Сеть орбитальной блокады

Глава 1

Император Богдан Первый тяжело опустился в мягкое кресло и внимательно посмотрел на оставшегося стоять герцога Клещеева.

– Ну что, брат, – устало спросил монарх, – хочешь сказать мне, что я совершил ошибку, не послушав тебя и не отозвав с фронта барона Белова?

Петр Клещеев ответил не сразу. Ещё несколько часов назад он и сам считал, что император зря не прислушался к его настойчивой рекомендации, но сейчас герцог уже не испытывал в этом полной уверенности.

– Не всё так однозначно, ваше величество, – сдержанно произнес второй по влиянию и власти человек в Русской империи. – Возможно, наши худшие опасения всё же не имеют под собой достаточных оснований.

– Что значит «не имеют»?! – резко вскинул голову император. – Белов увел своих людей в этот авантюрный рейд и бесследно исчез. Тебе этого мало? Он не выполнил прямой приказ своего сюзерена немедленно вернуться на восточный берег Днепра, и с тех пор мы ничего не знаем о его дальнейшей судьбе. Барон либо уже мертв, либо находится в плену, что для нас намного хуже, либо вообще переметнулся на сторону противника и сдался врагу добровольно.

– Последнее маловероятно, – осторожно возразил герцог. – Слишком уж большой урон он нанес румынам, шляхтичам и франкам в начале своего рейда. Да и раньше тоже. Такое могут и не простить.

– Простят, – мрачно качнул головой император. – За такие способности Белову всё простят, лишь бы согласился сотрудничать. И я уверен, он это отлично понимает.

– Не буду скрывать, сразу после получения доклада от графа Волжского у меня тоже возникли подобные опасения, – медленно кивнул герцог, но сейчас кое-что изменилось. Только что закончилось утреннее оперативное совещание в штабе центрального фронта. Из передовых частей идут доклады о повсеместном переходе противника к обороне.

– По всей линии соприкосновения? – чуть подался вперед император.

– По крайней мере, на центральном направлении. Информацию о положении дел у соседей я получить не успел – сразу отправился к тебе.

– Считаешь, это как-то связано с рейдом Белова? – в голосе Богдана Первого прозвучали сомнения, но герцог отметил, что новая информация явно произвела на императора большое впечатление. – Не слишком ли серьезная реакция на локальный рейд небольшой бронегруппы, пусть и довольно болезненный в плане нанесенного ущерба?

– В том то и дело, брат, что реального размера ущерба мы не знаем. Белов ведь просто исчез, и о его дальнейших действиях в тылу противника нам ничего не известно.

– Петр, ну подумай сам, – император нервно поднялся с кресла и сделал несколько быстрых шагов по своему просторному кабинету. – Что такого можно сделать в масштабах всего фронта, имея в распоряжении всего лишь две единицы бронетехники? Боезапас ограничен, топлива тоже не так уж много, да и моторесурс у танка и броневика не бесконечный…

Император хотел привести ещё какие-то аргументы, но был прерван появлением личного секретаря, с поклоном остановившегося на пороге кабинета.

– Ваше величество, срочное сообщение от графа Волжского для его светлости, – доложил секретарь. – Вы приказали немедленно сообщать вам все новости, касающиеся барона Белова…

Богдан первый требовательно протянул руку, и слуга тут же вложил в неё бланк с несколькими строками текста.

– Не против? – покосился на брата император. Всё же формально Волжский являлся вассалом герцога, и сообщение было адресовано именно ему.

– Читайте, ваше величество, – вежливо наклонил голову Петр Клещеев.

Жестом отпустив секретаря, Богдан Первый развернул сложенный пополам лист бумаги с золотой окантовкой и гербом Империи. С минуту монарх вчитывался в текст, и, судя по всему, никак не мог поверить своим глазам. Во всяком случае, у герцога возникло ощущение, что император перечитал сообщение, как минимум, трижды.

– Ты прав, брат, – монарх, наконец, оторвал взгляд от текста и перевел его на герцога. – Барона Белова я действительно недооценил. Очень сильно недооценил.

– Что там? – проявляя чудеса выдержки, невозмутимо поинтересовался герцог.

– К нам едут очень интересные гости, – кривовато усмехнулся монарх, чье настроение стремительно менялось к лучшему. – Впрочем, читай сам. Ты уже имел удовольствие понаблюдать за моим выражением лица во время прочтения этого документа. Теперь я хочу насладиться твоим.

