Очерки всемирной истории страхования и перестрахования. Том 1. История страхования и перестрахования до 18-го века
- -
- 100%
- +
Третий фактор связан с тем, что византийское государство, в первую очередь, защищало интересы богатейших землевладельцев и купцов.
Четвертый фактор обусловлен тем, что бóльшая часть заморской торговли Византии осуществлялась иностранцами, которые чаще всего получали свой капитал от византийцев по договорам бодмереи и за счет этого могли контролировать большую часть морской торговли. Между тем, законы Юстиниана, направленные на установление протекционизма, не были по-настоящему эффективными, поскольку к 9-му веку н. э. скандинавы получили большие права, против которых, как раз, и протестовали византийцы. В частности, Д. Бент в введении к работе, написанной в соавторстве с Т. Далланом и Ж. Говелом,«Early voyages and travels in the Levant» отмечал: «Что касается 9 и 10 веков н. э., императоры Востока гарантировали варягам из Скандинавии капитуляцию или права экстерриториальности, которые позволяли им владеть верфями, вести торговлю и самим управлять Восточным капиталом: эти права устанавливали многочисленные imperia in imperio («государства в государстве») в течение последующих веков в Константинополе…, и затем стали настолько обычными, что греки в более поздний период Империи жаловались на то, что для них не осталось верфей, и что они не могут конкурировать с теми упорными иностранными торговцами»[59].
Вполне вероятно, что вопрос возник еще до этого, возможно, что и до опубликования Дигестов (Пандектов) или Новелл Юстиниана. Как отмечалось при рассмотрении четвертого фактора, введение такой низкой процентной ставки преследовало цель уменьшить рабочий капитал иностранных торговцев и, соответственно, улучшить положение византийских торговцев.
Суммируя сказанное выше, можно отметить, что, хотя договор бодмереи рассматривался практически бесполезным в качестве возвратной инвестиции, все же торговля Восточной Римской империи не очень страдала, что византийские торговцы могли получить рабочий капитал способом, который был более сложным, если вообще невозможным, для иностранных торговцев (т. е. путем залога своих товаров в Византии), что, вероятно, применялись иные методы страхования от убытков.
В этой связи интересно подчеркнуть важную разницу в законодательстве двух империй, которые, похоже, закладывали определенный смысл на различия в своей практике в отношении процентных ставок по бодмерейным займам. В Восточной империи: Дигесты Юстиниана содержат несколько ссылок на договоры, не относящиеся к бодмерее, по которым торговец мог защитить себя от убытка в результате реализации морского риска и, тем самым, был независим от договора бедмереи. В Западной империи: нет ссылок на какие-либо средства защиты от морских или иных рисков, кроме договора бодмереи.
До того, как исследовать вопрос о том, было ли известно римлянам непосредственно страхование, следовало бы остановиться на причинах огромной популярности договора бодмереи. Вначале отметим, что он не очень удобен как для кредитора, так и должника. С точки зрения кредитора — займодавца существуют риски утраты капитала. С другой стороны, для должника — заемщика это более дорогой по цене капитал, чем иные виды займов. Если заемщик обладает капиталом и просто нуждается в страховании либо защите от риска потери инвестируемого капитала, он вряд ли согласится брать бодмерейный займ.
Реальными причинами популярности договора займа, похоже, являются следующие:
1) Он позволяет владельцу денег (который не может вести торговлю) войти в некое квазипартнерство с торговцем, принимая часть риска на себя и получая высокую процентную ставку, которую он не мог бы получить по обычному займу, поскольку ростовщичество было запрещено законом.
Он обеспечивает заемщику определенную гарантию того, что в случае утраты капитала, он будет освобожден от обязательства по его возврату и уплате процентов за его использование.
Также имеет смысл рассмотреть методы, которые наиболее вероятно использовали торговцы и грузоотправители, находившиеся в таком положении, для защиты своих рисков. Для торговцев и иных лиц наилучшим средством такой защиты, очевидно, был все-таки займ денег по договору бодмереи для обеспечения безопасности и груза, и судна.
