Наслаждайся, завтра будет хуже

Глава I. На истоках

9 сентября

По багровым кирпичным стенам бегут быстрые струйки воды. С потолка дождевые капли стремительно падают в лужи, и звук их приземления разносится эхом по старому зданию. Четыре могучие колонны держат массивную крышу, но время и погодные условия не щадят Красный, и вся эта конструкция, на сегодняшний день, принимает обшарпанный вид заброшенного строения – каковым оно и является.

Наташа неподвижно стоит на бетонной плите, расположенной посреди Красного, и внимательно смотрит на меня. Её бездонные карие глаза, с первой секунды встречи, невольно цепляют меня. Чёрные, слегка влажные локоны плавно обрамляют её изящный силуэт; розовая куртка лишь слегка накинута на плечи; белые джинсы облегают стройные ноги. Каждая неповторимая черта придаёт Наташе такой невинный и пленяющий вид. За это я восхищаюсь ею, и в то же время – ненавижу.

– Привет ещё раз, – произносит Наташа, изящно спрыгивая с плиты.

Близко не подходит: держит между нами дистанцию.

– Думаю, ты понимаешь, почему я позвала тебя сюда.

– Ты о чем? – настороженно спрашиваю я.

– В общем, тянуть не буду. Извини. Я не хочу больше общаться с тобой. Моим отношениям с Денисом ты только мешаешь, поэтому, прошу держаться от нас подальше, – она буквально сверлит меня взглядом. – Лина, мы не можем больше дружить, да и ты сама, думаю, понимаешь это.

– …Что? – невольно вырывается у меня. – Ты серьёзно хочешь променять нашу многолетнюю дружбу на какие-то отношения с парнем?

– Будь бы у тебя такая возможность, ты бы поступила точно так же, – язвительно утверждает она.

– Наташ, откуда такая уверенность? – удивлённо, с примесью тревоги спрашиваю я. – Что с тобой стало? Почему ты во всём винишь меня?

– Денис мне дорог, – она игнорирует мои вопросы. – Я не хочу, чтобы ты всё испортила.

– Что я могу испортить? Как, чёрт возьми, я вам помешаю? Если он тебя любит, то ему должно быть всё равно на других девушек, неужели ты этого не понимаешь?!

– Не имеет значения, как именно ты помешаешь нам. Я давно наблюдаю за тобой и вижу, как ты неровно дышишь к нему. И не отрицай очевидное. Просто оставь нас в покое, – из-за сильного шума дождя, я едва разбираю её голос, что стал гораздо тише, когда речь зашла о Денисе.

Я кусаю губу. Она права: я люблю Дениса. Очень. Ещё с того дня, когда его винно-карие глаза с первой же секунды пленили меня. Вероятно, Денис рассказал ей о том, что я признавалась ему в своих чувствах. Но он отверг меня, и вскоре начал встречаться с Наташей.

Я взаправду не хочу мешать их отношениям. И Денис, и Наташа дороги мне, и я хочу ставить дружбу превыше романтических чувств. Правда хочу. Но это не так просто.

– Послушай… Я знаю, это может звучать глупо и неубедительно. Но я очень дорожу нашей дружбой. Плевать, что я там чувствую к Денису. Поверь мне: я вам не хочу мешать.

– Как раньше уже не будет, – она отвечает с ледяным пренебрежением. – Мне пора. Постарайся сохранить наш диалог вдали от посторонних ушей.

Даже не вериться, что, буквально пару месяцев назад, мы были очень близки.

– Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Тебе действительно всё равно на нашу дружбу? …Просто отлично. Знаешь, что? – я набираюсь смелости сказать то, на что так долго не хватало смелости. – Мы и вправду были паршивыми друзьями! Я больше не буду твоей «собачкой на побегушках»! Забирай своего Дениса, и валите оба на все четыре стороны, а я к вам никогда больше близко не подойду!