Герцог взял из рук императора бланк с текстом сообщения, но его реакция на прочитанное оказалась совсем не той, которую ожидал Богдан Первый.

– Что не так? – удивленно спросил монарх, глядя на задумчивое выражение лица брата.

– Всё, – коротко ответил Петр Клещеев.

– Поясни.

– Всё не так. Хорошо, конечно, что барон Белов жив и не стал предателем. Но в результате его рейда мы оказались в ситуации зайца, каким-то чудом умудрившегося поймать лису. Вот вроде бы он её держит, но что с ней дальше делать, не знает. Убить не может, а если отпустить, она его немедленно сожрет. И договориться не получится. Лиса ему что угодно пообещает, но как только окажется на свободе, сразу приступит к сытному обеду.

– Считаешь, всё настолько плохо?

– Сложно вот так сразу сказать, но, на мой взгляд, стало только хуже. По-хорошему, эту войну следует как можно быстрее заканчивать, пусть и с большими уступками врагу. Наши войска сдерживают противника буквально из последних сил. Если дождемся обвала фронта – условия мира станут просто катастрофическими. А обвал неминуем. Распутица заканчивается, и скоро преимущество противника в бронетехнике и артиллерии приведет сазу к нескольким глубоким прорывам нашей обороны.

– Но в результате действий Белова мы получили, как минимум, передышку, – возразил Богдан Первый. – Это позволит подтянуть войска из глубины империи и укрепить фронт.

– И надолго нас хватит? – в вопросе герцога прозвучал неприкрытый скепсис. – Я бы не строил лишних иллюзий. Да, теперь мы вроде бы получаем неплохую переговорную позицию, но диктовать свои условия странам вражеской коалиции всё равно не сможем. Они как были намного сильнее нас, так и остаются. Только теперь мы ещё и публично их унизили. А как ещё можно воспринимать дерзкий рейд Белова? Лучше бы этот деревенский барон геройски погиб, отражая попытку захвата моста через Днепр. Вот что нам теперь делать с Генрихом, Сигизмундом и Уильямсом? Предложить им мирный договор с уступкой части наших территорий? Так условия теперь будут ещё хуже, чем до их пленения. Они ведь тоже прекрасно понимают, кто здесь лиса, а кто заяц, и кроме наших западных земель и репараций однозначно потребуют выдачу им Белова, как главного виновника их унижения.

– И что ты предлагаешь? – настроение Богдана Первого вновь качнулось в сторону мрачной депрессии, в которой он пребывал все последние дни.

– Встретим пленных монархов со всем возможным уважением к их статусу. Дадим им время отдохнуть и прийти в себя перед началом переговоров и, само собой, пообщаемся с бароном Беловым. Нужно понять, наконец, кто он такой на самом деле и какими возможностями обладает. А дальше будем решать, что с ним делать. Тут возможны разные варианты, от награждения и почестей до публичной казни. Отдавать его врагам в любом случае нельзя, но никогда не поздно объявить, что он действовал не просто без приказа, а вопреки приказу, за что его и постигла заслуженная кара.

* * *

От идеи захватить броневик, обезвредив барона Белова и его спутницу, Генриху Пятнадцатому пришлось отказаться почти сразу. Ну, может быть, не совсем отказаться, но, как минимум, отложить её осуществление до лучших времен.

Мало того, что до самого люка броневика двум монархам, лорду Уильямсу и князю Михаю пришлось идти под прицелом автоматической пушки и двух крупнокалиберных пулеметов, так ещё и на входе в десантный отсек боевой машины их встретил не барон Белов или кто-то из его людей, а ремонтный робот кибов, вполне уверенно сжимавший в гибких манипуляторах пулемет MG-3. Генриха и его спутников это зрелище повергло в настоящий шок, надолго лишив их воли к какому-либо сопротивлению.

Ремдрон кибов, подчиняющийся командам людей, казался королю чем-то совершенно невозможным. Несколько позже, уже немного отойдя от первого потрясения, он внимательнее рассмотрел робота и сделал для себя неутешительный вывод, что и его королевство, и бриты, и уж тем более шляхтичи и остальные союзники сильно отстали от русских в оружейных технологиях. Вернее, не совсем так. В довольно большой, но плохо организованной армии Русской Империи ничего подобного этому роботу ни разу замечено не было. Все опасные технологические новшества противника оказались сосредоточены в одном месте – в руках барона Белова, что казалось Генриху Пятнадцатому очень странным. Барон – не та фигура, которой может быть позволено единолично обладать столь впечатляющей мощью.

