- -
- 100%
- +
Глава 1: Работа Без Выходных
Холод был не просто погодой. Он был душой Предикшена III, вымороженной до самого ядра. Ледяные ветра, способные ободрать кожу до мяса за минуту, выли по пустошам, где единственным признаком жизни был «Ледяной Клык» – исполинская тюрьма-рудник. Его черные башни из сверхпрочного сплава, вмёрзшие в вечную мерзлоту и облепленные сталактитами замёрзшего конденсата, торчали изо льда, как и обещало название – одинокий, гнилой клык ледяного чудовища, впившийся в плоть планеты.
Но истинный ад начинался не на поверхности, а глубоко под ней, в Недрах, где этот клык впивался в больное нутро мира.
Каин прижался спиной к шершавой, мокрой от конденсата стене штрека Ш-7. Глубокий вдох – и лёгкие пронзила знакомая колющая боль от вездесущей каменной пыли, смешанной с едкой химической вонью плазменных буров. Где-то вдалеке, эхом отражаясь от сводов, доносился монотонный, изматывающий стук: тук-тук-тук. тук-тук-тук. Ритм каторги. Ритм медленной смерти.
«…и помните, заключенные, – вещал из потрескивающих репродукторов маслянисто-спокойный голос, – ваш труд во славу Империи Арканиса очищает ваши грехи! Каждая добытая вами гранула Вейлара – шаг к искуплению!»
Голос проповедника тонул в других звуках. Впереди, у ржавой вагонетки, двое охранников в потрёпанной термоброне с шевронами «Ледяного Клыка» методично избивали дубинками эльфа. Тот, худой до прозрачности, с острыми ушами, прижатыми к черепу страхом, хрипло бормотал что-то на своём языке.
«Держи его, Карл, а то упадёт, – лениво бросил один, упираясь коленом в спину эльфа. – Говорил же, после смены пиво будет, а он тут выёживается…»
Каин отвернулся. Его пальцы, дрожащие от холода и усталости, нашли в кармане рваной робы смятый клочок бумаги – вчерашнюю порцию питательной зеленой пасты. Ловким, отточенным движением он завернул пасту, скрутил подобие сигареты. Зажигалкой, украденной у спящего надзирателя неделю назад, он поджёг кончик. Густой, едкий, травяной дым ударил в горло. Он закашлялся, глаза застилали слезы.
«Ненавижу это», – прошипел он сквозь кашель, сплёвывая горькую слюну.
«Ненавидишь что?» – раздался рядом хриплый голос. Дрикус. Человек, такой же, как Каин. Тощий, с обветренным лицом и умными, усталыми глазами, в которых давно погас огонь. Они сбились в кучку в первые же дни, найдя в этом аду подобие опоры.
Каин протянул тлеющую «сигарету». «Хах, ненавижу курить. Хочешь докурить? А то меня щас вырвет».
Дрикус с благодарностью взял самокрутку, глубоко затянулся, не моргнув. «А мне нравится. Хоть что-то настоящее. Кстати, нас вызывали. Старший надзиратель Грак». Он понизил голос, оглядываясь. «Для похода вглубь. В сектор «Гамма». Там группа пропала. Восемь человек. Включая того парня-дворфа, что делился хлебом».
Каина пробрал холодный пот, не имеющий отношения к температуре шахты. «Чёрт… Опять? «Гамма»? Это же за тектоническим разломом! Там своды крошатся как печенье! Слишком опасно!»
Дрикус мрачно усмехнулся, выпуская кольцо дыма. «У нас выбора нет, браток. Откажешься – не то что пайку урежут. На неделю в карцер. На ледяной ветру. Ты знаешь, что это значит». Он кивнул в сторону эльфа, которого охранники теперь волокли за шиворот по мокрому полу, оставляя кровавый след. «Или как он. Плетью по спине. До кости. А потом всё равно пойдёшь».
Каин сглотнул комок страха и бессилия. Он посмотрел на свои дрожащие руки. «Ладно… Идём», – прошептал он, вставая. Ноги были ватными.
