Группа «Феникс». Камбоджа
- -
- 100%
- +
Группа начала выгружать оборудование. Арина, таща свою тяжелую сумку, чувствовала, как тело устало, но сознание было кристально чистым. Она была здесь. Влажный воздух, серьезный гид, мистические предупреждения – все это говорило о том, что они находятся на пороге чего-то огромного и опасного.
Это не было обычное научное путешествие. Это была охота. Она стояла на камбоджийской земле, всего в нескольких километрах от места, где в последний раз видели ее родителей.
– Арина Александровна, вам нужно отдохнуть, – пробормотал Шорохов, устало потирая переносицу, – завтра начинаем работу в шесть утра. Завтрак в пять тридцать.
– Я сначала настрою оборудование, Владислав Викторович, – ответила Арина, не сводя глаз с темной линии джунглей, которая скрывала Ангкор-Ват. – Мне нужно подготовить каналы связи. И я думаю, мне стоит проверить, не оставила ли группа "Энигма"каких-то сигналов, которые можно поймать, находясь здесь. Должен же быть какой-то след, который не принадлежит Лиле.
«Следы моих родителей, Романова Владимира Григорьевича и Светланы Юрьевны», – уточнила она про себя. Ее личный поиск начинался прямо сейчас. Не завтра. Сегодня.
Ночь опустилась на гостевой дом Камбоджи быстро и плотно, словно мокрый бархат, унося с собой остатки дневной туристической суеты. Шорохов, Петров и Грошева давно разошлись по своим комнатам, измученные перелетом и тропической духотой, которая проникала даже через работающий на пределе кондиционер. Только Антон Сергеевич Горный все еще маячил на веранде, копаясь в своих кейсах с геофизической аппаратурой, его силуэт был напряженным и нервным. Арина терпеливо дождалась, когда он наконец-то, громко хлопнув дверью, уйдет в свою комнату, и только после этого выскользнула на задний двор, где царила глубокая тень и влажный, душный воздух.
Тишина джунглей была обманчива и полна непонятных, шорохов.
Она достала из своего рюкзака главное орудие – компактную спутниковую тарелку, которую сама окрестила «Глаз Одина», уменьшенную и модифицированную версию профессионального радара. Тарелка была оснащена самодельным низкошумящим усилителем, способным уловить шепот данных, исходящий откуда угодно. Она установила ее быстро, как обученный техник, подключила к своему защищенному ноутбуку и, запустив питание от мощного автономного аккумулятора, начала сканирование заданного диапазона частот.
«Глаз Одина» готов.
Ей нужно было найти слабый след, любую крошку информации, которую могла оставить пропавшая группа «Энигма». В особенности, она искала тот узкий частотный диапазон, который использовали ее родители, Владимир Григорьевич и Светлана Юрьевна Романовы, для отправки служебных отчетов в НИЦ. Арина чувствовала, что это ее единственный шанс зацепиться за реальность, не теряя времени на бесполезные дневные поиски.
– Если вы что-то оставили, я это найду, – прошептала Арина, касаясь холодной крышки ноутбука, которая уже начала нагреваться от работы. Это была не просто техническая задача, это была ее личная клятва, которую она не могла нарушить.
Она знала, что большинство приборов “Энигмы” были стандартными, но протоколы связи – уникальными, разработанными именно отцом для обеспечения максимальной скрытности. Арина отфильтровала все известные гражданские и военные частоты региона, сосредоточившись на узком, почти не используемом диапазоне, который, по ее расчетам, мог быть использован для передачи короткого аварийного сигнала или метки.
Это было утомительно.
Едва Арина успела ввести последнюю строку кода для активации динамических фильтров, как рядом послышался раздраженный, надменный вздох. Горный, как оказалось, не ушел спать, а просто перешел на другую сторону веранды. Он вернулся, видимо, не смог уснуть, пока его драгоценные датчики не были откалиброваны и установлены в «чистой» зоне, подальше от «этого дилетантского шума».
– Волкова, я просил не шуметь, – бросил он, даже не глядя на нее, продолжая расставлять штативы. – Мои приборы требуют чистой среды для калибровки, а не этого вашего циркового реквизита, генерирующего помехи.
