Восьмиклассница

Песня закончилась резко, будто оборвавшись на самом интересном месте. Повисла короткая пауза.

– Ну как? – выдохнул Дима, глядя на меня с надеждой.

Я тут же зааплодировала, не сдерживая восторг:

– Это очень круто!

Ребята переглянулись и усмехнулись, а напряжение, которое висело в воздухе, словно мигом растворилось.

– Давайте следующую, – решительно сказал Дима. Теперь в его голосе звучала уверенность.

Гитара заиграла тише, бас затаился низким гулом, а барабаны отбивали ровный, размеренный ритм. Я чуть наклонила голову. Мелодия казалась знакомой, но я никак не могла вспомнить, где её слышала.

А потом Дима запел.

Лиричная, пронзительная песня о любви, одиночестве, о желании быть услышанным. Я затаила дыхание, вслушиваясь в слова, в голос, который вдруг стал мягче, теплее… И в какой-то момент Дима взглянул прямо на меня. Глаза в глаза.

На мгновение показалось, что он пел именно мне. По спине пробежали мурашки.

Последняя нота растворилась в воздухе. Я уже стояла, даже не заметив, когда поднялась.

– Это… потрясающе, – выдохнула я.

Парни, переглянувшись, улыбнулись.

В углу потрескивал усилитель, остывая после накала звука. Я всё ещё чувствовала вибрации в груди, но музыканты уже переключились в режим обсуждения.

– Бас в куплете сдулся, – первым заговорил Макс, скрестив руки. – Ты специально играл тише или просто стесняешься?

– Да не тише я! Это ты опять ручку выкрутил до упора, – огрызнулся Кира, пощёлкав струнами. – Говорил же, убавь!

– Я нормально играл! – возмутился Максим. – Просто у тебя атака слабая.

– Да у меня атака нормальная! Это твой перегруз – каша.

– Это называется – стиль!

– Это называется – «не слышно бас»!

– Ну конечно, классика! Гитарист всегда виноват!

– Да успокойтесь вы, – перебил их Матвей, откидываясь на стуле. – Проблема не в вас двоих. Мы с Диманом чуть размазались в середине.

Дима, который до этого молчал, резко поднял голову:

– «Мы»? Да ты там такой разгон дал, что я еле успевал!

– Так подстраивайся под меня, не?

– Ага, а ты пробовал слушать меня?

– Э-э-э, вообще-то вся группа слушает барабанщика, а не наоборот, гений.

Я хихикнула, слушая их разбор полётов. Дима бросил на меня быстрый взгляд и чуть улыбнулся.

– Ладно, ладно, – примирительно поднял руки Кирилл. – Давайте проще: я прибавляю бас, гитара убавляет перегруз, барабаны не летят вперёд, а Диман попробует не сбиваться, когда его никто не тащит.

– О, то есть я теперь единственный, кто косячил? – возмутился Дима.

– Ну, не единственный, но твой косяк был заметнее, – ухмыльнулся Матвей.

– Я-ясно, – протянул Дима, закатив глаза.

Музыканты продолжали спор, что менять, где усилить ритм, как сделать так, чтобы никто никого не заглушал.

А я просто сидела и завороженно смотрела на них.

Они играли не просто на инструментах – они затрагивали самые тонкие струны моей души, заставляя её дрожать в такт их мелодиям. Я заворожённо наблюдала, как тусклый свет старой лампы в гараже падает на потёртый гриф гитары в руках Макса, как пальцы Кира ловко скользят по ладам, а Матвей, откинувшись на спинку стула, негромко отстукивает ритм, уверенно кивая в такт музыке.

После сыгранных песен ребята продолжали обмениваться комментариями, а я слушала их разговор, чувствуя, как будто очутилась в другой вселенной. И мне это та-а-ак нравилось…

– Ну что, как оно? – спросил Дима, закручивая провод микрофона и оглядываясь на остальных.

– Ну, сыгрались вроде, но бас все равно тонет, – отозвался Макс, поправляя ремень гитары.

– Да-да, гитарист снова громче всех, – закатил глаза Кирилл. – Ничего нового.…

– Ну, извини, не все могут позволить себе такую шикарную басуху, как у тебя, – усмехнулся Макс.

– Ага, «шикарную»… – фыркнул Кирилл, похлопав по корпусу своего потрёпанного инструмента, и глянул на меня. – Этот «Фендер»3 я выкупил у одного деда, который вообще не знал, что у него за сокровище в кладовке пылится. Отдал мне за копейки, лишь бы избавиться.

– Правда? – удивлённо распахнула глаза я.

– Ага. Дед думал, что это просто «какая-то старая гитара». Ну, я и не стал его разубеждать, – ухмыльнулся Кирилл.

