Академия Хозяйственной Магии

ГЛАВА 14

Преподаватель по мирографии мастер Сбышевский был высоким и очень худым мужчиной, совершенно лысым, с пронзительными чёрными глазами и крючковатым носом. Но эта довольно-таки резкая внешность была обманчива – таких мягкосердных преподов ещё поискать. Дисциплина на его занятиях отсутствовала в принципе, посещали их студенты через раз и домашними заданиями особо себя не утруждали – за все то время, пока я училась здесь, он так ни разу их и не проверил.

Но сегодня что-то на него нашло (скорее всего, сказывались отголоски той истории с козловой свадьбой – простодушный профессор мирографии был одним из тех, кто явился в коровник на церемонию), и Сбышевский ходил по рядам и высматривал у студентов наличие конспекта по королевствам. Те, у кого конспект отсутствовал, удостоились минуса в журнале и дополнительного задания – королевства надо было не только выписать из учебника и охарактеризовать, но и нанести их на специальную карту и показать на следующем занятии.

Так как королевств было много, а с картографией я еще в институте не дружила, то я затосковала и тоска эта увеличивалась по мере приближения Сбышевского к месту, где сидела я. Следующая неделя была зачетной, ознаменовывающей половину семестра, и нужно было к ней готовиться, а не возиться с дурацкой картой. В общем, я была уже морально готова получить к снежному кому своих заданий ещё один увесистый такой снежок, как вдруг Фил Шепард (у которого, разумеется, конспект был, да такой подробный, что Сбышевский его во всеуслышание похвалил), остановил преподавателя вопросом:

–Мастер, а почему в учебнике ни разу не упоминается Гиблая Пустошь?

–Странный вопрос… – Сбышевский остановился прямо рядом со мной. – Гиблая Пустошь – это не королевство.

–Насколько мне известно, раньше оно там было… – заметил неугомонный Шепард.

–Да, это так, – явно заинтересованный вопросом преподаватель кивнул и вернулся к своему столу. – Только там было не королевство, а княжество.

От облегчения я была готова аж расцеловать Шепарда. Вовремя же он спросил!

–Княжество Тартеринское, – продолжил Сбышевский. – Очень богатые, благодатные земли. Тамошний Институт Высших Оккультных Наук гремел по всему нашему миру, конкурс был – пятьсот человек на место.

–И что же там произошло? – зачарованно поинтересовалась Смеяна, которая сидела рядом со мной (домашнего конспекта у нее тоже, кстати, не было). – Почему на месте процветающего королевства теперь эти страшные земли?

–Тартерином правила очень своеобразная семейная династия, – ответил мастер со вздохом. – Властные и гордые правители разгневали самих богов, за что и поплатились… Все началось, когда при Институте по велению короля Тадеуса создали особую лабораторию. Он дал добро тамошнему ректору Лейму Троу на проведение опытов по самой черной магии! Некромантия, вуду, кукольная магия, различные виды порчи и сглаза… В конце концов Тадеус разрешил и жестокие опыты над животными… А затем и над людьми…

Никогда не наблюдала такой гробовой тишины на мирографии! Аудитория внимала Сбышевскому с широко раскрытыми глазами.

–Начали с преступников, но тамошние маги быстро вошли во вкус, и стали брать для опытов членов семей этих самых преступников. Потом высшим королевским указом разрешено стало отправлять в лабораторию низшие слои населения – бездомных, бедноту, больных… Институт стал адом, над его башнями вечно кружилось воронье, а из застенков лаборатории раздавались ужасающие вопли. До сих пор никто точно не знает, что у них там произошло, но, скорее всего, грянувшая катастрофа была результатом опытов с погодой. Страшная чума, вышедшая из стен лаборатории, в несколько часов опустошила ранее процветающее княжество, превратив его в склеп. Маги граничащих с Тартерином государств, в том числе и нашего, успели поставить на свои границы особую защиту, чтобы магическая чума не пошла дальше. Она действует и по сей день, не давая тому, что там обитает, вырваться наружу. На месте Тартерина теперь Гиблая Пустошь – выжженная земля, на которой обитают тёмные сущности, страшные монстры, фонит исковерканная магия – результаты опытов, которые нельзя было проводить по всем магическим, да и человеческим законам тоже.