Не случайно, что и в Средние века договор бодмереи широко применялся наряду с договорами страхования.
Морское страхование, если оно и применялось греками и римлянами, вероятно, представляло собой некое квази-частное соглашение среди торговцев, грузоотправителей и финансовых магнатов в различных морских портах, каждый из которых имел свои местные законы, которыми, по всей видимости, и регулировались вопросы страхования. Это представляется еще более вероятным, как объяснение отсутствия упоминания о страховом договоре в указанных выше кодексах, в силу того факта, что практически все вопросы, касавшиеся торгового морского трафика, разрешаются Дигестами, которые, в свою очередь, ссылаются на законы острова Родос, но последние, к сожалению, не сохранились. Отсюда ясно, что отсутствие упоминания страхования в Дигестах не доказывает его отсутствие в жизни наравне с тем, что отсутствие ссылок на законы в отношении капитана либо права портов назначать портовые пошлины не означало отсутствие законов, регулировавших подобные вопросы. Возможно, что второй аргумент является более весомым подтверждением того, что страхование займов имело место также, как и страхование без займов.
В Средние века использование денег в торговле влекло отлучение от церкви или изгнание из мечети и, соответственно, если договоры, похожие по своей природе на договоры бодмереи и использовались, например, мусульманами до 15-го или 16-го веков н. э., то они должны были заключать их тайно и в соответствии с частными разрешениями, например, такими, которые выдавались средневековым гильдиям.
Тысячелетие спустя, купцы средневековых торговых городов все еще использовали морские займы, однако на первый план постепенно стали выходить куда более замысловатые страховые контракты, хотя, как будет показано ниже, и в этом случае проблема получения дохода по таким сделкам вначале тоже создавала серьезные трудности для участников хозяйственного оборота.
А. Вервер (Adriaen Verwer) написал в 1711 году в Амстердаме книгу «Голландское морское право, аварии и морские займы», в которой, в частности, упоминает о декларации, датированной 17 сентября 1699 года и подписанной наиболее уважаемыми купцами Амстердама. В ней были такие слова: «Мы, нижеподписавшиеся купцы, заявляем, что согласно имеющейся у нас информации, постоянным обычаем данного места по вопросам морского займа, либо заключенного, либо здесь оплаченного, устанавливается:
1. Что заимодавец по морскому займу не обязан платить возмещение по какой-либо общей аварии.
2. Что, хотя количество заложенных товаров и может быть уменьшено в результате какого-либо несчастного случая, но при этом их стоимость и превышает размер заложенной суммы, заимодавец должен получить полностью свои деньги; и подобная сделка всегда понимается именно в таком смысле»[60].
Интересно упоминание Д. Уэскетта о перестраховании. «Если займодавец по морскому займу решает себя застраховать, это должно считаться перестрахованием, и страховщики должны руководствоваться в этих случаях обычаями применения таких договоров в тех странах, где они заключены, но которые очень отличаются[61]».
Далее Д. Уэскетт указывает, что «кредитор или заимодавец по морскому займу должен иметь право застраховать свой заемный капитал вместе с премией, выплачиваемой страховщику, но не оговоренный лаж[62] либо иные выгоды от морского займа; а страхования, заключенные дебитором или заёмщиком морского займа на те же заложенные товары и суда, будут считаться недействительными и подлежащими наказанию»[63]. Другими словами, здесь речь идет о запрете двойного страхования какого-либо интереса сторон.
В заключение необходимо подчеркнуть, что бодмерея, содержавшая в себе определенные страховые элементы, несомненно, была предшественником и оказала важное влияние на процесс становления института страхования.
