный гриф привлечет ненужное внимание. Он, как красная тряпка для быка.

Прежде чем она успела найти слова для ответа, он уже развернулся и бесшумно и стремительно направился к выходу. Его силуэт скользнул в темноте прихожей. Рука легла на ручку двери.

– До завтра…– фраза прозвучала не как прощание, а как приговор, как констатация неотвратимого факта. Дверь открылась и закрылась без единого щелчка. Он исчез так же бесшумно, как и появился, оставив в квартире давящую тишину, запах опасности и невыносимое чувство полной прозрачности.

Ильза стояла, сжимая в руках все еще влажное полотенце, и смотрела на пустое место у двери. Пистолет лежал на полу у её ног – бесполезный, почти издевательский символ её мнимой безопасности. Он снова всё перевернул. Он не просто вошёл в её дом – он вскрыл её жизнь, как консервную банку, и продемонстрировал, насколько она хрупка. И теперь у неё не было выбора. Завтра она принесёт ему папку. И этот шаг окончательно стирает грань между охотником и сообщником, между следователем и хранителем самой опасной тайны.

На следующее утро детектив Штерн, сидя за своим столом, не могла усидеть на месте. Ее пальцы нервно барабанили по столешнице, взгляд раз за разом возвращался к запертому нижнему ящику. Она чувствовала себя так, будто положила туда не папку, а живую, тикающую бомбу.

Она понимала: папка невероятно ценна. Она лежит прямо здесь, в нескольких сантиметрах от нее. Но достать ее при всех, на виду у коллег, под прицелом камер – это было равносильно самоубийству. Он был прав. Офис внезапно перестал быть крепостью и превратился в стеклянный аквариум, где за каждым ее движением могут наблюдать.

«Но ведь сегодня вечером он её заберёт. И я так и не узнаю, за что чуть не умерла.» – мысль оборвалась. Решение созрело мгновенно, подстегнутое адреналином и темным, всепоглощающим любопытством – ее главным двигателем и проклятием.

Дождавшись момента, когда коллега отвернулся к окну, разговаривая по телефону, она, будто совершая карманную кражу, молниеносно вскрыла ящик, извлекла плотный серый конверт и, не глядя, сунула его в свою объемную сумку. Сердце колотилось так громко, что ей казалось – его слышно всем вокруг. Сделав вид, что поправляет блузку, она с сумкой, внезапно ставшей невыносимо тяжелой, направилась к кабинету шефа.

– Вольфганг, я… мне нужно отлучиться. Самочувствие отвратительное, – ее голос прозвучал хрипло, и в этом не было ни капли игры. Она и правда чувствовала себя разбитой – бессонница, нервное истощение и груз происходящего давили на плечи.

Получив кивок и обеспокоенный взгляд, она почти бегом вышла из здания, не оглядываясь. Дорога домой превратилась в паранойю. Каждая машина с затемненными стеклами, каждый прохожий, задержавший на ней взгляд, каждый звук клаксона заставлял ее вздрагивать. Она ловила себя на том, что постоянно смотрит в зеркало заднего вида, выискивая преследователей, которых, возможно, и не было.

Ворвавшись в квартиру, она щелкнула замком, повернула дополнительный засов и, прислонившись спиной к двери, несколько секунд просто дышала, пытаясь унять дрожь в коленях.

Потом, не раздеваясь, она зашторила окна в гостиной, погрузив комнату в полумрак, подошла к столу и вытряхнула из сумки конверт. Вскрыла его, извлекая папку, как древнейший хрупкий папирус. Тяжелую, без каких-либо опознавательных знаков, кроме грозного штампа «TOP SECRET», выведенного жирным кроваво—красным цветом поверх надписи с названием, напечатанным стандартным черным шрифтом: «Эксперимент. Проект «Альфа».

Она должна была посмотреть. Она должна была узнать правду, ради которой рисковала всем. Ради которой он снова вошел в ее жизнь.

С последним усилием воли она открыла обложку. И ее взгляд упал на первую страницу. Туда, где обычно располагается список оперативников с их именами и фотографиями.

И то, что она увидела, заставило ее кровь похолодеть.

С волнением, смешанным с леденящим душу предчувствием, она открыла обложку. И сразу же увидела прозрачный карман с фотографиями. Тридцать мальчиков, лет десяти—двенадцати, смотрящие в объектив пустыми или напуганными глазами. Двадцать пять лиц были перечеркнуты агрессивным красным крестом. Среди пяти оставшихся ее взгляд сразу выхватил одного – мальчика с темными волнами волос и не по—детски пронзительными, ярко—голубыми глазами. В них уже тогда читалась недетская твердость. На фото снизу красовалась надпись, выведенная чьим-то каллиграфическим почерком: «Кандидат 07 (Zero—Seven)».

