- -
- 100%
- +
Скучающий взгляд Рахора сменился на удивленный. – Что вы делаете здесь в такую рань, госпожа?
– Сегодня холодная ночь. Одинокая девушка хочет немного согреться.
Данея с трудом смогла сохранить непринужденное выражение лица, когда глаза Рахора заблестели. Она сразу узнала этот взгляд, именно так смотрел Рахор на Паенту.
Горячая волна злости заставила биться сердце быстрее. Её щеки покраснели.
Рахор же принял это на свой счет и заулыбался. Данея представила, как выглядит со стороны: раскрасневшаяся, с блестящими в неровном свете факела губами, с нескромным декольте… Она заметила, как переминается с ноги на ногу страж, пытающийся поправить штаны и её вновь затошнило.
Рахор молчал, Данея же продолжала улыбаться. Наконец, страж сглотнул и выдавил: – Вы хотите разбудить госпожу Лантарию?
«Лучше бы я её разбудила. И жизнь просто шла своим чередом», – мелькнула у Данеи шальная мысль. Но надо было следовать плану.
– Ни в коем случае. Минталента должна отдыхать. Но, мне кажется, я уже нашла того, кто сможет согреть меня этим утром. – Недвусмысленный взгляд Данеи ниже пояса заставил Рахора расплыться в широкой улыбке.
– Я не могу помочь вам, госпожа. Второй страж не вышел на смену, а я не могу оставить комнату без присмотра.
Данея выставила одну ногу вперед, положила ладонь на бедро и начала медленно комкать ткань рукой, позволяя платью подниматься все выше и выше по ноге. – Я думаю, он скоро вернется. А я уже совсем не могу ждать.
– Я… – голос Рахора охрип.
– Ты же не хочешь заставить меня искать кого-нибудь другого, – Данея подошла вплотную к стражу и положила ему руки на грудь. – Пожалуйста, – прошептала она ему на ухо.
Данея вздрогнула, когда рука Рахора со звонким шлепком опустилась пониже спины. Она пискнула от боли.
– Я тебе помогу, сар-минталента.
Данея поморщилась и твердой рукой отвела лапу стража в сторону. – Только не здесь, вдруг кто-нибудь заметит. Моя мать отрубит тебе голову. Здесь недалеко есть укромное местечко, небольшая комнатка. Пойдем. – Данея подмигнула Паенте, выглядывающей из-за гобелена за старой вазой. Паента кивнула и тенью метнулась к другой вазе, ближе к комнате Ланты.
Рахор осклабился и неуклюже подмигнул Данее, приняв её сигнал за игру с ним. Сар-минталента схватила стража за руку и потянула за собой.
Темный коридор с неровным светом факелов дрожал перед глазами Данеи. Она вся сжималась, старясь сдержать тошноту. За поворотом была небольшая дверь, обитая войлоком и крашеной кожей.
Они ввалилась в комнату, Рахор сразу же прижал Данею к стене, не озаботившись закрыть дверь. Его руки начали хватать подол её платья.
– Подожди… – Данея постаралась изобразить придыхание в голосе. – Я же сар-минталента, а не девка в борделе. Я хочу, чтобы ты доставил мне удовольствие.
– А я чем занимаюсь? – Рахор сдвинул брови.
– Ты неискушенный любовник. Во дворце мы…
– Что?! – Рахор обиделся и схватил Данею за голову. Он прижал её губы к своим.
Данею замутило. Она едва сдержалась, чтобы не оттолкнуть стража. Кое-как ответив на его поцелуй, она смогла извернуться и отскочить от Рахора на шаг. Сар-минталента захихикала. – Я кое-что приготовила для нас. Эта штука усилит наши ощущения. – Данея показала на прикроватную тумбочку.
На ней стояла лампа с небольшой емкостью сверху. Внутри лампы горела свеча, в емкости бурлила звездящаяся жидкость.
– Сайрон? – глаза стража заблестели еще сильнее. – С прошлой получки не пробовал его.