Через сильную злость и боль, растекающуюся по всему телу, я заканчиваю не только разговор, но и отношения со своей лучшей подругой, точней, с этого момента – с моим новым врагом.

Наташа с презрением смотрит на меня и, не произнося ни слова, раскрывает зонтик и быстрой походкой направляется в сторону своего дома. Её каждый новый шаг уносит наше прошлое, дружбу, а главное – борьбу за любовь Дениса.

В какой-то степени я знала, что всё так будет. Мы с Наташей оказались слишком сильно похожи, а от того и страдаем. Полгода назад мы влюбились в одного и того же человека, и с того самого времени дружба рушилась, мы стояли на распутье: любовь или подруга? Отношения или дружба? Эти вопросы посещали нас обеих, хотя друг другу мы не признавались в этом. В итоге чувства Дениса решили всё: он полюбил Наташу и отверг меня. Одно из самых сильных и обидных чувств, что когда-либо может посетить человека: не взаимная любовь. И только сейчас, смотря на уходящую подругу под пеленой ледяного дождя, я осознаю, что, как она и сказала: «Как раньше уже не будет».

Падаю на колени. Тело просто не выдерживают нависшей боли. Я хватаюсь за голову, и пальцами проникаю меж прядей каштановых волос. Горячие слёзы стремительно ударяются оземь, разбиваясь на мелкие капли. Плачь растворяется в шуме проливного дождя. Мир вокруг словно замер под гнётом пронзающих болью эмоций.

– За что со мной так, – это последнее, что шёпотом могу выдавить из себя. В следующее мгновение я кричу, и этот звук, полный отчаяния, разлетается эхом по красному зданию, ударяясь о кирпичные стены и исчезая где-то меж быстрых струек воды. Из меня словно вырвался последний живой крик. А после этого – резкая пустота.

Через некоторое время поднимаюсь с влажной земли. Отряхиваю штаны от налипшей грязи, а затем, медленно сажусь на бетонную плиту. «Нужна помощь», – мой мозг начинает твердить об этом. – «Срочно… мне нужно с кем-нибудь поговорить». Трясущимися руками достаю телефон и набираю номер дорогого мне человека.

– Ваня, п-привет, – тихим голосом говорю я. – Мы… можем встретиться?

– У-у-у… слышу, что кому-то паршиво. Где ты? – раздаётся беспокойный голос Вани из мобильного.

– В Красном я…

– Там-то, что ты делаешь? – удивлённо спрашивает он.

– П-подходи к моему дому, позже всё объясню, – говорю я и завершаю вызов.

Кладу телефон в сырой карман джинс и неуверенно делаю шаги к концу здания. Переступаю через кучу сломанных кирпичей и направляюсь в сторону дома. Капли небрежно растекаются по лицу, одновременно смешиваясь со слезами. Теперь мне кажется, будто часть меня осталась в здании, та самая часть, что умела радоваться. Сейчас по мне бегут лишь холод и разочарование, которых раньше, в таких дозах, я не испытывала. Внутри вдруг стало пусто. Настолько пусто, что я начинаю сомневаться, что однажды этот вакуум сможет заполниться.

До дома я дохожу окончательно разбитой. Пустым взглядом встречаю обеспокоенного Ваню, что сидит под крышей моих ворот.

– У-у-у, – снова протягивает он, увидев меня. – Твоя туш потекла. Да и выглядишь ты весьма… подавленно.

– Как будто ты не понял, что мне хреново, – с досадой отвечаю я. – И вообще, давай покурим, – открываю металлическую дверь ворот.

Мы заходим в мой маленький двор и к нам, тут же лениво, но достаточно быстро подбегает мой толстый чёрный кот Барсик. Его ясные серые глаза смотрят открыто, и на секунду кажется, что во взгляде проскальзывает понимание, будто он знает, что сейчас твориться внутри меня.

– Ты даже кота домой не пустила, когда ушла. Он же весь промок, – отчитывает меня Ваня.