Конечно, ремонтный дрон, вооруженный пулеметом земного производства, не столь уж опасная боевая единица в масштабах армий и фронтов, но это пока он один. Впрочем, Генрих почти не сомневался, что на поток изготовление таких машин у русских пока не поставлено – слишком уж коряво выглядел робот. Функционировал он исправно, но, судя по состоянию корпуса, жизнь его изрядно потрепала, да и дополнительные блоки, размещенные прямо на тонкой броне, казались установленными кустарным способом. Ну не выглядят так серийные изделия.

Как бы то ни было, такой охранник напрочь исключал для пленников возможность захватить броневик и поменяться с Беловым и его спутницей ролями. Ментальная магия против робота бесполезна, а физической силой и реакцией он однозначно превосходит любого человека, даже если не брать в расчет наличие у дрона генератора защитного поля и довольно мощного сканера. Поэтому Генрих Пятнадцатый не стал испытывать судьбу и без возражений сдал дрону личное оружие и все имевшиеся у него конструкты тайкунов. Его примеру последовали и остальные. Лишь лорд Уильямс попытался утаить какой-то хитрый амулет, закрепленный на голени с помощью тонкого ремешка, но робот, судя по всему, был оснащен достаточно мощным сканером, и попытка брита не увенчалась успехом. Дрон очень выразительно повел стволом пулемета и указал одним из манипуляторов на его правую ногу.

– Этот конструкт тоже необходимо сдать, – прокомментировала действия робота спутница Белова, присматривавшая из кабины броневика за процессом приема пленных. Её лицо невольно притягивало взгляд какой-то особенной нездешней красотой, которую Генрих не встречал раньше ни у одной женщины.

Ослушаться её лорд Уильямс, само собой, не решился.

– Кто я такой, вы, господа, уже знаете, – раздался сверху, с места стрелка, мужской голос, явно принадлежавший довольно молодому человеку. – Разрешите представить вам мою супругу баронессу Шелу Белову. Располагайтесь и устраивайтесь поудобнее. Чувствовать себя как дома я вам, по понятным причинам, не предлагаю, но какой-то минимальный комфорт мы постараемся вам обеспечить. Некоторое время нам придется провести вместе в не самых привычных для вас условиях, однако таковы издержки войны. Думаю, вы знали на что шли, начиная вторжение в наши земли.

Люк броневика закрылся, и боевая машина резво тронулась с места, заставив пленников схватиться за страховочные поручни. Генрих Пятнадцатый бросил ещё один мрачный взгляд на вооруженного пулеметом робота и опустился на одно из расположенных вдоль борта кресел, подав пример остальным. Нельзя сказать, что король франков был окончательно сломлен происходящим, но некое бессилие что-либо изменить в происходящем он всё же ощутил. Если по пути к люку броневика Генрих ещё надеялся как-то обернуть ситуацию в свою пользу, то теперь он четко осознавал, что с русскими придется договариваться, причем на не самых приятных для коалиции условиях.

Король неплохо знал людей и, в отличие от многих своих предшественников, ранее побывавших в плену у Белова, не строил иллюзий по поводу того, что ему удастся склонить барона к предательству щедрыми обещаниями и головокружительными перспективами. Генрих не сомневался, что Белов ведет свою собственную большую игру, и менять одного сюзерена на другого в его планы однозначно не входит. Такие люди не становятся изменниками, хотя бы по той причине, что отмыться от такого поступка невозможно. О каком доверии нового хозяина можно говорить, если ты предал своего предыдущего господина? В какой-то момент в памяти Генриха Пятнадцатого очень к месту всплыли слова древнеримского полководца Квинта Сервилия Цепиона: «Roma traditoribus non premia» – «Рим предателям не платит». Вряд ли бывший деревенский охотник Сергей Белов знал эту фразу, но в том, что купить его не получится, король франков ни секунды не сомневался.

* * *

Операция по прорыву к третьей планете поначалу развивалась в полном соответствии с планом, однако нехорошие предчувствия не оставляли полковника Хага ни на секунду. Формировать из кораблей Республики и Державы единый боевой ордер объединенное командование не рискнуло – слишком уж сильно отличались у бывших противников системы управления боем и тактические принципы его ведения. Поэтому к планете атакующие эскадры приближались хоть и одновременно, но с разных направлений.