– Да, он очень дорогой. Но мне ничего не жалко. Ты не против, если я смажу тебе губу?
Рахор засмеялся. – Сар-минталента хочет напоить меня сайроном, а потом отдаться. С чего это я буду против?
– Иди ко мне. – Данея зачерпнула пальцем сайрон и проникла им в рот стража, медленно проводя за его нижней губой. Рахор осклабился и укусил её за палец.
Данея скривилась и потрясла рукой.
– Теперь твоя очередь, сар-минталента, – пробормотал Рахор, языком разминая сайрон. Его нижняя губа побагровела и начала раздуваться.
Глаза Данеи сузились. – Перебьешься.
– Не понял… – Рахор покачнулся.
– Хорошо иметь сестру-алхимика, которая, к тому же, даже не спрашивает, а для чего тебе нужно сонное зелье.
– Не понял… – повторил страж и рухнул на пол, лицом вперед. Его нос с хрустом свернулся набок, заливая пол кровью.
Данея поморщилась и покинула комнату.
***
Ланта плохо спала этой ночью. В руке она сжимала бархатные ножны со стилетом, в ногах лежал рюкзак со всем необходимым для сбора ингредиентов. Спать Ланта легла в удобном укороченном платье болотного цвета из плотной ткани и в облегающих штанах для верховой езды. У кровати лежал сверток с темно-зеленым толстым плащом.
Ланта распахнула глаза, едва тихий стук разнесся по комнате. Девушка выдохнула, вскочила с постели и приоткрыла дверь. Паента с той стороны прижала палец к губам.
Ланта впустила леди в комнату. – Ты собираешься идти в лес в этом? – спросила она Паенту.
Леди улыбнулась и кивнула. На ней было тонкое шелковое платье лазурного цвета и пушистое белое болеро.
Ланта вздохнула. – Возьми хотя бы мой плащ. У нас нет времени переодеть тебя.
Они покинули комнату. Ланта с удивлением заметила, что ни одного стража нет на своем месте. Данея сдержала свое слово и неизвестным способом избавилась от них.
– Поспешим, моя минталента, – Паента потянула Ланту по коридору.
Они дошли до потрескавшейся вазы, на которой темно-красной краской проносились силуэты рыцарей. За вазой болтался выцветший гобелен, на котором с трудом можно было рассмотреть вышивку охоты на зрасна – неуклюжего коротконого гиганта с ветвистыми рогами на голове и одиноким острым рогом на носу.
Паента окинула гобелен в сторону и показала рукой в темной лаз, от которого пахло сыростью. – Нам сюда, госпожа.
Ланта прикрыла глаза, сжала кулаки и шагнула во влажный холод.
Глава II. Последний рыцарь
Длинные костлявые пальцы, увенчанные белыми ногтями, разминали верх спины, сначала мягко, а затем все более и более требовательно, будто уговаривая расслабиться и отдаться во власть вездесущему холоду.
Кэль представил себе эту картину, передернулся и посильнее натянул на плечи меховую накидку. Его густые темно-русые волосы сливались с бурой шерстью хищного клоста.
– Так долго холодный месяц не длился уже многие годы, – скрипучий голос Тирина заставил обитателей длинного дома вырваться из сонного оцепенения. На тусклый свет догорающего костра выполз малыш Брет, его огромные карие глаза и длинная сальная челка резко выделялись на бледном исхудавшем лице.
– А почему бывает холодный месяц, дядя Тирин? Почему всегда не может быть теплый месяц? Если бы всегда был теплый месяц, мама и папа не уехали бы на колеснице в Дивные края.
Тирин опустил голову. Кэль сжал зубы, он почувствовал, как начало щипать глаза.
– Не бойся, малец. Скоро мы отправимся за ними, и у богов не хватит колесниц, – хрипло рассмеялся Стольд. Единственный глаз лысого мужчины отражал красный свет угольков.