Глава 2. Элементы страхования в античном мире и в Средние века
Римская классическая литература об институтах, схожих со страхованием. В силу небольшого количества римской классической литературы, касающейся предмета нашего исследования, существует немного ссылок и на торговые обычаи древности. Однако известно, что римляне практиковали следующие методы защиты от морских и других рисков:
1) Государственное возмещение грузоотправителям на случай гибели кораблей или грузов в результате шторма или нападений врагов (215-й г. до н. э.).
2) Частная гарантия на безопасную доставку товаров (50-й г. до н. э.).
3) Гарантия императора на случай возникновения убытков грузоотправителей вследствие штормов (58-й г. н. э.).
4) Договоры возмещения, не относящиеся к морским рискам.
5) «Страхование» на пари.
Что касается гарантии Республики в отношении риска, который несли определенные торговые компании, осуществлявшие поставки товаров для армии в Испании, Тит Ливий утверждает, что около 215-го г. до н. э. существовал острый спрос от Сципиона (Scipios)[64], который находился в Испании, на зарплату, обмундирование и продовольствие для армии, а также на все виды провианта для военно-морских формирований.
Поскольку Республика была обременена большими расходами на безуспешную войну, считалось нецелесообразным удовлетворять подобные требования из общественных фондов; соответственно, правители предложили выгодные условия частным торговцам, которые были готовы взять на себя риск по обеспечению доставки провианта в Испанию. Три торговца предложили свои услуги, выставив два условия, вторым из которых была гарантия, что все убытки в отношении кораблей или грузоотправителей в результате нападений противников либо вследствие шторма должно нести государство. И Республика согласилась на это.
Дискуссионный характер носит вопрос, можно ли рассматривать такое соглашение в качестве договора страхования или нет. В частности, обсуждались следующие аспекты:
а) Кто является собственником товаров на период морской перевозки?
б) Какую ответственность будут нести правительство и грузоотправители по убыткам, возникшим во время перевозки?
в) Будет ли гарантия: 1) добровольным обещанием на компенсацию со стороны правительства в интересах граждан, а не в ответ на надлежащее встречное удовлетворение, либо 2) договор страхования от оговоренных рисков гарантирован правительством в ответ на оплаченное встречное удовлетворение?
В 215-м г. до н. э. римское правительство обязалось в ответ на встречное удовлетворение (т. е. услуги со стороны торговцев) застраховать благополучную доставку определенных грузов упомянутых трех лиц. Эти товары должны были быть направлены в Рим и, вероятно, в другие центры, где они могли быть проданы в интересах грузоотправителей.
Цицерон, одержавший победу в Килики́и[65], когда стала почти неизбежной гражданская война между императором Юлием Цезарем и Помпеем, написал квестору (финансовому контролеру) Канинию Саллюстию (Caninius Sallustius) письмо, в котором есть такие слова (цитируем шотландского историка А. Фергюсона): «Laodiceæ me prædes accepturum arbitror omnis pecuniæ publicæ, ut et mihi et populo cautum sit sine vecture periculo» — «Я намереваюсь оставить деньги в Лаодикее, которые будут выручены от продажи тех животных, и получить гарантию их оплаты в Риме с тем, чтобы избежать опасности как для меня самого, так и республики при транспортировке их как денег»[66].
Из этой фразы можно сделать вывод о том, что Цицерон намекает на страхование. Но способ, каким он хотел доставить деньги в Рим, был больше похож на современный вексель или депозит, нежели на страховой полис. При этом слова Цицерона вовсе не означают, что деньги должны были быть оплачены в Риме. В целях безопасности деньги могли быть заплачены в самой Лаодикее. Кроме того, отмечает Д. А. Парк, «Саллюстий, которому он написал, имел бы большие трудности в понимании того, что подразумевал он [Цицерон], из одного лишь предложения в его упомянутом письме, и если бы это было хорошо известно, неужели возможно предположить, что оно [страхование] не получило бы своего места в их своде законов»[67].