Исключение было сделано только для небольшого отряда кораблей, выделенного для разведки боем. Эта боевая группа состояла из равного количества вымпелов Республики и иншеров, и именно в неё входил крейсер Полковника Хага. Задача перед отрядом стояла предельно ясная – спровоцировать противника на атаку и заставить его раскрыть свое местоположение. Дальше в дело должны были вступить новейшие сканеры линкора «Консул Мар» и только что доставленные из-за барьера сверхчувствительные конструкты наблюдения иншеров, установленные на флагмане их эскадры.

Предполагалось, что, захватив корабли противника своим сфокусированным излучением, они уже не позволят им скрыться под маскировочными пологами. Теоретически план предусматривал немедленный выход из боя сводного отряда полковника Хага и кейра Гуша сразу после обнаружения противника, но они оба хорошо понимали, что шансов уйти живыми из-под огня кораблей третьей силы у них будет немного.

Для упрощения взаимодействия между входящими в отряд кораблями Хаг договорился с кейром Гушем, что объединенный штаб отряда будет находиться на его крейсере. Во время относительно недавней разведывательной операции такой подход уже был испробован и показал себя вполне действенным. Правда, тогда управление рейдом разведчиков велось с корабля-конструкта иншеров, а теперь штаб разместили на крейсере Республики, но сути это не меняло.

Приказ начать имитацию попытки прорыва к планете аборигенов полковник Хаг получил, когда объединенный флот пересек орбиту пятой планеты. Обе основные эскадры намеренно никуда не торопились и отряд Хага и Гуша легко вырвался вперед, быстро оставляя их позади.

– Сброс зондов, – приказал полковник, не видя смысла тянуть с развертыванием разведывательной сети перед своим боевым ордером.

Количество дружественных отметок на тактической голограмме сразу увеличилось на порядок. Помимо зондов, выпущенных кораблями Республики, в космосе оказалось и около сорока конструктов наблюдения иншеров. Вместе они сформировали обширную завесу, летящую перед строем отряда и просеивающую пространство мощным сканирующим излучением. Увы, как и в прошлый раз, их чувствительности оказалось недостаточно для обнаружения кораблей противника. Впрочем, те, кто планировал эту операцию, ни на что иное и не рассчитывали.

Учитывая опыт первой встречи с новым противником, Хаг приказал всему экипажу надеть легкие скафандры, оснащенные индивидуальными генераторами силового щита. Обычно во флоте Республики такое не практиковалось, поскольку статистика многочисленных боев прошлой войны показывала, что если уж вражеское оружие пробило силовой щит и корабельную броню, то никакие личные средства защиты экипажу уже не помогут. А вот дополнительные неудобства защитная экипировка создавала, так что от её применения было решено отказаться.

Однако Хаг помнил, что кейру Гушу и ещё нескольким членам команды погибшего корабля иншеров удалось уцелеть только благодаря высокоуровневым конструктам персональной защиты. Правда, за их жизни медикам пришлось упорно бороться, но раз уж практика показала, что такой подход дает шанс уцелеть в бою, полковник счел, что странно было бы им не воспользоваться. Тем более что его нехорошие предчувствия с каждой секундой только усиливались.

У иншеров скафандров не было, но полковник обратил внимание, что защитными артефактами они тоже не пренебрегли, причем качество этих конструктов сильно отличалось в зависимости от положения каждого кейра в иерархии Державы. К примеру, амулет силового щита, висевший на груди кейра Гуша, однозначно обладал гораздо более высоким рангом, чем артефакты его подчиненных. Правда, и среди членов экипажа крейсера Республики в этом вопросе не было равенства. Хаг бросил короткий взгляд на толстую пластину генератора индивидуального силового щита, закрепленную на поясе его скафандра. С его званием и доходами он мог позволить себе защитное оборудование, намного превосходящее по характеристикам штатные армейские образцы.

– Разведывательная сеть полностью развернута, – доложил оператор контроля пространства. – Дистанция до третьей планеты пятьдесят восемь миллионов километров. Кораблей противника не наблюдаю.

– Подтверждаю, – спустя пару секунд доложил кейр Гуш. – Наши конструкты тоже пока ничего не видят.

