- -
- 100%
- +
Вечер первый
– Почему мы остановились? – спросил я угрюмого возницу, с плаща которого лился водопад. Да и у меня самого вид был не лучше.
Возница молча исподлобья глядел на свою промокшую неустанно дрожавшую лошадь. Я подумал, может, возница, который за всё время езды не перемолвился со мной ни словечком, решил дать бедной лошадке чутка передохнуть. Её копыта наверняка целиком погрузились в грязь. Я заметил, что брызги за время поездки разлетелись по всему её крупу. Возница тоже изрядно испачкался. Мне повезло: я всё путешествие сидел на заду телеги, тупо свесив болтающиеся ноги и пытаясь как можно глубже запрятаться в куртку, которая, стоило к ней прикоснуться, выбрызгивала из себя дождевой фонтанчик. Сколько ж она теперь весила, интересно? Она взбухла от влаги, словно дрожи на плите.
– Вы меня слышите? – проползав по мокрому сену, я подобрался ближе к вознице и похлопал его по плечу.
Седой бородатый старик не изменил своему угрюмому, а то и сердитому молчанию. Неожиданно моему взору предстал завидневшийся вдали дом с пристройками – если судить по моим воспоминаниям из детства, то были свинарники или курятник, или ещё что-то такое. Эти владения были огорожены обычным деревянным забором, который всем нам тут же представляются при мысли о деревнях. Чуть в стороне стояла мельница. Огромный высокий сеновал, наполовину забитый сеном, гордо высился над сооружениями. Значит, коровники или закуты здесь тоже есть, предположил я сходу.
– Ну так что, уважаемый, мы поедим или нет?
– Пошёл нахуй отсюда, – сердито проворчал возница, стряхнув со своего плеча мою ладонь.
– В смысле? – ко мне подступила злоба, поскольку я не так просто готов спустить на нет ситуацию, когда меня, всеми уважаемого детектива, который по доброте сердечной согласился приехать в эту злосчастную никому ненужную деревню, проделывая весь путь – а это четыре часа между прочим – под проливным дождём, с вечно пердящей лошадью, вонь от которой по инерции достигала моих ушей и самое отвратительное носа, к слову мне не так-то просто стерпеть, когда меня после всего вышеизложенного посылают нахуй!
– Ты чё, дед? – я со звериным оскалом выглянул из-за возничего плеча. – Берега попутал? – В ответ ни слова, ни внимания, и так целую минуту под проливным дождём. Но, на удачу, из недр моего подсознания смутно выскочила одна весьма действенная метода, которая любого шофёра способна тронуть с места. Я разложил пальцы веером и начал: – Андрей – морская пехота! Я сейчас сяду за руль, а ты вылетишь отсюда!.. У меня джип в Москве, но я тебя щас сделаю здесь… Вдох-выдох, упал, отжался! Я сказал: старту…
Тут возница резко дёрнул за вожжи, и лошадь так же резко стартанула вперёд и ещё вдобавок повернула в сторону, отчего я слетел с телеги – жалко на ней не было бортов, а то бы я… – и грохнулся всем телом в жидкую грязь. Не успел я толком опомниться, как телега уже находилась от меня на изрядном расстоянии. Я от досады плотно провёл ладонью по испачканному лицу, отчего грязь, словно лавина, по мере спуска выросла в солидном объёме. Мне пришлось скинуть с подбородка целый ком густой грязи. Напоследок я выплюнул изо рта её остатки.
Ничего не поделаешь, посчитал я и принялся подниматься. Придётся продираться к дому самостоятельно. Уже надвигались сумерки. Дождь и не собирался униматься. Правда, стоит отдать ему должное, за время моего изнурительного путешествия, ему удалось начисто отмыть мою голову от грязи. Ноги у меня изрядно разболелись от таких нагрузок. С каким же трудом мне стоило выдёргивать их со смачным чпоком из трясины, а затем передвигать их, наделённых дополнительной двадцатисантиметровой глинистой подошвой, вперёд, шажок за шажком. Я уж думал, мне никогда не добраться до этого чёртового дома, окна которого уже подразнивали меня своим тёплым светом. С крыши клубился дымок. Дрова, наверное, стреляют там вовсю. Чёрт, куда же меня занесло.