Калека Стольд всегда пугал маленького Брета. Малыш с трудом подтащил истощенное тело к Кэлю и прижался к руке. Кэль приподнял накидку, запуская к себе малыша и пронзительные кинжалы холода.
Жена Стольда, обладательница густой косы пшеничных волос и множества морщин, обняла своего маленького сына, еще младенца. – Тирин, разве твоя жена не погибла во время такого же длинного месяца? Если так, почему ты сказал делать мало запасов? Мы послушали тебя и к чему это привело?
– Я не думал, что холодный месяц продлится на две недели больше обычного, – Тирин не пытался оправдываться, он просто устало качал головой.
– Даже если бы он продлился дольше всего на три дня, мы сделали слишком мало запасов! – Стольд зашелся в приступе сухого кашля.
Обычно юноша не вмешивался в разговоры взрослых, ему казалось, что его слова звучат недостаточно весомо для таких опытных людей. Но и выслушивать нападки на Тирина Кэль больше не мог. – Надо было добыть больше еды, а не сидеть без дела! – сказал он, смотря в сторону.
– Юноша, у моего мужа нет глаза и руки! – Жена Стольда громко возмутилась, ее сын проснулся и заплакал. Ему вторили многочисленные голоса разгневанных людей. Кэль сжался, чувствуя всеобщее осуждение.
Дверь длинного дома распахнулась. Высокий худой старик, закутанный в облезлую черную шкуру, запустил за собой ночь и снег.
– Приемыш всего лишь защищает своего радетеля, – сказал отшельник, запирая дверь. – Хотя в своем благородном порыве он обижает всех нас.
– Прости, старейшина Хельк, – Кэль почтительно склонил голову.
– Нам всем не хватает пищи, Кэльстен. Но я размышлял на вершине Скалы и нашел решение. Твой приемный отец лучший охотник клана, но не добыл достаточно мяса. За это и твою дерзость я наказываю вас, – длинный палец с желтоватым ногтем указал на юношу. – Завтра ты и Тирин выйдете на лед и добудете еды для клана.
– Что? – Кэль сжал маленькую руку Брета. «Ты всегда боялся перечить старшим, Кэль, – подумал юноша, – почему ты не сдержал свой язык сегодня!»
– Старый Хельк, – пролепетал Брет, – дядя Тирин говорил, что во время холодного месяца нельзя выходить на лед.
– Это моя воля, Тирин, – Хельк смотрел только на старого охотника.
Тирин почесал седую бороду и бросил короткий взгляд на Кэля. Серые глаза юноши умоляли его не соглашаться.
– Твоя воля закон, отшельник. И пусть нет моей вины, я выйду завтра на лед. Но Кэль останется здесь.
– Нет! – Кэль вскочил со своего места, уронив Брета с колен. – Пожалуйста, отец! Я не позволю тебе одному столкнуться с морозными тварями!
– Сядь, глупец! – желтые зубы Тирина сверкнули в свете костра.
– Кэль виноват не меньше твоего, Тирин. Тем более ты научил его всему, что знал сам. Вместе вы добудете больше. Это моя воля.
Через час Кэль уже стоял на улице, заканчивая приготовления.
– Может быть, ты сегодня не вернешься, – Мейт хлопнул Кэля по плечу. – Неужели даже это не заставит тебя подойти к милашке Джоль?
Кэль бросил быстрый взгляд на Джоль, которая помогала своей матери снимать с веревки вымороженные от блох шкуры. Джоль была всего на несколько месяцев младше Кэля и уже успела приобрести соблазнительные округлости. Черные густые волосы и быстрый озорной взгляд только добавляли ей привлекательности.
– Отстань, Мейт. Может быть, я сегодня не вернусь, а ты лезешь тут со своими глупостями.
– Ты уже пережил больше ста холодных месяцев и ни разу не целовался. Ты трус, Кэль.
– Это я-то трус! – Кэль бросил копье на снег. – Ты бы в жизни не решился выйти на лед. Твой дед и отец были великими охотниками, а ты стал горшечником.
