Утерянный мир. Три пути

Мой спутник промолчал, может, смирился, а может, и не услышал меня. Город был абсолютно пуст, окутанный кромешной тьмой, изредка нам попадались островки света. Улицы были усеяны кровавой одеждой, похожей на шкуры животных, срезанные с тушек заживо. Машины были разбросаны по городу хаотично, люди бросали их посреди дороги, иногда приходилось выезжать на тротуар, какие-то машины расталкивал бампером. Знакомые улицы, по которым я ездил каждый день, казались мне сейчас безжизненными и пугающе пустыми. Мы подъехали к управлению, свет не горел. Я остановился на тротуаре прямо перед крыльцом и вышел из машины. Клубок брезента в кузове зашевелился, Григорий высунул голову.

– Можно мне пойти с вами? – спросил он жалостливым тоном.

– Пошли, – кивнул я в ответ.

Мы зашли в управление, старое здание, построенное в шестидесятые годы прошлого века, с новым косметическим ремонтом. Внутри не было ни души, я приложил карточку к считывателю на турникете, но ничего не произошло, мы перелезли через него и пошли в мой кабинет. По пути я несколько раз спрашивал у пустых коридоров, есть ли тут кто-нибудь, но в ответ – тишина. Дверь в мой кабинет была закрыта, я вставил ключ, повернул его и толкнул плечом старую деревянную дверь. Мы зашли внутрь, я в первую очередь рванул к телефону – тишина. Заезжать сюда явно было пустой тратой времени. Мы направились к выходу и почти вышли на улицу, но мой взгляд привлекла приоткрытая дверь, ведущая в подвал с оружейной комнатой.

– Это странно, она всегда закрыта, ключ у дежурного, я проверю, стой тут! – сказал я Грише приказным тоном. Он ничего не ответил, лишь остался послушно стоять на месте. Я приоткрыл дверь, внутри было темно и ничего не видно.

– Есть кто?! – крикнул я в темноту. Тишина.

Я достал табельный пм и снял его с предохранителя, в другой руке у меня был фонарик. Я начал медленно спускаться вниз, подсознание рисовало мне страшные образы, прячущиеся в темных поворотах подвала. Все мои страхи рассеялись, когда я спустился в самый низ и повернул за угол. Тяжелая дверь, ведущая в оружейную, была открыта настежь. Внутри царили хаос и пустота. Кобуры и пустые магазины были разбросаны по полу, там же валялись патроны разного калибра. Кто-то забирал здесь все второпях и без особого разбора. Я немного расстроился, потому как сегодня взять с собой пару автоматов я считал хорошей идеей. Пошарив руками по полкам и полу, подсвечивая себе фонариком, мне удалось найти три «макарова» и семь пустых магазинов. Взяв с полки пустой подсумок, я заполнил его остатками патронов, которые без разбора насобирал на полу. Убедившись в отсутствии других ценностей, я поднялся наверх. Гриша ходил вдоль стен, сложив руки в замок за спиной, и рассматривал фотографии моих коллег на стенде.

– Ну все, поехали, – скомандовал я.

– Есть кто-нибудь? – спросил он с надеждой.

– Нет.

– Зачем еще – то? – спросил он, переводя взгляд на пистолеты в руке и подсумок.

– Что значит «еще»?

– Ну там, в машине, и так всего полно.

– Много – не мало! – ответил я, понимая, что так и не посмотрел, что есть в машине, салон был пуст, но, черт подери, багажник! Мне стало интересно, что там. Мы вышли на улицу, я откинул брезент, под которым прятался мой компаньон, там был настоящий Клондайк: несколько больших коробок, под завязку забитых армейским провиантом с огромным сроком годности, фильтры и таблетки для фильтрации и очистки дождевой и речной воды, десяток обрубков (АК-74), несколько тысяч патронов к ним и девятимиллиметровых к пм. Пока я рассматривал скарб, Гриша полез в багажник, но был мной быстро остановлен.

– Давай-ка в салон, – сказал я, махнув в сторону двери.

– Спасибо!

– Че это он так обрадовался? Думает, что я о нем забочусь, ну пусть так, – пробормотал я шепотом себе под нос.

Мы сели в машину и двинулись в путь.

– Так вы не военный?

– Федеральная служба охраны.

– А почему на армейской машине?

– Уехал на той, какая была.

– Угнали, что ли?

– Почему угнал? Разные подразделения были в одном месте.

– Выходит, вас успели эвакуировать?

– Да.

– А почему людей не успели?

– Я не знаю, мне никто не докладывал никаких подробностей. Мы сами не знали, что происходит и когда это случится. Мы полагали, что у нас есть несколько дней в запасе.

Периодически переводя взгляд с дороги в зеркало заднего вида, глядя на Гришу, я понимал, во мне борются две эмоции: раздражение от его бесконечной болтовни и радость оттого, что я не один. Его безостановочные вопросы не давали мне сорваться в уныние собственных мыслей и потеряться там, а значит, перестать рационально мыслить и принимать быстрые и верные решения, что в данный момент было исключительно важно.

– А? – услышал я в свой адрес.

– Что а?! Б, епт!

Не обращая внимания, Гриша повторил свой вопрос:

– Где ваши родные?

– В деревне, сейчас я еду к ним, хочу убедиться в их безопасности.

– А делать-то дальше чего? Ну, там, правительство же выжило, кто по нам стрелял? У нас война с кем-то? Выжившие же есть? Не только мы?

– Григорий, я тебя сейчас высажу!

– Понял, молчу! – он застегнул рот невидимой молнией и отвернулся в окно.

Мы выехали из города и ехали по лесу. Мы ехали чуть больше часа, причем, без происшествий. Уже на подъезде к деревне я вспомнил про своего пассажира. Он сидел, погруженный в свои мысли, и молча смотрел в окно.

– Тебя где высадить? – спросил я.

– Да я не знаю, если честно, можно здесь… – сказал он растерянно, переведя свой взгляд на меня.

– Как понять «здесь»? В лесу? – переспросил я.

– Ну вы же вывезли меня из города, я очень вам благодарен, а куда мне идти, я не знаю.

– Пф-ф-ф… Ну поехали ко мне пока в деревню, что ли. По дому поможешь и переждешь.

– Правда? Спасибо! – Григорий преобразился в лице.

– У тебя, где родители?

– Нету, – ответил Гриша, переведя свой взгляд снова в окно.

– Жена, девушка, дети?

– Я один.

Чувствуя, как болезненно воспринимает мой попутчик вопросы на эту тему, я закончил расспросы. Мы свернули на гравийную дорогу, проехав по ней еще около получаса, въехали в небольшую старую деревеньку. Отследить количество жилых домов без труда можно было по количеству тоненьких полосок дыма из труб. Таковых было три. Две на дальнем конце совсем рядом друг к другу и одна в самом начале. На шум двигателя из первого домика вышел седоватый старичок лет семидесяти и радостно помахал мне рукой, я кивнул, но не остановился.

– Вы знакомы? – спросил Гриша.

– Да, Мудрины, дальние родственники, они всегда здесь живут, круглый год.

Проехав еще пару домов и повернув на небольшую тупиковую улицу, состоящую из трех домов, мы остановились у одного из них. Дом топился, и это меня, безусловно, обрадовало. Мы остановились перед воротами, я вышел из машины и заглушил ее, лампочка топлива горела последние несколько километров, мы дотянули. Я постучал в железные ворота, и через несколько мгновений железная дверь рядом открылась, жена обняла меня.

– Вы как тут? – спросил я.

– Очень хорошо, что ты приехал, мы нормально, что происходит, ты узнал?

– Нет, все, что могло случиться, – случилось.

– А это кто? – спросила супруга, переводя взгляд на мнущегося у машины Григория.

– Я подобрал его по пути сюда, он один.

– Гриша! Иди сюда! – подозвал я его.

– Знакомься, это моя жена Харина Оксана Сергеевна. Пошли во двор.

Мы зашли внутрь, я показал ему на утепленный двухэтажный амбар-гараж.

– Жить будешь здесь, ну и по дому помогать, что скажут. Во всяком случае, пока ситуация не прояснится.

Из дома вышли две пенсионерки.

– Это наши мамы… – я не успел толком представить их Грише, как во двор зашел сосед.

В соседнем доме жил Васька с женой, немного старше меня, обычный деревенский мужичок, рукастый, по дому иногда помогал. Обычные соседские отношения, ничего особенного.

– О! Привет, Андрюха! Рассказывай, что там происходит? – сказал он с порога.

Я пригласил его в дом и рассказал то, с чем столкнулся и что пережил за последние двое суток. Меня слушали крайне внимательно и не перебивали. Когда я закончил, в доме воцарилась тишина.

– Что ты думаешь делать? – спросила Оксана.