Я наконец-таки достиг забора и опёрся на него рукой, с гордостью выпрямив осанку. Не меньше получаса я проделывал это недлинный, но долгий путь. Изо рта вырывался пар, а взгляд выражал самые настоящие доблесть и отвагу. Если бы кто-то увидал меня в тот момент, наверняка подумал бы, что я этот… ну, вы поняли – долбоёб. Какой же нормальный человек будет шляться по улице в ливень, при такой грязюке да и к тому же без сапог?
Ещё какое-то время я тупо почпокивал вокруг забора, стараясь отыскать калитку. Не найдя её, я не придумал ничего лучше, как перелезть через забор, благо он был невысок. Ну вы ведь представляете, как он выглядит: этакие вертикальные клинообразные досочки, прибитые через промежутки к горизонтальным длинным досочкам, которые в свою очередь, прибиты к колам, врытым в землю. Я поднял левую ногу и кое-как втиснул её промеж вертикальных досочек. Затем я с нехилым таким чпоком умудрился закинуть правую ногу в другой промежуток. И повис, раскачиваясь, как пьяная курица на насесте, сидя на корточках и удерживаясь руками за клинообразные концы вертикальных реек. Ботинки благодаря глиняной подошве намертво прилипли к забору. Мой не слабо так развитый ум посчитал, что в любом случае мне придётся падать и, скорее всего, вместе с забором. Оставалось лишь выбрать куда падать. Я разумно посчитал, что вперёд. Амплитуда раскачки постепенно нарастала, пока не послышался хруст. Через мгновение я уже лежал, глубоко окунувшись рожей в грязь. В ноздри ударил зловонный запах. Сжимая пальцы на руках, я понял, что здешняя почва отличается по текстуре от грязи, с которой я столкнулся при падении с телеги. Я с омерзением сообразил, что по самые уши вляпался в навоз. И по моему опыту – ведь я вырос в селе – тут же понял, что именно свиньи являются его производителями. Я не сумел сдержаться.
– А-А-А-А-А-А-А!!!
Я орал во всю глотку, ненавистно сжимая в руках то, во что вляпался, и проклиная взором небо, которое будто бы назло прекратило изливать из себя воды. Уж больно кому-то там нравилось наблюдать за мной в сложившейся ситуации.
Я услышал, как закудахтали куры, прячущиеся в курятнике. Они ж не настолько глупы, чтобы разгуливать при такой погоде по двору. Затем я услышал собачий лай. Мой изумлённый взгляд уткнулся в открывшийся дверной проём дома, из которого высунулся тёмный человек. Свет, лившийся позади него, чёткими линиями обрисовывал контуры фигуры. На пороге заливалась собака.
– Эй! – донёсся до меня недоброжелательный окрик. Видно, тамошнему хозяину не очень-то приятно было наблюдать за моими коленопреклонениями перед кучей навоза. – Ты что там делаешь?
Я поспешил как можно скорее подняться, дабы не вводить кричавшего в заблуждение.
– Что там? – услышал я похожий мужской голос, доносившийся изнутри дома, который к слову находился от меня метрах в десяти.
– Какой-то придурок решил спиздить наш навоз.
– ЧТО? – это возмутился уже явно не один человек.
В следующую секунду, я увидел, как на порог вывалились два мужика и встали впритык к первому. В моей голове невольно всплыли три всадника Апокалипсиса. Несмотря на огромное желание, мне никак не удавалось вырваться из зловонной трясины. Я по колени погрузился в эту кучу. Собачий лай накалял и без того уже не слабо так горячую обстановку.
– Лови вора!
– Я не вор! – поспешил я выкрикнуть в своё оправдание. – Сдался мне ваш навоз!
Я успел заметить, как один мужик в мгновение ока исчез внутри дома и ту же выскочил из него, как пуля из ружья. Его плащ поблёскивал в свете окон, пока он бежал ко мне. Я не успел даже толком подняться, когда меня самого подняли за шиворот и поволокли к дому.
– Вы всё не так поняли, – глухо доносилось из моих измождённых тела и духа.
– Ага, ага, оправдывайся… – лепетал грубый мужской голос, одной рукой приближая меня всё ближе к дому.
Уже очень скоро я был вышвырнут на порог. Меня со всех сторон обступили три мужские бородатые фигуры. Из-за их ног вырывалась злая лохматая собака.
– Закрой его, – сказал мужик мужику, и тот захлопнул перед собакой дверь. Гулкий лай не умолкал.
– На кого работаешь? – спросил меня один из мужиков.
– Вы всё не так поняли, – упрямо гнул я своё.