– Если бы не мои горшки, в чем бы ты варил похлебку? – рассмеялся Мейт. – Иди уже великий охотник. А я пока буду охотиться на Джоль.
– Ты не станешь, – сжал зубы Кэль.
– Почему нет?
– Потому что она даже не взглянет на такого как ты. Длерхес! – так в клане презрительно называли охочих до прекрасного пола брехунов.
– А ты трус! – Мейт подмигнул Джоль, с интересом следящей за спором и ушел в длинный дом. Джоль перевела взгляд на Кэля, но юноша быстро опустил глаза. Джоль разочарованно пожала плечами и пошла за матерью.
– Подними копье, – Кэль не заметил, как к нему подошел Тирин. За меховую безрукавку старого охотника держался Брет. – Возьми с собой одну красную и две синие ленты. Мы исполним обряд. За спиной Тирина был огромный заплечный мешок, к нему была привязана ритуальная доска и множество плоских палок-полозьев, которые можно быстро связать в подобие саней.
Брет дернул охотника за безрукавку. – Дядя Тирин, а почему бывают холодные месяца? Ты так и не сказал.
Старый охотник опустился перед малышом на колено. Снег под ним захрустел. – Я говорил, ты просто забыл, малыш. Брет, нашу Скалу со всех сторон окружает море. Раз в два месяца море покрывается льдом и источает морозный воздух. Тогда выпадает снег и становится холодно.
– А почему так происходит? Боги так сделали, да?
– Бог только один, Брет, – Тирин потрепал малыша по голове. – И нам неведомы его замыслы.
– А старый Хельк говорил…
– Старый Хельк не всегда прав.
– И мама говорила…
– Ладно, – Тирин обнял малыша. – Не грусти тут без нас.
– А вы вернетесь? Мама и папа уехали на колеснице три месяца назад. Я не хочу снова остаться один.
– Ты не останешься. Я тебе обещаю, – сказал Кэль. Он отцепил руку Брета от накидки Тирина, взял малыша на руки и занес в длинный дом.
Когда юноша вышел, Тирин кивнул и пошел вперед, не удосужившись убедиться, что Кэль пошел следом. Снег противно заскрипел под ногами.
Но вскоре им пришлось остановиться над расщелиной. Отсюда открывался вид на бесконечную бело-синюю пустыню, полную снежных барханов.
– Хельк ничего не смыслит в управлении кланом. Глупый старик сидит и сидит на вершине, а потом как что-нибудь высидит. От его идей клану только хуже. – Кэль прищурил глаза, пытаясь высмотреть в ослепляющей белизне морозных тварей.
– Клан считает, что отшельники имеют связь с богами. Нам, последним рыцарям единого Бога, не понять их веры.
– Но ты тоже член клана. И смог стать рыцарем.
– Твоя мать была великим человеком. Она многих обратила в истинную веру. К тому же, – Тирин улыбнулся, – старый Хельк все-таки нашел решение для клана.
– Он поставил наши жизни под угрозу. Почему мы его слушаем?
– Я делаю это не ради него. Брет с трудом переставляет ноги. Я не хочу, чтобы он умер от голода и холода, как моя жена и его родители. – Тирин замолчал, его глаза неподвижно уставились на горизонт.
– Ты думаешь, у нас есть шанс? – Кэль подкатил два булыжника к Тирину. Охотник не ответил, он отвязал от заплечного мешка тонкую дощечку, покрытую рунической резьбой, и уложил на булыжники. Кэль встал на колени перед импровизированным алтарем.
– Жаль, мы не можем прочитать эти древние молитвы.
– Твоя мать и отец могли. Но не успели научить меня этому искусству.
Кэль достал сухарь, фляжку с водой и ленточки. Тирин воткнул в отверстие в центре дощечки подмерзшую ветку, поблескивающую ледяными кристалликами, привязал к ней две синие и красную ленту.