Полковник молча кивнул, прекрасно понимая, что пустота космоса впереди по курсу – не более чем иллюзия. Он не сомневался, что корабли третьей силы давно видят его отряд и лишь выбирают удобный момент для нанесения удара. В прошлый раз враг начал действовать, когда сеть беспилотных разведчиков оказалась в трех миллионах километров от планеты аборигенов. Хаг предполагал, что и сейчас его отряд подвергнется атаке примерно на такой же дистанции. Однако его ожидания не оправдались. Сложно сказать, что заставило противника изменить тактику. Скорее всего, сказалось количество кораблей, задействованных Республикой и Державой для прорыва к планете. Как бы то ни было, теперь третья сила проявила себя намного раньше.

Первой под удар попал не отряд Хага, а эскадра иншеров, приближавшаяся к планете со стороны местной звезды. Видимо, третья сила считала их корабли-конструкты наиболее опасными, ведь именно с крейсера кейра Гуша был впервые обнаружен неизвестный корабль, нарушивший границы закрытой зоны.

Атака началась совершенно неожиданно и развивалась стремительно. Хаг не мог не признать, что спланирована она была очень качественно, и эффектом внезапности противник воспользовался по максимуму. Первыми исчезли в ярких вспышках взрывов три корвета передового дозора. Иншеры, конечно, называли свои разведывательно-патрульные корабли как-то иначе, но по классификации, принятой во флоте Республики, они считались именно корветами. Их главной задачей являлось обнаружение противника и предотвращение внезапного нападения на основные силы эскадры, однако выполнить свою функцию они не смогли. Гибель корветов лишь на пару секунд опередила удар кораблей врага по флагману иншеров и ещё двум линкорам, составлявшим ядро боевого ордера эскадры.

Расстояние между отрядом полковника Хага и атакованной эскадрой иншеров было слишком большим, чтобы сканеры могли представить картину боя во всех деталях, но основной ход событий тактическая голограмма всё же отражала. Линкоры союзников оказались для оружия третьей силы более сложной целью, чем корветы. Первый удар их защитные поля почти полностью отразили, но, судя по выражению лица кейра Гуша, в том, что им удастся пережить второй залп, он очень сомневался.

Эскадру иншеров атаковало, как минимум, шесть кораблей противника. Теперь, когда они открыли огонь, конструктам наблюдения союзников наконец удалось их обнаружить и более или менее локализовать в пространстве. Увы, именно что более или менее. Полностью пробить маскировочные поля врага так и не удалось, но теперь иншеры, по крайней мере, видели цели, и их корабли обрушили на них всю мощь своих боевых конструктов.

За прошедшие со времен последней войны полтора века книжники магической цивилизации создали немало нового оружия, и сейчас Хаг наблюдал его в действии. Иншеры использовали темную энергию в разных формах. Сложно сказать, как работа их боевых конструктов выглядела в реальности, но вычислитель крейсера визуализировал её, используя интуитивно понятные людям образы. Прямые энергетические удары отображались на тактической голограмме, как ветвящиеся молнии и сильно вытянутые светящиеся плазмоиды, тянущиеся от линкоров и крейсеров иншеров к кораблям третьей силы. В пространстве они распространялись быстро, но далеко не мгновенно – сказывалась большая дистанция до противника. На голограмме это выглядело так, будто разряды отрываются от породивших их кораблей и самостоятельно движутся к целям.

Вслед за энергетическим залпом корабли иншеров выбросили в космос целый рой малых големов, начавших быстро разгоняться в сторону противника. Проводя аналогию с техногенным оружием, их можно было бы назвать чем-то средним между снарядами и торпедами. Каждый конструкт управлялся боевым демоном, выведенным селекционерами иншеров для одной единственной самоубийственной атаки.

Увы, красные отметки на тактической голограмме не стояли на месте, покорно ожидая, когда до них дотянется оружие иншеров. Они активно маневрировали, уклоняясь от прямых попаданий, но плотность огня эскадры союзников оказалась слишком высокой. Защитные поля кораблей третьей силы вспыхнули, принимая удары, однако вместо того чтобы отразить атаку или взорваться, цели просто пропустили бушующие энергией разряды сквозь себя и бесследно растворились в пространстве.

– Фантомы! – с нескрываемой досадой выдохнул кейр Гуш.

