Наследие. История Потерянного
- -
- 100%
- +
Тяжелые двери, сделанные из дубовой доски, отворились со скрипом, и в помещении на мгновение стало светлее. На пол, устланный кафельной плиткой квадратной формы,,в диагонали размером с человеческий рост, упал человек, которого, судя по всему, втолкнули в зал.
Он дрожал от страха, словно ожидая чего-то страшного, но не мог и представить, что ему придется провести в этой зале еще продолжительное время. От самих стен веяло могильным холодом, и только смелость, теплящаяся в груди, могла придать сил. Неожиданно в его мысли ворвался гулкий стук, переходящий в цоканье каблуков по кафельному полу. По ощущениям стало еще холоднее, и с правой стороны зала кто-то приближался к трону. Резко упали вниз гобелены, висевшие сложенными у потолка прямо за постаментом. На гобеленах, вытканных, словно недавно, из нитей красно-багрового оттенка, красовались вышитые золотой проволокой кресты с расщепленными концами, вытянутые по вертикали таким образом, чтобы закрывать практически всю длину материи. Человек смотрел внимательно на них, словно ожидая чего-то.… И дождался.
Из-за трона вышла высокая фигура, с широкой спиной и в хорошей физической форме. Облаченная в специальные карбонитовые доспехи, она была внушительна. Стук каблуков о пол стал еще слышнее, и стало ясно, что было его источником. Фигура приближалась все ближе, и незнакомый человек стал трястись не то от холода, не то от страха. Губы его дрожали, и он повторял вслух:
– Я не виноват, я не виноват, я не виноват! Мой Бог, прости меня, мой Бог, прости меня!
Шаги становились все увереннее, и слышались уже совсем близко. Хватая ртом воздух, незнакомец пал ниц, целуя кафель у того места, где сейчас должна была ступить заключенная в броню ступня. Когда мучительные полминуты остались в прошлом, он услышал последний стук над своей головой. Не смея поднять глаза, человек подполз ближе к источнику звука, и не ошибся. Поцелуй его, словно квинтэссенция страха, ощутил холодный материал, не похожий на керамическую пыль. Слух услышал негромкий звук работы сервоприводов, входящих в состав сложных доспехов экзоскелета. Фигура склонялась над раболепным незнакомцем, и в спину его уперлось холодное дыхание. Побежали мурашки.
– Чего ты так боишься, мой верный подчиненный? Я позвал тебя лишь за тем, чтобы дать новое поручение.
Незнакомец, удивленный странной тактичностью и манерами, посмел поднять глаза. Перед собой он увидел лишь черные доспехи, до самой шеи имевшие орнамент, формой похожий на соты, в этих местах металлическая основа была светлее. На шее был стальной воротник, слитый с доспехами воедино, и прикрывавший шею надежно. Голова фигуры была без защиты, и видно было, что правильные черты лица скрывали пренебрежение, но вместе с тем и легкую тень самодовольства величием, приносимым к ногам повелителя. Длинные черные волосы, прямые как солома, ниспадали вниз, за корпус доспехов по спине, будто внутрь… Но они не скрывали странную форму ушей, бывшую немного острой кверху. Голубые, чистые глаза были холодны и безучастны. Пусты. И тем не менее в них можно было прочитать ожидание. Ожидание ответа.
Человек опустил глаза в пол снова. Слова его прерывались, и были тихими, словно летний бриз.
– Я должен был убить Старого Крыса. Но не сумел. Он оказался сильнее. Он оказался хитрее. Он..
Голубые глаза, бывшие спокойной и тихой бездной, вдруг потемнели. В воздухе блеснули искры пламени.
– Больше не нужно оправданий. Я сожгу тебя, лишь затем чтобы вновь воскресить. Ты отправишься снова на восток. Убей старую змею, убей его и втопчи в грязь. А еще… помни, он хитер и опасен. На него охотится еще один человек. Объединись с ним, уничтожь Крыса. А затем приведи чужака ко мне. Никто, ни в коем случае не должен понять, что таким образом ты действуешь от моего имени. А теперь гори, Дарлен….
