Избранный светом. Сердце мира

Он снова нашел глазами Нарро. Изрядно захмелевший широкоплечий матрос придвигал к нему новую бутылку. Нарро посмотрел на нее с обреченностью. Так обычно смотрят на работу, которую не хочется выполнять. Со вздохом он все же взялся за горлышко и ловко вытащил пробку своим любимым ножом.

Да, боги свидетели, у Нарро был любимый нож. С узорами из ветвей и цветов шиповника на эфесе и тусклым кусочком янтаря в навершии. Именно этим ножом Сивизу чаще всего угрожали.

– Вы ведь на моей стороне, господин Сивиз?

Седовласая женщина выжидающе смотрела на него. Он снова с трудом удержался от «что?».

– Я на стороне Совета и законодательства как Вольного города, так и Бентской республики, – нашелся он.

Так можно было ответить на половину вопросов, если не на большую часть. Сивиз в принципе учил законодательство лишь затем, чтобы ссылаться на него в любой непонятной ситуации. Ну, и говорить Нарро, какой ему грозит срок за те вещи, которые он хочет проделать с некоторыми людьми (с самим Сивизом в частности).

– А я повторяю, – настаивал мужчина, – если бы не Леди Йарн, не видать бы главе Совета поста, как кончиков своих острых ушей.

Часть торговцев одобрительно закивали, другие же, наоборот, возмущенно зашумели. Сразу становилось очевидно, кто из них живет в Урадерне, а кто прибыл из других городов.

– Вам напомнить, что именно он и его жена возглавили армию эльфов и склонили Республику к участию в войне за Пустые земли? – Женщина скрестила руки на груди и посмотрела на мужчину сверху вниз.

– Да они просто хотели вернуть себе власть, воспользовавшись силами Республики!

Сивиз прикрыл глаза. В висках нарастала тупая боль, игнорировать ее становилось все сложнее.

Эти разговоры начались еще до того, как война была выиграна. Так что ему казалось, он слышит один и тот же повторяющийся диалог раз за разом.

Аргентис ан Альбара, действующий глава Совета, и его жена Ариста действительно правили Вольным городом Альбисом, еще когда он был одной из эльфийских столиц. Во время трагедии двухсотлетней давности им удалось уцелеть и увести остатки жителей из уничтоженного города. Из-за этого многие говорили, что Аргентисом и Аристой движет вовсе не благая цель освобождения своей земли и порабощенной нации эльфов. Отчасти это действительно было правдой. Ведь в день трагедии они потеряли детей в разломе. Ими двигало кое-что посильнее жажды власти – надежда. Надежда на то, что во время освободительной войны они смогут найти и своих детей. Сивизу было искренне жаль, что она не оправдалась.

– Полагаю, подобные вещи лучше бы обсуждать без моего присутствия.

Все участники дискуссии мгновенно замолчали. Хотя Сивиз надеялся, что они продолжат, а он сможет наконец-то уйти.

– А я вот слышала, что в Альбисе недавно произошел некий инцидент, – мгновенно сменила тему другая женщина, высокая и дородная. Выговор и загорелая кожа выдавали в ней уроженку южных окраин. – Говорят, аккурат на Равноденствие город накрыло песчаной бурей, пришедшей из Пустых земель. Она бушевала весь день и всю ночь. А наутро все увидели, что улицы засыпаны песком по колено, точно снегом, а стены домов почернели, словно обуглились. Даже Белый замок стал черным как сажа.

– Я несколько месяцев не был в городе, так что ничего об этом не знаю, – честно сказал Сивиз, – подобные происшествия и правда случаются. Но охранная магия надежно защищает город от воздействия моркетской энергии.

– Жаль, жаль. – Женщина задумчиво покачала головой, но, поймав взгляд Сивиза, спохватилась. – Я имела в виду, что надеялась на рост цен защитных амулетов.

Торговцы. Никакого сочувствия забесплатно.

* * *

– Я тут еще вот о чем думаю.

Фрея, Аин и Анс мгновенно сделали страдальческие лица. Анс ради этого даже соизволил от подушки оторваться. Или у него просто воздух кончился.

– Да ладно вам. – Я нахмурился. Это было уже даже не смешно.

– Выкладывай, – милостиво разрешила Фрея с трагическим надрывом в голосе. Аин закатила глаза, приложив руку ко лбу. Анс просто уткнулся обратно в подушку, всеми силами изображая труп.

Драмкружок, блин.

