Хуторянка 4. Олег/Оля

Глава 3. Понимали – закончилась разлука

Недолго, Любава отдыхала.

Ирина видела – грустила дочь по Маре. Ходила тенью – молчаливо.

Как дочери помочь – не знала…

Решила – домой отправиться. Любовью близких окружить – Любаву. Возможно, её удастся излечить – немного, от поглощающей её тоски. – Съедающей.

– Мы улетаем, Иркалла объявила – силам. Не навсегда. Вернусь к вам – вскоре…, если буду нужна здесь априори.

Я дочь нашла, за малым – её не потеряла.

Её устрою…

И заодно – дальнейший путь развития обдумаю.

Пойму. – Возможно, передать дела пора? Или…, о нашем будущим задуматься. Готовиться к тому – нужно сегодня.

Если оставит Гея здесь меня, – планирую внедрить ИИ и ботов обездушенных, частично реформировать структуру Ада. Логистикой развитой, обеспечить, передовыми технологиями – процессы наказания неисправимых грешников, и очищения, кого можно исправить. Активизировать ментальные воздействия мысленных пыток – виртуальных. Тем самым обеспечить рентабельность процесса исправления или уничтожения – определения пригодности души, к её дальнейшему пути.

Ушла в низину, где встретившись, в последний раз с Триумвиратом. Дала ему наказ. – Войти в контакт с плазмоидами, для выработки договора – совместного принятия решений, в случаях – форс-мажорных обстоятельств. Причины их – немалые.

– Пора, всё, что есть на Земле – освоить. И жить – не только под водой и под землёй, в лесу. – В людей внедряться (в их футляры).

С плазмоидами, создадите сущностей энергетических – потусторонних.

Нельзя губить людей. Они, для многих сущностей – станут прекрасным местом, «домом» для длительного нахождения.

Пугать и создавать – тем (людям) неприятности, немногие будут готовыми. Вредить, без редких случаев – не станут. Зато, сумеем – руководить их действиями, не допустить губить – планету нашу.

И. вредоносным ИИ, мы не дадим – нашу планету захватить. И подло – испоганить. Тех станем контролировать. И, тем противодействовать.

Простившись с Аделаидой, своей подругой, увидела – та её поняла, и отпустила. И сразу – постарела, на год-два. Разлука – отпечаток наложила.

Надели платья, пристегнулись – ремнями крепкими, друг к другу,

Ира с Любавой, улетели – в своё время, при помощи кольца Ирины. Мгновенно оказались у Двух сестер (горы у Белой Калитвы), близ Какичева (хутора).

Донец, спокойно переплыли и, потихоньку побрели, до остановки – дачи.

Сердца, обоих – трепетали. Об этом, даже не мечтали, что здесь окажутся – вдвоём. – Ирина, с дочерью Любавой.

До хутора Нижнепопов – недалеко, были бы крылья, прилетели – быстро. Пешком – не близко.

Увидели – шестёрку «Жигули», просились подвезти к Нижнепопову – там рассчитаемся.

– Поехали, водитель согласился.

Пытался пошутить – но посмотрев, как сёстры посмотрели на него – как на придурка, сразу – заткнулся.

Подумал: «Не шалавы, здесь – не обломится».

Молчал тот – всю дорогу, до места назначения.

Ирина показала – дом, у кладки через реку. Тот, у калитки – стал, расчёта ожидал – за их доставку.

Катюша с мамой и Прекрасной – приехали на выходные, для отдыха от города.

Не описать словами – эмоции захлёстывали, когда увидели Любаву с Ирой. Забыли про водителя.

Тот, посигналил. Катюша выбежала – щедро заплатила.

А в это время – внучки, с мамой Ирой – таблетками, настойками – отпаивали бабушку.

От неожиданной, огромной радости, та, чуть не померла. Без сил лежала, плакала, Любаву с Ирой за руку держала. Себе – не верила, что видит их. – Они перед глазами.

Одна – в море ушла, другая – между далёким прошлым, настоящим, и другим измерением мотается. Никак не успокоится.

Любава и Прекрасна ушли к реке, а Ира, рассказывала маме – осторожно, как прилетели из другого измерения – на звездолёте, почти – молниеносно. Про Мару, не рассказывала. – «Потом» – пообещала.

Катя почистила картошку, порезала, в воду поставила. На улице – в печи, огонь зажгла. Затем, на сале, в сковородке – жарила.

Немного, «отошла» бабуля, с кровати с трудом встала. От Иры, ни на шаг не отходила. Сидела и ходила, стояла – любовалась и шептала:

– Вернулась девочка моя и внученька! Я, самая счастливая – на этом свете.

Ты вновь помолодела, на вид тебе – чуть больше двадцати. Как будто – у меня, три внученьки.