Жители города в тот день, проходя мимо огромного собора, слышали лишь ужасные вопли, будто сожженные заживо обливались холодной водой и поджигались вновь, дабы играть своими голосами симфонию ужаса и страданий, подражая мелодии диких зверей.
Глава 4. В крысином логове
Ветер завывал где то далеко, заглушая все же звуки моторов и громкую ругань. Рейдерский лагерь ни чем не отличался от тысяч таких же, разбросанных по пустынным землям за зоной городов. Опасное место, «пустынная зона», кишела не только бандитами без принципов и жалости, коих несть числа, но и опасными существами, имеющими мало общего с людьми, разве что исключая их происхождение. Жертвы генетических экспериментов, мутанты, пострадавшие от радиации, обозленные и одичалые собаки, вкупе с обезумевшими от бесконечной крови и смерти хищниками природной зоны… Все это делало опасным любой поход в «пустынную зону», иначе проходящую в документах как «квадрат 64».
Кратными числами обозначались, как правило, те зоны на карте, в которых происходили те или иные происшествия и катастрофы, а также места особой опасности в силу повышенной радиации или же других причин, способных нанести вред здоровью тому, кто рискнет отправиться туда.
В данный момент одна из таких «причин», мирно облетала свои владения, перепончатыми крыльями разгоняя клубы пыли, поднимающиеся так высоко, что они порой заслоняли солнце. «Причина» летела выше, и потому все происходящее внизу видела прекрасно. В том числе и нацеленный на нее ствол зенитной пушки. Ствол ходил вверх-вниз, периодически в стороны, поворачиваясь на своем постаменте практически на 360 градусов. Летающая тварь кружила в вышине, не снижая высоту.
– Хватит заниматься ерундой, Деник. Иди лучше, принимай новый груз.
Названный Деником шустро спрыгнул с операторского сиденья пушки, и спокойно пошел к ржавым железным воротам, закрывавшим вход в огороженную территорию. Там жили рабы, отделенные от рейдерских шатров, во избежание возможных несчастных случаев. «Груз» привозили стабильно, примерно раз в месяц, собирая по окрестностям брошенных и потерявшихся детей, забирая девушек из поселений. Мужчин тоже брали, но в условиях тотального бардака связать, и увезти с собой мужика, было проблематично. Практически каждый был вооружен, или умел за себя постоять голыми руками. Такие «сложные» цели рейдеры обычно не трогали, или же убивали, чтобы не путались под ногами. Хотя боеприпасы приходилось экономить, потому убивали редко. Предпочтительнее было покалечить, и держать у себя, поручая нужную работу. Вот и сейчас нужно было посмотреть привезенных, определить, на какие работы кто годен, и рассадить по клеткам в зависимости от нрава и физического состояния. Некоторых привозили ранеными, искалеченными или напуганными, другие были в состоянии сразу начать работать.
Деник подошел к транспорту, к которому сзади был присоединен перевозчик для людей, прицеп с одиночными клетками внутри. Прутья были обтянуты колючей проволокой, во избежание попыток сбежать по дороге. Бывали случаи, когда не слишком крепкие прутья отгибали и выбирались из клетки наружу. Ловить их потом не представлялось возможным, и рейдеры теряли «живые» деньги.
Он поставил ногу на специальную подставку, и поднялся в прицеп. По обе стороны были клетки, довольно узкие, в прицеп длиной с пару ТСП вмешалось 20 клеток. В каждой из них сидели по двое, мужчины и женщины, старики и дети… Оборванные и пыльные, они обессилели от моральной и физической борьбы за свою свободу, и готовы были сделать все за пару глотков воды. Деник прошел вдоль клеток, оглядывая всех новоприбывших. Внимание его привлекла последняя клетка, в которой лежала на полу девушка, грязная и оборванная, как другие, но кроме того, с запекшейся кровью на запястьях и ногах. Она прислонилась головой к стене прицепа, будто уже не чувствовала нестерпимый жар, до которого нагревались стальные корпуса под солнцем. Деник подозвал «ключника», указывая пальцем на девушку:
– А эта откуда?