– Я подумал – если магия сейчас нестабильна, не опасно ли нырять в портал целым кораблем?

Как я понял, большую часть пути мы будем плыть по совершенно обычному морю, а потом зайдем в некий «магический коридор», который перебросит нас к нужной точке. У меня в голове он работал как огромный портал. Но если учесть, что у них и маленькие порталы-то сбоят, то все начинало выглядеть довольно сомнительно.

– Коридор – это не портал, – сказала Аин этим своим тоном университетского лектора. Думаю, из нее правда бы вышел классный лектор, кстати. – Портал связывает две точки через подпространство, в котором не существует таких понятий, как время и расстояние.

– Как в разломе? – уточнил я.

Аин покивала.

– Разломы в принципе похожи на порталы. Но портал требует строго упорядоченной энергии.

– А разлом – это чистый энергетический хаос, – продолжил Анс. – Третьей каким-то образом удается перемещаться в этом хаосе, но как – загадка.

– Коридор не задействует подпространство, по сути, это что-то вроде магической артерии земли, там магии настолько много, что возникают искажения. Некоторые из них крайне нестабильны, их мы называем лихими тропами. Другие довольно устойчивы, вот их мы и называем коридорами.

Аин сделала несколько круговых движений пальцем. Энергия медово-оранжевого цвета завихрилась в воздухе. Аин сжала ее, как тугую спираль, докрутила еще пару витков и полезла за чем-то в карман.

– При таких искажениях пространство обычно сжимается, а время, наоборот, растягивается, замедляясь. Поэтому можно преодолеть целый океан дня за три.

– А если время ускорится, а пространство растянется?

– Тогда ты можешь шагнуть на лихую тропу с одной стороны улицы, а выйти на противоположной через десять лет, – усмехнулся Анс.

К списку опасных вещей прибавился пункт «лихие тропы».

– Смотри. – Аин перекинула мне пустую бутылочку, которую вытащила из кармана. – Это время без коридора, – она сделала жест рукой, призывая кинуть бутылочку обратно, – а это с коридором.

Аин поймала бутылочку, поднесла ее к началу спирали и толкнула внутрь. Она рванулась вперед со скоростью пули. Но, пролетев половину спирали, вдруг будто стукнулась о невидимый барьер и отрикошетила назад. От удара стекло треснуло, и бутылочка разлетелась на осколки прямо у начала спирали.

– Скит! – выругалась Аин.

Один из осколков глубоко вошел ей в палец. Кровь выступила мгновенно и закапала на пол.

– Тихо, – Аин тут же пресекла все, что мы могли бы сказать. В итоге я, Фрея и Анс замерли, напряженно наблюдая за тем, как Аин выдергивает осколок из раны так, будто ей вообще не больно.

Она отбросила кусочек стекла на пол, потом провела над раной здоровой рукой. Порез осветился оранжевым, кровь стала капать медленнее. Но и все на этом.

– Да чтоб тебя. – Аин нахмурилась.

Теперь свечением затянуло всю руку, а она сама громко и отчетливо произнесла слова исцеляющего заклинания. Кровь все же остановилась, но рана так и осталась открытой.

– Да что такое?..

– Давай помогу? – предложил я, подходя к Аин и опускаясь рядом с ней.

– Где ты понабрался этих рыцарских жестов? – удивилась Аин. Только тогда я понял, что встал на одно колено и взял ее руку в свою.

– От нее. – Я кивнул на Фрею.

– Учишь мальчика плохому, – покачала головой Аин, пока я залечивал ее палец. – Так, глядишь, совсем приличным человеком станет.

Ха. Не дождетесь.

– А корабль так же разнесет, когда он в коридор войдет? – спросил я подчеркнуто ехидным тоном.

– Забудьте, что я сказала про приличного человека.

– Не разнесет, – ответил за сестру Анс, внимательно наблюдая за процессом лечения. – Скорее дисбаланс энергии просто разрушит коридор или превратит его в лихую тропу.

– То есть войдем сейчас, а выйдем через сто тридцать лет со странными улыбками и полным непониманием происходящего?

– Вроде того.

– Многообещающе.

Лечение и у меня выходило хуже, чем обычно. Рана затягивалась медленнее и требовала больше энергии. Я толком не знал, дело во мне или это организм Аин так истощен, что с трудом регенерирует. То, что пребывание на корабле сильно сказалось на их с Ансом магии и общем самочувствии, я уже понял, но если оно и до регенеративных функций организма всего на третий день добралось – дело совсем дрянь.