Она перевернула страницу, и ее глаза побежали по сухим, ужасающим своим содержанием строчкам. Страница за страницей:

· «…отбор детей из детских домов, не имеющих родственников… возраст 10—12 лет…»

· «…первичные тренировки на выносливость… притупление болевого порога через систематическое воздействие…»

· «…рукопашный бой… кандидат 07 (Zero—Seven) показывает исключительные результаты…»

· «…стрельба и владение огнестрельным оружием различных типов…»

· «…подавление этических норм через принуждение к насилию…»

· «…тхэквондо… каратэ… самбо… кандидат 07 (Zero—Seven) проявляет выраженные лидерские качества…»

· «…автоматические винтовки… холодное оружие… из 30 кандидатов через 3 года осталось 23…» (На полях – аккуратный штамп: «В пределах нормы»)

· «…скрытные перемещения… бесшумные атаки… к концу 7 года дожили 14 кандидатов…» (Штамп: «В пределах нормы»)

· «…кандидат 07 (Zero—Seven) проявляет нестандартное тактическое мышление, склонность к импровизации…»

· «…полевые выходы… 2 команды… месяц в условиях тайги без снаряжения… кандидат 07 (Zero—Seven), руководя своей командой, проявил отличное стратегическое мышление с высокой скоростью принятия решений…»

· «…завершающий этап… 10 лет эксперимента… к выпускному экзамену остались в живых 10 кандидатов…» (Штамп: «В пределах нормы»)

· «…экзамен… контактный бой без ограничений…»

Итоговая запись заставила ее кровь остановиться в жилах:

«Итог: эксперимент завершен. Цель достигнута. Из пяти выживших создана оперативная группа "Альфа". Кандидату 07 (Zero—Seven) присвоен позывной "Призрак". Призрак назначен командиром группы.»

От этого у Ильзы волосы встали дыбом. Она отшатнулась от стола, как от раскаленного металла. Это был не отчет о создании элитного подразделения. Это был подробный «рецепт» на двадцати страницах, как создать ангелов смерти.

Дети. Их ломали, переделывали, заставляли убивать друг друга. И он… тот самый мальчик с голубыми глазами… он не просто выжил. Он стал лучшим. Лидером. Призраком.

Это точно был он. Теперь у нее не было и тени сомнения, что тот, с кем она повстречалась в Тунисе был ни кем иным, как Призраком из Альфы.

Вся его холодность, его сверхчеловеческие навыки, его невосприимчивость к боли – все это было не даром, не талантом. Это было результатом чудовищного, систематического насилия, растянувшегося на десять лет. Он не был монстром по природе. Он был изделием. Продуктом той самой системы, против которой теперь воевал.

Следующие страницы стали биографией отряда:

Задание 1. «Ликвидация ячейки «Талибан» в провинции Гильменд, Афганистан.»

Дальше почти весь текст, за исключением сухих формальностей, был густо замазан черным маркером. Но итоговая запись сияла зловещей ясностью:

«Итог: миссия выполнена. Группа «Альфа» инсценировала столкновение двух враждующих группировок, устранив все вопросы о внешнем вмешательстве. Назначение «Призрака» командиром группы доказало свою эффективность.»

Ниже были вклеены несколько фотографий. Не постановочные, а полевые, снятые скрытой камерой. Развороченные глинобитные дувалы, тела в традиционной одежде, разбросанные среди щебня и пыли. И на первом плане одной из фотографий – лицо одного из боевиков, застывшее в предсмертном ужасе. Смерть здесь не была чистой или героической. Она была грязной, жестокой и абсолютно реальной.

– Сколько им было тогда? Двадцать… Двадцать два года? – прошептала Ильза, смотря на фото и мысленно пририсовывая к этим развалинам молодые лица тех пятерых «кандидатов», что уцелели. – Совсем юнцы!

И самое страшное осознание пришло к ней не из отчета, а из этой холодной, методичной формулировки: «инсценировала столкновение… устранив все вопросы».

– Он уже тогда… – ее голос сорвался на шепот, полный леденящего ужаса и почти кощунственного восхищения перед этим чудовищным, отточенным до совершенства механизмом. – С самого первого задания! Он не придумывал свой метод. Его научили. Годами. С детства.

Это не было его личной инициативой. Это была их доктрина. Система, которая создала его, с самого начала учила его не просто убивать, а стирать само свое присутствие, подменять реальность, манипулировать правдой. Те «несчастные случаи» и «разборки», которые она годами отслеживала, – это не было его личным почерком. Это был почерк «Проекта Альфа», доведенный им до уровня высокого искусства.

Он не придумал эту игру. Его заставили в нее играть с десяти лет. А теперь он обратил оружие Системы против нее самой. И, листая эти страницы, Ильза понимала, что держит в руках не просто секретный файл. Она держала историю болезни. Диагноз, поставленный целой системе, первопричину того кошмара, в который превратилась жизнь человека по имени «Призрак».

Итак, она пролистала всю летопись их работ на протяжении восьми лет. Страница за страницей, миссия за миссией – сухие сводки идеальных инсценировок, холодная хроника смерти, замаскированной под случайность.

· Взрыв тягача, перевозившего компоненты для химического оружия в Сирии, списанный на несоблюдение требований безопасности.

· Подрыв топливных цистерн на базе пиратов в Сомали, утопивший половину их катеров и унесший десятки жизней – несчастный случай.

· Грузовик с наемниками в Ираке, сорвавшийся с обрыва скалы.