Антон Сергеевич Горный, физик, начал расставлять свои высокочувствительные магнитометры, предназначенные для поиска геофизических аномалий, связанных с изменением магнитного поля Земли. Его отношение к Арине было ясно: она – самозванка, чей диплом, по его мнению, стоит не больше, чем его старый носок. Его высокомерие было почти физически осязаемо в душном ночном воздухе.
– Я стараюсь минимизировать внешние помехи, Антон Сергеевич, – ответила Арина максимально ровно, чтобы не ввязаться в ненужный конфликт, не отвлекаясь от настройки. – У меня автономное питание и экранирование высшего класса.
Он демонстративно фыркнул, словно она сказала несусветную глупость.
Его оборудование выглядело внушительно – черные, массивные корпуса, мигающие индикаторы, свидетельствующие о высокой точности и, несомненно, высокой стоимости. В отличие от ее скромного, но модифицированного сетапа, который мог работать без перерыва в течение трех суток и был спрятан в корпусе для фототехники, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Арина сосредоточилась на мониторе, игнорируя его присутствие. Джунгли генерировали невероятное количество электромагнитного шума: статика от приближающихся грозовых фронтов, радиопомехи от военных станций и местных деревень. Она быстро писала скрипт для динамического подавления шума, пытаясь отделить зерна от плевел.
«Работай, «Один», работай. Мне нужен только один верный сигнал».
Она только успела ввести последнюю строку кода для фильтрации низкочастотных гармоник и облегченно вздохнуть, как внезапно все рухнуло, причем в буквальном смысле.
Сначала ее глаза зацепились за дисплей. Все шкалы, которые секунду назад показывали относительно ровный фон, резко взлетели в красный сектор, пробив верхнюю границу. Это был не плавный пик, а вертикальная стена. Показания мгновенно зашкаливали, указывая на приход мощнейшего электромагнитного возмущения.
Это был удар!
Ноутбук начал слегка вибрировать, издавая высокочастотный звук, который не должен был исходить из его динамиков. Антенна «Глаз Одина» зашипела и дала сбой, будто ей стало больно от внезапной перегрузки. Арина, как хакер, сразу поняла: внешняя атака, но не цифровая, а физическая.
В ту же секунду, аппаратура Горного, расположенная в пяти метрах от нее, взорвалась звуком. Это был пронзительный, металлический скрежет, похожий на крик умирающего от электрошока робота. Датчики Горного замерцали всеми цветами радуги, затем погасли один за другим, оставив за собой лишь тяжелый, паленый запах озона и горелой проводки.
Абсолютная тишина после скрежета была оглушительной и зловещей.
Горный, который до этого стоял над своим прибором с видом жреца у алтаря, в одно мгновение превратился в разъяренного и неконтролируемого человека. Он был в шоке от того, что его сверхчувствительные и сверхдорогие приборы перестали подавать признаки жизни.
– Что это было?! – заорал он, его голос был настолько громким, что, казалось, его услышали в самом Ангкор-Вате. Он подскочил к Арине, его лицо было пунцовым от гнева и ужаса потери оборудования.
– Отключите немедленно вашу кустарщину! Вы что, не понимаете, что натворили? – он едва не схватил ее за плечи, чтобы вырвать кабель питания.
Арина отложила ноутбук, ее взгляд был холоден и сосредоточен. Она не собиралась позволять ему перевести стрелки на нее.
– Антон Сергеевич, контролируйте свои эмоции, – сказала она, ее голос звучал как лед. – И свою лексику. Я тут ни при чем.
– Мои эмоции?! – он чуть не задохнулся от возмущения, тыкая пальцем в мертвый корпус своего магнитометра. – Вы только что сожгли плату, которая стоит как ваш годовой бюджет на весь отдел! Это ваша нестабильная батарея, ваш дешевый инвертор дал скачок! Я вам говорил, не тащите сюда ваше хакерское барахло, Волкова!
– Это не моя вина, – отрезала Арина, чувствуя, как начинает закипать кровь от этой несправедливой, но ожидаемой атаки на ее компетенцию. – Мое оборудование работает автономно, и его система питания выдержала удар. Проблема в другом источнике, внешнем.