Закончив свой невесёлый рассказ, мастер Сбышевский, разумеется, про нас со Смеей забыл, и тотчас начал объяснять новую тему – ориентирование на местности с помощью гироскопа. Но рассказ преподавателя произвёл на нас настолько тягостное впечатление, что особой радости от этого не было. Да и вся остальная группа выглядела какой-то пришибленной.

А мне вдруг в голову пришла странная мысль: почему Шепард спросил про Гиблую Пустошь? Врожденная дотошность? Или у него какой-то свой интерес?

Следующим занятием у нас были народные приметы – предмет, прогулять который, несмотря на его абсолютную, на мой взгляд, бесполезность, не рискнула бы даже я. Опаздывать так же не рекомендовалось!

Потому перед приметами мне нужно было сделать то, что я задумала. Убедившись, что студенты четвёртого курса в полном составе отправились на практику в теплицу, я рванула в общежитие. В мужское крыло.

Сыскное заклятие, которому учили в магполице, у меня получалось очень даже неплохо. По ауре (она была противного поросяче-розового цвета) я быстро нашла комнату четверокурсника Мартына Задоя, который на первом курсе взял из библиотеки книжечку с магическими анекдотами, да так и не вернул. Когда Ядвига явилась к нему за книжкой, он отправил ее в Таинственный лес, а потом долго ржал над своей совершенно идиотской шуткой со своими сокурсниками. В следующий раз Мартын облил Ядвигу холодной водой. И тоже ржал.

Ну, раз ты такой шутник, парень, то давай посмеёмся!

На двери висело простейшее замковое заклинание – ловушка для непрошенных гостей, которую я, фыркнув, без проблем обошла. Комната Мартына была бы довольно-таки уютной, если не жуткий беспорядок вокруг – разбросанные книжки, фантики от конфет, спортивный инвентарь… Даже зерно! Его горсти были разбросаны по полу. Он, что, тут кур держит?

Библиотечная книжка обнаружилась под кроватью, где прозябала в безвестности года два точно – пыль на обложке говорила сама за себя. Но забирать книгу я не собиралась – я всего лишь применила к ней одно хорошенькое заклинание, которому нас научила профессор грязи Донатимо. Плюс запрещённое, что мне показал один парень в магполице. Предварительно заключила книжечку в специальный непроницаемый кокон-защиту, чтобы она не попортилась. Сначала я вернула книгу обратно под кровать, но потом решила, что теперь ей самое место на шкафу. После всех этих манипуляций с чувством выполненного долга отправилась на приметы.

Здесь ждал сюрприз – из лазарета вернулась Милица, полностью излечившаяся от своей горячей страсти к Митрофанушке. Вид она, кстати, имела вполне цветущий, и даже вроде как набрала пару килограммов. Харита была счастлива возвращению дорогой подруженьки, для полного комплекта не хватало только Феофана. Но Мила с радостной улыбкой, больше напоминающей оскал, сообщила, что и он скоро к нам присоединится, так как благодаря усилиям целителей почти восполнил свой резерв.

Профессор примет и суеверий Голиндуха Фер – полноватая невысокая женщина с тяжёлыми веками, пухлыми губами, как будто смазанными кровью и вечным пучком волос, больше напоминающих проволоку, излишне фанатично относилась к своему предмету. На первом же занятии она заявила, что мы должны вызубрить все приметы наизусть – дело, по-моему, энергозатратное и совершенно бесполезное. В начале каждого занятия она вызывала какого-нибудь студента и гоняла его по разделам примет, к каждому новому занятию прибавлялся новый раздел. К сожалению, сегодня ее выбор пал на меня.

О, боги, эта суровая тётечка меня сейчас порвет за эти несчастные приметы, которые вилами по воде писаны! Из пяти разделов я знала только два…

–Итак, Аштон… – свирепо глядя на несчастную меня, вытащенную на пятачок прямо перед преподавательским столом, зловеще начала Голиндуха, – Какие вы знаете народные приметы, связанные с зеркалами?

Я еле сдержала выдох облегчения – это был именно тот раздел, который я успела выучить.

–Нельзя дарить и получать в подарок зеркало, нужно обязательно заплатить за него символическую плату хотя бы в несколько монеток, – с энтузиазмом сообщила я. – Если долго смотреть себе в глаза в зеркале…

–Не так быстро, Аштон, – перебила Голиндуха. – Растолкуйте нам первую примету!

