И, конечно же, Серёжа и Катя опоздали. Они вбежали в класс, довольные, сияющие. Вокруг сразу начался шёпот, смешки. Учительница посмотрела на них осуждающе, потребовала дневники. Они – естественно! – «случайно забыли их дома». Вздохнув, учительница махнула рукой и велела садиться.

Класс тут же принялся подшучивать над ними. Серёжа отшучивался в ответ. И вдруг его взгляд остановился на мне.

– Ну, привет, – произнёс он, но даже не попытался улыбнуться.

«Придурок».

Я качнула головой и уставилась в тетрадь, скрывая лицо за волосами. Не хотелось видеть его. Не хотелось даже слышать.

Как только урок закончился, я вышла первой. Мне не хотелось с ним говорить. И тем более – сталкиваться с ним снова.

В столовой я наконец встретилась с Ксюшей и Лилей. Они выглядели уставшими, выжатыми, но попытались улыбнуться, садясь ко мне.

– Привет, – тихо сказала Ксюша.

Её лицо было бледным, губы поджаты. Видимо, она сильнее всех переживала из-за нашей новой парочки.

– Привет, – ответила я, бросив взгляд на обеих.

– Ну, как всё прошло? – спросила Лиля.

– Неплохо, – я постаралась говорить как можно бодрее. – Наша команда победила, мы здорово отпраздновали… И всё. С чирлидингом покончено. Больше выступать не буду. Теперь вся уйду в учёбу.

– Ну да, ты и так её совсем забросила, – заметила Лиля.

– Постой, а почему бросаешь? – нахмурилась Ксюша.

– Команду расформировали.

– Серьёзно?! – они обе вытаращили глаза.

– Никаких вариантов продолжить? – с надеждой спросила Лиля.

Я мотнула головой.

– Да и родители против. Считают, что пора готовиться к экзаменам, – мне не хотелось вдаваться в подробности, поэтому я быстро перевела тему разговора. – Ну а вы как тут без меня?

– Разве не заметно? – резко бросила Ксюша.

– Да ладно, ты из-за Нагимова с Виноградовой так убиваешься?

Этот вопрос я должна была задать самой себе. Ксюша опустила взгляд, не ответила. И я не стала давить.

День тянулся медленно, и я с ужасом осознала, что вообще ничего не понимала в уроках. Особенно в алгебре. Они уже прошли новую тему, а я ещё старую толком не разобрала. Учителя, как назло, объясняли так, будто перед ними не живые люди, а машины для запоминания формул.

Когда уроки закончились, моя голова была перегружена до предела. Казалось, мозг вот-вот взорвётся. За эту пару дней я настолько отвыкла от учёбы, что перестроиться обратно было невыносимо сложно.

А вечером меня добило количество домашки. Девятый час, а я сидела за уроками. Нужно было учить кучу всего, плюс найти материал для доклада про Александра Первого.

В половине десятого раздался звонок.

– Оля у аппарата, – устало ответила я, прикладывая свой старенький LG к уху.

– Привет… – донёсся убитый голос Ксюши.

– Чего такая мрачная?

– Всё ужасно… мне плохо…

– Из-за него? – мне даже имени не хотелось называть этого бабника. – Или есть ещё кто-то, кого надо ненавидеть?

– Не издевайся, – попросила она.

– Ладно, не буду. Ну рассказывай, что там у тебя стряслось.

Ксюша немного помолчала, потом вдруг спросила:

– Ты виделась с Серёжей в субботу?

Неожиданный вопрос.

– Виделась, – ответила я осторожно. – Но сначала давай разберёмся с другим. Почему ты сдала меня ему? Что ты вообще ему наговорила?

Я была на неё зла. Очень зла. Хотела говорить спокойно, но в голос всё равно прорывалась обида.

– Я не сдавала тебя! – вспыхнула Ксюша. – Он просто спрашивал, а я… я не могла промолчать.

Внутри всё перевернулось. Значит, он действительно интересовался мной. Причём у лучшей подруги – той, кто знала про меня буквально всё.

– И что ты ему рассказала? – спросила я, стараясь держать голос ровным.

– Где ты была, есть ли у тебя парень, какие парни тебе нравятся…

– И что ты ответила?

– Я пошутила, что он в твоём вкусе, – хмыкнула она. – Но ведь это не так?

