Третий лишний

Глава 3

Физкультуру не люблю. Из-за того, что ты должен идти на следующий урок красный и распаренный, с торчащими во все стороны волосами и страдать. Душевых у нас нет. Когда я вошла в зал, мальчики уже выстроились шеренгой перед Ченгизом Хаматовичем (которого, конечно же, называют Чингисхан). Вова в этой шеренге один из первых, но это по росту. «На перекладину», – командовал Чингисхан, и каждый подтягивался столько мог.

– Девочки! Пока работаем из положения лёжа!

Я лежала на матах и, когда делала сгибание корпусом, видела, что происходит на турнике. Вот дошла очередь до Вовы. Он с суровым лицом подошёл к перекладине, решительно взялся за неё, поджал ноги. Подрыгался немного и затих.

– Иди делай жим лёжа, – махнул Ченгиз Хаматович.

Ноль подтягиваний из трёх обязательных – ничего не меняется.

Вова улёгся на матах, сложил руки на груди крестом, согнулся. И сразу же ноги тоже сложились в коленях. На физкультуре физика подводит его.

– Вова, Эдуард Юрьевич вообще-то дело говорит. Может, правда откосишь?

Он пропыхтел что-то отрицательное.

Я решила, придержу ему хоть руки. Сжала его запястье. Вова согнулся, чиркнув при этом по моей щеке волосами и обдав её горячим дыханием. Зубы сжаты, зрачки расширенны. Его рука под моей мелко вибрировала, и эта дрожь перешла на меня.

Оксана сидела неподалёку и хихикала, но не над Вовой. Она дерзко пялилась в телефон.

– Оксик, чего отдыхаем? – окликнул её Чингисхан.

– Ченгиз Хаматович, у меня голова кружится.

– Ладно, сиди.

– Оксана, это потому, что ты питаешься одной водой. Может, всё-таки начнёшь что-то есть? – сказала я.

Но она покачала головой. Я сравнила наши ноги. Кстати, тут между нами различий почти нет, ногами меня бог не обделил, спасибо маме. Скажем так, ниже пояса я могу быть Оксаниной дублёршей.

Я поняла: Оксана пересматривает последнюю серию «Один не дома». Зачем это ещё и по два раза смотреть? Я так её и спросила.

– Так в этом и смысл. Я с первого раза не все шутки понимаю. Вообще он огонь, конечно. Посмотри, как ныряет со скалы в море.

Но я отодвинула телефон.

– Шутки за него пишут сценаристы. В море ныряет дублёр! И то это бассейн. Никакой он не огонь.

– Он всё это сам делает! Давай ещё поспорим! Я интервью с ним читала. Он сказал, что образ Родиона получился таким органическим, потому что он играл самого себя: сирота, трудно приходилось, поэтому он всё научился делать сам.

– Интервью за него тоже, наверное, пишут.

– Он блог ведёт, куда скидывает живые фотки! Он на них то в спортзале, то на лодке, то на скутере. Это тоже по-твоему за него делают?

– Не горячись, Оксана, тебе ещё класс завтра убирать.

– Не мне, а тебе. Так на что ещё поспорим?

– Ой, хватит про органического Родиона.

Что-то ни на кого мои доводы сегодня не действуют.

Забытый Вова, лишившись мотивации и поддержки, молча лежал на полу, прикрыв глаза.

– Вова, опять тройка, – сказал жестокий Чингисхан. Вова со свистом выпустил воздух через зубы.

– Ты подумай всё же насчёт освобождения, – начала я.

– Я же сказал, что решу вопрос с физкультурой! – Он по привычке пошарил рукой рядом с собой: ищет фантомные очки. Пусть про этот аксессуар говорят, что он украшает владельца, но давайте честно: вещь, которая прямо указывает на физический недостаток, сделать красивее не может, это всё утешение для слабовидящих. Когда Вова сменил очки на линзы, оказалось, что глаза у него не только голубые, но и красивой формы. За стёклами они казались в полтора раза больше своего настоящего размера и были неопределённого цвета. А тут выяснилось, что ресницы тёмные, пушистые, со светлыми волосами смотрится очень необычно. Оксана сказала: «Не каждый мастер такие нарастит, а нашему чудику достались бесплатно, где справедливость?»

Ещё один минус физкультуры: чтобы попасть в раздевалку, нужно подняться по лестнице. Потному, краснолицему, в мятых шортах. Я шлёпала по ступенькам, рядом со мной цокала каблучками учительница литературы, красивая Сильвия Валентиновна, и я страдала от контраста между нами. Она такая воздушная в этой шифоновой блузке, элегантная, что я невольно залюбовалась. Она неправильно истолковала мой взгляд.