– Более 250 операций за 8 лет, – прошептала она, чувствуя, как усталость и ужас свинцовой тяжестью ложатся на нее. – Они им не давали остановиться и оглянуться. Они были идеальным, вечным двигателем смерти, заправляемым приказами из теней.

И вот она добралась до последних страниц. Ее взгляд упал на заголовок, от которого кровь застыла в жилах.

Задание 254. «Поддержка назревающего государственного переворота».

Текст под ним был не так сильно зачернен, словно тот, кто составлял отчет, хотел, чтобы суть была ясна:

«…применение силовых методов для устрашения…

…инсценировка действий от лица местных силовиков…

…устранение ключевых гражданских лиц для провокации массовых беспорядков…»

Итоговая запись была лаконичной, как выстрел:

«Итог: миссия выполнена. Группа «Альфа» инсценировала необоснованные действия местных силовиков, что привело к мятежу и успешному государственному перевороту.»

И далее – та самая строчка, которая перевернула всё:

«Командир группы «Призрак» был отстранен от командования до начала операции. Причина: категорический отказ от выполнения приказа. «Призрак» признан нестабильным и опасным активом. Требуется ликвидация.»

Ильза замерла, вцепившись пальцами в край стола. Весь воздух будто выкачали из комнаты.

Отказ.

После восьми лет слепого повиновения, после 253 безупречно выполненных, чудовищных приказов… он отказался, получив один единственный с невоенными целями.

Она смотрела на эти слова, и образ холодного, нечеловечески эффективного солдата начал трещать и рушиться, открывая нечто иное. Он не был просто оружием, вышедшим из—под контроля. В какой-то момент, глядя на приказ, требовавший убийства невинных для разжигания войны, в нем проснулся тот самый мальчик, которого пытались стереть – мальчик с пронзительными голубыми глазами, которого насильно отобрали у мира и превратили в монстра. И этот мальчик сказал «нет».

Это был не просто побег. Это было восстание. Восстание создания против создателей. Война одного человека против всей чудовищной системы, что его породила.

И теперь она поняла. Поняла всё. Его нынешняя война – это не просто месть. Это искупление. Он уничтожал тех, кого когда-то защищал, потому что видел в них таких же монстров, как и он сам, но добровольных. И он спас ее не по прихоти. Он увидел в ней того, кто, как и он когда-то, осмелился сказать «нет» и полез в темницу системы за правдой.

Она сидела в тишине своей квартиры, глядя на папку, и понимала, что держит в руках не просто документы. Она держала его исповедь. Его оправдание. И его смертный приговор, вынесенный ему тем миром, которому она, Ильза Штерн, все еще присягала на верность.

Ильза перевернула очередную страницу, и ее взгляд упал на заголовок, от которого по спине пробежал ледяной холод:

Задание 255. "Ликвидация «Призрака»".

Текст под ним был скупым, как надгробная эпитафия:

«…обнаружен в Риме…

…найдено местоположение…

…засада «Альфы» на «Призрака» провалилась и оказалась засадой «Призрака» на отряд…»

Итог был подведен безжалостной рукой:

«Итог: задание провалено. «Призрак» не ликвидирован, по показаниям «Барса» был минимум дважды ранен, в итоге скрылся. Уничтожены три бойца «Альфы», командир группы «Барс» тяжело ранен. Отряд более не существует.»

Он не просто сбежал. Он уничтожил их. Свой собственный отряд. Товарищей по оружию, с которыми прошел через ад тренировок и десятки операций. Это была не самозащита. Это была бойня. Последний, яростный акт разрыва, ценою в кровь тех, кто пришел его убить.

Дрожащей рукой Ильза перелистнула последний лист, где к задней обложке папки были прикреплены четыре отчета судмедэкспертов. Три из них были краткими и жутко однообразными:

«…неопознанный мужчина…

…татуировка в виде стилизованной буквы «А» на левой стороне груди…

…смерть от пулевых ранений, несовместимых с жизнью, полученных в ходе перестрелки…»

Три призрака, переставших быть легендами. Но ее взгляд приковал четвертый, последний отчет:

«…неопознанный мужчина…

…татуировка в виде стилизованной буквы «А» на левой стороне груди…

…смерть наступила в результате тромбоэмболии легочной артерии в больничной палате…»

– Барс… – выдохнула Ильза, вспомнив строчку из отчета о провале задания. – Тяжело раненный…

Она смотрела на холодные строчки тромбоэмболии, и в голове у нее складывалась ужасающая картина. Больница. Постоперационный период. Человек, и без того ослабленный тяжелым ранением… Создать условия для тромба – не так уж и сложно для того, кто знает, как незаметно обездвижить, подменить препараты, вызвать обезвоживание…

– Тромбоз? – ее шепот прозвучал в гробовой тишине квартиры. – Или… Он закончил начатое?

Это не было вопросом. Это было осознанием. Призрак не просто выжил в той засаде. Он убедился, что ни один из тех, кто знал его в лицо, не останется в живых, чтобы повторить попытку. Он стер с лица земли не только отряд «Альфа» как боевую единицу, но и саму его память. Он стал последним Призраком.