Светоний. Воображаемое изображение из Нюрнбергской хроники, 1493 год (достоверные портреты Светония неизвестны)
Светоний утверждает, что в 58 г. н. э. во время великого голода в Риме император Клавдий предложил платить фиксированную поощрительную премию (bounty) по всем импортируемым зерновым, и впоследствии согласился отвечать за все убытки, вызванные штормами на море.
Данная сделка определенно содержит основные признаки страхования: имущество, гарантом которого выступал император, не являлось ни его собственностью, ни собственностью государства, а принадлежало торговцам, импортировавшим зерно, которое, в свою очередь, по прибытии в Рим продавалось ими в своих интересах. Не найдены сведения о том, что зерно должно было продаваться по заниженной цене, либо какие-либо ссылки на ограничения права собственности купцов на такое зерно. Четко определялся и сам риск — штормы на море. Премия или встречное удовлетворение в ответ на страхование являлись услугой, предоставляемой Клавдию со стороны торговцев при импортировании зерна в неблагоприятные годы. При этом Клавдий на самом деле являлся лицом, гарантировавшим собственникам определенного имущества защиту от особых морских рисков в ответ на встречное удовлетворение.
Из этих трех примеров, которые охватывают более 250 лет, видна высокая вероятность того, что римляне использовали данный метод в своей деятельности достаточно длительное время и относительно широко. Особенно это вероятно с той точки зрения, что торговцы во времена Сципиона требовали гарантию на случай убытка в результате нападения противника или шторма как важную часть встречного удовлетворения, а вот во времена Клавдия помощь предлагалась в качестве удовлетворения за услуги, которые от торговцев требовал сам император.
В Дигестах Юстиниана имеется несколько решений, которые, похоже, тоже касаются элементов страхования и свидетельствуют о том, что договоры заключались для финансовой защиты ценного имущества в противоположность морским рискам. Например, Ч. Ф. Треннери, обращаясь к утверждению древнеримского юриста Ульпиана (Ulpian), что договор, который основывался на условии или оговорке «Illa stipulatio: decem milia salva fore promittis?» — «Вы обещаете, что мои 10 000 будут в сохранности?». И сам же отвечает: «Valet» — «Хорошо» (или «Обещаю»), — считался действительным, писал: «Поскольку правовая сила данной оговорки лежит в словах salva fore («сохранить» или «спасать»»), которые, похоже, не означают ничего другого, кроме как ссылку на защиту от возможного убытка, который может возникнуть от некого предполагаемого риска, ясно, что договор, основывавшийся на такой оговорке, должен означать, что «В» возместит «А» какую-либо часть £ 10 000, которые могут быть утрачены.
Более того, чтобы договор мог быть признан действительным, было необходимо, чтобы было исполнено особое действие, что опять же доказывает, что за желаемую гарантию со стороны «В» некто «А» должен был в ответ сделать определенную оплату. Это следует из того факта, что договор не мог быть исполнен, если не было оплачено уже упоминавшееся встречное удовлетворение, тем самым, можно утверждать, что в данный договор включены все существенные условия страхового полиса»[68].
Справедливости ради следует отметить, что данный текст Ульпиана вполне может означать и обычный договор хранения, в рамках которого хранитель также обязуется обеспечить сохранность предмета хранения.
В дополнение к методам, представленным выше, римские грузоотправители имели другие средства, чтобы защитить себя от убытков.
В Дигестах есть ссылки на договоры, которые имеют сходство с заключением пари в виду того, что в них фигурируют слова примерно следующего смысла: «А» спрашивает «В»: «Если мое судно погибнет, ты заплатишь мне 10 000?», и при согласии «В» компенсировать такой ущерб договор считался действительным.
По тем же причинам за такую услугу должны были уплачиваться премия или предоставляться встречное удовлетворение. По всей вероятности, договор действовал в течение конкретного рейса либо оговоренного периода времени. Есть прямые свидетельства того, что такой договор постоянно использовался торговцами раннего Средневековья в большинстве ведущих портов мира.