– Бесстыжий ты человек, Кир, стариков обманывать! – наигранно осуждающе покачал головой Матвей, сматывая провода.

– Да ладно, ты бы сделал так же.

– Ну… Может, и сделал бы, – усмехнулся барабанщик и обратился ко мне. – У меня вот барабаны дядя подогнал. Он на них ещё в каком-то ансамбле в девяностых играл.

– Он хотя бы понимал, что отдаёт? – скептически посмотрела на него Кирилл.

– Ага. Перед этим ещё лекцию прочитал: «Сынок, это тебе настоящая вещь, не эти ваши пластиковые кастрюли».

– Ну, звучат они и правда круто, – кивнул Дима.

– А твоя гитара? – спросила я, глядя на Макса.

– О, это целая история, – он бережно провёл рукой по грифу. – Её чуть не выкинули.

– Что? – я выпрямилась.

– Ну, не прям на помойку. Один знакомый менял инструмент, а эту беднягу собирался продать за копейки или просто отдать кому-нибудь. Я ему говорю: «Ты чего, это же классная модель, с таким деревом уже почти не делают!» В общем, я её выкупил за пять тысяч, потом ещё десятку в ремонт вбухал.

– Ну и кто теперь громче всех кричит, что «выгодно урвал»? – подколол его Кирилл.

– В смысле? Я, в отличие от тебя, хотя бы вложился в инструмент, а не забрал его у деда на шару!

– Да хоть трижды вложился, звучать ты всё равно лучше не стал!

– Ты вообще струны шесть лет не менял, – фыркнул Макс.

– Ну и что? Зато звучит чище, чем твой перегруженный скрип!

– Опять начинается… – простонал Дима, закатив глаза. – Мой микрофон вообще из секонд-хенда. Я его, считай, даром забрал.

– Вот это реально самый грустный инструмент в группе, – хмыкнул Матвей, а я рассмеялась.

– Зато раритет, – не растерялся Дима.

Я смотрела на них с улыбкой. Было что-то особенное в том, как они говорили о своих инструментах – не просто вещи, а часть их самих, почти живые.

– А вам никогда не хотелось накопить денег и купить что-то нормальное? Из магазина? – спросила я.

Ребята переглянулись, а потом разом расхохотались.

– Новое?! – Макс едва не согнулся пополам от смеха. – Ты знаешь, сколько это стоит?

– Мне бы на новые струны наскрести… – выдохнул Кирилл, вытирая слезу.

– А мне – на нормальный кабель для микрофона, а то он опять фонит, – вздохнул Дима.

Я улыбнулась. Они расселись кто куда и продолжили болтать, рассказывая забавные истории о своих выступлениях на улице и на школьных концертах.

Мне было так удивительно находиться рядом с ними, будто я приоткрыла дверцу в совершенно новый для себя мир. Мир рока, нищеты, драйва, мечт о будущем и бесконечной любви к музыке. Я чувствовала себя иной рядом с ними – маленькой девочкой, которой посчастливилось оказаться среди людей, живущих звуками, дыханием ритма, эмоциями, что разливаются по воздуху вместе с гитарными переборами.

Я бросила взгляд на Диму. Он всё чаще молчал, но его улыбка никуда не исчезала. Он не отрывал от меня взгляда и от этого становилось не по себе. Я смущалась, а как только он это замечал, сразу начинал говорить, будто не хотел, чтобы я чувствовала себя неловко.

– Блин, я сейчас лопну! – внезапно воскликнул Макс и, схватившись за живот, выскочил к выходу.

– Я с тобой, – тут же подхватил Матвей и поспешил за ним.

Я удивлённо посмотрела им вслед, а Кирилл с Димой расхохотались.

– Куда это они?

– Сама догадайся, – загадочно усмехнулся Дима, усевшись на колонку. – Из-за тебя терпели.

– В смысле из-за меня? Господи… – я в смущении прикрыла глаза рукой.

Через минуту парни вернулись, а Матвей, зевая, потянулся и пробормотал:

– Ладно, пацаны, хорош. У меня завтра пара в девять, надо двигать.

– О, точно, – хлопнул себя по лбу Макс. – Уже поздно, что-то мы засиделись.

Началась суета – все натягивали куртки, собирали вещи. Я тоже поднялась с дивана, решив, что пора домой. Дима потянулся за пуховиком, но в этот момент рядом неожиданно возник Кирилл. Он наклонился ко мне, ухмыляясь.

– Слушай, а тебе вообще как наша музыка? Ну, объективно.

– Мне правда понравилось, – ответила я с улыбкой.

– Круто. А ты, случайно, не хочешь как-нибудь выбраться со мной? Выпить кофе, например? Или… не только кофе, – он многозначительно усмехнулся.