Спуск в сектор «Гамма» был кошмаром. Лифт «Ледяного Клыка» скрежетал и стонал, будто его душили. Воздух становился гуще, тяжелее, пропитываясь запахом серы и чего-то металлического, почти как кровь. Свет редких ламп мерцал, отбрасывая прыгающие, уродливые тени. Своды здесь были низкими, неровными, покрытыми зияющими трещинами, из которых сочилась ледяная вода.
Они шли минут двадцать, освещая путь слабыми шахтерскими фонарями. Тишина давила, нарушаемая только их тяжелым дыханием, мерзким чавканьем воды под сапогами и далеким, нарастающим гулом – звуком работающих где-то в глубине плазменных буров. Или чем-то другим?
«Каин, я не могу так… этот дворф… он спас мне жизнь на прошлой неделе, а я даже имени его не спросил», – голос Дрикуса дрожал, срываясь на шепот.
«Дрик, его не вытащить, – устало, без надежды, сказал Каин, останавливаясь. – Он мёртв. Под такими завалами не выживает никто. Он тебя спас, но подумай о других. Охрана не пойдет за нами. Мы здесь одни».
«Разве тебя это всё не достало?! – резко, почти в истерике, выкрикнул Дрикус. – Эта грязь, этот холод, эта бойня! Я больше не могу! Я хочу умереть!»
Каин не проронил ни слова. Он подошёл вплотную, его запавшие глаза встретились с полными отчаяния глазами друга. «А я хочу жить. Даже в таких условиях».
Дрикус опустил голову. Каин уже разворачивался, чтобы идти дальше, в обход завала, когда его слова утонули в оглушительном реве.
Свод прямо над ними вздыбился и обрушился.
«КАИН!!!»
Рёв Дрикуса был последним, что он услышал. Мощный толчок в спину отбросил его в узкую, каменную нишу. Сам Дрикус рванулся в другую сторону. Но…
ХРУСТ.
Глухой, влажный, окончательный звук. Каин, прижатый к стене, зажмурился от летящей пыли и осколков. Когда грохот стих, оставив после себя оглушительный звон в ушах, он открыл глаза.
Ниша спасла его. Но там, где только что стоял Дрикус, теперь была груда камней. Из-под неё торчала одна рука, неестественно вывернутая, сжимающая погасший фонарь. Тёплая, алая кровь медленно растекалась по мокрому полу, смешиваясь с грязью.
«Нет…» – выдохнул Каин, не веря. Онемевший от ужаса и горя, он выполз из укрытия. Воздух был наполнен едкой пылью. Он светил фонарём вдоль завала.
И увидел их.
Тела. Восемь тел. Раскиданные, как сломанные куклы. Некоторые были раздавлены, другие – казалось, просто замерли. Но это была не просто смерть от обвала. Кожа на некоторых была неестественно бледной, почти синей, покрытой инеем. А у одного… лицо было искажено немым криком ужаса, застывшим раньше, чем наступила смерть.
И посреди этого поля смерти, спиной к Каину, стояла фигура.
Высокая. Невероятно высокая, под четыре метра. Худая до болезненности, почти скелетообразная. Белоснежная кожа светилась изнутри в свете фонаря, контрастируя с угольным мраком шахты. Она была обнажена, но в её худобе и странных пропорциях не было ничего человеческого – только жуткая, инопланетная грация. Крылья… Они были, огромные, но не небесные. Это были складки той же мертвенно-белой кожи, натянутой на костяной каркас, как у летучей мыши, но лишённые даже намёка на перья. Обвисшие, как сброшенный плащ.
Фигура медленно повернулась. И Каин оцепенел.
Лица не было. Там, где должны были быть глаза, нос, рот – была лишь гладкая, безликая плоскость той же белой кожи. Совершенная пустота. Ангел? Демон? Порождение кошмара из глубин шахты?
Существо сделало шаг. Его движения были плавными, неестественно бесшумными. Каин не мог пошевелиться, парализованный первобытным страхом. Холод, исходивший от существа, был хуже Предикшенского. Он вымораживал душу.