– С коридором ничего не случится, – сказала Фрея так уверенно, что мне стало спокойнее.

– Именно. – Аин с довольной улыбкой рассмотрела свой наконец заживший палец. – Этот коридор самый стабильный из всех, к тому же корабль буквально весь напичкан формулами, стабилизирующими магию. Считай, плавучий артефакт. Не знаю корабля, который бы был подготовлен к энергическим перепадам лучше «Лисицы», местный маг знает свою работу. О, и спасибо, кстати.

– Да не за что, – отмахнулся я, вставая. – Обычно вы с Фреей меня латаете, хоть раз ответную пользу принесу.

Она пыталась выглядеть беззаботной, но я видел, что ее беспокоят сбои в работе собственной магии. Аин ведь из-за нестабильности энергии в мире и так уже лишилась своего магического таланта к телепортации, вдруг ее магия совсем иссякнет?

Оставалось надеяться, что это временный эффект. И я ни в коем случае не хотел сомневаться в компетенции местного мага, но все же начинал думать: то, что творилось с Аин и Ансом, могло быть не только психосоматикой и последствиями детских психологических травм.

* * *

– Ненавижу пить, – сказал Нарро и сделал большой глоток из горла.

– Иногда мне кажется, что ты путаешь ненависть с любовью. – Сивиз усмехнулся, глядя на него.

– Ненавижу пить на спор, – уточнил Нарро. Он поболтал бутылкой в воздухе, с отвращением глядя на остатки «Морской погибели».

Сивиз все же сбежал от торговцев и трехчасового (помилуйте, боги) разговора о политике и экономике. Нарро выиграл очередной спор, прошмыгнул между спящими вповалку матросами и теперь сидел на фальшборте рядом с Сивизом. Ногами он цеплялся за резные стойки, а в руках крутил бутылку. Тем не менее, несмотря на качку, Сивиз прекрасно знал, что в море свалится скорее он сам, чем Нарро.

– Ты не умеешь расслабляться.

Нарро фыркнул так, будто Сивиз сказал о чем-то, что было ниже его достоинства.

– С тем, что меня расслабляет, я не хочу связываться.

Те средства, о которых говорил Нарро, его не расслабляли, а попросту отключали. Все равно что наркоз или сильный удар по голове.

– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом, а о том, что тебя снова что-то беспокоит.

– Меня всегда что-то беспокоит.

А вот это чистая правда. Внимание Нарро – как паутина, охватывает собой все пространство и заставляет его реагировать на малейшее колебание. Реагировать и защищаться. Ну или в его случае – нападать.

Прежде чем Нарро привык к присутствию Сивиза, он дважды чуть не сломал ему руку, когда Сивиз имел неосторожность случайно до него дотронуться. Потом Нарро привык к его прикосновениям – случайным и нет. А Сивиз привык к тому, что ему в любой момент могут приставить нож к шее. Это было частью их чисто деловых отношений.

– Что беспокоит тебя конкретно сейчас?

– Кроме того, что я не знаю, куда это деть? – Нарро снова поболтал бутылкой с остатками «Морской погибели». Он никогда не выбрасывал еду и питье, даже если ему не нравилось или не хотелось.

Сивиз забрал бутылку у него из рук. На стекле все еще чувствовалось тепло чужих пальцев.

– Если затеял игру с Неблагой, готов будь проститься ты даже с душой.

Нарро наградил его взглядом, говорившим: «И ты туда же», – но все равно продолжил:

– Поздно о прошлом теперь сожалеть, ведь все, что осталось, – вино или смерть.

В одном из вариантов, как считалось, самом старом, песня про «Моряка Билла» заканчивалась именно так. На неопределенной, неясной ноте. Сивизу всегда нравились эти строки. Они звучали как отличный тост.

Он допил все одним большим глотком. У «Морской погибели» был специфичный солоноватый вкус, за который ее иногда называли «вином из водорослей». Недорогой и крепкий напиток, который довольно быстро утащит тебя на дно, если не знать меры.

Неутихающий гул в ушах стал только громче, давление на виски будто усилилось. Печально, ведь после прихода Нарро Сивиз почти забыл о боли.

– Что еще? – спросил он, отставляя бутылку в сторону.

– Теперь меня беспокоит, не отключишься ли ты. В смысле я не потащу тебя до каюты. Прямо здесь брошу.