Я застыла. Ещё минуту назад он просто шутил, а теперь в его взгляде появилось что-то слишком самоуверенное, даже наглое. Напряжение повисло в воздухе. Я вспомнила слова Серёжи и внутри всё сжалось.

Я достала телефон из кармана, посмотрела на экран.

– О нет… Уже почти десять! Блин! – я резко подняла голову и посмотрела на Диму. В его глазах мелькнула тревога. – Меня же мама прибьёт, я так и не позвонила ей!

Но Кирилл, похоже, не собирался так просто меня отпускать.

– Эй, ну ты чего? Мы же нормально болтали, – он сделал шаг ближе. – Я ведь нормальный парень. Да и ты прикольная.

Я снова бросила быстрый взгляд на Диму. Он стоял чуть в стороне, сжимая в руках куртку.

– Ага, но мне правда пора, – я старалась, чтобы голос звучал ровно, но внутри уже ощущала панику.

– Да ладно тебе, останься ещё, – ухмыльнулся Кирилл и неожиданно убрал прядь моих волос за ухо.

Я дёрнулась, но тут же между нами встал Дима.

– Руки держи при себе, – его голос был спокойным, но в нём чувствовалось предупреждение.

Кирилл вскинул брови, будто удивлённый.

– Чего ты напрягся, Диман? Просто разговор.

– Может, ты отвалишь, Кир? – спокойно, но жёстко сказал Дима.

В гараже повисло напряжение. Матвей и Макс, уже почти собравшиеся уходить, замерли, чувствуя перемену в атмосфере.

Кирилл фыркнул, пожал плечами.

– Ладно-ладно, без обид. Просто предложил, – он поднял руки, изображая невинность. – Только не бейте.

Но в его глазах всё равно мелькала самоуверенная ухмылка.

Я выдохнула, когда Дима повернулся ко мне.

– Я провожу тебя, – быстро сказал он, натянул куртку, взял мою и сжал мою руку.

– Оль, ты прости этого засранца. Надеюсь, мы ещё увидимся? – вдруг спросил Макс, неловко улыбнувшись.

Я не успела ответить. За меня это сделал Дима.

– Посмотрим. Пошли.

Он уверенно вывел меня из гаража, и я чувствовала, как напряжение, копившееся внутри, медленно отпускает.

Мы действительно ушли. На улице стало ещё темнее, чем когда я пришла. Воздух был прохладным, но приятным, а тишина после громкой репетиции в гараже казалась почти осязаемой.

– Оль, извини за то, что произошло, – вдруг сказал Дима. – Не надо было вообще подпускать Кирилла к тебе.

– Ты не виноват… – пробормотала я.

– Я больше не приведу тебя сюда.

– Почему? Мне же всё так понравилось!

– Правда? – он удивлённо посмотрел на меня.

– Да. У вас очень хорошо получается. Не идеально, конечно, но в этом есть что-то… – я замялась, подбирая слова. – Такое крутое. Не просто повторение чужих песен, а что-то свое.

Дима смущённо улыбнулся.

– Но вам есть над чем работать, – добавила я, не желая, чтобы это звучало как лесть. – А ещё мне понравился твой голос.

Он резко повернул голову, и я поняла, что сказала слишком прямо.

– Ну, я имею в виду… он звучит прикольно, – поспешила я объясниться. – В общем, вы классные. Хоть и спорите постоянно, но видно, что вы прям горите этим делом.

– Иногда мне кажется, что вся группа – чистый хаос.

– Да, но в этом и есть кайф, – улыбнулась я.

Дима на мгновение задумался, потом сказал чуть тише:

– Спасибо тебе… за твои слова. Парни будут рады.

– Ага, передай им.

Он усмехнулся, а потом вдруг, чуть нерешительно, добавил:

– Оль, ты сама… классная.

Я удивлённо посмотрела на него.

– В смысле?

– В прямом, – он чуть улыбнулся, но взгляд был серьёзный. – Ты другая. Умная, честная. Ты слушала нас сегодня так… ну… и я… в общем, рад, что ты пришла.

Я почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Хотелось пошутить, отвести разговор в сторону, но его искренний взгляд остановил меня. Я просто молча кивнула.

Дима немного замялся, словно колебался, а потом осторожно спросил:

– А у тебя… есть парень?

Я вздрогнула. Не ожидала, что он спросит это так прямо.

– Эм… Нет. Да и вообще, я… никогда ни с кем не встречалась, – зачем-то призналась я.

– Серьёзно? – удивился он, а в его голосе проскользнуло что-то похожее на радость.

– Угу, – мне вдруг стало неловко.

Он кивнул. Мы продолжили идти по улице, и между нами повисла тишина.

Дима внезапно остановился и повернулся ко мне.