–А чего тут растолковывать? – удивилась я. – Нельзя дарить зеркало, и все тут.

–А относится ли эта примета к предметам, которые имеют зеркальные поверхности? – ядовитым тоном поинтересовалась Голиндуха, поправив свой пучок на макушке.

–Не знаю, – искренне пожала плечами я. – Об этом в учебнике не было написано. Наверное, не относится.

–Наверное, или не относится? – прорычала Голиндуха. – А справочная литература вам на что? Я же указывала дополнительные источники.

–Я не успела их посмотреть. Дополнительные – на то они и дополнительные, так как необязательны – спокойно пожала плечами я, и как ни в чем не бывало, затараторила, – Если долго смотреть себе в глаза в зеркале – то быстро начнёшь стареть. Нельзя показывать младенцу свое отражение в зеркале. Чем старше зеркало и чем больше событий оно видело – тем мощнее его энергетика. Если нужно вернуться, что является плохой приметой, то нужно посмотреть в зеркало, улыбнуться…

–Аштон! – громовым голосом снова перебила Голиндуха. – Я что-то не поняла, когда вы успели сесть за преподавательский стол? Или вы считаете, что если дочка ректора престижного столичного института, то вам тут все позволено? Это как дополнительные источники необязательны?

О, боги, как же эта мегера меня достала! Ещё и про папу вспомнила, что является вообще запрещённым приемом. За все то время, пока я тут, то не получила от него ни единой весточки, и это было настолько неприятно, что я старалась загонять мысли о том, что отец попросту забыл о своей дочери, вглубь себя. Отказался от меня… Целуется там со своей волосатой Амалией…

Голиндуха наступила на больную мозоль, поэтому я даже припираться с ней не захотела.

–При чем тут это? – чуть более эмоционально, чем хотела, спросила я. – Вы вызвали меня отвечать зеркальные приметы, я их вам рассказываю. В чем проблема?

–В вашей самоуверенности, Аштон, и в том, как вызывающе вы себя ведёте! – гаркнула Голиндуха.

О боги, да я даже не начинала! Группа, притихнув, точно стая мышей, наблюдала за все более расходящейся Голиндухой Фер и мной, стоящей перед ней по стойке смирно. Я поймала полный сочувствия взгляд Смеяны, но выступить против железобетонной Фер моя мягкая и робкая подруга не могла, и я ее за это не винила. Зато Милица прямо-таки лучилась счастьем, наслаждаясь каждой секундой монолога Голиндухи в духе того, что таким нерадивым студенткам, как я, в Академии Хозяйственной Магии не место, и лучше бы я катилась обратно в свою столицу.

Но помощь пришла откуда не ждали, а именно от Фила Шепарда, уверенный голос которого перебил визгливые вопли Голиндухи.

–Но, профессор, вы действительно говорили на первом занятии, что использование дополнительных источников не является обязательным, – выдержанно проговорил парень.

Фер, разъяренная тем, что кто-то посмел ей возражать, обратила всю силу своего гнева на Фила.

–А вы что, Шепард, в персональные защитники Аштон записались, что ли? Как вы смеете оспаривать слова преподавателя? Вы тут без году неделя, а уже свои порядки наводите! Народные приметы и суеверия – это, знаете ли, не хухры-мухры! Это вековая мудрость народа и я являюсь носителем этой мудрости!

Голиндуха разошлась не на шутку. Она брызгала слюной и без конца поправляла свой пучок, что говорило о крайней степени ее гнева.

–Или вы считаете, что тут умнее всех, Шепард? Ну, так идите и докажите это! Расскажите нам все двенадцать разделов примет! Прямо сейчас! – орала Фер. – Что, мозгов для этого не хватает? Выходите, выходите, Шепард! Если вы прямо сейчас выйдете сюда и ответите все двенадцать разделов, то я поставлю вам и Аштон по десять баллов и по зачету каждому. Что, Шепард? Пропала охота за эту девицу-красавицу заступаться?

Вместо ответа Фил под скрестившимися на нем взглядами вышел из-за парт и встал рядом со мной, после чего, без единых лишних слов начал наизусть рассказывать приметы с первого раздела. Приметы о високосном годе, новогодние приметы, приметы, связанные с кольцами, приметы о погоде, приметы о птицах и животных… Он без запинки отбарабанил все двенадцать разделов! После чего перевёл дыхание и замолчал, спокойно глядя на наливающуюся каким-то невообразимо пунцовым цветом Голиндуху.