– Ага, ага, оправдывайся, – пролепетал тот же мужик, что приволок меня сюда.
– Иван, сходи позвони в полицию, – скомандовал один другому.
– А зачем? Сейчас к нам всё равно скоро должен заявиться детектив, так пусть он и разбирается с ним.
– Верно, верно, – хором ответили два голоса.
– Постойте, детектив? – осенило меня тут же. Мой взор устремился в лица одинаковых мужиков. – Это вы меня вызывали?
Мужики на секунду пришли в замешательство. Мне было весьма не по себе сидеть на коленях, когда над моей головой высятся три большие одинаковые фигуры с невероятно похожими голосами.
– А ты что, детектив?
Из навозной каши на моём лице выглянула облегчённая улыбка.
– Да, он самый, – проговорил я, отдышавшись. – Андрей Арсеньев, – и погрузил руку во внутренний карман куртки. Кое-как мне удалось вызволить оттуда своё удостоверение.
Один из мужиков брезгливо взял его, а если точнее, то что от него осталось. В руках этого мужика оно превратилось в сплошную кашу. Бородатый мужик недоумённо перебирал пальцами комок за комком, а после с таким же выражением поглядел на своих приятелей.
– И что это значит? – вылетело с его губ.
Собака разрывалась внутри дома.
– Иван, заткни его, – скомандовал приволокший меня мужик другому мужику и тот скрылся внутри дома. Я услышал какой стук, собака заскулила, потом захлопнулась какая-то дверь, и собачий лай загремел снова, но уже совсем глухо.
– Иван! – ни с того ни с сего выкрикнул державший моё удостоверение. Из дома вышел его приятель. Я продолжал сидеть посреди них на коленях. Я отчего-то вздрогнул, услышав имя Иван.
– И что будем делать?
– Постойте! – поспешил я вставить своё слово. – Это ведь деревня Иваново?
Приятели все как один утвердительно кивнули.
– Я могу доказать, что я – детектив. Меня вызвали сюда, чтобы выяснить обстоятельства убийства… этого, а-а-а, Иванова Ивана Ивановича.
Три мужика переглянулись между собой и единым хором провозгласили:
– Это наш отец.
У меня брови устремились к макушке.
– Вы… братья? – Кивнули. – Родные?.. Ни хрена себе, – пробубнил я себе под нос, всматриваясь исподлобья в еле виднеющиеся в этой темноте лица мужиков. Все рослые, плечистые, с давно нестриженными русыми волосами и бородами. Эдакие богатыри. На одном было пальто, на двух других тёплые вязанные свитера.
Братья снова озадаченно переглянулись между собой.
– Ну, ладно что, заходите тогда, – сказал тот, с ошмётками моего удостоверения, и взглянул на своих братьев удостовериться, что те не возражают. А те и не возражали. Пожали плечами и расступились, чтобы предоставить мне дорогу внутрь дома. Дверь с почётом отворилась передо мной.
Я робко поднялся с колен. Ноги мои подкосились, и я чуть было не упал на одного из братьев, но тот, не желая соприкасаться со мной – не забывайте, что я по уши был в свинячьем дерьме – вовремя отошёл в сторонку, отчего я благосклонно стукнулся плечом о дверной косяк.
– Спасибо, – проскрежетал я сквозь зубы косяку.
На меня смотрели как на прокажённого. Я выдохнул, выпрямился и ещё раз оглядел братьев, взглядом давая понять, что сейчас я ступлю в дом, и надеясь, что те не против.
– Иван, отведи этого детектива в помывочную, – обратился брат к брату. – И дай ему одежду какую-то.
Брат брата повелительно и спешно прошагал мимо меня и открыл какую-то дверь. Я следом вступил в дом. Заметив, какая грязь покоится на моих ногах, я как можно более деликатней стащил с себя обувь, поставив её рядом с хозяйскими валенками, и с виноватым видом остановился на месте, руки мои были чутка отведены в стороны, рот с обнажёнными зубами перекошен, а ноги дрожали от озноба. А всё из-за того, что я промок и испачкался до самых костей! Двое братьев тоже вошли внутрь дома, и дверь захлопнулась.