Я вздрогнула: Серёжа и правда был в моём вкусе… хотя какой вкус мог быть у четырнадцатилетней девчонки? Но вслух я, конечно, сказала совсем другое:

– Даже думать не хочу, что мне могут нравиться такие кретины.

Ксюшка вроде бы удовлетворилась моим ответом, но вот я – нет. Потому что, как бы я ни злилась на Серёжу, перестать думать о нём у меня не получалось.

– И это всё, о чём вы говорили? – уточнила я.

– Нет, ещё кое-что… – по голосу я поняла, что она наконец улыбнулась.

– О, и о чём же? – удивилась я.

– Он поделился впечатлениями о нашем классе. Сказал, что все ему понравились, что у нас весёлый, дружный клас. А я не удержалась и пошутила, мол, наверняка Виноградова ему понравилась больше остальных.

– И что он ответил? – я невольно напряглась.

– Сказал, что с ней весело, и… как же он выразился? – Ксюша напряглась вспоминая. – Ах да! Сказал, что она слишком легкодоступная, а такие девушки ему не нравятся.

– Смешно, – хмыкнула я с сарказмом.

– Да уж… – вздохнула Ксюшка. – На этом, в общем, всё. Но знаешь, что он сделал в конце? Подмигнул мне, снова назвал красавицей, поблагодарил за информацию и ушёл на встречу с тобой. А я… Я, как наивная дура, стояла и радовалась, что он не хочет мутить с Виноградовой. А потом… В понедельник…

Она осеклась.

– Оль, я не знаю, что случилось. Но внезапно он стал к ней лезть. А потом… Я видела, как они целовались за школой.

Почему-то меня это не удивило.

– Ты ему что-то сказала в тот вечер? Что произошло между вами?

Я напряглась. Иногда бывает плохо, когда твоя подруга знает тебя вдоль и поперёк. Ксюшка уже сложила в голове картинку, и, похоже, виноватой выходила я. Получалось, что Серёжа разбил ей сердце из-за меня.

– Оль? – её голос звучал требовательно. – Что между вами было?

Если бы я сказала правду, она бы возненавидела меня.

– Ксюш, да ничего. Мы просто гуляли, слушали музыку, он проводил меня до дома, – я старалась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.

– Пообещай, что не врёшь.

– Я не вру! – соврала я, не моргнув. – И вообще, не бери в голову. Этот идиот даже не думает о чувствах других людей.

– Оль… Я пытаюсь. Правда, пытаюсь… Но ничего не могу с собой поделать. Кажется, я влюбилась в него.

Глава 5

Когда подруги увидели меня утром, они разразились смехом.

– Ты во сколько спать легла? – сквозь смешок спросила Лиля.

– В половине третьего, – сонно пробормотала я, опустив голову на сложенные на парте руки.

– И чем ты там занималась?

– Зубрила английский. В итоге сейчас вообще ничего не помню.

– Гений! – хохотнула Ксюша.

Они снова рассмеялись, а я только тяжело вздохнула.

Сегодняшний день был просто катастрофой! Четыре двойки из пяти предметов – новый антирекорд! Подруги в шоке, а мне было даже не смешно.

Сначала на истории. Вместо обещанных докладов по Александру Первому нас внезапно ждал тест по всему материалу за седьмой класс. А я его вообще не помнила. Хотела было списать, но мой ботаник-сосед заболел, а остальные сами еле разбирались в вопросах. Учительница проверила работы прямо на уроке и поставила оценки в журнал. Итог: первая двойка.

Потом химия. Очередная самостоятельная. Очередной провал. Вторая двойка.

На физике меня спросили параграф – вроде бы ответила нормально, даже на четвёрку вытянула. Но тут же отправили к доске решать задачу. Стояла, смотрела на доску, а в голове пустота. Одноклассники потом сказали, что задача была элементарной. «Ну, класс! Значит, либо у меня интеллект ниже плинтуса, либо все вокруг скрытые гении».

Физкультуру пережила спокойно. Учитель даже похвалил за выступление на стадионе – хоть что-то хорошее.

И, наконец, английский. Я с гордостью ответила на пятёрку и, довольная собой, вернулась на место. Но тут раздался голос Серёжи:

– Ну, молодец! Три двойки, четвёрка и одна пятёрка – исправила все оценки!

«Что? Он что, следит за моими отметками?»

Я повернулась к нему – он смеялся, слегка склонив голову набок и с явным удовольствием наблюдая за моей реакцией.