– У нас есть надежда, Кэль. Надежда, что в это время морозные твари не выйдут на охоту.
Юноша шмыгнул носом. – А каков шанс?
– Холодный месяц затянулся на шесть недель. Морозные твари голодны и злы. – Тирин потер бороду. – У нас нет шансов, Кэль. Только надежда.
Юноша кивнул и надломил сухарь. Тирин встал на колени и взял свою половину. Кэль обнял Тирина за плечи. – Я люблю тебя, отец. – Он коснулся губами правой щеки старого охотника. «Только не умирай, пожалуйста», – молили глаза юноши.
– Я люблю тебя, сын. – Кэль коснулся губами левой щеки.
– Все будет хорошо, – Тирин потрепал Кэля по голове. – Не бойся. Я опытный охотник. Как и ты.
Они начали есть, запивая холодной водой. Кэль чувствовал, как сдавливает грудь от холода, кашлял, но продолжал проталкивать внутрь горьковатые куски старого сухаря.
Тирин пробормотал, рассматривая ленточки: – Моли Бога о том, чтобы вернуться. Я буду молиться о том же.
– Я буду молиться о том, чтобы мы вернулись вместе. И быстрее наступил теплый месяц.
– Проси только самое важное, Кэль. Не все в этом мире складывается так, как мы хотим.
– Тогда я буду молить Бога о твоем возвращении, отец, – улыбнулся Кэль.
– А я о твоем. Посмотрим чья молитва сильнее, – посмеялся в бороду старый охотник.
– Бог любит нас. Он поможет вернуться нам обоим.
– Бог милосерден, Кэль. – Улыбка пропала с лица Тирина. – Но каждому существу отмерен свой срок.
– Мы справимся, я уверен! – Кэль хлопнул старого охотник по плечу. Ленточки захлопали на ветру.
Они спустились к морю. Во время теплых месяцев, Кэль, Тирин и другие охотники выходили на лодках на охоту за клостами, огромными и неуклюжими существами, поднимающимися из глубин вдохнуть воздух. Еще одна часть клана в это время ловила рыбу, а самые отчаянные ныряли в глубины, чтобы добыть мариногов – уродливых созданий с множеством щупальцев.
– Раз холодный месяц затянулся так надолго, значит, в этот раз мариноги поднимутся полные сайрона, – задумчиво сказал Тирин.
Кэль передернулся. Сайрон был фиолетовой пылью, которым были набиты мешочки внутри мариногов. Сайрон мог наделить человека, употребившего его, необыкновенными способностями, но расплата была жестокой. – Значит требования с континента будут жестче, – сказал юноша.
– Наемники должны уже выдвинуться. Клан задержался с поставкой на целую неделю.
– Хах, – усмехнулся Кэль. – Пусть попробуют достать мариногов из-под льда. Я на них посмотрю.
– Им плевать на то, как мы добудем сайрон. Наемников подгоняют хозяева с континента, а они ждать не любят. Сайрон это власть.
– Если бы мы только могли воспользоваться сайроном, чтобы отразить их набеги.
Тирин резко повернулся к юноше. – Никогда! Кэль, никогда! Вкусивший сайрона из благородных целей ничем не уступит в своей жестокости негодяям с континента!
– Да помню, я, помню.
– Я не хочу такой судьбы для тебя, – голос Тирина смягчился. – Сайрон может согреть в холодный месяц, может дать сил бороться с наемниками, но за всю историю клана, каждый, кто пробовал сайрон, лишь пополнял ряды морозных тварей.
Юноша замер. Всего один шаг оставался до льда. Тирин уже раскидывал ногами снег, обнажая красивый лед, с синеватыми переливами. Кэль глубоко вдохнул и шагнул следом.
Юноша всматривался в глубины голубого льда, пытаясь рассмотреть проплывающего в глубине маринога или клоста. – Конечно же, лед не настолько прозрачен, – пробормотал Кэль. – А знаешь, некоторые из клана пробуют сайрон, не смотря на запреты.