– Ой, Бася-я-я, прости, пожалуйста, – жалобно извиняюсь перед котом.

Из меня очень плохая хозяйка. Благо для Баси, что не я каждый день ухаживаю за ним.

– А где, кстати, твоя мама? – встав под навес, спрашивает Иван.

– Она в город сегодня поехала, – поясняю я, подходя к мотоциклу, стоящему под навесом. – Сказала, что собралась в ресторан отмечать день рождение подруги, – продолжаю рассказывать, одновременно смотря в мотоциклетное зеркало, и пытаясь вытереть туш с лица.

– Может, ты уже дашь мне сигарету?

– Точно, забыл, что твои закончились, – доставая пачку «Винстона», говорит он.

Мы начинаем курить. Густые клубы дыма медленно плывут по двору, смешиваясь с дождём. Присутствие Вани, сигарет и Баси создаёт мимолётную атмосферу покоя и заставляет меня делать более ли менее живой вид.

– Так, что же у тебя произошло? – спрашивает Иван.

– Полная жесть на самом деле. Наташа звонила. Позвала в Красный, сказала, что нам нужно поговорить. В итоге она ясно дала понять, что не хочет со мной общаться… и к Денису велела не подходить больше. Ну я психанула и послала её куда подальше.

– Фига себе… А Дэн не пришёл?

– Нет, – вздыхая, отвечаю я. – Да и двое против одной – это уже перебор.

– Ну да, – соглашается он. – Лин, ты правильно сделала, что послала Наташу. После того, как она начала встречаться с Денисом – стала зазнаваться и слишком много выделываться. Дэн тоже не лучше, раз не ценит такую девушку как ты, – на полном серьёзе произносит Иван.

– Да, но… сам понимаешь, что сердцу не приказать, кого любить, а кого – нет.

– Знаю, – отвечает он.

Затем, немного подумав, спрашивает:

– Что ты теперь собираешься делать?

– На данный момент – переодеться в сухую одежду, и посмотреть с тобой на вечно тонущий «Титаник».

– Ты ведь понимаешь, что я не о наших планах, – его явно не устраивает мой ответ.

– Да, блин, не знаю я! Пошли уже, – нервно отвечаю я.

Мы кидаем окурки через высокий металлический забор и не спеша, по узким доскам, направляемся в дом. Снова передо мной бревенчатые стены, низкий потолок с матицей и мебель в коричнево-зелёных тонах. Ещё часа два назад уютная обстановка дома радовала меня. А сейчас всё вокруг кажется раздражающим и блёклым.

Ваня берёт стопку дисков, хватает Барсика и плюхается вместе с ним на потрёпанный диван, а затем, начинает находить нужный диск. Я хожу из комнаты в комнату и ищу, во что можно переодеться.

– Сейчас бы пивка и орешков, – мечтательно говорит Иван, держа в руке диск с изображением «Титаника».

– Завтра в школу, гений. Не особо приятно с похмельем ходить по ней.

– Да ла-а-дно тебе, – наплевательски протягивает он. –Поспорим, ты бы сейчас тоже не отказалась от возможности напиться.

– А я и не отрицаю, – натягивая свитер, отвечаю я. – Но давай сегодня, просто, без ненужных последствий, посмотрим фильм.

Растрогаться посреди фильма – это я умею. Пока Ваня сидит на диване в обнимку с котом, я два раза успеваю незаметно вытереть накатившиеся слёзы. Весь фильм мы сидим почти молча.

Спустя три часа кино заканчивается, и «Титаник» в очередной раз погружается на дно океана. Я усталым взглядом смотрю за окно: сплошная темнота. Ване бы уже пора домой пойти.

– Ох-х, как же я устал, – потягиваясь, говорит Иван. Барсик неохотно спрыгивает с него и медленно ползёт на кухню.

– Ну что, как ты теперь себя чувствуешь?

– Нормально.