– Завидуй молча! – гордо заявила я.

И тут учительница объявила:

– А теперь оценки за вчерашнюю самостоятельную…

– О! – оживился Серёжа.

Я внутренне сжалась.

Вчера он меня предал. Сидел рядом и ни разу не подсказал, пока я судорожно выводила какие-то каракули в тетради.

– Нагимов – пять. Новикова… – учительница замерла, а потом недоумённо посмотрела на меня. – Два. Оля, как ты вообще могла написать такое? Там ни одной строчки без красной ручки!

Она подняла мою тетрадь, показывая её всему классу. Действительно, красного было больше, чем синего. Со всех сторон послышались смешки.

Серёжа прикрыл рот рукой, еле сдерживая смех:

– Четвёртая двойка?

– Татьяна Валерьевна, можно переписать? – с надеждой спросила я.

– Нет.

– Почему?!

– Такие простые работы не переписывают. Надо было учить!

– Но я же выступала…

– Меня это не волнует. Ты должна была быть готова.

Внутри меня вскипел гнев. Так и хотелось подойти и выдергать ей все волосы! Вместо этого, когда она отвернулась, я злобно показала ей средний палец.

Серёжа фыркнул:

– Какая ты жестокая.

– Она ещё пожалеет, – прошипела я.

Он стал корчить рожи англичанке, пока та что-то писала на доске. Ближайшие парты тоже подключились. В итоге нас всех отчитали, но я хотя бы знала, что мой класс на моей стороне. Они всегда могли поддержать, даже когда всё ужасно.

Вечером, когда я рассказала маме о своих «успехах», она села на стул, глядя на меня с открытым ртом.

– Мам, прости… – забеспокоилась я, чувствуя, как в глазах предательски защипало. – Я всё исправлю, обещаю!

Она тяжело вздохнула, подперла голову рукой… и вдруг улыбнулась.

– Да тебя в Красную книгу пора заносить за такое количество двоек! Надо же так постараться!

Я тоже улыбнулась. «Фух, пронесло!»

– Но, – тут же добавила она, – если ты их не исправишь, будешь сидеть дома до конца четверти. Никаких гуляний, только учёба!

Я поспешно закивала. Надо было срочно браться за голову. Всего-то два дня пропустила, а результат – просто катастрофа.

***

Прошло несколько дней, и я наконец-то начала разбираться в завалах учебного материала. Учёба оказалась сложнее, чем я думала. Иногда возникало ощущение, что учителя соревновались, кто задаст больше домашки, будто у нас, кроме школы, не было личной жизни. Хотя… какая тут личная жизнь.

Всё катилось в тартарары, и только учёба хоть как-то отвлекала.

А вот Виноградова, похоже, вообще забила на предметы. По слухам, они с Серёжей каждый вечер гуляли и вытворяли такое, во что я отказывалась верить. И всё бы ничего, если бы не одно «но» – я была вынуждена видеть их отвратительные лица каждый день.

Если бы они сидели где-нибудь подальше, я, может, и не обращала бы на них внимания. Но нет! Они сидели в полуметре от меня, громко хихикая и обнимаясь прямо на уроках. А на переменах они бессовестно целовались во всех углах школы. Катя хохотала буквально над каждым словом Нагимова, каким бы мерзким его голос уже не был для меня.

Они встречались чуть больше недели, а уже доводили меня до бешенства.

Когда я вошла в класс, то собиралась сесть на своё место, но… на моей парте кто-то сидел. Вернее, не просто кто-то, а задница Виноградовой в обтягивающих джинсах, а перед ней стоял Нагимов.

Звонок уже прозвенел, но учительница задерживалась, поэтому класс продолжал шуметь. Однако мне было не до этого. Моё место было занято, и я не собиралась отступать. Отступать – значит уйти на последнюю парту, подальше от этой «прекрасной» парочки. А я принципиально собиралась остаться здесь.

Подойдя ближе, я громко откашлялась.

Ноль реакции.

Они даже не заметили меня, слишком увлечённые друг другом.

Я скрестила руки на груди и с отвращением наблюдала, как они нагло целовались прямо на моей парте. Нет, даже не просто целовались – у них был настоящий французский поцелуй! Я видела, как их языки соприкасались, как он покусывал её нижнюю губу…

«Фу! Меня сейчас стошнит!»