Однако постепенно стали признавать, что такие договоры не являлись истинными договорами страхования, а скорее они представляли собой договоры, нарушающие общечеловеческую мораль, поскольку они не удерживали лицо от зарабатывания прибыли при утрате его имущества. Поэтому они были запрещены в большинстве крупных торговых центров.
Страхование жизни среди римлян. В данном разделе речь пойдет о следующем:
а) взаимное страхование — в похоронных клубах и военных обществах, которые существовали в большом количестве в течение первых четырех веков н. э. В этой связи будет дано краткое представление о греческих религиозных обществах, которые предоставляли похоронные льготы для своих членов.
б) иное страхование — сведения, на которых основывается гипотеза о том, что этот тип страхования жизни был известен и практиковался римлянами, свидетельствует, что, если они практиковали такое страхование вообще, тогда они могли различать страхование на дожитие или пожизненного страхования на случай смерти, срочное страхование жизни и страхование от чрезвычайных обстоятельств.
При этом бесспорных доказательств того, что такие договоры применялись на практике, нет. Тем не менее, поскольку известно, что римляне применяли другие договоры, касавшиеся защиты от рисков, можно предполагать, что, если они знали о выгодах страхования жизни и могли законно заключать такое страхование, то они, наверняка, делали это.
К сожалению, отсутствуют свидетельства существования инструментов, используемых римлянами для оценки рисков, определения размера страховой премии и т. д. за исключением «таблицы вероятности дожития» древнеримских юристов Масера (Macer) и уже упоминавшегося Ульпиана, первый из которых, очевидно, не придерживался статистики смертности, в то время, как последний почти наверняка его учитывал.
Также существует доказательство того, что римляне и другие народы древности заметили влияние роста продолжительности жизни на качество жизни, что знание арифметики и алгебры римлянами в 3-м веке н. э. было на относительно высоком уровне, и более того, что они были сведущими в финансовых и деловых обычаях, таких, как применение процентов и дисконтов, оплата в рассрочку, ведение бухгалтерии, банковских операций и т. д.
Как уже подчеркивалось, римляне были более образованными во 2-м и 3-м веках н. э., нежели люди континентальной Европы 16-го века, и вполне могли делать необходимые расчеты для осуществления страхования жизни, более того, они на протяжении длительного времени объединялись в общества с целью предоставления взаимных выгод в случае смерти.
Взаимное страхование. Общества, которые практиковали эквивалент взаимного страхования, можно разделить на следующие три класса: 1) гражданские; 2) ветеранские и 3) военные.
Гражданские общества. В ранней Республике не существовали законодательные препятствия для формирования каких-либо обществ. Но при этом Секция 26 из таблицы VIII (Законы 12 Таблиц-Leges Duodecim Tabularum) запрещала ночные сборища, а Lex Gabinia (Закон Габиния), принятый в 67 году до н. э. римским военачальником и трибуном Авлом Габинием (Aulus Gabinius) и предоставившим Гнею Помпею Великому (Gnaeus Pompeius Magnus) экстраординарную власть для борьбы с пиратами, запрещал лишь тайные собрания.
В самом начале 1-го века до н. э. существовали многочисленные общества разного рода, и некоторые из них, будучи сформированными исключительно для политических или неблаговидных с точки зрения власти целей, проявили себя как источники опасности для государства. Поэтому сенат в 64 году до н. э. постановил, что такие общества запрещаются, но это распоряжение стало недействительным при Клодии, который как трибун в 58 году до н. э. инициировал формирование обществ и использовал их в политических целях до своей смерти.
Вместе с тем, скандал в отношении таких обществ был настолько громким, что сенат двумя годами позже снова запретил все общества, кроме тех, которые имели долгую историю и общественное значение. Это распоряжение было реализовано Юлием Цезарем и впоследствии подтверждено Октавианом Августом.