Безликая голова склонилась. Холодный, длинный палец с ногтем, похожим на осколок фарфора, коснулся лба Каина.
И мир взорвался.
Не болью. Видениями. Огромная, туманная сущность, плетущая паутину реальности в бездне. И всепоглощающая, вечно голодная тьма, чёрная дыра в самой ткани бытия, растущая, как рак. Полубоги, гигантские и величественные, разрываемые в клочья силой, исходящей от знакомого силуэта. Вселенная, корчащаяся в агонии, пронизанная трещинами. Мутанты, войны, гибнущие миры. И над всем этим – ослепляющая, невыносимая боль отчаяния и потери.
Видения исчезли так же внезапно, как появились. Каин стоял на коленях, его трясло, по лицу текли слёзы, смешанные с пылью и кровью из носа. Он чувствовал себя вывернутым наизнанку, его разум едва держался.
Безликая голова снова склонилась к нему. Не было звука, но голос прозвучал прямо в его черепе, тихий, чистый, лишённый интонаций, как звон хрусталя, и от этого ещё более жуткий:
«Помоги мне».
Глава 2: Приятного Аппетита
«Империя отделит плевелы от пшеницы: недостойные сгорят в огне, а верные пожнут славу»
–«Новый Завет», Книга Деяний Арканиса, стих 13:7
Воздух в столовой «Ледяного Клыка» был густой, липкой смесью хлорки, подгоревшего синтетического белка и кислого запаха сотен немытых тел. Под потолком, затянутым липкой паутиной из пыли и жира, мерцали тусклые лампы дневного света, отбрасывая жёлтые, больные блики на лица обитателей этого ада. Заключённые – люди с пустыми глазами, эльфы с обломанными за ненадобностью ушами, массивные зверолюды – молча копошились за столами, вгрызаясь в свои порции серой жижи. В углу, под аккомпанемент звенящей посуды и приглушённых стонов, охранник методично, без злобы, бил дубинкой дворфа, уронившего пустую миску. Это был просто ритуал. Поддержание порядка.
ШШИК!
Громкоговорители, вмонтированные в заляпанные кашей стены, взорвались треском и шипением, заставив вздрогнуть даже самых отрешённых.
«Внимание. Система Креста – зона карантина. Планета-крепость «Непоколебимый» уничтожена при подавлении мятежа. Слава Империи. Слава Арканису».
Голос был таким же безжизненным, как и еда. Новость о гибели миллионов – просто фон для обеда.
Напротив Каина, за столом, покрытым слоем вечной грязи, сидела она. Женщина. Та самая, что умерла в шахте. Но сейчас в её теле двигалось нечто иное. Движения были чужими, плавными, слишком точными, чтобы быть человеческими. А глаза… Глаза были ледяными озёрами, лишёнными всякой глубины.
Каин с отвращением оттолкнул от себя миску с дымящейся серой массой. Она медленно поползла по столу, оставляя жирный след.
«Астроэль, верно? – его голос был сиплым от недосыпа и сжатых нервов. – Объясни, что я видел в шахте. Там было… что-то чёрное. Оно пожирало свет. Оно было… живым.»
Астроэль повернула голову. Её взгляд был скальпелем, вскрывающим душу.
«Смерть придёт за всеми. И за тобой. Помоги мне спасти мир. И Бога.»
«Бога?» – Каин фыркнул, и в его смешке прозвучала горькая, тридцатилетняя усталость. «Хах! Какого хрена? Все боги мертвы! Я сам грузил их кости! Их кровь – топливо для Империи! Чушь собачья!»
«Нет, – её голос был ровным, как гул реактора, не выражающим ни единой эмоции. – Это были лишь дети Его. Плоды Его слабости.»
«Кого?» – Каин наклонился через стол, его голос стал сдавленным, почти шёпотом. В глазах вспыхнула искра чего-то, что он давно в себе похоронил – надежды.
Астроэль не ответила. Её тонкие, бледные пальцы разминали крошку засохшей каши на столе.
«Помоги— узнаешь. Иначе умрёшь здесь. Как твой друг. Или как…» – пауза, холодная и рассчитанная, «…как тот дезертир, что бросил сестру умирать в огне мятежа на Кассини-5.»
