ЧАСТЬ I
Глава 1. Творчество
С юности нашего героя Виталия всегда привлекало творчество. Своей тайной, своей непредсказуемостью, загадочностью, параллельностью. Всегда был и остается вопрос, что кроется в самом начале. В самом первом посеянном зерне создания художественности и пророщенном цветке. Где рождается мысль, и эта мысль превращается в талант, искусство, в спектр эмоции других. Виталию было интересно, из чего состоит материя созидания. Будь то кинематограф, живопись, музыкальная индустрия или стихосложение. Спойлер: рано или поздно он попробует всё!
Кинематограф
У него получилось прикоснуться по касательной к «синематографу». Он работал не один год главным киномехаником в культурно-досуговом центре. Его роль заключалась в работе с новыми картинами, вышедшими из-под видеопера современными режиссерами. Самая последняя стадия кинопроизводства – это продажа киноленты. Мягкое кресло в зале с ведром жаренного на свежем масле попкорна, хороший, отстроенный звук, отличная сочная картинка экрана и приятный мягкий свет бра на стенах зала. Это финальная точка экранизации любого кино, получившего прокатное удостоверение для показа в мягких кулуарах. Каждый четверг новой недели залы усаживают зрителей. Кассиры трещат своими кассовыми аппаратами странными звуками, как будто там маленькие «Шипсики» трудятся. Администраторами отрываются корешки билетов на входе. Набираются ведра, а иногда и мешки жареной кукурузы. Наливаются стаканы, а порой и фляги газированных напитков. И с первой секунды угасания люменов в бра воспроизводятся трейлеры, и начинается жевание и шуршание пачек чипсов. Заниженный звук, всплески эндорфинов, волнение и напряжение. Сопереживание героям, ненависть к антагонистам. Восхищение от визуальных эффектов и операторской работы зацепит взгляд даже самого недовольного скептика. Ведь погружаясь в атмосферу фильма на короткий промежуток времени, мы забываем о реальности. Волнующий трепет от саундтрека и музыкального сопровождения картины, подчеркивая сочность и яркость кадра, который задумал режиссёр. Который в свою очень в симбиозе со сценаристами будоражат сознание своим безграничным космосом фантазий и сюжетов. И наоборот, угнетая, портят настроение своим посылом и непрофессиональным подходом к делу и тривиальным, клишированным сюжетом. Как говорится, «слепили из того, что было». «Бульварщина, джинсА, конъюнктурщина». Некоторые фильмы пересматриваются не по одному разу, и каждый раз находится уловка, крючок для зрителя, послание от режиссера к зрителю своими «пасхалками». А бывает и полная полярность. Порой складывается мнение, что подобные фильмы снимаются для того, чтобы поставить галочку, закрыть бюджет и забыть об этом и о фильме тоже. Не редкость актеры играют настолько неправдиво, что говорить об оригинальности и идентичности как личности не имеет смысла. Иногда режиссерская работа бывает настолько пустой. А про саундтрек грустно даже начинать повествовать. Это набор звуков и хаотичность черно-белых клавиш. Вот так видел Виталий работу киномеханика, не углубляясь в технические и физические моменты своей работы. Труд в сфере кинопроката убедила его, что не все фильмы художественны и не все полные метры одинаково полезны для саморазвития личности.
Живопись.
Говоря о «нахолстном» произведении, Виталий всегда восхищался красками из-под кисти, карандаша, мелка. Сам он пробовал, рисовал, срисовывал, воплощал мысли на белый лист. Не получалось!.. Вдохновляло, но не получалось!.. Женившись, отдал в школу искусств свою доченьку Снежану. Она уже в подростковом возрасте больше его в сто крат разбирается в портретах и эскизах. Сюрреализм, минимализм и абстракционизм дают толчки для разногласий в диалоге схожести жанров. Она может рассказать и показать карандашами волшебный, неповторимый мир, где цвет и форма сливаются в одно полотно, чтобы передать эмоции и живописание цветом. Виталий видел, что искусство превращает обычные, невзрачные, пустяковые моменты в зрелищные полотна, наполненные жизненной яркостью и грустью с глубоким смыслом. Через цвет и мазки кисти, штрихи грифеля о бумагу. И всё это создает его маленькая художница-доча. Целые вселенные позволяют ему как папе погрузиться в их цветную космическую глубину. Хотя, возможно, для большинства невеж это просто гротеск, карикатура и мазня…
Музыка.