Я стоял в большой комнате – зале или зале́, как вам будет удобней – посреди которой стоял стол, за которым восседал старец, уткнувшийся лицом в столешницу. На столе находились огромный самовар, бутыль с прозрачной жидкостью и стаканы. Всё сплошь было сделано из дерева. Стены, стол, стулья, лежанка, двери. С обшарпанного потолка свисала одна единственная лампочка, источающая сочный жёлтый свет. Справа дымилась побеленная печь. Это была самая что ни на есть настоящая деревенская изба. До меня доносился лай собаки, и я чувствовал, как та скреблась об одну из дверей, которых здесь имелось… раз, два, три, четыре, пять – пять штук. В пятой-то – приоткрытой – и возился Иван. Пока он там находился, я взглянул на двух братьев, стоящих передо мной. Первый уже успел снять с себя плащ и валенки, и оба уже красовались передо мной в одинаковых свитерах, трениках и вязанных носках. Это было не единственное их сходство. Их рожи были точь-в-точь схожи между собой и даже голоса.
– Вы близнецы? – поинтересовался я у них, чтобы как-то начать наше знакомство.
Братья замотали головами.
– Я старший брат в семье, а он средний, – ответил мне один из братьев.
– А-а тот – младший? – спросил я, кивнув в сторону шума, доносившегося из комнаты, которая должна по идее именоваться помывочной.
– Иван? – уточнил один из братьев у меня и продолжил: – Да, вы правильно судите, детектив.
Из помывочной вышел Иван и благородным жестом, с улыбкой, о которой я мог лишь догадываться, поскольку борода его была чуть приподнята по обеим сторонам, пригласил меня внутрь. Я раскрыл рот от удивления: этот Иван был вылитая копия двух своих братьев. И одежда та же самая.
– Вы точно не близнецы?
Трое едино замотали головами.
– У нас разница – год, – ответил мне старший, средний или младший. Я понятия не имел кто из них кто.
Был у меня в жизни случай, связанный со школьными сборами после десятого класса, на которые созывали всех ребят, чтобы те чутка ознакомились с армейской жизнью. Так вот, там тоже был один паренёк как две капли воды похожий на своего старшего брата, который однажды заявился утром проведать своего родственника. Глядя на него, я тогда был уверен, что это тот самый наш, скажем так, однополчанин с чего-то заявился сидеть на скамеечке в такую рань. А вышло, что совсем наоборот. К слову, у нас там ещё были две пары близнецов, так вот что я вам скажу: даже они не были схожи друг с другом так, как эти два брата.
Я успел мимоходом бросить взгляд на спящего за столом.
– Вещи лежат в углу, – сказал мне Иван.
Я поблагодарил его за заботу и шагнул в помывочную, дверь которой захлопнулась так, будто я был евреем, а Иван отъявленным нацистом. Неразборчивый бубнёж заслышался в зале. Я не стал вслушиваться в него.
Здесь не было ванны. Откуда? ведь я в деревне, которая будто бы материализовалась из сериалов по телеканалу «Россия» с какой-то дурочкой в главной роли, ненароком влюбившейся в городского, как позднее выяснится, негодяя, а около всегда будет околачиваться добрый малый, готовый в любой момент протянуть руку помощи, обычно таких малых играет один и тот же человек в разных, но однотипных сериалах. Да, деревня была самая что ни на есть деревенская на первый взгляд. Ну где вы ещё встретите телегу, запряжённую лошадью. Итак, я стоял перед деревянным ведром, да вот только ведро это было размером с кабину Камаза. Ведро было наполовину наполнено грязноватой водой. Я тут же сообразил, что вся семейка купается в нём по очереди. Надеюсь, воду они хоть изредка, но меняют. Ну что поделать, по крайней мере эта вода выглядела почище, чем я. Я потрогал водичку – еле тёплая. Рядом стояло ещё одно ведро, но нормальных, даже маленьких размеров, такое же деревянное, но ещё и с ручкой. Эдакий черпак. Я как можно скорее решил сбросить с себя зловонную одежду. Швырнул её в уголок – другого места не нашёл. На табуреточке лежала новая одежонка: свитер, треники и вязанные носки. Всё как у братьев Ивановых. Как бы мне потом самому не затеряться среди них. Кстати, ведь убитый – их отец! Где же он? Или… это как раз он «спит» за столом? Ладно, потом со всем этим разберёмся, мудро посчитал я и погрузился в купель. В тот миг я как никогда прежде почувствовал себя духом загрязнённой реки из прекрасного мультфильма «Унесённые призраками». Зловонная жижа равномерным кругом достигла стенок купели. Впервые за несколько последних часов я вдохнул свободной грудью.