– Прошу прощения, но не могли бы вы, уважаемая мадемуазель, убрать свой зад с моей парты? – я больше не могла молчать. Если бы не сказала это, то не знаю, что бы сделала. – Или, может быть, вам помочь? Скинуть?

Я чувствовала, как от злости дрожали руки.

Катя медленно повернула голову, лениво посмотрела на меня и скривила губы:

– Только попробуй. Новикова, ты что, завидуешь?

Она даже при нём не стеснялась так разговаривать.

– О да, конечно! – с издёвкой протянула я. – По ночам мечтаю о Серёже, заливаюсь слезами в подушку… Как же так, моя обожаемая Катенька заполучила в свои мерзкие ручонки такого парня! Да чтоб мне сквозь землю провалиться – никогда в жизни!

Катя ехидно улыбнулась.

– Никогда не говори «никогда».

Серёжа усмехнулся и прижался щекой к её виску, глядя на меня с откровенным интересом. Ждал реакции? Хотел позлить?

– Как-нибудь обойдусь без ваших советов, – отрезала я.

– Да ладно, Оль, не злись.

Она вдруг потянулась ко мне и поправила воротник моей рубашки. Театрально нежно, с мерзкой самодовольной улыбочкой.

– Всё у тебя впереди. Жизнь – это полосы: белая, чёрная… мало ли что бывает. Встретишь ещё свою любовь.

Как же хотелось ей врезать!

Катя наконец-то слезла с моей парты и направилась к своему месту. Серёжа же остался стоять. В последний момент он наклонился ко мне и прошептал:

– Не ведись на её провокации. Не показывай, что тебя это бесит.

– Да что ты? – прошипела я. – Прямо заметно, да?

– Очень, – ухмыльнулся он. – Ну, ничего. Поревнуешь немного и успокоишься. Со всеми бывает.

Я даже моргнуть не успела, как он наклонился, ещё ближе, чтобы сказать на ухо:

– Ты же сама упустила свой шанс.

И подмигнул.

У меня даже слов не было, чтобы выразить, насколько он мерзавец.

Я сжала кулаки, а потом… со всей силы наступила ему на ногу. Прямо на его белую, идеально чистую кеду. Теперь на ней красовалось грязное пятно – я ведь с утра успела вляпаться в лужу.

Серёжа взвыл от боли, схватился за ногу и упал на стул.

– Ты что, рехнулась?! – заорал он.

Он покраснел так сильно, что казалось, сейчас взорвётся.

Это было восхитительно.

А мне – не было стыдно ни капельки. Наоборот, я вдруг почувствовала, как будто только что вдохнула полной грудью.

«Да, бесись. Это тебе – за всё».

Но весь кайф оборвала вошедшая в класс учительница. Кто-то из одноклассников тут же начал сдавать меня, но самое странное – Серёжа молчал. Может, ему вдруг стало стыдно за свои слова?

В итоге его повели в медкабинет. Перед уходом он кинул на меня недовольный взгляд. Я в ответ показала ему язык, а потом – средний палец.

Что с ним стало дальше? Без понятия. И, если честно, мне было наплевать. Я давно не чувствовала себя такой довольной.

– Ты беспощадный монстр! – Лиля положила мне руку на плечо после урока. Это она меня так хвалила.

– Ха! А ты сомневалась? – я гордо задрала нос.

– Оль, ну зачем ты так? – вмешалась Ксюшка, и в её голосе было искреннее возмущение. – Ему же было больно. Да ещё и кеды белые… Такую вещь испортить!

– Ксюш, либо ты заткнёшься, либо я и тебя ударю, – я сказала это спокойно, без малейшей жалости.

– Ладно, – буркнула она. – Ты, конечно, молодец. Видно же, как они тебя довели.

Я улыбнулась.

– Только вот… почему они оба говорили о твоей ревности и зависти? – вдруг спросила Ксюша. – Ты что, ревнуешь Серёжу к Виноградовой?

Моё сердце сжалось.

«Неужели догадывается? Неужели придётся рассказать правду?»

– Да ерунда, – я сделала вид, что мне смешно, и махнула рукой.

– Не-не-не! – Ксюша прищурилась, вглядываясь в моё лицо. – Ты что-то скрываешь!

Она смотрела прямо в глаза, а я… я знала, что врала. Я не могла придумать, что сказать. Если бы призналась – ранила бы её. Возможно, разрушила бы нашу дружбу. Почему всё так получилось?