О, Виталий с пятнадцати лет играл в рок-группе. Сначала на черно-белых синтетических клавишах, позже на четырехструнной бас-гитаре и в последствии у микрофона с шестистрункой. Он уже позиционировал себя как автор рок-коллектива. Писал музыку и слова к ним. Стал узнаваемым фронтменом в своем маленьком микро-городке. Даже после того, как «подженился» и обрел семью. Продолжал творить собственные песни, разделяясь на три фракции. Первая – стихи, мысли, слова. Вторая – эмоции, чувства, мелодия, и третья фракция – это полноценные песни, где чувствуется и просматривается полная картинка песней. Это симбиоз слов и мелодий, интимный, личный, склочный диалог с миром. Законченная песня – это всегда открытая книга, открытый сосуд своей души, но для других. Эта метафорическая колба, наполненная личными переживаниями, диалогами, детскими мечтами и любовной нежностью. В песне всегда есть вектор радости и разочарований, тонких надежд на светлое и утрат этого же светлого. Писав собственные «сОнги», Виталий знал: нельзя не замечать других музыкантов. Идентифицировать себя в музыкальной индустрии. Всегда нужно следить за другими и держать руку не только на грифе гитары, но и на пульсе мгновенно меняющейся творческой отрасли. Виталий старался понимать и тонко чувствовать ритм и нерв музыкального механизма. Да, потенциальный слушатель должен испытывать радость, грусть, волнение, ностальгию, умиротворение или даже порой слёзы. И это Виталий знал и пытался соответствовать уровню музыканта.
Стихосложение.
А рифмоплетством и прозой Виталий занимается и по сей день. Еще с юности он начал экспериментировать с рифмой, словом, и печатным настроением. Крутя в руках поэзию, он кричит и шепчет о своих переживаниях. Яркий свет от строк создает тень повествования в рифме. Слово как из-под дирижерской палочки рисует музыкальные силуэты, ритмы и звуки, переплавляющиеся из одной метафоры в другую. Спектр эмоций, волнующих автора, отпечатывает строки клавиша ноутбука. Которые читаются каждый раз по-разному. С первым прочтением видишь картину. Но не всю, лишь прочитав еще раз этот созвучный текст. Слышишь в голове, как автор пролил еще больше красок между строк. Порой не находишь ответа среди ассонансов и диссонансов. Нужно время, чтобы созреть и понять мысль вирши.
Подбрасывая прозу и роняя ее на лист блокнота, он соединяет истории как лоции с одного берега к другому. Структура порой, хоть и выдуманная, заставляет поверить в этот буквенный мешок с подписью. Проза, рассказы-скорострелы, ванильные романы, душные детективы. Прозаическая форма строк раскрывает простор для углубленных, тонких размышлений. Виталий пробует приоткрывать персонажей, наделяет их голосом, разумом и оживляет их в строках. Если эти же пресловутые строки требуют усложнение и утяжеление персонажа, это будет сделано незамедлительно. Поэзия и проза – две противоположности, но на одной стороне, две единицы, бродящие рядом в поисках своего личного творчества в чтеце. Ведь при освоении хорошей книги человек может прочувствовать как интерес, увлечённость фабулой, радость от встречи с яркими образами его героев. Так и симпатию к антигероям, и даже неожиданный стокгольмский синдром может подхватить заядлый «читальщик».
Возможно, Виталий талантлив, но это определенно скажет только время. Возможно, у него разыгралось воображение, и он много на себя берет, скажем так. И думает, всё, что он делает, это кому-то интересно? Не знаю… Но что точно, он определенно пытается выразить себя через формы искусства, музыки, литературы. Он пытается найти нестандартные решения, подходы даже в тривиальных, обыденных ситуациях. Неоднократно он наблюдал, как его творческие работы вдохновляют других. Люди возвращаются после знакомства с его контентом уже с фидбеком, и чаще положительным. Определенно нужно не бояться экспериментировать и быть готовым преодолевать трудности на творческих путях экспресса самовыражения.