Через минут двадцать я уже стоял на полу и вытирался полотенцем. Потом нарядился в семейный ивановский вид. Жалко у меня не было бороды. В этом одеянии я чувствовал себя весьма тепло и уютно. Я взялся за ручку двери и глубоко вздохнул.
Три одинаковых брата сидели за столом, понуро опустив головы и держа в руках стаканы с самогонкой. Она как никак подходит под деревенский антураж. Тот старец продолжал спать или не спать за столом, отвернув от меня голову. Одежда на нём была та же, что и на всех нас. Я застенчиво подошёл к сидящим. Пёс продолжал скрестись о какую-то дверь. Не успел я что-либо сказать, чтобы сразу приступить к делу, по которому я оказался здесь, как голос подал один из братьев. Он как бы невзначай, даже не взглянув на меня, указал стаканом в сторону беззвучно спящего старика и сказал:
– Ну приступайте, детектив.
Я, мягко говоря, удивился. Так, значит, догадка была верна: спящий старец – это убитый Иванов Иван Иванович, житель деревни Иваново. Сидит себе, значит, спокойненько за столом мертвее мёртвого, а его сынки с горя распивают перед ним самогонку. Ну что, ничего не поделать. Придётся взять за дело. У меня не было ни малейшего желания задерживаться здесь надолго. Я очень надеялся управиться с этим как можно скорее, желательно сегодня. Кто знает, может, уже завтра я отправлюсь обратно к себе домой с обещанным мне баснословным вознаграждением.
Я обошёл мертвеца, чтобы узреть его лицо. Это мне ничего не дало. Братья бдительно наблюдали за мной. Я не обращал на них внимания. Я смело поднял голову отца семейства, которая страшно захрустела под моим напором. Да, видно сидит он здесь давненько. Я повернул голову на себя. Ага, а вот и рана прямо в области виска. Весь он посинел, но чутка кровинушки всё же вытекло оттуда. На столе остался небольшой высохший след. Здесь явно не обошлось без тупого предмета. В остальном убитый выглядел ничуть не хуже живых. Я отставил голову покойника в покое – простите за каламбур – и осмотрелся вокруг: на столе стоял солидный самовар, рядом лежала правая рука убитого, а возле ней стоял, скорее всего, его недопитый чай, который находился в стакане, а он, само собой разумеется, был вставлен в подстаканник. Как же без него? Потом моё внимание устремилось на пол, а затем под стол.
– Орудия убийства обнаружено не было? – спросил я троих братьев.
В ответ немое отрицалово.
– Вы здесь ничего не трогали?
Снова нет. Я решил взять быка за рога.
– Кто обнаружил труп?
Две разных руки утвердительно указали на одного брата.
– Это Иван его первым обнаружил, – вырвалось изо рта какого-то там брата.
Ага, Иван, подумал я, тот самый что приготовил мою купальню.
– Расскажите, Иван, как вы обнаружили своего отца в таком состоянии?
Иван слегка замялся. Нелегко быть под подозрением, я знаю.
– Как, как? Пришёл и увидел батьку за столом. Подумал, чего это он заснул за столом. Он ведь пьяным-то не был.
– Это его чай стоит?
Три головы кивнули.
– А вы это давно распиваете? – спросил я, указывая глазами на бутыль с самогонкой.
– Недавно, – ответил другой брат. – Как поняли, что тятьки больше с нами нет, так и взялись помянуть.
Я задумчиво закивал.
– Вы будете? – спросил меня Иван, протягивая свой недопитый стакан.
– Я не пью.
Три брата взглянули на меня с недоверием. Что-то в моей роже им явно давало понять, что я брешу. Но я не брехал.
– Когда вы обнаружили отца убитым?
– Вчера вечером, – заговорил Иван.
– Кто находился в доме?
– Мы.
– Вы трое? Больше никого?.. А после убийства кто-то заходил?
– Кто? В Иваново только мы и живём. Никому до нас здесь дела-то и нет, – заметил один из братьев, и все с какой-то озлобленной обидой уткнулись в свои стаканы.
– А с чего вы обратились ко мне?
– У нас валялась ваша визитка, – сказал Иван и достал из кармана мою маленькую рекламную карточку.
– Откуда она у вас? Я давненько бросил их рассылать, – сказал я, разглядывая в своей руке визитку с ярким оригинальным девизом «Лучше звоните Андрею». Мой указательный палец на визитке указывал прямо на меня. (Простите за тавтологию.) – Помню, в последний раз я попросил выбросить все мои визитки с вертолёта. Это было… лет так десять назад.