– Ну, если так, то тогда я могу оставить тебя одну?

– Да, пожалуй. Спасибо, что посидел со мной.

– Ой, не благодари, – отмахивается он.

Я поднимаюсь с кресла и медленно направляюсь в прихожую, чтобы надеть куртку. Ваня следует моему примеру, а затем, мы выходим во двор.

– Пока, Лина, завтра увидимся, – говорит Ваня и закрывает металлические ворота. Они противно скрипят, а затем, я слышу отдаляющиеся шаги Ивана. Мне становится тревожно оставаться наедине с собой.

Я медленно плетусь по двору к старой деревянной скамейке, стоящей под навесом вместе с ржавеющим мотоциклом отца, где мы и курили с Ваней. И теперь, в кромешной темноте, медленно тлеет сигарета, любезно одолженная Иваном. Неторопливо впускаю в себя дым, сидя на скамье. Мне не о чем подумать, нечего предпринимать. Всё закончилось так быстро, так не справедливо. В этой хладной ночи меня оставили совершенно одну, пустую и подавленную.

15 октября

Наша история закончилась, но жизнь на этом не останавливается. Дни перерастают в недели, осень плавно сменяет зима. Белые хлопья снега кружатся над головами усталых школьников, понемногу разбавляя серость будней. Я натягиваю капюшон черной куртки, тем самым защищаясь от липких снежинок. Меня всё угнетает: погода, учёба, окружение, а главное – всепоглощающее депрессивное настроение.

Оно наступило на следующий день после того случая в Красном. У меня резко пропало желание пить, есть, разговаривать, а затем и жить. Ваня всё это время всячески пытался поддержать меня. Но какие слова он должен произнести, чтобы вернуть меня к полноценной жизни? Что я должна сделать, чтобы… забыть Дениса?

Вчера кто-то украл мою спортивную форму. Ни футболки, ни штанов в раздевалке я не нашла. Обыскала гардеробную, спортзал, коридор и кабинеты – формы нигде нет. Не трудно догадаться, что это сделали Наташа и её свита. Одноклассницы объединились против меня и пытаются всячески задеть за живое. Вопреки просьбы Наташи не разглашать наш диалог, она, судя по всему, решила собственноручно нарушить данные слова. Теперь каждая блоха в нашей небольшой школе знает о произошедшем, и некоторые особы решили воспользоваться моей уязвимостью. «Почему бы и не поиздеваться над слабой? Она же всё равно ничего не сделает», – полагаю, так думает каждая из Наташиной свиты. Как ни больно признавать, но они правы: сделать я ничего не могу. Их много, а я одна. Учителей втягивать в это не собираюсь, а Ваню – подавно.

Я торопливо иду домой, чтобы скорее укрыться от снегопада, да и вообще от всего мира. Видеть никого не желаю. Всё просто бесит.

Прохожу мимо веселящихся первоклашек, закидывающих друг друга снежками. Кто-то из школьников идёт домой, кто-то болтает с друзьями. Их счастливые крики, улыбки на лицах кажутся такими отдалёнными. Будто бы радость посещает всех, кроме меня.

Вдруг ощущаю несильный толчок в плечо и тут же слышу до боли знакомый голос, произносящий моё имя:

– Лина, подожди!

Мне хватает доли секунды, чтобы узнать его. Это Денис. Это его голос. Я испуганно поворачиваю голову назад, так и застыв на месте. Снежок, что он кинул, теперь, рассыпавшись, лежит рядом с ногами. Дэн уверенным шагом идёт в мою сторону. Без тени сомнения: он окликнул именно меня. Кого же ещё?

«Что… он хочет?» – наивно спрашиваю себя. За месяц я не услышала от него ни единого слова.

– Привет, – нежно произносит он, будто его девушкой являюсь я, а не Наташа.

– …Привет, – покорно отвечаю я.