Полковник Хаг полностью разделял эмоции союзника. Залп эскадры иншеров бесполезно растворился в пустоте. Одноразовые големы-торпеды, даже потеряв цели, продолжили разгоняться, стремясь достичь точек пространства, где их конструкты наблюдения в последний раз видели противника, но это выглядело скорее как инстинктивное действие, а не как решение, имеющее хоть какой-то практический смысл. Бой замер в некой точке высшего напряжения, и в этот момент противник нанес ещё один удар.

На этот раз защита линкоров не выдержала, и, пробив силовые поля, оружие врага добралось до накачанной темной энергией брони кораблей иншеров. К удивлению Хага, линкоры союзников выдержали и это. Во всяком случае, они не взорвались и не развалились на части. На каких принципах работало оружие третьей силы, ни ученые Республики, ни книжники Державы, определить так и не смогли, несмотря на предельно тщательное исследование обломков крейсера кейра Гуша и всесторонний анализ записей боев с новым противником. Тем не менее, и оно имело пределы своей разрушительной силы.

Под ударами врага броня линкоров не устояла, однако она приняла на себя почти всю их энергию. Впрочем, внутренние отсеки наверняка получили серьезные повреждения, и вряд ли после таких попаданий стоило ждать, что корабли иншеров сохранят боеспособность.

Конструкты наблюдения эскадры союзников вновь засекли шесть целей, однако в том, что это настоящие корабли противника теперь имелись серьезные сомнения. Судя по всему, командующий иншеров рассуждал точно так же, и на этот раз не стал торопиться с ответным залпом. Вместо этого он бросил в атаку на обнаруженные цели легкие силы своей эскадры – корветы и эсминцы. Единственный авианосец союзников, державшийся позади линкоров и пока не атакованный противником, начал выпускать в космос небольшие пилотируемые корабли-конструкты, условно классифицируемые военными Республики как штурмовики, истребители и торпедоносцы.

Полковник Хаг перевел взгляд на эскадру Республики. Атака противником кораблей иншеров не заставила генерала Курга отказаться от прорыва к планете аборигенов. Прийти на помощь союзникам он в любом случае не успевал, да и реши он это сделать, путь к месту вспыхнувшей схватки всё равно проходил бы недалеко от третьей планеты. Корабли Республики резко увеличили скорость, до предела напрягая внутрисистемные двигатели, и расстояние между ними и планетой стало быстро сокращаться.

– Если эскадра генерала Курга сохранит динамику разгона, мы прибудем на высокие орбиты планеты почти одновременно, – доложил навигатор.

Никаких новых приказов от командования не поступало, и Хаг решил продолжить выполнение поставленной задачи, хотя, на его взгляд, её изначальный смысл уже потерял всякую актуальность. Впрочем, сейчас его отряд фактически превратился в головной дозор эскадры генерала Курга, что, видимо, вполне устраивало командующего, а иншерам в данный момент было явно не до раздачи приказов так и не обнаружившему противника отряду, выдвинутому к планете для разведки боем.

– Контроль пространства, развернутый доклад! – потребовал Хаг, чья интуиция уже буквально выла, предупреждая о надвигающейся опасности.

– Пусто, – не отрывая взгляда от пульта управления системами сканирования, доложил оператор, и в его голосе Полковник явственно расслышал смесь напряжения и растерянности. – Ни прямых, ни косвенных признаков наличия перед нами противника не фиксируется. Возмущения гиперполя и флуктуации темной энергии в пределах естественных значений. Вычислителю просто не за что зацепиться.

– Кейр Гуш? – полковник развернулся к командиру союзников.

– У нас тоже никаких результатов, – мрачно ответил иншер и отвел взгляд.

– А ваша личная способность? – слегка надавил на Гуша голосом Хаг. – Дестабилизация генераторов маскировочного поля противника – это именно то, что нам сейчас нужно.

– Вы забываете об ограничениях моего умения, полковник, – по-прежнему не глядя в глаза Хагу, произнес кейр Гуш. Мне нужно хотя бы примерно знать, в каком секторе находится противник, иначе я лишь зря потрачу силы, а применить способность повторно смогу лишь через длительное время. К тому же дистанция, на которой она работает, не так уж велика.

– «А ещё ты помнишь, чем закончилось предыдущее применение твоего умения и явно не хочешь пройти через это ещё раз», – мысленно добавил полковник, но вслух эту мысль озвучивать не стал.

Впрочем, Хаг был вынужден признать, что иншер прав, и сейчас действительно бессмысленно выкладывать на стол этот последний козырь. Даже обнаружив противника, их малочисленный отряд, состоящий из далеко не самых сильных кораблей, не сможет его уничтожить. А вот когда их нагонит эскадра генерала Курга, расклад станет несколько иным.