– Лиля, не надо так жалобно смотреть. Я уже прочла сочинение и поставила тебе пятёрку. Ты всё по существу написала.

– Ой, спасибо, но я не…

– Немножко суховато, конечно. Прошлое твоё сочинение «Кто мой кумир?» мне понравилось гораздо больше. Ты писала, что любишь физику за её абсолютную честность, за то, что она никогда не предаст, не подведёт, не поступится истиной. Что это твоя внутренняя и внешняя точка опоры. Она даёт тебе чувство, что ты живёшь правильно. Что это не просто формулы, но неиссякаемый источник вдохновения и ты хотела бы всю жизнь от него питаться. И знаешь, в этом было очень много поэзии. Я увидела твою романтическую сторону. А с любовью Татьяны Лариной и Онегина получилось более формально. Но, как я уже сказала, сочинение дельное, так что пять.

Дома с порога я почувствовала густой запах духов и слабый – чего-то съедобного. И горелого. На кухне было открыто окно, несмотря на минус тридцать, и стояла мама в лёгком шёлковом платье. При виде меня она обрадовалась:

– Лиля, дотуши жаркое, оно чуть-чуть прилипло, а скоро такси приедет. Там надо овощи добавить, и…

– Знаю. Ты куда?

– В галерее у знакомого презентация. «Незаконченное прекрасное».

– Незаконченное, но при том прекрасное. Оксюморон какой-то.

– Это новаторские видеоинсталляции.

Она упорхнула, оставив мне умеренный разгром. Я сказала себе: «Я только соберу все эти доски и ножи и помою их». Зачем пачкать столько посуды для приготовления одного блюда? Ингредиенты ведь режутся последовательно на одной доске. Потом ещё забросила мамины вещи из гостиной в спальню. Потом решила: «Ладно, вытру до кучи разводы на зеркале в ванной». А там и на кафеле уже появились потёки. И плиту мама заляпала… Через час я поняла, что нужно остановиться, иначе уборка может не закончиться до вечера. А скоро уже придёт Вова, мы будем заниматься. Пошла к себе.

Вообще-то это родитель должен заходить в комнату подростка и начинать ворчать: «Что за бардак?» А моя комната – мой оазис чистоты и порядка, я ещё и выношу периодически отсюда мамины чашки и бокалы. «Незаконченное прекрасное» – это про неё. Полдня прошло, а жаркое «не успела». В гостиной несколько её картин, и над всеми «нужно ещё немного потрудиться». При этом она рассказывает по телефону подружкам, что начала писать новые. А я стираю пыль с её баночек с иссохшей краской. Судя по тому, что я видела на презентациях, на которые она брала меня с собой, мамины работы смотрелись бы в галерее не хуже, но их же нужно закончить. Убери ты уже эти краски, всё равно ведь не пишешь.

Наконец я сказала себе стоп, добралась до долгожданного душа, встала под горячую воду. Потом посмотрела на себя в чистое зеркало. Это мой самый любимый момент в жизни – вылезать из ванной. Волосы темнеют и тяжелеют от воды. Из невнятно-рыжих и мелкобесых они становятся медными и волнистыми. Этот момент длится очень недолго, и грустно, что никто меня не видит и нельзя быть такой всегда. Эта несправедливость – результат индивидуальных особенностей строения белков, входящих в состав волос. Жалко, что от мамы мне не достались её гладкие локоны. Но хотя бы от её привычки ничего не доводить до конца меня гены уберегли.

Вова позвонил в дверь, когда волосы уже стали противно пушистыми. Клацая зубами, сказал:

– Аж линзы примёрзли. Я двадцать минут у подъезда стоял.

– Домофон опять сломан?

– Нет, но мы же договорились ровно на четыре.

В комнате он сел на кровать, выложил из рюкзака свой сборник, тетрадь.

– Ты решила уже задачу с двухсотой страницы двумя способами?

– Пока только одним.

– Делай второе решение, я подожду, потом обсудим.

Я углубилась в задачу про железный шар. И не заметила, как Вова взял с полки «Квантовую физику в вопросах и ответах». Задачник с элементами теории и примерами решения.

– Ого, у тебя есть задачник под редакцией Лодейко?

– Да, как видишь, я полна сюрпризов.