– Пробуют, – усмехнулся Тирин. – А как не попробовать, когда знаешь о нем так много и легко можешь достать. Я тоже пробовал. Но мало. Очень мало. И мне было очень плохо потом. Твой друг – Мейт. Я видел, как он купил большую порцию сайрона у ныряльщика Гронса. Будь осторожен с ним.
– Мейт? – не поверил своим ушам Кэль. – Да он же трус. Как он мог решиться попробовать сайрон?
– Твой друг из тех опасных людей, что хотят нарушать законы. Такие не остановятся ни перед чем.
– Значит, только я нормальный в клане. Даже ты пробовал сайрон, – с укором заметил Кэль.
– А ты не вздумай. – Тирин всем своим видом показывал, что больше не хочет говорить об этом.
Они уже отошли достаточно далеко, берег исчез в туманном дымке и сейчас их окружало только бесконечное белое ничто. Темно-голубое небо без единого облачка нависало сверху и казалось, что Кэль оказался на пути в другой мир.
Тишина угнетала юношу. – Наверное, если бы не твои проповеди, Тирин, я бы уже ждал колесницы, чтобы отправиться в Дивные края, – улыбнулся Кэль.
– Мы можем туда отправиться прямо сейчас, – ответил Тирин, падая на одно колено и вглядываясь вдаль. Кэль присел рядом. Он долго щурил глаза, пытаясь высмотреть что-нибудь в ослепительном блеске снега и льда, но так и не заметил, на что смотрел Тирин.
– Впереди большая серая фигура, – прошептал старый охотник.
– Может это клост?
– Она двуногая.
– Морозные твари, – Кэль почувствовал, как быстро забилось сердце и похолодели пальцы. – Давай уйдем отсюда! Сейчас!
– Мы не можем. Если мы вернемся без еды, то обречем клан на голодную смерть. Ты готов увидеть, как умирает Брет, выпрашивая у тебя еды?
– Но, если мы умрем сегодня, клан все равно погибнет. А так мы можем попытаться завтра.
– Слишком долго шел холодный месяц. Морозными тварями двигает голод, как и нами. У нас есть выбор: рискнуть или дать Брету умереть. Ты готов сделать такой выбор?
Кэль помотал головой. Кровь ударила в голову, он почувствовал, как заложило нос и помутнело перед глазами. «Я не хочу умирать! Я не хочу, чтобы умер Тирин. И не хочу, чтобы умер Брет. Великий Создатель, прошу тебя!»
– А выбор сделать придется, Кэль. И я для себя его уже сделал. Кэль?
– Я с тобой, отец, – юноша шмыгнул носом и распрямил плечи, стараясь выглядеть храбрее.
– Единый не оставит нас. – Тирин поднялся. Он больше не видел темную фигуру.
– Также, как он не оставил моих родителей?
– Как не оставил тебя. В тот день вместе с твоими родителями погибло больше ста человек. А ты выжил. И я выжил. Хватит на этом.
Клосты нуждались в дыхании и во время холодных месяцев. Они единственные из всех существ в море могли пробить толстый лед. Каждый день огромные туши врезались в ледяную корку, пробивая себе путь к жизни. Именно к такой полыньи вышли два охотника. Это была темная дыра с неровными краями шага три в ширину и не менее пяти в длину.
– А может они до самого вечера сегодня не вынырнут? Ночью морозные твари точно придут.
– Нет, – покачал головой Тирин. – Они выползают на лед вдохнуть так же часто, как и в теплые месяца. Наполнят легкие и ныряют обратно, потом возвращаются через несколько часов.
– А сколько ждать?
– Полыней не так много, поэтому и выныривать в этом месте будет больше зверей, чем ты привык видеть в теплый месяц. Скоро они будут. Готовься.
Охотники нагребли снега, и улеглись за ним, всего в двух шагах от полыньи. Кэль привстал на колени, выглядывая.
Клост не заставил себя долго ждать. Вода заволновалась, и что-то темное начало стремительно приближаться из глубин.