– Проблема в том, – парировал он, наклоняясь к ней, – что вы не ученый, а самоучка! Уберите свой «Глаз Одина» немедленно, пока я не восстановил связь с НИЦ и не потребовал вашей замены! Вы уничтожили результат двух лет работы!
Арина не стала спорить о происхождении своей квалификации. Вместо этого, ее пальцы, словно живущие отдельной жизнью, пробежались по клавиатуре. Она быстро открыла журнал логов, фокусируясь не на словах Горного, а на форме и силе входящего импульса. Ей было совершенно ясно, что это не был скачок напряжения из местной сети.
Это был чистый, мощный, высокоамплитудный электромагнитный удар, который пробил все уровни защиты.
– Интенсивность – 1500 микротесла, это в десятки раз выше нормы, продолжительность – 0,02 секунды, – пробормотала она, больше для себя, тщательно фиксируя данные. – Это не бытовая помеха, Антон Сергеевич. Это было что-то извне. Очень мощный внешний источник, возможно, геофизическая или, скорее, аномальная реакция.
Горный лишь отмахнулся от ее объяснений, его разум отказывался принимать мистику, даже если она выражалась в цифрах.
– Внешний источник? Вы, наверное, думаете, что тут НЛО приземлилось или та самая Лила взмахнула своей колдовской метлой? – его голос звучал резко и скептично. – Это джунгли, Волкова. Здесь нет ничего, кроме деревьев и суеверий, пока вы не притащили сюда свою нестабильную технику.
Но Арина знала, что сила этой помехи была такой, что могла вывести из строя даже защищенное военное оборудование. То, о чем говорил Сован – «невидимые силы» – теперь имело четкое, измеримое техническое обоснование. Ей не нужны были сказки. Ей нужны были данные.
Аномалия была реальна и, возможно, связана с поисками ее родителей.
Пока Горный лихорадочно осматривал свои мертвые приборы, пытаясь хотя бы определить степень ущерба, Арина уже запустила резервный модуль анализа, работающий на остаточных данных «Глаза Одина». Данные были захвачены: импульс пришел с северо-западного направления, причем с очень четкой фокусировкой.
Она вывела на экран топографическую карту, наложив на нее траекторию сигнала, триангулированную за долю секунды до сбоя. Точка пересечения была пугающе точной и слишком символичной.
Источник находился в нескольких километрах, в плотной чаще джунглей.
Прямо в районе храмового комплекса Ангкор Ват, того самого места, где Сован строго запретил им находиться ночью.
– Я сказал, уберите это немедленно! Иначе мы вас тут же снимет с задания! – прошипел Горный, хватая ее за руку, требуя ее внимания.
Арина сбросила его руку, но уже сохранила точные координаты в зашифрованном файле, назвав его «LILA_01». Она наконец-то нашла первую зацепку, ту самую, которая, возможно, и погубила ее родителей и всю группу «Энигма».
Она подняла глаза, взглянув на Горного, который все еще метался в ярости и скорби по своей аппаратуре. Она была спокойна.
– Я отключаюсь, Антон Сергеевич, – спокойно сказала она, закрывая крышку ноутбука и отсоединяя кабели. – Но учтите: я не виновата. Мы здесь не для измерения гравитации. Мы здесь для поиска того, что ломает гравитацию и сжигает ваши приборы. И я это нашла.
Первый шаг был сделан. Завтра она пойдет прямо туда, куда ее ведет след, независимо от того, что думают Горный и его сломанные датчики.
Глава 3
Утро в гостевом доме началось с тяжелой, липкой духоты и предчувствия скорого конфликта. Арина проснулась рано, зная, что ей нужно успеть доложить о результатах ночного сканирования, пока Горный не успел восстановить хотя бы часть своего сожженного оборудования и не начал новую волну обвинений. Она упаковала «Глаз Одина» в кейс для фототехники и направилась в небольшую столовую, где уже сидел Шорохов, хмуро изучая карты, разложенные на ламинированном столе. Он выглядел измотанным, но собранным, идеальная мишень для получения директив, которые изменят весь маршрут миссии. Ей нужно было действовать быстро и максимально убедительно, используя исключительно факты и избегая личных оценок, особенно когда речь шла о «микротесла» и «неопознанных амплитудах», чтобы не вызвать у руководителя приступ скепсиса, свойственный всем начальникам. Она подошла к нему, держа в руках свой защищенный планшет, который выглядел скорее как дорогой аксессуар, чем как мощный инструмент, способный пробить защиту любого научного центра. Она знала, что сейчас решает свою судьбу и судьбу поисков своих родителей.