«Ключник» почесал голову, потряхивая связкой грубых стальных ключей, и вопросительно взглянул на вопрошающего:
– Как откуда? Из Ливниц, после карательного похода там много еще таких осталось. Посмотри на качество, и ручаюсь, ты отправишь туда, за оставшимися, еще несколько экипажей.
– Экипажи потом, ключник. Крыс дал четкое задание: никого не ввозить на территорию главной стоянки без его разрешения. Он видел этих рабов?
– Конечно видел, Деник. Он их и собрал. Та, на которую ты сейчас смотришь, вообще ехала сначала в прицепе за ТСП старика. Потом мы разминулись на развилке, и ее пересадили ко мне, в свободную клетку.
Деник прищурился, внимательно оглядывая сначала собеседника, а потом саму тему для разговора.
– То есть рабов он одобрил?
«Ключник» кивнул, проверяя запор крайней клетки рукой.
– А куда поехал Крыс? Он сказал?
– Нет. И с чего это? Он никогда нам не докладывается.
– Ну, хотя бы с того, что я живу тут всю свою жизнь, и знаю, что на пути к главной стоянке, есть только одна развилка дорог. Одна дорога ведет к нам, вторая… к границе с имперскими выродками.
– А ты не забыл, Деник, что именно «имперские выродки», – тут его голос достиг пределов ехидства, – дали нам шанс заработать, продавая им рабов? Да, я знаю что Зхаржевский тоже имперский эмиссар. И да, он тот еще ублюдок, если все они там такие, я даже с тобой соглашусь. Но это не отменяет факта, что именно благодаря этим самым ублюдкам у нас с тобой крыша над головой, и нас еще не жрет где-то посреди пустошей голодный до человеческой плоти архи… А… А, черт с ним! Вот такая вот тварь, которая кружа над лагерем, все же нас не жрет.
Деник плюнул в пол, уже который раз смерив собеседника взглядом.
– Ну да. Не жрет. Смотри, как бы нас с тобой не «сожрали» «Черные». Если они узнают, что мы торгуем с Империей, головы наши украсят стол наместника Белграда.
– Сплюнь. На то нам и нужен Зхаржевский. Улаживать дела с властью.
– Да. – согласился Деник. – До той поры, пока его самого не убили.
– Тихо ты. Молчи. Зхаржевский вне досягаемости. Правящая власть еще не забыла, чем оборачивается война с императорской армией. Мы тоже не забыли. Тогда творилась полная анархия. Ты же помнишь, по какой причине мы с тобой стали рейдерами? По той же самой, что и рейдерских стоянок стало на пустошах в разы больше, чем прежде. Год войны изменил все. Гегемония, являясь приграничным государством, просто бросила нас на произвол судьбы. Ты же помнишь эту войну? Императорская армия прошлась по приграничьям Конфедерации, как огненный каток, используя земли Гегемона как плацдарм. Они вырезали деревни десятками, жгли, и втаптывали в землю жизни. Как видно, Конфедерации все не впрок. Уроков они не извлекли. И вот опять, планируется встреча на самом высоком уровне. Судя по виду Зхаржевского, который похож на павлина, его пригласили на один из этапов переговоров, на котором ожидается сам Император.
Деник изменился в лице. Он долго смотрел на «ключника», пытаясь понять, шутит он, или же серьезно излагает тему. Наконец, прерывая молчание, он спросил:
– Ты думаешь, его пригласят? Влияние господина Бориса кончается за пределами Нового Белграда и его ближних окрестностей. А я не уверен, будет ли даже наместник. Новый Белград конечно столица и все такое, но Император, если бы хотел, стер с лица земли всю территорию страны вместе с Верховным комитетом. Даже любопытно, почему он этого до сих пор не сделал. Мы же ему как кость в горле. Преграда к мировой власти.