– Не дергайся! – прошипел Тирин. Кэль кивнул, крепче сжимая копье в руке. Вода выплеснулась за край полыньи и над водой показалась бесформенная голова клоста, напоминающая глыбы камня, обтянутые белой блестящей кожей. Два выпуклых глаза черными точками выделялись на его теле.
Клост неторопливо вилял телом, цепляясь ластами за лед и поднимаясь повыше для глубокого вдоха.
– Не торопись. Дай ему подняться повыше, – прошептал Тирин.
Кэль скривился, уже представляя разочарование от неудачной охоты. – Упустим!
Тирин поднял руку и шептал: – Тише, тише! Ну! Сейчас!
Кэль бросился вперед и вонзил зазубренное острие копья в глаз клоста и пронзил мозг зверя. Привычным движением он крутанул копье и навалился на него всем телом. Клост забился в агонии, он бил ластами, окатывая юношу волнами ледяной воды.
Тирин обошел зверя сзади. – Держи, держи! – крикнул Тирин и вонзил крюк в спину клоста.
Кэль сжал зубы, он чувствовал, как выворачивает плечи и локти, ноги дрожали, пот градом катился по лбу, заливая глаза. Внезапно, левая руку ослабла и Кэлю показалось, что еще немного и он выпустит копье. – Нет! – зарычал он, упал на колено и опустил копье себе на ногу, кривясь от боли. Древко затрещало, выгибаясь.
Тирин навалился на свое копье и все-таки смог вогнать крюк под толстую кожу клоста. Он тяжело выдохнул, дернул древко на себя и, медленно переставляя ноги, начал вытаскивать тушу на лед. Вода в полыньи почернела, пар от покрытого кровью снега поднимался вверх, словно дым от костра.
Кэль заметил движение Тирина и, пошатываясь, поднялся на ноги. Быстрым движением он запустил руки под копье, положив древко на локти и начал идти назад, помогая вытащить огромного клоста.
– Гигантский! – восторженно закричал Кэль, падая рядом с парящей тушей. Все тело дрожало, сердце покалывало, гоняя кровь по разгоряченному телу. Кэль скинул капюшон и развязал куртку, открывая мокрое тело морозу.
– Прикройся от холода, бестолочь! – Тирин старательно отжимал мокрые от расплескавшейся воды штаны и безрукавку. Штаны и половина куртки Кэля тоже промокли, но он не мог сейчас даже пошевелиться, только быстро и глубоко дышал, радуясь жизни.
– Если растягивать, весь клан продержится еще три-четыре дня на мясе этого клоста, – Кэль был не в силах перестать улыбаться.
– Три дня, – кивнул Тирин. – Но целый клан. Мы спасем множество жизней.
Кэль закрыл глаза и рассмеялся, его смех скрыл звук шагов. Тирин заметил только быстро появляющиеся на снегу следы. А затем все окутал туман.
Кэль почувствовал, как на его лицо падают горячие капли. Он распахнул глаза и увидел, как Тирин падает на колени, а его грудь пробита в трех местах длинными узловатыми пальцами, оканчивающимися черными когтями.
Внутри юноши будто лопнула туго натянутая стрела. Он закричал и нечеловеческим извивающимся движением вскочил на ноги.
Туман закрутился вокруг него и вместе с его белесыми потеками на него устремился размытый полупрозрачный силуэт двуногого монстра.
Кэля затрясло, ему казалось, что тысячи иголок пронзили его сердце. Он извернулся и даже не заметил, как промахнувшаяся морозная тварь процарапала на его руки три глубокие борозды. Кэль запрыгнул на клоста и одним движением вырвал из его тела крюк Тирина, оторвав от туши заметный шмат кожи и мяса.
– Кровь! Кровь! Кровь! – хриплое многоголосие закрутилось вокруг него. Серые силуэты с горящими огнем глазами запрыгивали на клоста и тут же исчезали в густом липком тумане.