Прекрасна и Любава прибежали. Лариса внучек обожала. Любаву, снова обнимала, глаза, украдкой вытирала. Отметила – Прекрасна Любавы старше – минимум на 2–3 года.

День пролетел, словно – минута. Должны были, под вечер уезжать.

Катюша – Зое позвонила.

Желала – С Ирой и Любавой, с мамой и Прекрасной, прекрасный вечер – вместе провести, в тесном кругу – сестры и дочери. Прибытие – из мира параллельного – отпраздновать.

– Ты разрешишь – на день, у мамы в доме задержаться?

– А мне, нельзя – у вас, случайно появиться? Примчусь к вам через два часа, чуть больше, если, конечно, разрешите.

– Конечно, можно. Даже – нужно. Твоя подруга ведь вернулась – Ирочка, и наша дочь Любава…

Жду, не дождусь!

– Сейчас же отпрошусь у губернатора и…, прилечу.

– Ты, не спеши. Дорога – есть дорога.

Приедем – завтра, всё равно, в Ростове встретишься, остепенись немного!

– Да ладно! Жду вас, не дождусь. До завтрашнего вечера! Заедешь к Вездевулу – в лагерь, до обеда. Пусть, человек – обрадуется.

Любава – вышла с моря…! Нашлась девчонка!

Дай трубку им. Обрадовавшись, поговорим немного….

– Нет, им – сейчас не дам. Они обняли бабушку – щебечут с той. Не расстаются, ни на миг. Завидно, будто – я не рядом, а где-то – сбоку их.

– Тогда, хоть передай – привет.

– Конечно. Будет сделано. Чуть позже. Сейчас им, кажется – всё, по фигу.

– Совет. – Не беспокойся. Всё нормально. Тебе – достанется, любви подруги. Мама, есть мама.

– Всё правильно. Пока, моя хорошая.

– Спасибо – позвонила, сообщила.

– Не насмехайся надо мною, звонила – разрешения просила, задержаться.

– Пока! Вся в нетерпении. В «Волну» поеду – искупаться. Нужно, немного охладиться и, чем-то заняться, чтобы отвлечься.

– И, напоследок, удивлю. – Перемещения – им, в пользу. Любаве, будто – восемнадцать, а Ире, чуточку – за двадцать. Не то, что мне – под сорок. Кошёлка старая!

– Это, ты обо мне?

– Нет! О себе! Тебе, сказать бы – не посмела. Ведь ты – моя начальница.

– Завидуешь?

– Конечно. Я посмотрю, что скажешь – завтра, когда увидишь девочек – молоденьких. Они – как сёстры.

Помнишь, когда пришла Ирина на работу…

– Конечно – помню.

– Она сейчас, на вид – не старше. Увидишь – сильно удивишься. – Красивая девчушка.

Конечно – я завидно. – Молоденькая…, куколка.

– А не пойти ли нам, на речку – искупаться? – Катюша предложила, подумала, сравнила – Зоя в «Волне» будет плескаться, а мы на речке Калитве. Здесь – лучше! Знаю – без сравнения.

– Идите сами – мамы, ответила Любава. Я накупалась в море. Лучше с Прекрасной и бабулей здесь – посижу. С ними поговорю. Соскучилась – неизмеримо.

Ушли к реке.

Ирина – радостно, в воду вошла.

– Вот это да! – воскликнула Катюша. Какое тело? Будто, и не рожала, такая юная – подтянутая… Тебя, придётся – в дочери записывать. К Любаве и Прекрасне – в одну компанию.

– Я знаю, в целом помолодела – снова. Да и Любава расцвела. Телепортация – благоприятно сказывается на человеке, перемещаемом – в другое время, измерение.

Видно, при новой сборке, перемещаемый – немного молодеет. Это подметила.

Только, и ты – не прибедняйся. Дашь фору – многим. Никто не верит, что тебе за тридцать.

– Какие – тридцать? Мне – под сорок.

– Не вижу, засмеялась Ира и, Катю – пригоршнями, водою окатила.

Они плескались – больше часа. Катюше надоело, А Ира бы – ещё в воде сидела.

Вздохнув, пошла, вслед за Катюшей, к дому. Халат накинув, по дороге.

Почти что – на пороге, спросила – есть у нас вино?

– Немного. Не подумала! Сейчас переоденемся и, в магазин отправимся. Открылся супермаркет продуктовый – в Соснах. Мы – на машине, рядом.

– Ты, понимаешь, я – на иждивении твоём, пока, в Ростов не попадём.

– Бросай дурить, поехали! Какое иждивение? Сестрёнка?

В нашей семье, сегодня – праздник, Любава и Ирина – к нам прибыли из времени другого. Надеюсь – навсегда! Тьфу, тьфу…, три раза.

– И измерения, Ира добавила. Мы – путешественницы во времени и измерении.