– Владислав Викторович, доброе утро. У меня есть неотложный доклад, –начала Арина, стараясь, чтобы ее голос звучал профессионально и бесстрастно, несмотря на внутреннее возбуждение.
Он поднял глаза, полные недосыпа и подозрительности. Его губы сжались в тонкую линию, пока он ждал продолжения.
– Доложите, Волкова, только кратко. Мы должны выезжать через час по маршруту, – ответил он, не отрываясь от карты.
Арина быстро активировала зашифрованный канал связи, который они условно назвали «Феникс-Эхо», предназначенный для передачи критически важных сведений вне стандартного протокола НИЦ, и вывела на экран результаты ночной триангуляции. Она не стала тратить время на объяснение, как именно ей удалось зафиксировать данные, лишь подчеркнула их силу и уникальность, прекрасно понимая, что Горный уже успел нашептать Шорохову о ее «самопальной» технике.
– Прошлой ночью, в 03:17 по местному времени, зафиксирован мощный электромагнитный импульс. Уровень интенсивности – 1500 микротесла, это в десятки раз превышает естественный фон, – четко доложила Арина, указывая на график вертикальной стены, которая погубила датчики физика. – Я смогла триангулировать точку прихода сигнала. Это не гроза, не военные учения. Это конкретный, точечный выброс. Я назвала файл LILA_01.
Шорохов, услышав цифру 1500, мгновенно напрягся. Он посмотрел на координаты, которые Арина вывела на карту. Точка находилась не на запланированном маршруте, ведущем к периферии Ангкор Вата, а в самом сердце заповедной зоны, в дикой, неосвоенной части джунглей, куда их изначально не пустил бы ни один гид, даже за баснословную плату. Это место было подозрительно близко к тому, где, по последним данным, находилась группа «Энигма» перед исчезновением, и это не могло быть простым совпадением, что именно там произошел такой выброс энергии, способный уничтожить высокоточное оборудование. Шорохов нахмурился, его изначальный план, основанный на анализе спутниковых снимков двухмесячной давности, теперь казался бессмысленным и устаревшим.
– Вы уверены в точности триангуляции? Насколько я помню, ваше оборудование не было сертифицировано НИЦ, – спросил он, его голос был напряженным.
– Вполне, Владислав Викторович. Мои приборы были единственными, которые пережили этот импульс. Думаю, Антон Сергеевич готов подтвердить мощность этого выброса, – парировала Арина, намекая на уничтоженные магнитометры, и позволила себе мгновенную, едва заметную усмешку, которая быстро исчезла, как только она увидела, что Шорохов уже полностью погружен в данные.
Шорохов быстро принял решение. Данные были слишком серьезны, чтобы их игнорировать, а импульс такой силы наверняка был связан с природой аномалии, которую изучала «Энигма». И хотя он не любил, когда кто-то из подчиненных диктовал ему маршрут, эта информация была слишком горячей, чтобы ее упустить, особенно учитывая, что НИЦ требовал немедленных результатов.
– Хорошо, Волкова. Принимается, – его голос стал жестким, рабочим. – План меняется. Мы не можем игнорировать такой мощный выброс. Поиски группы «Энигма» начинаются с этой точки. Мы идем прямо туда.
Он сделал пометку на карте красным маркером, жирной точкой обозначая эпицентр аномалии, который теперь стал их главной целью. Это было первое серьезное отклонение от официального плана, и Арина почувствовала, как по ее спине пробежал холодок удовлетворения. Ее самодельная установка не просто сработала, она переписала миссию.
В этот момент в столовую вошел Сован, камбоджийский гид. Он подошел к столу, заметив, что Шорохов отмечает место глубоко в чаще, и его обычно спокойное лицо мгновенно стало обеспокоенным, его глаза сузились, а руки скрестились на груди. Сован прекрасно знал эту местность и понимал, что такое решение означает только одно – серьезные проблемы с логистикой и, возможно, с безопасностью.