Его винно-карие глаза слишком по-доброму смотрят на меня, и избежать этого взгляда я просто не в состоянии.

– Идёшь домой?

– Иду, – тихо отвечаю я и опускаю взгляд.

Внутри всё так и кипит. Его голос всегда так сильно очаровывает меня.

«Лина, очнись! – мысленно отрезвляю себя. – Денис отшил тебя два месяца назад, даже не фантазируй, что он хочет бросить Наташу!» Стиснув зубы и собрав волю в кулак, я, как можно настороженнее, спрашиваю его:

– Что ты хочешь?

– Поговорить. Я не понимаю, почему ты стала избегать меня? Мы уже очень давно не общаемся.

Его выражение лица взволнованно, нет той теплой улыбки, которую я всегда обожала, обожаю, и буду обожать.

– И ты только сейчас решил спросить меня об этом? –сбившись с толку, спрашиваю я. – Мне ещё в сентябре Наташа объяснила, что боится, типа я могу помешать вашим отношениям! Поэтому смотри: я вам не мешаю.

– Сначала я думал так же, – признаётся он, смотря на мимо проходящих учеников, которых явно привлекает наш разговор. – Но… слушай, пойдём, прогуляемся до стадиона, я там все объясню.

Ну и как я могу отказать ему?

– Хорошо. Пошли, – отрывисто говорю я и сворачиваю на тропинку, ведущую на стадион.

Могу предположить, что он хочет продолжить общаться со мной. «Между нами только дружба», – всплывают в голове однажды сказанные им слова. Сейчас он идёт рядом, едва касаясь моего плеча своим, и этот краткий миг хочется растянуть на целую вечность. Но реальность жестока. Я не получила от него любви – он не дождётся от меня дружбы.

Я стараюсь изо всех сил подавить кипящие чувства и запереть их на замок.

Денис левой рукой хватает снег, а затем начинает придавать ему форму шара. Кинув его в школьный забор, Дэн поворачивается лицом в мою сторону и неожиданно спрашивает:

– Ты всё ещё куришь?

– А разве собиралась бросать? – удивлённо спрашиваю я.

– Бросай. Ты же всего пару месяцев назад начала курить, почему? Тебе же ещё детей рожать, – внимательно смотря на меня, говорит он.

– Отлично. Давай обсудим моё будущее. Это же так важно сейчас, – немного раздражённо отвечаю я. – Почему курить начала – это вообще не твоё дело.

– Вот именно, что моё. Серьёзно: подумай о своём будущем, – говорит он и опускается на скамейку.

Я сажусь рядом и ставлю между нами чёрный рюкзак.

– Так, что ты хочешь? – вопросительно уставившись на него, произношу я.

– Хочу, чтобы ты была счастлива.

Одна из лучших черт Дениса – его доброта. Он заботиться о каждом, кто нуждается в этом. Но мне его эмпатия ни к чему.

– Денис, – я делаю паузу, чтобы подобрать нужные слова. – К чему всё это? Ты хочешь помочь мне? Хочешь, чтобы я чувствовала себя счастливой? Да у меня и так всё замечательно! Я потеряла лучшую подругу, стала предметом издёвок в классе, причём благодаря твоей Наташе. Всё просто отлично!

– Кто над тобой издевается? – спрашивает он, доставая сигареты из кармана куртки.

– А, нет, постой. Мне ты курить запрещаешь, а сам? – показывая указательным пальцем на пачку, возмущенно произношу я.

– Ты ведь меня не слушаешь. А если бросишь, тогда я тоже последую твоему примеру, – спокойно отвечает он и подносит зажигалку к сигарете. – Так кто же над тобой издевается?

– Одноклассницы, – выпаливаю я. – Мало того, что они меня унижают, так ещё и спортивную форму умудрились украсть!

– Хочешь сказать, Натали (Денис только так её и называет) тоже участвует в этом?

– Да, – без тени сомнения отвечаю я и достаю свои сигареты. – Наташе нравиться причинять мне боль. Поверь: кроме того, как быть твоей девушкой, она ещё и являлась моей подругой. И я, как никто другой, знаю, на что она способна, – нервно закуриваю.

– Почему бы вам не поговорить? – непоколебимо спрашивает он.

– Денис, – моё терпение кончается. – Разговоры здесь ни к чему: всё и так понятно. Нам с Наташей уже не по пути.

– …Жаль, что ты так думаешь, – в его глазах читается неподдельная грусть. – Мне нравится с тобой общаться, ты забавная девчонка. Я сегодня же поговорю с Наташей, чтобы твои одноклассницы больше не причиняли вреда и вернули спортивную форму.

– Ну.. удачи, – говорю я и встаю со скамьи.

Недокуренная сигарета падает в снег, тут же с шипением затухая. Я беру свой рюкзак, снимаю капюшон и, отвернувшись от Дениса, произношу:

– Мы больше не будем друзьями. Пока.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно, – твёрдо отвечаю я.

Скольких сил мне стоит произнести эти слова. Но я однозначно решила, что наши пути должны разойтись. Здесь нет места дружбе, когда у одного идет речь о любви.

Домой меня провожает лишь снег, налипающий на лицо, и тающий под ботинками.

16 октября

Сквозь тонкую пелену сна слышу звон будильника: время пришло. Пора вставать.

Сказать, что мне паршиво – ничего не сказать. Идти в школу желания нет, к тому же, сегодня физра. Старая спортивная форма была успешно утилизирована, новая – украдена. Больше подходящей одежды для спортзала у меня нет. Я принимаю единственно верное решение: прогулять урок физры. Благо для меня, он будет последним, поэтому можно будет сразу свалить домой.

Приподнимаюсь с кровати и распахиваю плотные шторы. Сегодня хмуро. Снег, что валил вчера, растаял, оставив после себя лишь небольшие белые островки. Видимо, погода сегодня тоже не в настроении.

Мама уже вовсю уплетает завтрак: батон с маслом и мёдом. Барсик старательно вылизывает свои лапки, расположившись на маминых коленях. В левой руке она держит газету, с кричащим заголовком: ««Газпром» заставит россиян платить ему напрямую». Интересно, зачем она читает это старьё, если у нас в доме нет ни намёка на газ? Даже вода, и та, из колодца. Все блага цивилизации обошли нас стороной, во многом благодаря папаше, решившим свинтить от нас.

– Доброе утро, – мой голос на удивление звучит обыденно.

– Утро доброе, – отвечает она, выглядывая из-под очков. – Чай будешь?

– Кофе, пожалуйста, – пить кофе по утрам – та привычка, что передалась мне от мамы.

Сначала она была не особо довольна, ведь в газетных статьях говорят, что кофеин вреден для подростков. Но потом, после моей настойчивой мольбы, она быстро смирилась, и разрешила пить кофе по утрам.

Пока мама возится с кофе, я делаю себе бутерброды: твороженный сыр на ломтике белого хлеба и толстенный кусок колбасы. Максимально просто, и самое главное – вкусно.

– Я сегодня не пойду на физру.

– Почему это? – мама ставит кружку на стол.

– Плохо себя чувствую, – другой отмазки и не придумать. – Такое ощущение, что могу заболеть.

– А я говорила тебе, – мама порицает меня. – Давно пора носить шапку, а ты всё носишься со своим капюшоном!

Я лишь виновато смотрю на неё. Ну не люблю я носить шапку, мне тепло в капюшоне! Тем более я не заболела, это лишь фальшь, чтобы не ходить на физру.

– Если на уроках станет хуже – иди в больницу, – её слова звучат неумолимо, так что приходится согласиться.

Позавтракав и собрав рюкзак, я надеваю школьную форму, состоящую из черного жилета, плиссированной юбки, и зеленой кружевной блузки. Наношу легкий макияж: слегка подвожу глаза черным карандашом, растушевываю, а затем подкрашиваю ресницы тушью. Мои брови достаточно густые, чтобы я не проводила над ними «танцы с бубном» каждое утро и просто оставила в покое.

Бася уже успел сползать в подполье, сделать свои грязные делишки, и теперь, развалившись на спине, лежит посреди зала, тем самым мешаясь под ногами.

– Тебе бы пора научится манерам, пушистая мордочка, – укоризненно говорю Басе.

Тот лишь сильнее изогнулся спине и вытянул лапку. Счастливый кот: никаких забот, вкусно кормят, и не нужно идти в школу. Прямо завидно.

Мама, как и всегда, уходит на работу за 15 минут до того, как выхожу я. Поэтому, к утренней рутине добавляется осмотр комнат: везде ли выключен свет. Далее я проверяю электрическую плиту, иду в коридор, и, усомнившись в подлинности запомненного, еще раз иду проверять плиту. Всё нормально: теперь точно можно выходить.

Сегодня на улице довольно холодно. Начал моросить дождь. Осенью всегда какая-то ненормальная погода: то дождь, то снег, то снег с дождем. Весь небосвод затянут серыми тучами, и на их фоне лес, что окружает нашу деревню, выглядит как стены заброшенной крепости: такой же неприступный и мрачный.

Спускаюсь к небольшой речке, прохожу по деревянному мосту и поднимаюсь в горку. Путь до школы неблизкий – идти предстоит около полутора километров.

Всю дорогу меня не покидают мысли о Денисе. Я обещала, что забуду его, но как сдержать данное обещание? Чертовски трудно противостоять собственным желаниям, но также – глупо подчиняться им.

Погруженная в раздумья, вдруг замечаю знакомый силуэт. Тот идет широким шагом, расправив крепкие плечи, с одного из которых свисает рюкзак. Ветер треплет его кудри.

– Ваня! Привет, – подбегаю к своему лучшему другу.

– Здарова, здарова, дружище, – тот хватает меня за плечо. – Ну как ты?

– Нормально, – говорю. – Вчера общалась с Денисом.

– Да ладно? – Иван неподдельно удивлен. – О чем же вы говорили?

– Сразу говорю, надеется особо не на что. Он предлагал остаться друзьями, а я его отшила. Конец.

Ваня вздыхает:

– Хреново, что могу сказать? Я уже говорил: недостоин он тебя, Лина. Уверен: твоё счастье не за горами.

– Не знаю Ваня, – я иду немного поодаль. – Хочется верить, что лучшие дни ещё впереди.

– Может покурим? – Ваня указывает большим пальцем на Красный, находящийся недалеко от нас.

– Прямо перед школой? Да ну, нет. Сейчас будет алгебра у Косого, не хотелось бы, чтобы он спалил, что от нас несёт куревом.

– Тогда я схожу один: жутко хочу курить. Дойдешь до школы сама? – он виновато улыбается.

– Без проблем.

У входа в школу замечаю Дениса. Конечно же, разговаривающего с Наташей. Они над чем-то смеются. Я пытаюсь как можно незаметнее проскользнуть мимо них, хотя, сделать это практически невозможно: крыльцо, на котором они стоят, не более пяти метров в ширину. Боковым зрением замечаю, что оба оглядываются на меня. Их насыщенный разговор прерывает красноречивое молчание. Уже начинаю жалеть, что не пошла с Ваней в Красный.

Захожу в школу и быстрым шагом направляюсь в гардеробную. Сдаю куртку тучной гардеробщице, и направляюсь в кабинет Косого. Большинство одноклассников уже здесь. Скоро начнется ещё один мучительный день с насильственным поглощением знаний.

Так и есть: день оказывается жутко нудным. После монотонного жужжания Косого о дискриминанте наступил урок биологии. После него география (где географичка влепила мне тройку за хреново сделанное задание), общество и геометрия.