Так бы он и сделал. А с утра еще и позлорадствовать пришел бы. Это тоже было частью их чисто деловых отношений. Шло бы вторым пунктом в трудовом договоре, если бы они удосужились его составить.

– Этого все же будет для меня маловато, если ты только не подсыпал туда яд.

– Не надейся, что умрешь такой легкой смертью.

Теперь Нарро вертел в руках свой любимый нож. Свет закатного солнца растекался по лезвию алыми полосами, поблескивал на шипах и тонких сплетениях веточек в узоре, как капли свежей крови. В кусочке янтаря будто время от времени искрил огонек. Нарро зажал рукоять между двумя пальцами и подбросил, нож несколько раз крутанулся в воздухе колесом, сверкая на солнце, как начищенная монета, а после так же поймал его, зажав между пальцев лезвие. И снова бросил, схватив за рукоять.

Он часто так делал, когда думал. Каким-то совершенно неведомым даже для Сивиза образом это помогало Нарро концентрироваться. Он подбрасывал и ловил нож так же легко и бездумно, как некоторые крутят перо между пальцев.

При этом он все еще сидел на фальшборте качающегося на волнах корабля. А до этого выпил одни боги знают сколько «Морской погибели».

Это можно было бы считать издевкой над простыми смертными, и Сивизом в том числе, если бы Нарро делал это осознанно.

– Что-то идет не так, – сказал Нарро, смотря в пространство, – на этом корабле я имею в виду.

– Собираешься разобраться с этим? – Солнечный луч, отразившись от лезвия, ударил Сивизу в глаза, и он сощурился.

– А ты нет?

– Это не моя работа.

– Я думал, у тебя широкий профиль.

– Признай, тебе просто скучно, и ты не знаешь, чем себя занять.

– Я ищу повод кого-нибудь прирезать.

Нарро поймал рукоять ножа, а через мгновение кончик лезвия прошелся по шее Сивиза от впадинки между ключиц вверх до подбородка. И снова вниз. Медленно. Ровно. Будто Нарро вел смычком по струнам чужих нервов.

– Я всегда открыт к твоим попыткам, ты знаешь. – Сивиз улыбнулся, глядя Нарро в глаза, отливавшие тусклым желто-зеленым. Это бы шло третьим пунктом в их договоре: готовность к попыткам.

– У вас, Стормланнов, какая-то болезненная одержимость холодным оружием.

– Рассказать тебе еще про парочку моих болезненных одержимостей?

Ветер трепал светло-серые волосы Нарро, они заметно отросли и вились сильнее обычного. Он то и дело отводил их, заправляя прядь за острое ухо. Рубашка раздувалась, открывая тонкие ключицы. Пальцы крепко держали нож, под лезвием которого билась пульсирующая вена. Ставшие неестественно яркими желто-зеленые глаза смотрели внимательно, изучающе. Будто могли разглядеть каждую мысль Сивиза.

Иногда Сивиз думал о том, каким Нарро был до того, как половина его города упала в разлом. Золотые волосы, кожа белая, как слоновая кость, светлые струящиеся одежды с узорами из переплетенных ветвей шиповника.

Еще Сивиз думал и о том, каким бы Нарро стал, если бы не все, что с ним случилось. Плавные, будто слегка медлительные жесты, вежливый, но чуть отстраненный взгляд желто-зеленых глаз, которые никогда не становились серыми, спокойное, даже безмятежное выражение лица.

Вероятно, это было лучшее будущее из возможных. Но, когда Сивиз думал о таком Нарро, внутри у него ничего не откликалось.

Сейчас же его мысли главным образом сосредотачивались на том, что он мог бы коснуться чужой уязвимой шеи. Но ради этого придется напороться на нож.

Возможно, у Сивиза правда была некая болезненная одержимость, если это всерьез начинало казаться неплохой идеей.

– Обойдусь. – Нарро отстранил нож от шеи Сивиза и спрятал клинок в ножны.

Отклонившись назад, Нарро горизонтально завис над темно-алой водой. Нахмуренные брови, упрямый и требовательный взгляд куда-то в небо, едва заметно шевелящиеся губы. Нарро думал о чем-то. Сивиз почти слышал, как его мысли сцепляются одна с другой, как звенья цепочки. Что-то четкое и целостное выстраивалось в его голове.

В то же время его положение виделось до ужаса неустойчивым. Казалось, в следующее мгновение он расслабит ноги и рухнет в воду. Но он качнулся вперед и легко соскочил с фальшборта.

Нарро что-то задумал – Сивиз был в этом уверен.