Ирина – по дороге рассказала – о Маре и Любаве. – О темнице, свержению царицы, её смерти.

– Здесь, отошла немного – видя тебя, бабулю и Прекрасну, а там была – мрачнее тучи.

Взяли вина сухого и текилы, колбас, конфет и шоколада, пирожных, сока, воды без газа минеральной, приехали обратно.

Бабуля стол накрыла, пока сестрёнки закупались. Она из кожи лезла – старалась угодить любимым – дочкам, внучкам. Радость – к ним в дом вернулась… внучка, вместе с дочкой.

Когда пропала внучка в море, знала – Ира вернёт ей. Откуда, как – не понимала. Просто, об этом знала.

Вина немного выпили – все вместе, потом, Любава и Прекрасна – на соки перешли, за ними, и бабуля. А Катя и Ирина, решили взяться за текилу.

Литровую бутылку – вдвоём, осилить не смогли. И, больше говорили, чем пили.

Друг дружке признавались – соскучились. И не могли наговориться.

Ира рассказывала о полёте чрез червоточину – на звездолёте, о наделённых разумом – грибах, кустах, деревьях – создавших корневую единую систему, с умом коллегиальным.

С огромным интересом слушали: Катюша, бабушка, Прекрасна – Иру, и ждали – с нетерпением, рассказа – от Любавы, о её жизни в море.

Прекрасна – попросила, сразу….

Катюша – прервала:

– Прости. Это, чуть позже.

Любава снова загрустила.

– Моя подруга – умерла.

– Прости меня сестрёнка, я ведь не знала – о твоём несчастье, Прекрасна, сразу попросила у сестры – прощения.

– Поссорились мы – с ней, ответила Любава.

Меня, в тюрьму отправила, с подругой боевой – русалкой Мрией. Русалы и русалки, её за это, свергли – с трона царства. Она, от боли и обиды, сгубила – жизнь свою. С собой покончила – в глубинном сероводороде.

Не выдержав, заплакала.

Её обняли и, молчали. Горе и боль – прекрасно понимали.

Чуть «отошла», её Катюша – вопросом отвлекла.

– Не знаю, говорила – тебе, мама Ира? Тебя, сюрприз большой – ждёт дома.

Любава посмотрела на Прекрасну, растерянно – немного.

– Ты, вроде – не рожала. Не видно – изменения большого.

Или, ты – мама Катя, замуж вышла?

За парня молодого или … цензура?

– Шутить изволишь? – доченька. По попе, хочешь? Тогда, сейчас – получишь!

– Нет, мама Катя.

Не томи, рассказывай. Мне – интересно, если честно.

– Увидишь дома – двойника.

– Ты не пугайся, Прекрасна, её обняла, словно ребёнка – успокаивала.

– Создали – в «Парке новых технологий» робота Любаву 3-тью, чтобы – нам было легче без тебя, Ирина объяснила. – О той, ей я рассказывала.

Не получилось у тебя сюрприза – Катя.

– Как я? Похожая? – Любава их спросила, об этом зная…

– Она – не ты… Просто – похожая, ей бабушка ответила. И, нам – чужая. Точней – «холодная».

Эмоций нет – почти. – Подобие и… только. Не то, что ты – живая и эмоциональная.

– Ну, ничего, быть может, я привыкну, Любава улыбнулась.

Сестра – близняшка….

Наверно – это здорово!

В школе, в университете, могли – меняться, прогуливать – уроки, лекции. Шутить – с парнями, жизнью наслаждаться.

Жаль – без эмоций, не в состоянии она влюбляться….

– Конечно! Подтвердила Катя. Она – лишь робот, в твоём обличии. Компьютер, только….

Машина, есть машина. Вместо эмоций – подражания.

На большее, их разум – не способен. Жалко.

Первой ушла спать – бабушка, Затем, Прекрасна и Любава – ушли в одну кровать. Обнявшись, долго целовались, энергию друг друга, ощущая. Ласкались, единение сердец и душ родных, любимых – чувствовали. Сёстры – скучали друг без друга.

Немного «отошла» Любава, от жизни в море. Хотя, остались – горькие воспоминания, и чувство дружбы и поддержки – русалов и русалок. Их, никогда не встретит больше.

О тех, с огромной теплотой Любава вспоминала, помня отвагу, смелость, дерзость их, и самый первый бой, когда они сплотились.

Катюша и Ирина, полночи просидели и, ушли спать – под утро. Обнялись. Боялись расставаться, хотя и понимали – закончилась разлука.

Нужно поспать. Перед обедом – в лагерь «Парка» выезжать.

Глава 4. Сон первый, после прибытия – ей предсказание?

Голой по городу идти – последнее ей наказание? – Позор по жизни пронести пришлось – по приговору ложному от жителей родного города?