«Ключник» слушал, молча и внимательно. Иногда на его товарищи находили мысли, обдумывая которые на словах он превращался в самого настоящего философа и зануду. Но теперь он говорил немного, и по существу. Значит, обдумал все заранее. «Ключник» не замедлил поинтересоваться:
– И насколько давно тебя занимают мысли об мировых проблемах?
Деник молча поправил нож на поясе, и осматривая носки кожаных сапог, сплюнул на пол.
– Давно. С тех самых пор, как Зхаржевский заказал нам с тобой наместника…
«Ключник» изменился в лице. Прошло несколько секунд неловкого молчания. Придя в себя, он прошипел:
– Ты думай, о чем говоришь! Мы не одни. И не смотри на меня так, да, они рабы. Но рабы имеют свойство сбегать. Ты представляешь что будет, если один из них сбежит и доложит Лориену Райту, что мы собрались его убить по приказу Зхаржевского? Я думаю, он от нашего лагеря камня на камне не оставит. И от лагерей в округе тоже. Ты же знаешь, как он ненавидит работорговлю.
– Знаю. – Деник стал говорить заметно тише. – И знаю, почему.
Внезапно раздался шум снаружи. «Ключник» знаком показал Денику, чтобы он сидел на месте у клеток с рабами, а сам открыл дверь прицепа. Это была ошибка. Через мгновение Деник увидел через проблеск солнечного света, ворвавшийся через щель в помещение, брызги алой крови, измазавшие стену.
– Гралл!! – Деник вскочил с пола быстро, подхватывая товарища под спину. Тот уже падал, пронзенный брошенным клинком. Меч прошел в сантиметрах от сердца, и едва не зацепил кости. Деник аккуратно положил друга на пол прицепа, и взглянул в щель на происходящее. Практически в центре стоянки стояли три броневика, окрашенные в черный цвет с золотыми крестообразными гербами. Боевые машины явно были имперскими, и, судя по всему, прибыли от границы. Шум снаружи говорил о том, что схватка только началась, и рейдеры отбивались числом от отряда обученных солдат. Деник не мог взять в толк, откуда имперцы взялись на территории Конфедерации среди бела дня, и нападают на лагерь, гоняющий к ним на территорию рабов? Может, какие-то мятежники? Или отступники от основной линии власти? Но слишком уж хорошо для мятежников они вооружены. К тому же, они явно знали, на кого нападают. Таких лагерей сотни разбросаны даже по приграничью, но сегодня рабов привезли в два места. К ним, и в перевалочный пункт у объекта «Заброшенный аэродром», в соседнем районе. Интересно, напали ли на него.
Думать было некогда. Деник обернулся к другу, и резко вытащил из него клинок. Гралл дико заорал, руками лихорадочно и без ума надавливая себе на рану в груди, вызывая обильное кровотечение. Нужна была помощь медика. Медик был, выбран среди рабов пару месяцев назад, но чтобы добраться до него, нужно было пересечь весь лагерь. Выхода не было, и придерживая окровавленный клинок обеими руками, Деник выпрыгнул из прицепа, толкнув дверь плечом. До этого дня Деник не дрался на смерть ни с кем, простые землевладельцы или высланные горожане были не в счет, они редко давали отпор. Но перед ним были сотни метров до спасения друга, а также отряд обученных солдат, местами теснящих рейдерские ряды. Звон клинков и металлических труб о титановые мечи сливался с воплями и бранью в единую симфонию боя. Деник сначала нерешительно, но затем все быстрее побежал к баррикадам, защищавшим лагерь с тыла до нападения. Судя по всему, их расстреляли из крупнокалиберных автомобильных пушек, и легко проехали на территорию. Ограда была далеко, потому за жарким спором они, с Граллом-ключником, ничего не услышали. Деник побежал вперед, угрожающе размахивая перед собой стальным клинком, угрожающе… но неловко. Один из солдат подставил свой меч под эту смертельную «дугу», и со звоном клинок Деника лопнул у долов, раскалываясь на осколки. Он попытался вернуть равновесие, потерянное от удара, но поскользнулся на влажной грязи. Имперский солдат ударил его в лицо, и Деник упал на спину, выронив из руки обломок меча. Рукоять с частью клинка. Солдат наступил ему сапогом на руку, и приставил меч к груди.