– Да ты и говорить ничего не должна, всё и так видно, – её голос вдруг изменился, стал тише, тяжелее. – Я ведь давно начала догадываться…

Ещё секунда и она заплакала бы. Ксюша резко развернулась и побежала прочь.

– Оль, не знаю, что там у вас произошло, но мне надо её догнать, хорошо? – серьёзно сказала Лиля. – Мы, наверное, прогуляем урок.

– Да, конечно… – выдавила я из себя слова.

Лиля убежала следом.

А я осталась одна. Прислонилась к холодной стене, закрыв глаза.

«Какая же я дура…»

***

– Вот же дерьмо… – пробормотала я, стоя под горячими струями душа.

Рука сама потянулась к крану, и в следующую секунду вода обрушилась на меня ледяным потоком.

– Блин! – я резко отшатнулась, тяжело дыша. Совсем не ожидала, что ледяная вода будет такой жестокой.

Пришлось несколько раз пересиливать себя, прежде чем удалось простоять под этим ледяным потоком хотя бы несколько секунд. Зато освежилась.

Уроки были сделаны, теперь можно было с чистой совестью посидеть в интернете. «ВКонтакте», как всегда, было уныло – лента забита бесполезными постами, в сообщениях тишина. Никто не писал.

Я задумалась: «Написать Ксюше? Может, помиримся?» Но страх сковывал пальцы. Что если бы она ответила сухо, с упрёком? Или, хуже того, не ответила бы совсем? Я никогда раньше не врала ей. Она это знала. Наверное, поэтому и обиделась так сильно.

К тому же её не было в сети. Возможно, лежала, уткнувшись лицом в подушку… Глупые мы обе.

Но тут вдруг пришло сообщение:

Екатерина [20:16]

Оль, будь добра, не лезь к моему парню!

к сожалению, я не могу тебе ничем помочь в твоём горе, но прошу – НЕ ВМЕШИВАЙСЯ В МОЮ ЖИЗНЬ!!!

только попробуй тронуть его хотя бы пальцем!

потом ты обязательно пожалеешь об этом!

Какое же устрашающее сообщение мне пришло от Виноградовой. Надо же, я прям «вздрогнула» и «спряталась под стол». Как же она меня бесила!

Ольга [20:18]

что ж ты так за него заступаешься?

наверно, он просто сам не в состоянии этого сделать?

какой же бедняжка, его девушка защищает!

хахахаха

Прошло минуты две, прежде чем она ответила. Либо долго соображала, либо реально сочиняла поэму. Хотя в жизни я не получала от неё сообщений длиннее пяти слов. Обычно это было что-то вроде: «что задали на завтра по матану?» А тут я прямо была польщена. «Низкий поклон Вам, Екатерина, что вы удостоили меня своим вниманием!»

Екатерина [20:20]

я за него не заступаюсь!

просто будет Серж тратить своё время на такую дуру, как ты!

слушай, он уже послал тебя, что ты к нему прицепилась?

неужели с первого раза не понятно?

Она угрожала мне и оскорбляла. Оставалось только в полицию на неё заявление написать.

«Послал»? Наверное, она думала, что я призналась ему в любви, а он отказал мне. «Серёжа рассказал ей всё? Скорее всего, наврал».

– Ну, я тебе ещё устрою, Нагимов! Я ведь могу ударить и ниже пояса! – в сердцах бросила я в экран ноутбука.

Ольга [20:26]

не, ты чего?

конечно, я всё поняла, и больше не буду мешать вашим отношениям

Таков был текст моего последнего сообщения, после чего я вышла из «ВК». Не хотелось травмировать нежную психику Виноградовой, не дай Бог она ещё бы разочаровалась в своём Серже.

***

На следующий день, на четвёртом уроке я написала записку и незаметно кинула её Серёже:

«Можно с тобой поговорить? После уроков, за школой?»

Он поднял записку, быстро пробежался глазами по тексту и, нахмурив брови, удивлённо посмотрел на меня.

«Ну давай, отвечай, зараза, иначе я устрою скандал прямо сейчас!»

Спустя пару минут записка вернулась ко мне:

«Ты что, убить меня хочешь? Тогда предупреди заранее, я хоть нож из столовки возьму. Буду защищаться XD»

«Ага, конечно! Как будто он тебе поможет, дорогой!»

Я прикусила губу и наспех нацарапала ответ:

«Против меня нож – слабое оружие. Лучше уж сразу ружьё! Так что?»