– Слушай… – начал он, явно нервничая. – Я хотел бы предложить тебе свою кандидатуру.

Я замерла.

– Кандидатуру?

Он смутился, но затем выдохнул и сказал:

– Ну… не хочешь ли ты встречаться со мной? То есть… не просто так, а быть парой. Ты мне нравишься.

Моё сердце забилось быстрее.

– Э… – я замялась, не зная, что сказать. – Я… не ожидала…

– Извини, если резко вышло, – он почесал затылок под шапкой, опустив глаза. – Просто… ты мне правда нравишься, и я подумал, может, стоит попробовать.

Я сглотнула, чувствуя, как сбивается дыхание.

– Я… не знаю… – пробормотала я, отводя взгляд.

– Ну, можно я хотя бы поухаживаю за тобой?

Я чуть раздражённо выдохнула.

– Да мне как-то без разницы.

– В смысле?

– Ну… типа да… но мне нужно время, – я чувствовала, что оправдываюсь. – Я не уверена, что готова.

Дима кивнул, но в его взгляде мелькнуло разочарование.

– Понял. Извини, если смутил.

«Как же это тяжело и, чёрт побери, не вовремя».

– Нет, просто… всё не так просто, – сказала я, надеясь хоть как-то сгладить ситуацию. – Мне просто нужно немного подумать.

Дима тихо выдохнул.

Мы какое-то время шли молча. Напряжение повисло в воздухе, и мне стало так неловко, что я вдруг шагнула в сторону и сказала:

– Слушай, я, наверное, сама дойду. Тут уже недалеко.

Дима посмотрел на меня с сомнением. Лицо его стало серьёзным, он чуть ускорил шаг.

– Нет, – твёрдо сказал он. – Я всё равно тебя провожу. Уже поздно, и тебе не стоит гулять одной.

– Да ничего страшного, я нормально… – начала я, но он перебил:

– Ты не поняла. Ты не должна ходить одна в такое время, – его голос стал мягче, но в нём чувствовалась решимость. – Я тебя провожу, и точка.

Теперь я поняла, что спорить бессмысленно. Мы пошли дальше, но с каждым шагом напряжение, казалось, только нарастало.

И вдруг, словно пытаясь разрядить обстановку, Дима заговорил:

– Я вообще по ночам часто гуляю один. Ну, потому что работаю.

Я удивлённо взглянула на него.

– Кем?

– Грузчиком. В магазине.

– Вот почему ты в школу не ходишь?

Он кивнул.

– Это одна из причин. Но в основном просто нужно зарабатывать. У нас в семье не так много денег.

Я удивилась. Будучи из благополучной семьи, я никогда не знала тяготы жизни. Мне сразу захотелось чем-то помочь ему, но я просто не знала, как и чем, поэтому постыдно молчала.

– Но я не жалуюсь, – добавил он, заметив мою реакцию. – Всё нормально. Просто иногда тяжело. Ночные смены дают хоть какие-то деньги, а мне нужно помогать… маме, сестре.

Я не знала, что сказать. Хотелось как-то поддержать его, но все слова казались неуместными.

– Хотя мама всё равно заставляет меня доучиваться, – продолжил он с кривоватой усмешкой. – Говорит, что надо получить высшее образование. Но о нём даже речи не идёт. Я уже всё решил, а спорить с ней бесполезно.

– И что ты будешь делать после школы?

– В армию пойду. Подпишу контракт.

Я невольно замедлила шаг.

– В армию? Ты, правда, хочешь?

– Да, – в его голосе не было ни тени сомнения. – Всегда хотел быть частью чего-то большего. Не просто работать за копейки в магазине…

– Стоп, – перебила я его. – А как же музыка?

Дима слегка усмехнулся, но в глазах мелькнула тень грусти.

– Всё это, конечно, круто, но сама понимаешь… этим на жизнь не заработаешь. Это хобби. Не более того. А армия – это реальная жизнь. Контракт, служба, стабильность. Там хотя бы есть будущее.

– Но у вас же так классно получается! – я не понимала, как можно вот так просто отказаться от чего-то, что приносит радость.

– Да, но… – он запнулся, словно подбирая слова. – Группа… это была идея Макса. Он мечтает о сцене, а мы просто за компанию. Не думаю, что это то, с чем я хочу связывать свою жизнь.

Он взглянул в сторону, словно обдумывая собственные слова.

– Я хочу построить нормальную карьеру, – тихо добавил он.

Я молчала. Всё это звучало так… окончательно. «Как можно так легко отказаться от того, что ты любишь?» Но Дима, похоже, уже всё для себя решил.

– Я хочу попасть в горячие точки, почувствовать себя нужным. Я хочу быть там, где важно то, что ты делаешь. Где твои действия, твоя ответственность – это не просто слова, а реальность…

Примечания