В период ранней Империи для создания обществ требовалось особое разрешение. В начале 2-го века н. э., похоже, что это разрешение выдавалось довольно редко. При Антонине Пие (Antoninus Pius) законодательство дало послабление в пользу обществ, а тем из них, которые работали в интересах государства, были предоставлены определенные финансовые привилегии.
Юстиниан одобрял создание религиозных обществ, но при этом отдал распоряжение распустить незаконные гильдии и распределить имущество и денежные средства среди их членов.
Примерно 350 лет спустя в сборнике «Базилика» было повторено ограниченное разрешение. Со времен императора Восточной Римской империи Маркиана единственными законными обществами признавались общества causa religionis (т. е. по причине религиозности) и collegia tenuiorum (погребальные коллегии), которые были обязаны иметь в качестве предполагаемого объекта поклонения какое-либо божество либо исполнять погребальные услуги для своих членов. Отсюда следует, что если римляне и имели многочисленные общества взаимного страхования, то они представляли их по своей сути как религиозные общества.
Из большого количества фрагментарных свидетельств можно восстановить достоверную картину того, как формировались эти клубы и как осуществляли свою деятельность.
Похоронные общества Рима произошли из поздних религиозных обществ. Последние, в свою очередь, наиболее вероятно, имели в основе греческие религиозные общества. В первую очередь, религиозные общества были результатом воздействия на ту часть населения, которая, по некоторым причинам, не принадлежала к аристократическим семьям, и, соответственно, не могла участвовать в отправлении религиозного обряда какой-либо семейной группы. Поэтому эти лица, желая принять участие в преклонении перед каким-либо божеством, объединялись в общества, каждое из которых принимало в качестве вероисповедания одного и более божеств. Постепенно среди других практик, возникавших на культе божества, возник обычай погребения членов общества за счет этого общества с тем, чтобы божества удостаивались почестей путем должного исполнения похоронных ритуалов. Позднее, по мере ослабления религиозных чувств римлян, преимущества гарантии достойного погребения каждого члена общества становились все более очевидными, и постепенно такие объединения преобразовывались в похоронные общества.
Также, вполне вероятно, что по причинам, упомянутым выше, эти похоронные клубы во многих случаях существовали для взаимного страхования.
Членство. Членами этих объединений могли быть представители всех слоев общества, но, как правило, каждый клуб состоял из членов, занимавших более или менее одинаковое социальное положение, хотя имеются примеры смешанного членства рабов и свободных граждан. Похоже, не существовали какие-либо квалификационные требования, кроме обязанности вносить вступительный взнос, устанавливаемый обществом, оплаты периодической подписки и соблюдение правил общей ассамблеи и decuria («декурии» или «отделению», «сословию» по специальности — прим. авторов).
В некоторых обществах потенциальный кандидат был обязан гарантировать обществу право удерживать половину funeraticium (погребальные расходы), которые причитались родственникам умершего члена общества.
Лица, желавшие стать членами общества, направляли свои имена на рассмотрение общих собраний обществ либо в магистрат, которые имели право одобрить или отклонить ту или иную кандидатуру. Основными условиями принятия в члены общества была не профессия, а уплата членского взноса и периодических подписок (сборов), а также достойное поведение. Женщины допускались в религиозные общества, а рабы в похоронные клубы — при условии согласия их владельцев[69].
В интересах каждого члена общества было, чтобы погребальные расходы не выплачивались слишком часто, поэтому разумно предположить, что в члены общества не могли приниматься болезненные люди или человек, находившийся при смерти. Не ясен вопрос о том, могли ли граждане стать членами в любом возрасте, или они не должны были достигнуть определенного возраста. Из многочисленных записей понятно, что в принципе не было нижнего порога возраста, поскольку в них фигурируют записи о смерти детей. Членство же прекращалось в случае просрочки выплаты ежемесячного сбора более, чем на шесть месяцев, и, вероятно, за пьянство или неподчинение решению общего собрания либо служащим общества.