Серёжа усмехнулся. Причём так громко, что Виноградова подозрительно посмотрела в его сторону. Он тут же сделал невозмутимое лицо и склонился над тетрадью, изображая сосредоточенность.

Когда Катя с недовольным видом отвернулась, он снова посмотрел на меня и, не особо заморачиваясь с конспирацией, швырнул бумажку прямо мне в голову.

«Ок, маньячка =*»

«Ещё и звёздочки рисует, гад!»

Я сжала записку в кулаке, а потом разорвала её. Так бы и Серёжу разорвала на месте.

– Ну, так о чём ты хотела поговорить? – спросил он, когда мы оказались в раздевалке.

Хорошо, что Катя ушла после пятого урока – к врачу. Я молилась, чтобы ей там прописали что-нибудь, от чего она долго лечилась бы, чтобы мозги на место встали.

– Или это что-то настолько секретное, что обязательно нужно идти за школу? Ты меня изнасиловать хочешь?

– Мечтай-мечтай! – отрезала я с сарказмом.

Мы вышли на улицу.

– Всё сходится, – продолжал Серёжа. – Сначала ногу мне отдавила, теперь вот убить за школой задумала.

Я молча шагала вперёд, а он, ухмыляясь, смотрел на меня.

– Ну? Удиви меня!

«Не путай мне все карты! Я совсем по-другому это представляла…»

Я глубоко вдохнула и, глядя ему в глаза, жёстко спросила:

– Какого чёрта на меня вчера наехала твоя Катя и заявила, чтобы я от тебя отстала?

Серёжа мгновенно перестал улыбаться, а я продолжила:

– А? Значит, это я, да? Я лезу к тебе с признаниями в любви? Я правильно понимаю?

Он тяжело вздохнул.

– Я, конечно, понимаю, тебе хочется покрасоваться перед девчонкой, но зачем меня-то впутывать?

– Слушай, у вас, девчонок, свои разборки. Катька просто хочет тебя позлить. Разве это не очевидно?

– Не понимаю одного: почему я? Может, объяснишь?

Серёжа явно не ожидал такого разговора.

– Катька вчера разозлилась из-за твоего отношения ко мне. Устроила мне допрос, пришлось выкручиваться, – он пожал плечами и засунул руки в карманы.

– Ага, и ты сказал ей, что это я предложила тебе встречаться?

– Нет, ты не так поняла. Я сказал, что мы просто общаемся. А она уже додумала своё.

– Не ври мне.

Я не могла поверить в его слова.

– С чего ты взяла, что я вру?

– Может, она и идиотка, но такого бы не выдумала… – я осеклась, представив себе Катю.

Хотя… могла.

– Блин! – я опустила голову, признавая свою ошибку. – Ладно. Верю. Но больше не смей впутывать меня в ваши любовные разборки.

Серёжа ухмыльнулся.

– А у меня есть к тебе предложение…

Я посмотрела на него растерянным взглядом, нахмурившись.

Серёжа вытянул руку и прижал ладонь к стене за мной, чуть наклонившись ко мне. Я почувствовала, как внутри всё сжалось.

– Какое предложение? – тихо спросила я, словно мышь загнанная в клетку.

Он чуть усмехнулся:

– Хочешь, я расстанусь с Катькой? Только при одном условии: ты станешь моей девушкой.

Сердце ухнуло вниз.

Я замерла, пытаясь осознать, что только что услышала. Он говорил так, как будто речь шла не о людях, а о вещах.

– Ты… Тебе самому не противно от своих слов? – медленно проговорила я. – Как вообще можно предлагать такое?

Серёжа убрал руку, будто ему было всё равно, и спокойно ответил:

– Я даю тебе ещё один шанс подумать.

Развернулся и пошёл прочь, небрежно доставая из кармана сигареты.

Я опустилась на корточки и схватилась за голову.

«Как же он меня бесит… Но я ведь действительно хочу, чтобы они расстались».

Глава 6

Его голос, его слова не выходили у меня из головы. Перед глазами снова и снова всплывала та сцена. Я больше не могла думать ни о чём другом.

А потом, будто по цепочке, вспоминались все моменты, когда мы были вместе. Как смеялись, подкалывали друг друга, как он смотрел на меня… Как я однажды поцеловала его в щёку, а потом и он сам меня поцеловал, как он обнимал меня, как предлагал встречаться. И вот теперь – это предложение.

<123456...11>