Пока он отвечал, Мила с Харитой то и дело шептались, посмеиваясь и не сводя с Фила заинтересованных взглядов. Своим поступком он, похоже, возрос и их глазах, и девушки явно были не прочь, чтоб он ответил и за них. Меня это почему-то разозлило.

–Ну, что профессор? – после недолгого молчания спросил Шепард. – Вы поставите мне и Фрэнтине Аштон зачет, не так ли?

–Садитесь! – сдавленным голосом вымолвила Голиндуха. – Садитесь оба, быстро!

Казалось, она вот-вот лопнет от злости. Но Шепард не двигался с места.

–Я так и не понял, профессор Фер, – проговорил он сдержанно. – Вы сдержите свое слово или нет?

Под звон колокола, сообщающего о том, что занятие окончено, профессор Голиндуха Фер выставила нам с Филом высшие баллы и зачеты. При этом она вращала выпученными от ярости глазами и скрипела зубами так, что было слышно на всю аудиторию.

–Вот это твой Фил дает! – набросилась на меня Смеяна, едва я подошла к нашему столу. – Он вообще! Он эту гарпию под орех уделал, долго теперь помнить будет, кикимора! Красавчик!

–Он не мой, – машинально поправила я, быстро взглянув на Милицу.

В остальном я полностью была согласна с подругой. Я хотела подойти к Шепарду, чтобы искренне поблагодарить его, но не успела – быстро собрав свои вещи, парень, ни на кого не глядя, вышел из аудитории.

Крадучись, как кошка, Мила поспешила за ним.

ГЛАВА 15

Мартын Задой ввалился в свою комнату в общежитии довольный, как элефант. Мало того, что преподаватель по огородной практике обещал ему зачет автоматом, так ему ещё и удалось здорово постебаться над этой Павлиной Павнер! А то ходит, задирает свой курносый нос, она ему сразу, с первого курса не понравилась. Ох, как же она потешно визжала, скача по теплице в безуспешных попытках вытряхнуть из своего нижнего белья червяков-лизунчиков, коих Мартын туда заслал в изобилии! Друзья Мартына в восторге хлопали его по плечам, и они все вместе ржали до посинения.

Мартын считал себя непревзойдённым шутником, мастером приколов и розыгрышей, правда, все они, как правило, были пошлыми и касались того, что ниже пояса. Вспомнив, как Павлина со слезами на глазах сорвала с себя трусики и запустила в него ими, Мартын согнулся в новом приступе хохота. Червяки к тому времени благодаря заботливо организованному Мартыном для них порталу, канули в небытие, а профессор Волл устроил Павлине потрясающий разгоняй за то, что она своим нижним бельём разбрасывается и являет упавший моральный облик. Мартын, по правде говоря, на трусики эти, живописно висящие на кусте смородины, с жадностью смотрел. В конце третьего курса он предлагал Павлине с ним гулять (уж очень надеялся парень ее в постель затащить), но эта зазнайка отказалась. Пусть теперь расплачивается!

Задой хохотал, как ненормальный, прокручивая в голове подробности произошедшего на практике, как вдруг прямо со шкафа на него прыгнуло что-то небольшое, но страшно зубастое и цапнуло его этими самыми зубами за макушку. Мартын от неожиданности заорал и, стряхнув с себя что-то отвратительно склизкое, вскочил на кровать, со страхом разглядывая врага, которым оказалась… книга!

Да, это была книга анекдотов, которую он взял из библиотечки академии, да так и не вернул, ведь старая библиотекарша такая глупая чучундра! Однако сейчас книжечка выглядела вовсе не безобидной! У нее появилась пасть, полная громадных зубищ, которыми книга угрожающе клацала. Мало того, что издание истекало мерзкой зеленоватой слизью, похожей на чьи-то сопли, так оно ещё и говорить, оказывается, умело!

– Вредитель! – дурным голосом заорала монстрокнига, прыгнула на кровать и цапнула Мартына за лодыжку. – Ты когда меня, поганец, должен был вернуть в библиотеку?