День солнечный, нет ветерка. Безветренно. Немного душновато. Кроны деревьев – замерли. Листья, не шелохнутся.

– Наверно – к дождику, подумала Ирина, не удивляясь – к ней презрению, прошедшей – рядом с ней, упитанной сверх меры женщины в кримпленовом брючном костюме. От пота – вонь, с собой несущей – на расстоянии… большом.

Средь бела дня, шла Ира – обнажённая, в маске пустого безразличия, внимания не обращая на взгляды, шепот жителей – такая, неприлично безразличная…, идёт. Глаза не прячет, не стыдится.

Быть может, даже – хвалится, перед мужчинами красуется. Не зря – наказана!

Шалава! – сразу видно.

– Ей, видимо – привычна нагота, бесстыжая. Она – Позор несёт. И поделом ей!

– Грешница.

Улицы города – полны людей.

Ирина шла – спокойным шагом.

– И не торопится та – никуда, предположила, возмущаясь, женщина. Выглядывая из-за мужа.

– Возможно, где-то живёт рядом? – ответила ей, девушка.

Ходить по городу, привычно – обнажённой? Считает – если есть, что показать, можно показывать, хвалясь – своей фигурой. Вот и идёт – с надменным взглядом. Сейчас, наверно – зайдёт в церковь для покаяния и очищения. Нас презирает – утолщённых, несколько полных – эта фигуристая….

– Такая стройная, красивая! Наверно, посетила землю фурия, не согласился с ними дед.

– За свои девяносто восемь лет, я не встречал подобную красавицу.

На того сразу – зашипели дамы, словно змеи.

– Из-за таких, как ты, так называемые фурии – внаглую распоясались. И противопоставили себя – нашему обществу. – Развратницы! Не миновать тем наказания – на этом и том свете!!!

Глашатай объявлял Закона содержание.

– Тому, кто изнасилует – нагую женщину, не будет осуждения. Она наказана, и знает – на что пошла, когда сходила с пути истины. – Неверная!

Любого – попытавшегося защитить её, ждет – осуждение. На произвол судьбы оставлена должна – решением Совета. – Пройти с Позором – путь покаяния!

Ирина, точно знала расстояние, которое нужно пройти, и время этого пути, от дома – где жила, до церкви.

Если – все обойдется, не изнасилуют её – толпою изверги, она пройдёт – благополучно. Надеясь лишь на ангела хранителя, тот защитит – возможно.

Бежать, чтобы покончить с унижением – нельзя, можно привлечь к себе внимание. Ей, и без этого – интересуется кучка зевак, идущих, следом – ведя её к погибели, если хоть что-то пойдёт не так, как запланировали лже блюстители.

Произойдёт, быть может – худшее, что, вероятнее всего – никто на помощь не придёт. Ей это объяснили – когда квест запускали, одежду и бельё с неё – безжалостно срывали.

Такая незавидная участь у исполнителей Позора – всех нарушителей Закона Власти. Позор не смоется, останется навечно. Будет указывать – на опозоренного, подчёркнуто и назидательно. И после покаяния и очищения.

Жалость к себе давно ушла, осталось – лишь желание вернуться к прошлой жизни. Не быть белой вороной. Ходить по городу – одетой.

Пока что это, невозможно для неё.

В нравственном обществе – росла она, законом освящённом, для целомудренных, единобрачных женщин и, принимала эти правила.

– Не спрашивали – добровольно или вынужденно. Такой порядок – думала.

Но к страху – ежедневному, пред изнасилованием моральным, привыкнуть было – невозможно. Не отпускал её тот – никогда, пугая – клеймом Позора.

Законом защищались – женщины, лишь – целомудренные, единобрачные, верным мужьям своим – пожизненно. Не извращенки, как другие – многие. Четвёртая часть города. Когда – это было подсчитано – за голову схватились нравоблюстители.

И сбившихся с пути благочестивого и истинного, Закон карал – жестоко. Особенно – влюблённых развращенок – за опороченное ими чувство.

Во время – своего Позора, Ирина размышляла – о преступлениях свершённых.

Она представила, что будто занималась сексом с подругами, а не безвинно общалась с теми – (четверыми). – Естественно – не сразу, не поочерёдно. В разное время.

Мурашки пробежали – от пальцев ног до подбородка. И от стыда, что стала – в глазах обычных жителей их города – презренной женщиной, она – чуть не сгорела.

Кто-то донёс – ложное подозрение…. Наверно, на кого-то не так как тем хотелось – посмотрела.

Не разобравшись – сплетне поверили. И осудили на Позор Милоновско-Хинштейновский, будто она преступница. Читала произведения Толстого, Пушкина и Гончарова, где те – благожелательно описывали любовь. Запретную. [19] [19]. В литературе нетрадиционная ориентация персонажей не демонстрировалась, эта открытость пришла много позже.