Тишина, повисшая между ними, стала густой, как смола. Звуки столовой – звон посуды, удары дубинки, чавканье – отступили, словно из другого мира.
«Что…» – Каин побледнел, как полотно. Его пальцы судорожно вцепились в край стола. «Откуда ты…»
«Я вижу угли в твоей душе, – Астроэль не моргнула. – Трус, бежавший с поля боя. Бросивший её на растерзание обезумевшей толпе. Теперь ты здесь. Гниёшь заживо. А она…»
«ЗАТКНИСЬ!» – рёв Каина оглушил столовую. Он вскочил, с грохотом перевернув скамью. Весь гул стих, все взгляды уставились на него. «Не смей… не смей о ней!» Его лицо исказила ярость, смешанная с невыносимой, старой болью.
Они смотрели друг на друга через стол: Каин – дрожащий, с трясущимися руками и безумием в глазах, Астроэль – бездвижная, как статуя, высеченная изо льда.
БАМ!
Дубина охранника с оглушительной силой обрушилась на стол между ними, едва не задев Каина.
«Тихо, ублюдок! – охранник, толстый, краснолицый мужчина, плюнул почти ему в лицо. – Или испытаешь дубину на себе – до рукояти!» Фыркнув, он развернулся и пошёл прочь.
Каин, тяжело дыша, медленно поднял скамью. Сесть он уже не мог. Он стоял, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Его голос, когда он заговорил, был хриплым, полым:
«Каков план?»
«Неважно, – Астроэль поднялась. Её движения были беззвучными и пугающе точными. – Держись рядом. Действуй по ситуации. И помни: лучше умереть героем, чем сгнить под завалом, как червь. Твоя сестра выбрала путь героя.»
Она пошла. Не к выходу. Мимо столов с ошеломлёнными зеками. Прямо к тому самому охраннику, который только что ударил по их столу. Тот, прислонившись к стене, жевал энергетический батончик, разглядывая зал с тупым высокомерием.
Он не успел понять, что происходит.
ХРУСТ!
Негромкий, но отчётливый звук. Острый, как бритва, камень, который Астроэль принесла из шахты, вспорол его горло ниже кадыка. Кровь, алая и тёплая, хлынула на грязный пол веером. Охранник, с глазами, полными непонимания, захрипел и рухнул на колени.
Астроэль движением, отработанным до автоматизма, выхватила плазменный пистолет Mark-III из его кобуры. Вес оружия был ей знаком.
Охранник у входа, услышав хрип, повернулся. Его рука потянулась к своему оружию.
ВЖЖЖУХ!
Громкий, влажный хлопок. Голова охранника исчезла, превратившись в облако багрового тумана, пара и ошмётков мозга. Безголовое тело, сделав шаг, грузно рухнуло.
ТЫЫЫШ! ТЫШ!
Третий охранник, стоявший у противоположной стены, палил наугад, ослеплённый адреналином и страхом. Астроэль, не меняя выражения лица, рванулась в сторону, за ближайший стол, где сидел огромный зверолюд.
ТЫШ!
Плазменный заряд, предназначенный ей, угодил зверолюду прямо в лицо. Его голова взорвалась, как перезрелый плод. Фонтаны крови, куски кожи, осколки черепа и серое мозговое вещество брызнули во все стороны. Тёплая, липкая слизь залила лицо и робу Каина, стоявшего неподалёку. Он почувствовал её солёный, металлический вкус на своих губах.
Астроэль, не теряя ни секунды, легла на пол и из-под стола, почти не целясь, выстрелила.
ВЖЖЖУХ!
Очередь прошила ногу третьего охранника. Конец ниже колена отделился и отлетел в сторону. Охранник завыл нечеловеческим голосом, рухнув на пол.
«СУКА!Я ТЕБЯ…»
Но его крик утонул в новом звуке. Рёве. Рёве заключённых. Цепь сломана. Первый камень упал. К нему, дергающемуся в луже собственной крови, уже подходили другие зеки. Первым был зверолюд, поднявший окровавленную дубинку только что убитого охранника.