– И куда ты теперь? – спросил он в спину.

– Охотиться на крыс, я надеюсь.

* * *

У Сейлан Стормланн были проблемы. Давно и довольно большие, как она уже осознала, но сейчас не о них. Сейчас ее волновали сапоги и ноги в этих сапогах.

Лейси аккуратно скрестила лодыжки и подвинула ноги в сторону, чтобы не мешать Сейлан. Сама Сейлан проследила за каждым жестом. За тем, как высокий кожаный ботинок с серебряной вышивкой чуть приподнимается и опускается сверху на другой. Как едва слышно звякают, соприкасаясь, пряжки на ремешках, перехватывающих щиколотки. Не удержалась, скользнула взглядом вверх, еще раз отметив, как идеально сапоги облегают ноги Лейси. И как же хорошо, что она наконец сняла это дурацкое платье.

В смысле переоделась.

– Ну давай же, – почти прошипела Сейлан, снова смотря в пол.

Там едва виднелась бледно-васильковая неровная линия. Как бы ни старалась Сейлан, нить спотыкалась на каждом стыке досок, будто ее рисовал матрос, страдающий похмельем после ящика омерзительного пойла. Даже в шесть лет Сейлан рисовала аккуратнее. А в шесть лет у нее был такой строгий учитель, что руки начинали трястись от одного его взгляда. Потому Сейлан научилась выводить безупречные формулы даже дрожащими руками. У Сивиза был иной подход – он научился убегать от учителей.

Сейлан надавила на перо сильнее, вливая в него побольше энергии, но линия все равно выходила кривой и едва заметной. Перо явно не предназначалось для письма на досках пола в каюте качающегося корабля. Но выбора не было, потому что Сейлан забыла взять с собой мел, уголь, универсальное перо, предназначенное для любых поверхностей, или хоть что-нибудь подходящее.

Зато не забыла взять сапоги для Лейси.

Судя по едва слышному стуку каблуков, ее ноги только что сменили положение. Ноги, подчеркнутые идеально сидящими сапогами. Сейлан гордилась своим вкусом в выборе гардероба.

– Вы точно уверены, что хотите мне их отдать? – спросила Лейси минут десять назад, когда Сейлан вручила ей подарок.

– Абсолютно, – кивнула Сейлан. – Я ошиблась с размером, когда заказывала их.

На самом деле она угадала. Потому что у нее идеальный глазомер.

– Они мне немного большие. Все равно не смогу их носить, так что забирай.

Лейси всегда отнекивалась, когда Сейлан хотела ей что-то подарить, так что обман был единственным способом. А еще это был отличный предлог заставить Лейси надеть наконец что-то нормальное. Сейлан думала, что это отвлечет ее от навязчивой идеи начать проверять энергетический баланс корабля через все формулы, которые ей были известны.

Но в итоге теперь у нее две навязчивые мысли.

Формулы и сапоги.

– Может, вам помочь? – осторожно спросила Лейси, наклоняясь ближе. Ей явно было некомфортно из-за того, что она сидит на кровати, в то время как ее госпожа – на полу, подле ее ног. Обутых в восхитительные сапоги.

– Чем? – Сейлан сдула прядь с лица и уже в десятый раз провела по линии, которая должна была стать внешним контуром круговой формулы. И, о боги, почему никто не додумался заключить формулу в прямоугольник? Что за всеобщее помешательство на кругах?

– Я могла бы сходить поспрашивать, вдруг у кого-то есть…

– Нет. – Сейлан качнула головой.

У кого-то точно есть что-то, чем можно рисовать на полу. Но если Сейлан ворвется в чужую каюту и начнет объяснять, что ей опять что-то кажется и она опять кого-то в чем-то подозревает… Да на нее снова посмотрят как на излишне нервную и подозрительную дурочку! Она ненавидела это.

У Стормланнов было много недоброжелателей. Сейлан привыкла к косым взглядам. Мама учила ее вычислять неприятелей в толпе. Определять, насколько противник опасен, за считаные мгновения. Это прекрасные навыки, особенно если использовать их рассудительно и спокойно, пока настоящей опасности нет.

Но когда Республика вступила в войну за Пустые земли, Сейлан было восемь, а в двенадцать мама увезла ее с собой в Альбис, который тогда еще совершенно не был Вольным городом. Он и город-то напоминал мало, скорее искореженный его остов, как от погибшего корабля, который море насадило на скалы или выбросило на берег. За те полгода, что Сейлан провела в Альбисе, ее пытались убить больше восьми раз. Дважды даже почти получилось. В первый раз ее спас Сивиз, во второй – она сама себя спасла, потому что Сивиз бросил ее, уехав из Альбиса, сопровождая Фриг Сторградскую обратно в Республику.