– Это приятный сюрприз. – Но я-то различила ревность в его голосе. А вот так-то, Вова, не один ты тут читаешь сверх обычной программы.

И тут я вспомнила. Резко рванула к Вове и потянула задачник у него из рук. Но если Вова взял книгу Лодейко, он её так просто не отпустит. Академик Лодейко – форвард в квантовой механике и Вовин кумир кумирыч.

– Вова, дай сюда.

– Да что такого-то, я просто смотрю.

– Сюда. Дай.

Я кое-как вырвала книгу, получилось грубо, и прижала к себе. Вова растерялся, заморгал.

– Лиля, что с тобой?

– Ничего. – Куда её теперь положить-то, чтобы он не дотянулся? Придётся держать.

– А, понял. Ты выполнила все эти задачи нестандартными способами и не хочешь, чтобы я увидел решения.

– Ничего я ещё не решала.

– А почему тогда нельзя посмотреть?

– Просто.

– Значит, решала… Честное слово, я не стал бы использовать твои наработки. Извини, если тебе так показалось.

– Не в этом дело.

– Да, в каком-то смысле мы с тобой сейчас конкуренты. Но мне казалось, что нет задачи, которую вдвоём мы бы не решили лучше, чем поодиночке.

– Это так, – я ещё крепче прижала к себе учебник. А у Вовы уже и ресницы затрепетали, бросая тень на фингал.

– Ну а что тогда?

Я сунула злополучную книгу в ящик стола. Мы стали решать задачи. Обычно Вова на пяти не останавливается, но в этот раз он сказал:

– Наверное, на сегодня хватит.

– Вова, чаю хочешь? Я купила твоё любимое печенье.

– Нет, спасибо. Я тороплюсь.

Ну понятно. Я не смогла его уговорить. Он долго держал лицо и старался выдавать свою обиду за спешку. Но в прихожей, натянув ушанку, посмотрел на меня исподлобья и сказал:

– А мне вот не жалко было бы дать тебе посмотреть решения всех моих задач.

Он ушёл, прикрыв дверь аккуратно и тихо. В комнате я достала «Квантовую физику» и швырнула в стену. С полки упал кубок «За победу во всероссийском конкурсе им. П. Л. Капицы».

Невозможно было обидеть Вову сильнее. Он думает, что я веду двойную жизнь и втихаря от него решаю продвинутые задания. А Вова-то каждую задачу готов со мной преломить пополам. Я подняла задачник. Моих записей в отведённых для решения задач местах там не было. Как я и говорила, ничего я ещё не решила. Но там были другие записи. Я же сказала Вове, что полна сюрпризов, и не врала. В книге лежал сложенный листок – распечатанный тест с сайта «Психология отношений». С моими ответами на вопросы.

НАСКОЛЬКО ВЫ ВЛЮБЛЕНЫ

Ощущаете ли вы волнение в его обществе?

Хотите ли вы проводить больше времени с ним вместе?

Отмечаете ли следующие физические реакции в его присутствии:

– покраснение кожных покровов;

– головокружение;

– учащённое дыхание;

– расширение зрачков;

– ощущение удара током.

Напротив каждого пункта мною проставлена галочка в графе «ДА».

Какое уменьшительно-ласкательное имя вы используете по отношению к нему?

ВОВА, ВОВОЧКА.

И т. д. и т. п.

Там много ещё вопросов было. Я набрала девяносто пять баллов из ста возможных. И попала в категорию «Вы влюблены по-настоящему сильно». Я прошла этот тест в порыве отчаяния. Можно быть победителем скольких угодно олимпиад, но при этом абсолютной неудачницей в вопросах отношений.

Я разорвала листок, бросила в корзину. Снова втянулась в уборку: это помогает наводить порядок и в голове. Итак, что у нас с Вовой на сегодняшний день?

«Головокружение» и «покраснение кожных покровов» отмечаются у меня с сентября этого года. Сперва я обратила внимание, что без очков у Вовиных глаз появилось свойство будто бы затягивать в себя, я стала дольше задерживать на них взгляд, когда мы разговаривали. Я списала это на линзы, которые просто позволили наконец рассмотреть радужки. Потом однажды он помог мне донести ведро воды для дежурства по классу. Для этого Вове пришлось зайти в женский туалет. И снова я почувствовала необычное. Пока он перехватывал ручку ведра, несколько раз наши мокрые руки сплелись, и я вдруг ощутила тёплую волну, которая прокатилась от кончиков пальцев до головы, груди, живота. Объяснение нашлось и тут: просто я увидела Вову в категорически непривычной обстановке и ситуация была двусмысленная. Но было не только неловко, но и приятно. Потом такую же волну тепла я словила на физкультуре, когда Вову толкнули и получилось, что он прижал меня к стене. И снова та же цепочка странных физических реакций: жар, стыд, удовольствие.