«За угнетённых!» – проревел он, и его клич подхватили десятки глоток.
Удары посыпались на охранника. Глухой, влажный хруст костей, хрипы, плеск крови. Это была не месть. Это был первобытный хаос, вырвавшийся на свободу.
Астроэль поднялась. Её роба была залита алыми пятнами, лицо оставалось чистым и бесстрастным. Она смотрела на Каина.
Он стоял, не двигаясь. Его лицо было маской из запёкшейся крови и серого мозгового вещества. В опущенной правой руке он всё ещё сжимал кружку, как якорь в ушедшей из-под ног реальности. В миске перед ним, в остатках серой каши, плавали мелкие осколки черепа зверолюда.
Он медленно поднял голову. Его взгляд был пустым, выжженным. В нём не было ни ужаса, ни отвращения – лишь глубокая, всепоглощающая пустота. Он уставился на Астроэль.
Она коротко кивнула в сторону дверей, залитых кровью и заваленных телами. Её голос прозвучал так же ровно, как и до начала бойни:
«Не отставай.»
Глава 3: Коридор.
«Тот, кто видит лица ушедших в стенах или тенях, уже наполовину в могиле. Забудь мертвых. Служи живым. Служи Империи. Ибо только служба дарует забвение боли.»
– «Книга Тишины», Приписывается Арканису, Глава 4: «Долг Превыше Памяти»
Красный свет аварийных фонарей заливал узкий металлический коридор, превращая тени в кровавые потеки. Резкий вой сирены бился о стены, сливаясь с далекими криками, звоном тревоги и глухими ударами взрывов где-то на верхних уровнях. Воздух пахло гарью, озоном и страхом.
«Нат!»
Офицер Барк, тяжело дыша в шлеме, прижался к обугленной стене, махнув рукой девушке-охраннице. Нат, лет двадцать три, худенькая, с широко раскрытыми от ужаса глазами, прижала к груди планшет с картой. Ее пальцы дрожали.
«Э-это ведь твой первый бунт?» – Барк попытался сделать голос тверже, но слышалась хрипота. «Не бойся. Я прикрою. Держись сзади и следи за флангами».
«Х-хорошо, сержант», – прошептала Нат, сглотнув комок в горле. Ч-что за пиздец… Я и месяца здесь не проработала… За что мне всё это? Мама…
БАМ-БАМ-БАМ!
Серия выстрелов гулко прокатилась по перекрестку впереди. Крики слились в один протяжный вопль:
«ААААААААААААААААА!»
«Успокойся. Я пойду первый», – Барк перекрестился под бронежилетом, резко выскочил из-за угла, подняв карабин. «Имперская ПенСлужба! Руки…» – его команда оборвалась.
Он замер.
В конце коридора, прямо перед дверью офиса Старшего Надзирателя Грака, стоял Каин. Один. Весь в запекшейся крови – своей и чужой. В его правой руке, опущенной вдоль тела, был зажат длинный, кривой тюремный нож-заточка, тускло поблескивающий в красном свете. Он не смотрел на Барка. Его взгляд был устремлен вверх, на прожженный потолок, словно он видел там что-то невидимое.
«Стоять!» – рявкнул Барк, оправившись от шока, целился Каину в грудь. «Брось нож! На пол! Быстро, тварь!»
Каин медленно, очень медленно повернул голову. Его глаза, запавшие и темные, скользнули по Барку без интереса. Он не спеша поднял левую руку, завел ее за голову. Потом правую – с ножом. Присел на одно колено. Но нож не выпустил.
«Брось нож, я сказал! Иначе…» – Барк сделал шаг вперед.
ВЖЖЖУХ!
Дверь офиса Грака распахнулась. Из темноты вышла Астроэль. Плазменный пистолет в ее руке дымился. Половина головы Барка исчезла в облаке пара и кровавого тумана. Его тело рухнуло навзничь, дернулось и замерло.