– Уменьшить скорость сближения с планетой до пятидесяти процентов от текущей, – приказал Хаг. Чем дальше, тем меньше он видел смысл провоцировать врага на атаку до того момента, как по кораблям противника смогут отработать главным калибром линкоры и тяжелые крейсеры Республики.

Полковник опасался, что командующий эскадрой немедленно вмешается в его действия и вновь прикажет увеличить скорость, но генерал никак не отреагировал на его маневр. Внутри эскадры Республики сейчас шли активные перестроения. Её боевой ордер трансформировался в конфигурацию, более подходящую для отражения возможных атак с любых направлений, и, видимо, у командующего и его штаба в данный момент хватало более важных дел. Впрочем, возможно, решение полковника Хага генерала вполне устроило, и он не счел необходимым что-то менять.

Хаг прекрасно понимал генерала Курга. Глядя на избиение эскадры иншеров, командующий силами Республики наверняка не сомневался, что его корабли станут следующими целями третьей силы и пытался хоть как-то подготовиться к предстоящей схватке, явно не сулившей ему ничего хорошего.

Самым разумным сейчас было бы изменить курс и как можно быстрее покинуть окрестности планеты, а лучше и границы системы, но просто сбежать генерал позволить себе не мог. Бросить ведущих безнадежный бой союзников, даже не попытавшись достичь целей операции, означало бы поставить жирный крест на всём дальнейшем сотрудничестве с иншерами. Такого командующему точно бы не простили.

Хаг вновь сконцентрировался на сражении эскадры Державы с кораблями третьей силы. Два из трех огромных линкоров магической цивилизации уже превратились в испускающие неяркое свечение обломки. Флагман иншеров тоже был избит до неузнаваемости, но пока каким-то чудом держался и не распадался на части. Впрочем, по нему уже никто не стрелял. Противник сосредоточился на крейсерах, эсминцах и корветах союзников, которых всё ещё оставалось довольно много. Авианосец почему-то вообще не подвергся атаке. Наверное, враг не видел в нем и его авиагруппе серьезной угрозы.

С какой стороны ни посмотри, этот бой выглядел игрой в одни ворота и не мог закончиться ничем иным, кроме полного разгрома эскадры союзников. Тем не менее, схватка затягивалась, что вряд ли было в интересах противника. Пока шло это сражение, отряд Хага и эскадра генерала Курга беспрепятственно приближались к планете аборигенов, а пропускать туда чужие корабли враг явно не хотел.

– Плотность вражеского огня по эскадре герцога Ватаха быстро снижается, – доложил кейр Гуш. – Похоже, противник выходит из боя.

– Вполне ожидаемо, – без всякого энтузиазма кивнул Хаг. – Думаю, вашим уцелевшим кораблям какое-то время будет не до продолжения движения к планете, и сейчас враг переключит свое внимание на нас. Готовьтесь, кейр Гуш. Без вашей уникальной способности у нас не будет ни единого шанса.

– С ней шансов тоже не будет, – негромко и как-то обреченно произнес иншер. – Но я сделаю всё, что смогу.

Несмотря на явное неверие в положительный исход схватки, лицо иншера выражало мрачную решимость, и сейчас это полковника вполне устраивало.

В бою наступила напряженная пауза, оказавшаяся, впрочем, гораздо короче, чем ожидал Хаг. Судя по всему, противник действовал компактным отрядом кораблей, но их динамика разгона явно намного превосходила возможности эскадр Державы и Республики, так что много времени на перемещение к новой цели им не потребовалось.

Хаг полагал, что при атаке на корабли Республики враг использует ту же тактику, что и при нападении на эскадру союзников. Он ждал, что враг сначала ударит по их с кейром Гушем отряду, игравшему роль головного дозора, но противник не стал повторяться и выбрал другой вектор атаки, нанеся удар по эскадре генерала Курга с фланга, перпендикулярно её курсу. Во всяком случае, именно в этой точке пространства на тактической голограмме отобразились шесть слегка расплывающихся красных отметок. Увы, почти наверняка это опять были фантомы, а вот залп настоящих кораблей третьей силы сканеры эскадры засечь так и не смогли, хотя последствия он имел не менее серьезные, чем при ударе по эскадре иншеров.