– Ты рейдер?
Голос солдата был каким-то нечеловеческим, неестественным. Но и на голос модифицированного «черного», он тоже был не похож. Деник вперил в него взгляд, пытаясь понять, с кем говорит. За маской глаз не было видно, потому четкое ощущение разговора с пустотой не покидало рейдера. Солдат наступил на руку сильнее.
– Отвечай!
Голос будто «гавкнул», звякнул сквозь титановую маску, резонируя с броней. В нем был холод, такой, который пронизывает до костей, когда человек, зимой, в одной рубашке пытается пересечь северное море. Деник ощутил, как холодная сталь клинка коснулась его грудной кости.
– Отвечай, или сдохнешь, ублюдок.
Деник отрицательно помотал головой, смотря на маску солдата. Тот внимательно смотрел на него, изучая глазами руки и живот. На этих местах рейдеры делали татуировки, знак принадлежности к одному или иному клану, действовавшему на Пустошах. Имперец одной рукой взял Деника за горло, и поднял над землей.
– Теперь ты сам будешь рабом. – с этими словами имперский солдат бросил его в сторону прицепов. Спотыкаясь после падения, Деник ударился еще и об корпус транспортного средства. Глаза немного слезились от пыли и песка, и в тумане он видел, как имперские солдаты сгоняют рейдеров, сдавшихся без боя, в одну толпу на окраине лагеря. Перед его глазами, за плененными работорговцами, открывались холмы, прикрывавшие лагерь с одной из сторон. Он разглядел, как на холм взобрался имперский солдат, одетый иначе, чем другие. На нем была более легкая броня, причем она словно нашивалась на обычную, хотя и довольно богатую одежду. Это было видно, потому что вдали казалось, будто броня развевается по направлению ветра. Деник решил, пока солдаты отвлеклись, не испытывать судьбу, и бежать в сторону холма. Оттуда можно было попасть на тракт.
– Мерзость. Эти ублюдки хотели привезти нам женщин и детей. В Империи есть рабский труд, но никогда у нас не используют слабых. Похоже, ты, Дарлен, в очередной раз нашел рассадник мерзости и варварства, выполняя совсем другое поручение.
Названный Дарленом, человек в необычных доспехах, обернулся к говорящему:
– Что я слышу, Старый Крыс! Не тебя ли, прости за откровенность, император просил дать как можно больше рабов? Ни для кого не секрет, что преступность и работорговлю за границами Империи и Гегемонии контролируешь только ты. Этот лагерь был крупнейшим, и тебе не выгодно такое скопление рейдеров в одном месте. Признайся, ведь это так? Ты чужими руками убрал потенциального врага для своей власти, укрепив ее? Я насквозь вижу твои планы, и отпираться нет смысла.
Повисла неловкая пауза. Человек в доспехах молча смотрел на своего собеседника, одетого в поношенный плащ, ставший серым от оседавшей пыли. Неожиданно Крыс засмеялся.
– Тебя до сих пор бесит, что я стал эмиссаром императора в приграничье? Бесит, что мы все делаем одну, общую работу?