Астроэль не глядя на Нат, повернулась и пошла в противоположный конец коридора, туда, где свет фонарей редел. Ее голос, холодный и четкий, прозвучал как приговор: « Ликвидируй её. И идем. Я нашла кровь полубога».
Каин встал. Медленно. Нож все еще в руке. Он повернулся к Нат.
Девушка замерла у стены, не в силах пошевелиться. Ее пальцы судорожно скользили по кобуре пистолета, не находя замка. Вытащить… Надо вытащить… Стрелять…
Каин поднял глаза. И увидел.
Не Нат. Не испуганную девчонку в чужой броне.
«Лия?» – его голос был хриплым, полным невероятной, дикой надежды. Он сделал шаг вперед. «Лия? Что ты здесь делаешь? Сестренка?»
Нат всхлипнула, наконец вырвав пистолет. «Я… я не…»
«Ты не Лия…» – шепот Каина сменился рычанием. Его глаза расширились, наполнившись безумием и яростью. «Почему?! Почему на тебе ЕЁ ЛИЦО?!» – он заорал, сплюнув кровь. «ДЕМОН!»
Он рванулся вперед. Не бегом – яростным, неудержимым броском.
Нат вскрикнула, подняв пистолет. Опоздала.
ХРУСТ!
Кривой нож вошёл ей в горло ниже кадыка.
Глубоко. До рукояти. Хлюпнула кровь. Нат захрипела, глаза выкатились от шока и непонимания. Пистолет выпал из ослабевших пальцев.
«НЕ СМЕЙ НОСИТЬ ЕЁ ЛИЦО!» – Каин, не вынимая ножа, рванул его вниз, вспарывая шею до ключицы. Кровь хлынула фонтаном, заливая его руки, робу, пол.
Нат рухнула навзничь. Глаза, еще полные слез и ужаса, смотрели в красный потолок. Рот беззвучно ловил воздух. Хриплый булькующий звук вырывался из разрушенного горла. Ноги судорожно дернулись раз, другой… и замерли.
Каин стоял над ней, тяжело дыша. Кровь капала с ножа, с его подбородка. Он смотрел на мертвое лицо, которое уже не напоминало сестру. Только пустоту.
«Не смей…» – прохрипел он еще раз, вытирая лицо окровавленным рукавом.
Он нагнулся, подобрал тяжелый плазменный дробовик Барка. Проверил заряд. Рванул затвор.
Без оглядки на тело Нат, Каин побежал туда, где скрылась Астроэль. В глубь тюремных недр. К крови полубога. К безумию.
За что умерла Натали?
Ради чего?
Ради строгого приказа на стене казармы? Ради жалкой зарплаты? Ради того, чтобы трус и убийца, увидев в ней призрак сестры, перерезал ей глотку на грязном полу проклятой шахты?
Ради ничего.
Глава 4: Укрощение Котёнка
«Сила без направления – это шум и ярость, знамение слабости. Истинная мощь рождается в тишине принятой судьбы и воле, отлитой в сталь цели.»
– Из догматов Церкви Единого, «Путь Молота», стих 22
Коридор был похож на перевернутое чрево какого-то исполинского зверя, убитого и выпотрошенного. Свет аварийных фонарей, пульсируя кровавым алым, мерцал на стенах и потолке, сливаясь с тем, что покрывало пол. Это было месиво – запекшаяся кровь, клочья плоти, осколки костей и рваная тюремная роба. Под ногами чавкало и хрустело. Красный свет маскировал глубину бойни, превращая ее в адскую абстракцию.
По этому хаосу, не спеша, шла Астроэль. Ее ступни в грубых ботинках мерно ступали по кровавой жиже, не спотыкаясь, не замедляясь. Ее спина была пряма, движения – выверены и безразличны. Она не бежала. Она шествовала, будто ее план был сложным механизмом, и все шестерёнки, включая окровавленные под ногами, вращались в точном соответствии с замыслом.
За ней, отставая на несколько шагов, плелся Каин. Он шел медленно, но не от уверенности, а от истощения и отчаяния. Его взгляд был пустым, остекленевшим, уставившись в одну точку – на спину Астроэль. Это был единственный ориентир в мире, который расползался, как гнилая ткань. Он был тенью, ведомой своим кошмаром.