И да, после этого Сейлан правда стала немного нервной и подозрительной. Совсем чуть-чуть.

Но Избранный и его компания всерьез считали ее избалованной импульсивной дурочкой. И Сейлан не собиралась давать им новый повод, чтобы увериться в своем мнении.

Лейси ничего не сказала, она порылась в сумке, достала оттуда второе перо и села рядом с Сейлан, принявшись тоже что-то чертить.

– Ты знаешь формулу? – удивилась Сейлан и только потом поняла, что это, вообще-то, было грубо.

– Нет, – нисколько не смутившись, ответила Лейси, – но сейчас же мы просто круг чертим, а потом вы подскажете.

– Ну да. – Сейлан снова опустила взгляд в пол, пряча совершенно дурацкую улыбку.

Теперь они с Лейси сидели рядом, то и дело соприкасаясь плечами и изредка задевая друг друга локтями. Но Сейлан поняла, что руки перестали подрагивать от раздражения и напряжения. Ей было спокойно.

– Ты тоже считаешь, что я слишком подозрительная? – спросила Сейлан, когда они наконец вычертили сносный внешний контур.

– Ну, – протянула Лейси, разглядывая носки своих совершенно идеальных сапог. Сейлан затаила дыхание, и на этот раз дело было не в сапогах. – Иногда мне кажется, что это я слишком подозрительная. Мне не нравится, когда кто-то на вас косо смотрит. Потом мне начинает казаться, что все на вас как-то не так смотрят. Потом я начинаю раздражаться, когда кто-то другой вообще на вас смотрит и… – Она замялась и снова схватилась за перо. – И что там дальше чертить?

Сейлан усмехнулась и принялась объяснять, как дальше вычерчивать формулу.

Они промучились до вечера. Когда формула была готова, из окошка на нее падало круглое пятно ярко-алого закатного света. Сейлан чувствовала себя измученной, но просто невероятно довольной. Хотя она и выбрала самую простую формулу, но по частоте мерцаний можно было легко понять степень нарушения энергетического баланса.

Сейлан запрыгнула на кровать рядом с Лейси и послала в формулу энергетический импульс, активируя ее.

– И как мы поймем, что что-то не так?..

Договорить Лейси не успела. Формула вспыхнула так сильно, что обе девушки отпрянули, вжавшись в стену. Как только у Сейлан перед глазами перестали плыть цветные пятна, она посмотрела на формулу. От нее поднимался дымок.

– Ох, можете не отвечать… – изумленно выдохнула Лейси.

Что-то, демоны возьмите этот корабль, действительно было не так! И Сейлан не имеет права носить фамилию Стормланн, если не разберется с этим.

* * *

К вечеру я выбрался на палубу в сопровождении своего верного роскатта. Делать на корабле все еще было безумно нечего. На палубе не сильно веселее, чем в каюте, но так я хоть наконец уснувшего Анса не разбужу. Можно было бы пойти и подоставать Фрею и Аин, но они в своей каюте уселись играть в местную разновидность шахмат. Я слился еще на этапе объяснения правил, посчитав, что эта игра не заслуживает моего внимания. Потому что любая игра, которая заставляет меня чувствовать себя тупым, не заслуживает внимания.

А вот Рейнеке бы явно предпочел поваляться на кровати и чтобы Фрея и Аин чесали ему за ушком между ходами. Поэтому то, что он пошел со мной, я считал наивысшим проявлением роскаттской дружбы.

Или он просто хотел обчистить карманы кого-нибудь из купцов. Одно из двух.

Впрочем, купцов на палубе было немного. А те, что были, так активно обсуждали внешнюю политику Альбиса и его торговые отношения с Урадерном, что приближаться к ним было страшно. Еще по палубе бродила пара потерянного вида матросов. Они будто начисто позабыли, где находятся, и теперь удивлялись, почему вокруг море.

Я пробродил по палубе почти до самого заката. Во время своих хождений едва не наткнулся на Нарро и Сивиза, но успел ретироваться. У этих двоих там явно был какой-то весьма серьезный разговор. А мешать им – одна из последних вещей, которые я хотел бы сделать. Стать живой мишенью для ножей не лучшее завершение вечера.