Дарлен резко подошел к Крысу, и взял его за одежду:
– С каких это пор ты, бандит и работорговец, говоришь «мы», приравнивая к себе меня, верного слугу императора?! Тебя он держит при себе лишь потому, что ему нужны твои связи и рабы. Но если ты скажешь еще хоть слово, – Дарлен притянул Крыса ближе. – император узнает, что ты берешь в рабство женщин и детей.
Крыс перестал смеяться, но его темные глаза светились торжеством и гордыней. Ухмылка была сопровождена ими как непременным условием. Вот и сейчас он паскудно ухмылялся.
– Дарлен, Дарлен.. Ты видно забыл, кому я отдаю половину денег от продажи не ратифицированных рабов? Забыл, сосунок, кто вывел тебя в люди?
Дарлен поменялся в лице. В бессильной злости он отпустил собеседника, и отвернулся, смотря вновь на рейдерский лагерь, в котором солдаты искали материальные ценности. Старый Крыс, отряхнувшись, и поправив плащ, подошел ближе.
– Борис Зхаржевский мой брат, и ты это знаешь. Но он приближенный императора, один из первых эмиссаров на востоке. Конечно, я, его брат, не мог занять его место со своим криминальным прошлым. Но теперь мы, братья – как одно целое, Дарлен. Нравится это тебе, или нет. Если ты думаешь, что мы обманываем твоего властителя, ты ошибаешься. Посмотри на свое лицо? Разве так просто его обмануть?
Дарлен смолчал. Через минуту, перевел взгляд на Крыса, и, указывая рукой на прицепы с рабынями, спросил:
– Куда ты их заберешь? Не отпустишь же?
Старый Крыс снова засмеялся, подходя ближе к краю холма, и становясь сбоку Дарлена. Его металлический посох измазался во влажной грязи, но почистить его было негде.
– Конечно нет. За них многое дадут в публичных домах крупных городов. Только мне нужны будут помощники, чтобы их туда довезти, и хорошенько отмыть в реке. Не убивай всех рейдеров, для отчета хватит и половины.
С этими словами Крыс пошел прочь, плащом оставляя легкую полоску прямо на земле. Дарлен презрительно оглянулся вслед, и сплюнул. Самое большее, что ему не нравилось, это работа с работорговцами. Он презирал их, и ненавидел. Но император больше никому не мог доверить эту работу. Работу по очистке. Нужно было общаться с Крысом, втереться ему в доверие. А когда придет время – убить.
Все это время в кустах слушал разговор Деник, притаившийся в надежде сбежать за холмы, к границе. Человек в легкой, странной броне обернулся снова в сторону лагеря, и поднял руки на уровень груди. Позади он услышал голос, который заставил Деника снова притаиться в кустарнике.
– Побереги силы, Дарлен. Такую клоаку лучше всего уничтожать огнем, и я сделаю это за тебя. Иди, транспорт ждет. Мы едем дальше, солдаты уже собираются. Мы не найдем тут твоей цели.