– Господин Шорохов, – его голос был низким и предупреждающим. – Эта точка… вы не сможете проехать. Никакой транспорт не пройдет так глубоко в джунгли. Там нет дорог, только тропы, которые мы используем для охоты. И то они еле проходимы.
Он был категоричен. Сован объяснил, что местность там чрезвычайно плотная, почва болотистая, и в сезон дождей, который вот-вот начнется, даже подготовленный внедорожник застрянет через сотню метров после поворота с главной дороги. Это означало одно: группа должна будет идти пешком, неся на себе все свое тяжелое оборудование, включая генераторы, радиолокационные установки и, что особенно важно, личное снаряжение.
– Нам придется оставить машину у границы национального парка и идти пешком, – резюмировал Сован, покачав головой. – Это будет минимум шесть часов очень тяжелого пути. Может быть, лучше найти обходной путь? – предложил он, явно не желая ввязываться в пешую экспедицию по опасным, почти непроходимым зарослям.
Шорохов посмотрел на координаты, затем на объемные кейсы, в которых хранились приборы, и тяжело вздохнул, понимая, что его ждут не только физические трудности, но и психологическое давление со стороны команды. Но он не мог отступить. Импульс такой силы требовал немедленного расследования. В ту же секунду, будто по команде, в дверном проеме появился Антон Сергеевич Горный, который, очевидно, услышал последние слова Сована о пешем переходе и новом маршруте. Он был бледен от злости и, кажется, еще не до конца оправился от потери своих приборов, которую, как Арина прекрасно знала, он до сих пор целиком и полностью приписывал ей.
– Шесть часов пешком? Вы шутите? – Горный едва не плюнул от возмущения, его слова были громкими, наполненными презрением и яростью, которые всегда проявлялись, когда нарушался его личный комфорт или профессиональные убеждения. – Владислав Викторович, вы собираетесь изменить весь маршрут из-за непроверенных данных?
Он был против физической нагрузки и, что более важно, против того, чтобы Арина стала главным источником информации. Его научная гордость была задета: как могла какая-то «самоучка» со своим кустарным оборудованием, как он это называл, предоставить более ценную информацию, чем его высокоточная и калиброванная техника, разработанная годами? Он был физиком, он занимался серьезной наукой, а не этими «мистическими бреднями о выбросах».
– Если мы идем в такую глушь, мы должны быть уверены в данных, – продолжал Горный, повышая голос. – Мы не пара туристов, чтобы носиться по джунглям по первой же вспышке на ее экране! А что если это просто бракованный кабель или грозовой разряд, который она не сумела отфильтровать? Это лишний риск для миссии и для наших спин, несущих оборудование. Я категорически против пешего марша.
Шорохов помассировал переносицу, чувствуя, как начинает болеть голова от утреннего конфликта, но он остался невозмутим. Он не мог позволить Горному диктовать ему условия, особенно когда были на руках такие сильные доказательства, пусть и косвенные. Петров, историк, который только что вошел в комнату, занял нейтральную позицию, но Грошева, химик, стояла за Горным, скрестив руки, всем видом показывая свое неприятие Арины и нового, сложного маршрута. Для Грошевой, как и для Горного, Арина была аутсайдером, чей диплом появился подозрительно быстро. Но Шорохов уже принял решение, основанное на холодной логике, а не на личной неприязни. На кону стояло расследование, а не репутация его подчиненных. Именно этот выброс мог стать ключом к пониманию, что случилось с «Энигмой».
– Антон Сергеевич, – Владислав обрезал его протест ледяным тоном, – ваш прибор вышел из строя из-за внешнего воздействия. Волкова предоставила единственные чистые данные о природе этого воздействия и его источнике. Это факт. Мы не можем игнорировать источник аномалии, который буквально взорвал нам оборудование. Мы идем пешком. Сбор через тридцать минут.
Арина почувствовала, как по ее венам разливается тепло. Это была маленькая, но значимая победа. Она не просто доказала свою компетентность, запустив старый трекер, как это было на сборах, она заставила руководителя изменить стратегический план миссии, основываясь только на ее данных. Ее взлом системы и невероятный риск, который она взяла на себя, подменяя анкету, теперь полностью оправдался. Ее значимость в группе утверждена, несмотря на неприязнь физика и химика. Теперь они не смогут просто так отправить ее домой.