– Так ей десять лет и есть. Она к нам случайно в руки попала. Батька сказал с неба упала.
Я усмехнулся.
– Так здесь что, получается, и телефон есть? – спросил я с, надо полагать, оскорбительным для хозяев изумлением. Ведь как-то ж умудрились они вызвать меня из своей халупы. К слову, мой телефон не смог противостоять натиску дождя, и потому я его выкинул вместе с одеждой. Сушить его толку не было никакого. Он так разбух, что стал похож на кирпич.
– Конечно, есть, – недовольно буркнул мне брат, сидящий посерёдке. Иван был крайним слева. Я почему-то невольно усмехнулся. Не знаю, правда. Что-то меня насмешило. Вполне возможно, что причиной тому была вероятность, что в этой засранной избушке может оказаться телефон. Небось, тоже из дерева, хотел я сказать, но спохватился. Заметив мою смешинку, Иван скомандовал сидящему с краю братцу: – Иван, принеси этому детективу наш телефон.
Я даже не успел засмеяться от слов «НАШ телефон», как тут же изумлённо уставился в спину вставшего из-за стола и умчавшегося в поисках справедливости Ивана.
– Он что, тоже Иван? – спросил я, когда тот скрылся за какой-то дверью.
– Да, – ответил мне первый Иван.
– А вас как зовут? – обратился я к тому, кто сидел посерёдке.
– Так я ж вам купальню-то и готовил, – ответил мне он с услужливой улыбкой.
То есть тоже Иван получается, понял я с немалым удивлением.
– А это вообще законно? – спросил я.
– Что? – недоумевали оба Ивана.
– Называть всех сыновей одним именем.
– А почему нет?
В этот момент прибежал Иван и гордо преподнёс мне их телефон, впечатав его в стол.
– Вот вам! – сказал он, качаясь с победоносным видом. Звучало это так: на, выкуси!
Я поглядел на телефон: старый добрый Сименс. Да и к тому же в чехольчике на молнии, дабы цифры на кнопках не стёрлись и пыль под них не набилась. Умели же раньше делать! К слову, у нас в семье такой же был. Это был первый телефон, который покупался для моей матери. Мне нечего было ответить на этот выпад. Я приподнял руки в жесте «сдаюсь».
– А скорую вы вызывали?
– Вызывали, – начал Иван, а другие продолжили:
– А толку?
– Они как услыхали, куда надо ехать – трубку бросили.
– А в полицию звонили?
– То же самое.
– Потому-то мы вас и вызвали.
– Больше не к кому было обратиться.
– Угу… – мне эта информация не слишком-то не польстила, но что теперь поделать: коли взялся за гуж, не говори, что не дюж. – А вы единственные дети в семье? – Кивнули. – А матушка у вас есть?
– Умерла, – ответил Иван спокойным тоном.
– Лет десять назад, – уточнил его братец.
– Пошла доить корову, – заговорил принёсший мне телефон Иван, наконец-то соблаговолив присесть за стол к своим братьям, – а та ей копытом прямо в лобешник.
– Пришлось в кокошнике хоронить.
– Больше у нас ничего не было, чтобы след от копыта спрятать.
– По самые глаза его натянули, – договорил тот же самый Иван.
Куда я, чёрт возьми, попал? Матушку убила корова, когда та тянула её за титьку, батьку Иванова Ивана Ивановича тоже кто-то убил, пока он попивал себе чаёк, и этот кто-то был явно один из его сыновей, а может и все вместе, поскольку в доме кроме них никто не обитает. Кстати, они тоже что ни на есть настоящие Ивановы Иваны Ивановичи, и с виду они так же неотличимы друг от друга как их имена, хотя отродясь не близнецы. Полный дурдом.
– А матушку вашу как звали? – спросил я из любопытства. Ведь не может быть такого, чтобы тоже Иван.
– Изабелла.
Ни хрена себе.
– Но папка её по отчеству звал.
– Ивановна, – закончил братское высказывание какой-то там Иван.
Тут до меня дошло, чем отличаются братья друг от друга: один зовёт отца тятькой, второй – батькой, а третий – папкой. Сильно подозреваю, что в первом случае это старший брат, во втором – средний, а в третьем – младший. Не знаю, я так чувствую. Хотя толку от этого, думаю, никакого. Ради интереса я решил удостовериться в этом и спросил об этом у братьев напрямую.