Дарлен послушно опустил руки, и пошел вниз с холма, аккуратно съезжая пятками на некоторых участках. Незнакомый человек в такой же броне встал на его место, воздев руки к небу. В них заполыхали искры, и странная энергия, нагревая даже окружающий воздух, вырывалась в стороны. Деник, не думая больше об осторожности, побежал вперед, порвав о ветки одежду, и, приблизившись вплотную, выдернул короткий нож из-за пояса своего врага. Ошеломленный имперец прервал свое действие, и попытался резко обернуться. Не вышло…
Деник удачным ударом отсек ему предплечье, и возвратным движением рассек бедренную артерию. Кровь хлынула ручьями, и Деник еще раз нанес удар по врагу, рассекая ему грудь до кости кривым клинком ножа. Спотыкаясь и неуклюже приваливаясь на раненую ногу, тот взмахнул оставшейся рукой. Деника отбросила мощная кинетическая волна, сбив его с ног. Имперец обернулся, истекая кровью, в сторону лагеря, и одной рукой указал на него. Рука засветилась ярким светом, снова высекая искры, и выделяя мощную энергию… В один момент солдат опустил руку резко вниз… И только тогда Деник, оторвав взгляд от истекающего кровью врага, увидел, что над лагерем образовался сгусток желто-оранжевой энергии, которая, будто пожирая кислород и растекаясь в стороны, обрушилась в ту же секунду вниз, накрывая всех, не успевших уйти. Деник попытался крикнуть, но ему перехватило дыхание… Странная энергия затягивала и пожирала кислород вокруг, заставляя его стать.. пламенем…
Внизу все полыхнуло, взрывались запасы БТС, горели бочки с топливом. Палатки и деревянные сараи пылали как подожженная бумага. Деник, задыхаясь от недостатка кислорода, бессильно скатился вниз по склону холма. Внизу было легче дышать, и в беспамятстве он опустил голову на пучки влажной травы…
– Деник! Деник! Ты живой? – один из рейдеров бежал по крыше остановленного взрывом броневика, пытаясь в дыму и пыли разыскать знакомые лица. Он знал, что уже можно кричать и звать своих, потому что имперские солдаты устроили «кровавую баню». Они, в этих криках раненых и искалеченных, не услышат даже самих себя. Какой-то полоумный «очищающий» засыпал все поле боя огненными шарами. Надо признать, пиромант из него, получился великолепный. За считанные минуты вычищена была территория в несколько гектаров. Сейчас видно было лишь иссиня-черный дым и источники пожаров в нескольких местах сразу. Горела техника, оплавляясь и испуская ядовитые продукты тления, горели сухие деревья и трава, палатки рейдеров и рабы в клетках… Крики заглушали любой звук, который мог бы происходить сейчас в этом месте. Рейдер спрыгнул вниз на землю, и даже сквозь свою обувь почувствовал практически нестерпимый жар. Около его ног лежали сожженные заживо крысы, которые, судя по всему, пробегали мимо в поисках пищи. Остовы транспортных средств полыхали, освещая всю округу очень ярким светом. Внезапно рейдер увидел прислоненным к забору обезглавленный труп лагерного медика, который тоже пожирал огонь. Рейдер шел по направлению к холмам, и миновав горящие остатки забора, принялся забираться на один из них. Ветер разносил дым и копоть в стороны, раздувая также и источники огня. Рейдер через несколько минут поднялся на холм, и его взору, затуманенному дымом и гарью, предстала страшная картина.
Практически на краю холма, чуть дальше того места, куда забрался он, лежал мертвец. Судя по цвету его кожи и кругам под глазами, он умер от удушья, страдая от недостатка кислорода. Но на его теле, кроме того, были многочисленные травмы. Левая рука была отрублена по локоть, кроме того, были две резаные раны, на бедре и груди. Сейчас дышалось легче, но несмотря на это, рейдер прикладывал ко рту предварительно смоченную в луже тряпку, и пытался не выпрямляться в полный рост. Подойдя ближе к телу, он увидел рядом с ним кривой нож, измазанный багровой кровью, и со слегка обгоревшей ручкой. Очевидно, кто-то пытался убить имперского воина с помощью ножа, но лишь покалечил его. Тому удалось дать отпор, и обрушить на лагерь огненный ад… Рейдер опустился на корточки. Кровь из отсеченной культи все еще сочилась, это значит что руку отрубили не больше часа назад. Внизу слышались хлопки, некоторые бочки с топливом все еще взрывались от жара. Рейдер поднялся, и пошел вперед, придерживая у рта смоченную повязку, защищая носоглотку от горячего воздуха и дыма. Местами горели даже пучки мокрой травы, растущей из влажной, глиняной почвы. Иногда прямо сверху падали осколки взорвавшихся бочек, и горящие ошметки тканей. Вдруг рейдер увидел внизу, под холмом, знакомое тело. Резко съехав вниз ногами, он сел рядом.