Из дальнего конца коридора, за поворотом, доносились крики. Не просто крики ужаса или боли – это был гул ярости, смешанный с рёвом и диким торжеством. И они шли на этот звук. Шаг за шагом. Звук нарастал.
Ближе.
Каин моргнул, пытаясь очинить взгляд.
Ближе.
Крики стали чётче. Слышны были отдельные слова, проклятия.
Ближе.
В ушах зазвенело.
БЛИЖЕ. ИДИ БЛИЖЕ, БРАТИК. НЕ БРОСАЙ МЕНЯ. ПОСМОТРИ, КАК ОНИ ГОРЯТ…
«НЕЕЕЕЕЕЕТ!» – крик вырвался из самого горла Каина, эхом отозвавшись в коридоре. Он замер, схватившись за голову, пытаясь вышибить из нее навязчивый голос.
Астроэль остановилась. Повернулась. Ее безликое внимание было тяжелее любого взгляда.
«Что за блять со мной?» – просипел Каин, опуская руки. Он дышал, как загнанный зверь.
«Что с тобой?» – ее голос был ровным, лишенным любопытства. Это был вопрос-констатация, требующий отчета.
«Да так…» – Каин вытер лицо, оставляя новые кровавые разводы. «Что теперь?»
«Нам нужен новый член команды. И я знаю, кто это будет», – ответила Астроэль, словно объявляя о смене погоды.
«Что? Насколько вперед ты все продумала?» – в голосе Каина прозвучало недоверие, смешанное со страхом.
Она не ответила, развернулась и пошла дальше. Через несколько метров кровавый коридор закончился, открываясь в огромный ангар для ремонта вагонеток. И здесь, в центре этого хаоса из исковерканного металла и новых тел, бушевал он.
Зверолюд. Под три метра ростом. Его тело, истощенное голодом и покрытое паутиной старых шрамов, все еще дышало невероятной, звериной силой. Рыжая шерсть, цвета яростного пламени, слипалась от крови и пота. Даже изможденный, он был воплощением разрушительной мощи. Даже зверю не нравится здешняя еда, – промелькнула у Каина безумная мысль.
Зверь не просто убивал. Он стирал все вокруг. В его руках, с легкостью соломинки, он крушил все своим оружием – огромным, дымящимся плазменным буром, предназначенным для прокладки тоннелей. Охранник, попытавшийся выстрелить, превратился в кровавый туман. Заключенный, моливший о пощаде, был размазан по стене.
«Я УБЬЮ ВСЕХ ЛЮДЕЙ!» – его рёв потрясал своды, полный такой первобытной ненависти, что Каин инстинктивно отшатнулся.
Астроэль не отшатнулась. Она не стала ждать. Она сделала несколько быстрых шагов вперед, остановившись в зоне досягаемости его чудовищного орудия.
«Эй, зверь!» – ее голос, чистый и резкий, как удар стекла, прорезал грохот и рёв. «Я – человек».
Это было не провокацией. Это было заявлением. Констатацией факта, который должен был стать крючком.
Зверолюд стремительно развернулся. Его горящие желтым огнем глаза, полные безумия и боли, нашли ее. С низким рыком он занёс бур, чтобы раздавить, смешать с грязью это наглое насекомое.
Но не успел.
Палец Астроэль, холодный и точный, как игла скальпеля, коснулся его лба, покрытого шрамами и потом.
Прикосновение длилось мгновение. Но его хватило.
Ярость в глазах зверя погасла, сменившись шоком, затем невыносимой болью, а потом – абсолютным, всепоглощающим пониманием. Что именно она ему показала – видел лишь он. Ту же пустоту? Или нечто иное?
Астроэль убрала палец.
Могучие ноги зверя подкосились. Он рухнул на колени перед ней, словно подкошенный. Огромное тело содрогалось. Следы ярости сменились гримасой недетской скорби. Из его желтых глаз, по жесткой шерсти щек, покатились тяжелые, настоящие слезы.