Я провела эксперимент. Что будет, если я сама к нему прикоснусь? Передавая Вове тетрадь, я накрыла его руку своей. И почувствовала слабый удар будто бы током. И следом волоски на руке встали дыбом. Чтобы не было ошибки, я попросила у Кати антистатик, которым она сбрызгивает одежду, и, пока Вова относил тетради к учительскому столу, обработала руку. Он вернулся, и я снова прикоснулась к нему, якобы благодаря за услугу. И снова получила разряд, ощущение дрожи и тепло, стремящееся вверх по руке. Или у Вовы какое-то аномальное электромагнитное поле, или у меня к нему появились чувства, и всё говорило за второй вариант.

Первая реакция была шок. Я испугалась не своих чувств, не того, что они для меня в новинку, что они внезапны, а того, что испытываю я их – к Вове. Это же Вова, которого я давно знаю, щелкунчик задач по физике. Про которого говорят «Вова такой Вова», имея в виду, что он очкарик, умник, но при том наивная душа и упрямец. Не то чтобы я много позволяю себе мечтать, это непродуктивно и бесполезно, но первая любовь – она же какой-то другой должна быть? Менее прозаической? Вова сказал тогда: «Ты какая-то тихая, всё нормально?» Надо же, какая ирония судьбы.

Точно так же я ему сказала в конце прошлого года, когда он пытался признаться мне в своих чувствах. Но тогда-то я была не готова! А теперь готова, да ему уже не нужно.

В тот день мы дежурили по классу. Вова мыл доску. Я заметила: «Ты что-то очень тихий, всё нормально?» Вдруг он взял мел и набросал на доске схему атома. Показал на неё указкой:

– Знаешь, я чувствую себя в твоём присутствии этим нейтроном.

Я, поливая цветок, бросила на него взгляд. Стоит, такой худенький, воротничок рубашки слишком широкий для тонкой шеи, а волосы вихрастые как у Незнайки. В общем, он был такой, как обычно. Я спросила беспечно:

– Это задача какая-то?

– Да. Я сам её сочинил. И подумал, что мы можем решить её вместе. – Он так торжественно это сказал, что я что-то заподозрила. – Если рассматривать этот протон как тебя, а этот нейтрон как меня, то очевидно, что между этими частицами существует притяжение. Нейтрон тянется к протону. Это притяжение может позволить им образовать ядро атома. В общем… Каким способом, думаешь, можно решить эту задачу?

Вода перетекла через край горшка. Вытирая её, я обдумывала ответ. Это как бы Вова, и может быть так, что он и говорит про протон и нейтрон, но если нет, нужно быть очень осторожной. Если он клонит к тому, что испытывает что-то ко мне… То это нужно прекратить. Я прикинула, может ли у него быть ко мне что-то, кроме физики. В теории выходило, что да. Он последнюю неделю какой-то странный был. Сидим, читаем, я поднимаю взгляд от книги и вижу его глаза, устремлённые на меня, которые сквозь стёкла очков кажутся ещё больше, чем обычно. Я: «Тебе что-то непонятно?», а он снова потупится: «Нет, просто задумался».

Спасая цветок, я всё больше убеждалась, что он говорит всё-таки о нас. На биологии мы прошли уже эту тему: у нас возраст гормонального всплеска. А Вова рядом со мной почти всегда. Так что да, мог он ко мне почувствовать что-то романтическое. Вот только меня его речь огорчила. Он, конечно, хороший и порядочный мальчик, и мы здорово ладим, физикой занимаемся вместе, но… Никаких «ядер» я конечно создавать с ним не собираюсь. Да это же Вова, в конце концов, тут и объяснять ничего не нужно!

А он снова ткнул в рисунок:

– Протон и нейтрон более стабильны вместе, чем когда они свободны… Что ты думаешь?

Сейчас-то я ох как понимаю чувства, которые он тогда испытывал! Как ему было неловко и тяжело. А тогда я взяла мел и решительно поправила кое-что в его схеме.

– Такое, Вова, происходит, когда протон и нейтрон имеют одинаковый спин. А если этого нет, то… Ты тоже пойми. Лучше им быть свободными частицами. Я понятно ответила?

Он отвернулся. Я осторожно подбирала слова: