ПНИ. Жизнь.

От сумы да от тюрьмы не зарекайся.

русская пословица

Введение

«От сумы да от тюрьмы не зарекайся» – эта известная русская пословица стала эпиграфом к моей книге «Два года работы в психушке» (рабочее название) или «ПНИ. Жизнь». Чуть позже я объясню, почему выбрала именно эту пословицу. Хотя, пожалуй, стоит начать с себя. В последнее время эта фраза стала особенно актуальна. Она словно подталкивает нас к действию, но мы часто игнорируем ее или воспринимаем в штыки. Однако если эта фраза звучит как внутренний порыв: «Начни с себя!», тогда она становится отличной идеей, способной изменить не только себя, но и окружающий мир.

Эта книга представляет собой сборник небольших рассказов о совершенно разных людях, которые оказались под одной крышей психоневрологического интерната. Вспоминая годы работы в данном учреждении и записывая каждую главу, я сама менялась, менялось мое отношение к жизненным принципам и самой идее книги.

Для кого же предназначена эта книга? Прежде всего, для меня самой и для всех, кто понимает, что жизнь изменчива и главное – это работа над собой и адаптация к любым условиям. Стоит полагаться на себя. Также я адресую ее всем, кто воспитывает детей. Помните: вы являетесь проводником для ребенка, не лишайте его возможности самостоятельно пройти свой жизненный путь, каким бы он ни был. Научите ребенка прилагать усилия и стремиться к самостоятельности, ведь у каждого свой путь. Людские судьбы складываются по-разному.

Позвольте мне рассказать о себе. Я – учитель-дефектолог. Много лет посвятила себя коррекционной педагогике. Оглядываясь назад, могу сказать, что не я выбрала эту профессию, а она выбрала меня. Одним из этапов становления меня как дефектолога, является работа в ПНИ. Здесь нужна расшифровка. Это психоневрологический интернат с пожизненным проживанием – стационарное учреждение социальной защиты населения для лиц с психическими расстройствами, нуждающихся в постоянном уходе и наблюдении. Годы работы в этом учреждении дали мне огромный опыт, который помогает мне консультировать родителей детей с проблемами в развитии и обычных родителей, воспитывающих нормотипичного ребенка.

Вернемся к пословице о суме и тюрьме. Когда я попала в интернат в качестве специалиста по социальной работе, то окунулась в мир личных дел пациентов. Хотя численность интерната составляла 315-325 человек, дел оказалось намного больше. Это и умершие, и отчисленные, и переведенные в другие ПНИ. Личные дела людей из разных уголков не только нашей страны, но и других стран. Среди них были инвалиды с детства и те, кто стал инвалидом в течение жизни, представители разных слоев общества с разным материальным положением и разных профессий. Стены интерната собрали людей, не имеющих ничего общего… Или все же имеющих? И тогда я поняла, что к пословице можно добавить еще одно слово – от сумы, от тюрьмы – да от ПНей (психушки)… как бы это ни было печально, но зарекаться нельзя.

В современном мире стресс буквально окружает нас и губительно влияет на нашу нервную систему и здоровье в целом. Множество факторов способны пошатнуть хрупкую психику. Поэтому, прочитав эту книгу, я надеюсь, что вы пересмотрите свое отношение к себе и своим близким и начнете беречь себя и избегать опасностей.

До того, как устроиться на работу в психоневрологический интернат, я не знала о жизни людей в таких учреждениях и не интересовалась этим вопросом. Во время учебы в университете проходила ознакомительную практику в психиатрической клинике, где посетила детское и подростковое отделения. Хотя мы не общались с пациентами напрямую, а лишь были сторонними наблюдателями во время врачебных бесед, некоторые истории запомнились мне.

Когда писала диплом, то рассказывала своим близким о практике в психиатрической больнице. Младший братишка был моим самым преданным слушателем. Он постоянно просил рассказывать эти истории снова и снова, хотя уже знал их наизусть. Прошло более 20 лет, брат до сих пор не знает, что пишу книгу на эту тему. Я до недавнего времени и не предполагала, что такое произойдет. Посвящаю книгу Нукенову Асхату – первому ценителю моих историй.

Часть 1. ПНИ

Глава 1. Психоневрологический интернат

Официальное сокращение психоневрологического интерната – ПНИ. В просторечии такие учреждения называют психушкой», «дуриком», «сумасшедшим домом» или «желтым домом». На мой взгляд, в этой аббревиатуре заложен скрытый смысл.

Первая ассоциация, которая приходит на ум, – это пень, часть сломанного дерева, уже мертвого, но с мощными корнями, крепко держащимися за землю. Пень дает новую жизнь дереву, о чем свидетельствуют молодые побеги. Старый прогнивший пень становится источником жизни. Если посмотреть на пень сверху, то можно увидеть кольца, каждое из которых пронизано множеством воспоминаний, дней и событий. Я часто встречала вековые пни без поросли, которые, переплетаясь корнями со здоровыми растениями, выживают за счет ресурсов других деревьев.

Вторая ассоциация – ПНИ как глагол, призыв к действию. Жизнь многогранна. Активность, деятельность, движение, толчок, побуждение и призыв являются неотъемлемыми ее составляющими. Обе аналогии прослеживаются в моей книге.

В чем отличие психиатрической клиники от психоневрологического интерната? Первая предназначена для интенсивного лечения и является стационарным учреждением здравоохранения. Пациенты поступают в нее в период обострения болезни. После медикаментозного вмешательства психоз купируется, и в период стойкой ремиссии больные подлежат выписке.

ПНИ – социально-медицинское учреждение для постоянного проживания и обслуживания психически больных людей. В отличие от психиатрической больницы, интернат не лечит, а поддерживает состояние граждан. В период обострения заболевания пациентов оперативно отвозят в стационар психиатрической клиники, а после курса лечения, при наступлении ремиссии, вновь возвращают в интернат. Были случаи, когда годами или месяцами пациенты находились на лечении, а в ПНях (в качестве автора я буду применять данное сокращение) пребывали лишь небольшой отрезок времени, периодически перемещаясь из лечебного заведения в социальное. Все зависело от тяжести, структуры и протекания заболевания.

Основная функция интерната – опека, уход, наблюдение. Поэтому граждан, проживающих здесь, называют не пациентами, а опекаемыми. Они делятся на две категории:

1. Недееспособные – люди, утратившие связь с реальностью вследствие психического расстройства, не понимающие значения своих действий или не способные ими руководить. Такую трактовку дает Гражданский Кодекс РФ.

2. Дееспособные граждане могут понимать значение своих действий или руководить ими, несмотря на наличие психического расстройства. Основную массу составляли дети-сироты с отклонениями в развитии, выходцы из специальных детских домов-интернатов.

Если нет оснований для признания гражданина недееспособным, он признается дееспособным. Лишение дееспособности происходит по решению суда, и такие проживающие не имеют права покидать территорию интерната. Опекуном и законным представителем всех недееспособных является директор интерната.

Немаловажной является материальная сторона вопроса. Дееспособные опекаемые получают 25% от своей пенсии по инвалидности на руки или на карту, а 75% пенсии взимается за предоставление социальных услуг на счет учреждения. Пенсия опекаемого, признанного недееспособным, также делится на две части. Одна идет на содержание человека в стенах ПНИ, а другая – на счет опекаемого, которым распоряжается опекун. Но в основном она копится и в случае смерти переходит наследникам.

Дееспособные опекаемые имели возможность, написав заявление и получив разрешение от врача-психиатра и пропуск, выехать по личным делам. В основном, направляясь в город, находящийся неподалеку. Им выдавалась карточка на бесплатный проезд, заверенные копии личных документов и справка о месте проживания.

Обычно ПНИ располагаются в пригороде, в 20-30км от крупного города или районного центра. Основную часть таких учреждений построили еще в советское время, окружив их высокими заборами. Чтобы попасть на территорию или выйти оттуда, необходимо пройти контрольно-пропускной пункт. Часто вокруг интерната образовывался поселок, который обживался персоналом. Поселок небольшой, в две улицы. Был маленький магазинчик и начальная школа, рассчитанная на один класс, в котором учились ребятишки с первого по четвертый классы. Интернат делился на три части: административную, автомобильно-хозяйственную, которые находились в поселке, и закрытую территорию с корпусами для проживающих, столовой, складом и медчастью. Здания были непривлекательными, одноэтажными и длинными, с белеными стенами, больше похожими на бараки, имеющими специфический кислый запах.

Большинство интернатов разделены по гендерному признаку, также встречаются и смешанные психоневрологические интернаты. Наше учреждение было женским, но среди проживающих были и мужчины, которых использовали как рабочую силу. В интернате было шесть отделений, куда расселяли подопечных с учетом состояния здоровья, возраста и уровня навыков самообслуживания. В первых двух отделениях большинство дееспособных граждан трудоспособного возраста, способных обслуживать себя и частично или полностью контролировать свое поведение. В остальных – проживали пациенты с тяжелыми, сочетанными дефектами, нуждающиеся в постоянном постороннем уходе.

Одно отделение имело название «Милосердие», в обиходе называли Уходовым отделением. В нем проживали граждане преклонного и молодого возраста с различными физическими увечьями: колясочники, лежачие больные и «ползучие» – неофициальное обозначение. С представителями этих отделений я познакомилась позже.

Все корпуса были похожи друг на друга: с длинными коридорами, по периметру которого располагались комнаты, напоминавшие больничные палаты с аскетичным интерьером. Количество проживающих варьировалось от 2 до 7 человек. В каждом отделении был медицинский пост, комната санитаров, холл и санитарные помещения. Отделения отличались по наполнению: в первых была комната для досуга, где подопечные проводили время под присмотром воспитателей, библиотека, а в отделении «Милосердия» в холле была организована столовая. Также в одном из корпусов располагался изолятор.

Медицинская часть располагалась в центре закрытой территории и находилась в свободном доступе для опекаемых. В ней размещались кабинеты начмеда, стоматолога, физио- и процедурный кабинеты, аптечный пункт, ординаторская, архив и наш – специалистов по социальной работе.

В отличие от детского диспансера, где дети находятся под постоянным присмотром, во взрослом ПНИ у опекаемых больше свободы. В каждом отделении работали один врач-психиатр, пара медсестер, сестра-хозяйка и, конечно, санитары, причем в Уходовом отделении их больше, чем в остальных. С подопечными занимались воспитатели и музыкальный руководитель, к ним попасть мог любой желающий.

В условиях, когда люди проживают в учреждениях пожизненно, помимо заботы, ухода и медицинской помощи, большое значение имеет адаптация и социализация. Одним из способов реализации этих направлений является трудотерапия. Этот метод применялся к людям, которые жили в первых отделениях. Примерно с пятнадцатью дееспособными подопечными были официально заключены трудовые договоры с выплатой заработной платы. Они работали подсобными рабочими, кухонными работниками и уборщиками.

Инструктору по трудотерапии выдавали наряды на выполнение работ по уборке снега, очистке территории, помощи на складе и огороде. К этой деятельности привлекались трудоспособные недееспособные подопечные. Мотивирующим фактором было денежное вознаграждение, которое оговаривалось в наряде на работу. Постепенно среди граждан, живущих в интернате, стало больше желающих трудиться.

Глава 2. Иерархия

В любом жизненном укладе существует иерархия, где закон силы играет важную роль. В интернате тоже есть свои лидеры, каждый из которых занимает определенное место.

Помимо разделения на дееспособных и недееспособных, здесь учитывались физическая сила, умственные способности, хитрость, активность, решительность и самостоятельность. Конечно, находились и те, кто обладал большинством из этих качеств и, естественно, занимал лидирующие позиции. Хотя физическая сила имела большое значение, на вершине были не столько сильные, сколько сообразительные, решительные и хитрые.

Одной из таких лидеров была молодая девушка лет двадцати пяти, внешне напоминавшая женщину, отсидевшую срок. Она была невысокого роста, коренастая, с мужским телосложением, уверенностью в себе. Курила, сидя на корточках, и сплевывала сквозь зубы, всегда носила спортивную одежду черного цвета, никогда никуда не торопилась, все делала размеренно. Даже ее походка была уверенной, спокойной и медлительной. Многие опекаемые ее боялись. Если кто-то начинал чудить, смотрящая – так называли героиню этой главы – могла навести порядок и взять ситуацию под контроль.

Я стала свидетелем ее общения с подопечными. Возвращаясь в интернат после совместного выезда, она позвонила одной из проживающих, у которой был личный телефон. В приказном тоне сообщила, что приедет через 15-20 минут, и попросила поставить чайник, накрыть на стол и приготовить что-нибудь горячее. Также смотрящая уточнила, прибрались ли в ее комнате.

У проходной встречали ее шесть подопечных. Двое из них отвели старшую в сторону, что-то нашептывая, после чего все отправились в сторону отделения. Наша героиня не только командовала, но и заботилась о слабых, брала их под свою опеку. Если она выезжала, то привозила заказы подопечным, возможно, за определенную плату, хотя это точно неизвестно. Можно предположить, что она действовала из доброты душевной, но это вряд ли. О мотивах ее поступков ничего не известно. Смотрящая всегда была в курсе последних новостей. Многие подопечные советовались с ней. Поступление новеньких не проходило мимо нее. Она оценивала, осматривала и беседовала со всеми, кроме самых тяжелых, которые не выходили из своего внутреннего мира, не могли ходить и не осознавали, где они находятся и что с ними происходит.

Героиня собирала подробную информацию о каждом: дееспособный или нет, кто привез, навещают ли родственники, где проживали до поступления в ПНИ. Всю эту информацию она хранила в голове. Зачем ей такая подробная информация, я не знаю. Возможно, она представляла, как должен выглядеть настоящий лидер: все знать, следить за порядком, иметь своих соглядатаев, внушать страх, защищать слабых, сталкивать лбами, а потом решать, кто прав, а кто виноват. Не буду скрывать – мы обращались к ней за информацией, получали сведения о том, что происходит. Конечно, она любила приврать, но жизнь без вымысла не так красочна.

В интернате регулярно появлялись новые постояльцы – как те, кто мог самостоятельно заботиться о себе, так и те, кто нуждался в помощи. Иногда между ними возникали конфликты за право быть главными, что приводило к формированию новых групп.

Иногда люди, которые только что попали в учреждение из семьи, чувствовали себя менее уверенно по сравнению с теми, кто провел детство в детском доме. Последние были более самостоятельными и независимыми. В то же время, те, кто вырос с родителями испытывали трудности с уходом за собой и нуждались в постоянной поддержке. Они были не готовы к самостоятельной жизни и привыкли, что мама все делала за них.

В моей практике было несколько случаев, когда люди проведя всего несколько месяцев в интернате, приобретали навыки, которые не могли освоить за все время жизни с родителями. Они значительно улучшали свою жизнь. Не только осваивали базовые навыки самообслуживания и культурно-гигиенические привычки, но и могли выполнять несложные трудовые задачи. Когда родители навещали их, то поражались тому, как изменились их дети.