– Я готова, Владислав Викторович, – сказала Арина, поднимая планшет, ее голос был тихим, но уверенным. Она не смотрела на Горного. Взгляд ее был устремлен куда-то сквозь него, в ту самую точку на карте, где, возможно, она найдет следы своих родителей. Она знала, что сейчас она контролирует игру. Горный скрежетал зубами.
– Увидим, как вы будете «готовы» через шесть часов в болоте, – прошипел он в ее спину, когда она пошла собираться.
Через полчаса группа «Феникс» стояла у внедорожника, нагруженная как вьючные животные. Жара была невыносимой, а влажность делала воздух густым, словно кисель. Петров, всегда пытавшийся разрядить обстановку, тихо посмеивался, осматривая Горного, который был бледен и уже начинал потеть, хотя они еще не вышли из тени.
– Ну что, коллеги, пойдем проверим, какие секреты хранит Лила, – сказал Иван Алексеевич, поправляя рюкзак, наполненный старыми картами и артефактами. – Сдается мне, колдовская легенда о ней куда правдивее, чем мы думали, Антон Сергеевич.
Горный только отмахнулся, но даже он не мог скрыть нервозности. Тяжесть оборудования, которое теперь пришлось нести на себе, была наказанием за его высокомерие, и он прекрасно это понимал. Арина взвалила на спину свой рюкзак, в котором был ноутбук, аккумуляторы и «Глаз Одина», и почувствовала вес не только снаряжения, но и ответственности. Каждый шаг приближал ее к разгадке и к той точке, откуда пришел смертельный импульс. Они оставили машину на узкой лесной тропе. Сован указал рукой направление, и группа, тяжело ступая, двинулась вглубь джунглей, навстречу неизвестности. Их первый шаг в аномальную зону был сделан, и путь назад, согласно решению Шорохова, был отрезан. Теперь миссия полностью зависела от данных Арины.
Джунгли были живым, влажным адом, и каждый шаг давался с невероятным трудом, как будто группа «Феникс» продиралась сквозь толщу горячего, липкого воздуха, а не просто шла по тропе.
Арина, хотя и была в хорошей физической форме, чувствовала, как ее легкие горят от духоты. Рюкзак с «Глазом Одина» давил на спину, но она не смела замедлиться, ведь Горный шел прямо за ней, и его недовольство ощущалось почти физически, как низкочастотный гул, усиливаемый влажностью.
– Если бы мы пошли по плану, мы бы уже работали на периферии, а не несли оборудование через болото, – прошипел физик, едва переводя дыхание. Его лицо было красным, мокрым от пота и раздражения.
– Вы прекрасно знаете, Антон Сергеевич, что периферия не даст нам данных, – парировала Арина, не оборачиваясь. Она старалась сохранить профессиональный тон, но внутреннее напряжение было на пределе.
Шорохов шел в середине группы, его взгляд постоянно метался, оценивая как состояние команды, так и густоту зарослей, что значительно замедляло продвижение. Петров, к удивлению, держался молодцом, периодически отпуская шутки о кхмерских храмах, затерянных во времени.
Сован вел их уверенно, несмотря на практически полное отсутствие видимых троп. Он двигался бесшумно, его глаза постоянно сканировали местность. Внезапно он остановился, подняв руку, и вся группа, словно по команде, замерла, тяжело дыша.
Арина моментально насторожилась.
Прямо перед ними, укрытое спутанными лианами и мхом, стояло огромное дерево, которое резко выделялось на фоне буйной зелени. Его ствол был покрыт толстой корой, но большой участок в основании выглядел неестественно черным, словно его обуглили гигантской паяльной лампой. Арина подошла ближе, игнорируя протестующий стон Горного, который, кажется, мечтал просто присесть.
Оплавление было неравномерным, но выглядело свежим. Это было необычно для удара молнии, кора не была разорвана, а именно расплавлена, словно под воздействием колоссальной температуры. Арина провела пальцем по холодному, стекловидной структуре, и почувствовала себя, как на месте преступления, которое ждало своего часа, чтобы рассказать о трагедии.
В самом центре обугленного участка, там, где энергия, очевидно, была наиболее концентрированной, виднелся идеально ровный, четкий рисунок: древний кхмерский символ.