– Основной задачей пока что было доехать до вас и убедиться, что вы в безопасности… – Пока рассказывал, подумал, что все-таки вернусь в город, там обязаны были остаться военные, а дальше по обстоятельствам. Никаких советов и предложений я не услышал. Все привыкли к тому, что я всегда знаю, что делать, но если даже у меня не существовало конкретного плана, то его не могло быть ни у кого из присутствующих. Я решил переночевать и на рассвете выезжать в город. Одолжил у Васи бензин и сказал Грише, что он поедет со мной. Оставлять малознакомого человека со своей семьей я не хотел. Рано утром я разбудил Гришу, мы перенесли сухие пайки в погреб в доме, там же сложили наш арсенал. С собой взял один пистолет и два магазина. Позавтракав и попрощавшись со всеми, я поехал. Григорий не был ни за, ни против, он все еще переваривал происходящее. Мы поехали в город, и спустя два часа уже гнали по объездной. Для начала я хотел доехать до лагеря, в котором нас разместили, когда я уезжал, несмотря на вакханалию, там были и выжившие люди. Путь до лагеря занял еще около часа. К большой радости, в одной из палаток теплилась буржуйка – из трубы шел дым. Мы с Гришей зашли внутрь. Я увидел четырех человек, двое сидели в конце палатки, военные, и что-то громко обсуждали, активно жестикулируя руками. Девушка в белом медицинском халате сидела за столом спиной ко мне, и, что она делает, я не видел, еще один военный стоял рядом с ней.

– Кхм-кхм, – приложив кулак к губам, я привлек к себе внимание. Все они затихли и посмотрели на меня. Лейтенант, стоявший рядом с девушкой, подошел ко мне, внимательно осматривая меня с ног до головы.

– Серега! – сказал он и протянул мне руку.

– Андрей Геннадьевич, – ответил я, протянув руку в ответ.

– Как вы тут? Вас эвакуировали? Кажется, я видел вас с Кафельниковым?

– Верно, обстоятельства… Нужно было отъехать.

– И очень вовремя, тут началась настоящая мясорубка.

С его слов я понял, что вернувшийся водитель перезаражал практически всех, кроме них четверых.

– Это все, что осталось от моего взвода, – сказал Сергей, показывая рукой на двух солдат позади себя.

– Ее зовут Екатерина, она химик-биолог, эвакуирована с группой коллег для изучения того, что здесь происходит. Екатерина, подойдите, пожалуйста!

Девушке было около тридцати, невысокая и немного сутулая, в огромных очках, она выглядела именно так, как я себе представлял ученых.

– Екатерина, это Андрей Геннадьевич, думаю, в происходящей ситуации и с учетом человеко-потерь его можно назвать старшим.

– Е-е-екат-терина, – сказала девушка, заикаясь и почти не глядя в глаза.

– Сергей, Екатерина, скажу честно, я не обладаю информацией о том, что здесь происходит. Либо Кафельников не посчитал нужным ввести в курс дела полностью, либо, действительно, сам не знал подробностей. «А вы откуда?» – спросил я у лейтенанта.

– РХБЗ, Екатерина из какого-то НИИ.

– Екатерина, у вас есть какие-нибудь предположения, что это может быть? – переключился я на девушку.

– Д-да, я с-сейчас из-зучаю в-вирус. Эт-то что-то н-новое, я р-ранее не в-видела н-ничего п-подобного. Ис-скуственный в-вирус, абсолютно в этом ув-верена. Н-настоящий коктейль, – она подняла свой взгляд и, видя наше недоумение, продолжила: – Ес-сли м-максимально п-просто объяснить, то это в-вирус, к-который с-содержит в себе н-неизвестные д-для меня к-компоненты, они очень б-быстро раз-зрушают с-структуру к-клеток и б-буквально р-разъедают их, к-как к-кислота, но н-намного б-быстрее. Это с-создавал н-невероятно ум-мный ч-человек, н-но он д-допустил п-просчет.

– Вот с этого момента, пожалуйста, максимально подробно, – серьезно сказал я.

– Мгм, в-вирус передается в-воздушно-к-капельным п-путем и т-так н-называевым п-пылевым, т-то есть м-может ж-жить н-на об-бъектах и в в-воздухе.

– То есть вирус сейчас здесь, где мы? – спросил я.

– Д-да, – ответила Екатерина, уверенно кивая головой.

– Но тогда почему мы в порядке?

– Им-менно это и есть п-просчет, п-про к-который я г-говорила. Он д-должен б-был в-выкосить в-всех, н-но у в-всех з-здесь прис-сутствующих в-врожденный иммунитет.

– В чем он выражается?

– Я н-не з-знаю, с-сейчас п-пытаюсь это в-выяснить. М-можно з-забрать в-вашу к-кровь? Я ищу с-совпадения, их к-кровь уже в-взяла – сказала она, уже держа в руках иглу.

На столе под микроскопом действительно были капельки крови, зажатые между стеклами.

– И есть какой-нибудь результат? – спросил я, глядя на микроскоп.

– Н-нет, н-никаких с-совпадений у н-нас ч-четверых н-нет.

– Как вы определили, что вирус все еще здесь?

– Н-ну он в-все еще жив на м-моем образце, я в-взяла его с к-кровати у з-зараженного.