Мартын совершил с кровати живописный прыжок и принялся скакать по комнате от бешеной монстрокниги, изредка кидаясь в нее то испепеляющим, то усыпляющим заклятием, но та уворачивалась настолько ловко, что Задой просто диву давался.

– Отстань от меня, сумасшедшая! – в ужасе отбрыкивался он.

Но книга внимать просьбе несчастного четверокурсника не желала, и, подпрыгивая, норовила вцепиться ему в весьма объёмную филейную часть. Она залила своей сопливой слизью всю комнату и параллельно покусала все, что только было можно – мебель, стены, личные вещи Задоя. Только книги монстрокнига не трогала, а вот пергаменты на столе Мартына разодрала в клочки.

– Это же моя курсовая работа по ядам! – не веря своим глазам, возопил Задой. – Ты ее уничтожила, мерзкая тварь! Ну, держись!

Они сошлись в самом центре разрушенной и залитой слизью комнаты в последней битве, из которой Мартыну Задою не суждено было выйти победителем. Злорадно вереща: «Вот тебе, вот тебе, подлец, будешь знать, как библиотечные книжки задерживать!» монстрокнига пять раз огрела Мартына по макушке, цапнула его за нос и, добравшись-таки до мягкого места несчастного четверокурсника, принялась с большим усердием его лупить.

С нечеловеческими воплями «Спасите! Помогите!» Мартын вывалился из своей комнаты в коридор, а книга, ни на секунду не отставая, бросилась за ним и погнала Задоя в сторону библиотеки, время от времени поддавая четверокурснику ободряющего пинка. Любопытные студенты в недоумении выглядывали из-за своих дверей, стремясь увидеть источник шума, но на выручку Мартыну никто не спешил – засчет своих постоянных глупых шуток и пошлых розыгрышей особой популярностью парень не пользовался. Ребята, наоборот, смеялись в голос и показывали на него пальцами, что явно говорило, кто теперь станет объектом насмешек.

У самой лестницы Задою попалась навстречу Павлина Павнер, которая проводила его долгим взглядом, от которого Мартыну захотелось сразу и немедленно взять академический отпуск и уехать подальше из Академии Хозяйственной Магии.

На бревенчатом крылечке библиотеки монстрокнига, для наглядности погрозив Задою переплётом и клацнув у него прямо перед носом зубами, обернулась книгой обычной, убрав зубы и всосав в себя всю слизь. Мартын, поняв намёк, с опаской взял ее двумя пальцами и зашел в библиотеку.

К его удивлению, встретила его не карга Ядвига, а молодая девушка с длинными блестящими волосами тёмно-орехового цвета, карими глазами, как будто светящейся изнутри кожей, на которой очень привлекательно смотрелся розоватый румянец. Одна прядка волос у нее переливалась крошечными звездными искорками. Мартын невольно посмотрел на гранатовые губы девушки, выглядящие такими яркими, но в тоже время такими естественными и подумал, что раньше эту красотку не видел. Наверное, с первого курса девочка.

На плече у неё сидел енот с такой хитрой физиономией, что ему уж точно палец в рот не клади!

– Я вот тут книгу принёс, – неуверенно начал он, даже забыв о внезапно пришедшей в голову мысли о том, а с чего это, собственно, книжечка вдруг взбесилась. – Правда, задолжал ее… Немного…

– Ничего страшного, – лучезарно улыбнулась девушка, погладив енота, который разразился какими-то странными звуками, подозрительно напоминающими хихиканье. – Главное, что вы все-таки принесли ее. Лучше поздно, чем никогда, не так ли?

Мартын подбоченился и постарался незаметно убрать со своей одежды остатки слизи и дырки, наделанные монстрокнигой.

– А вас как зовут? Вы, наверное, с первого курса?

– Угадали, – девушка мило склонила голову, от чего ее волосы водопадом рассыпались по правому плечу. – А зовут меня Фрэнни.

Отдежурив после примет, как и положено, два часа в библиотеке, я направилась в общежитие. Вечер пятницы всегда был самым моим любимым – впереди два дня отдыха, и хотя я себя учёбой никогда не утруждала, все же это было славно. Несмотря, что нужно готовиться к зачетной неделе, пятницу я собиралась завершить феерично. Ну, или хотя бы просто приятно и расслабленно.

Мартын Задой, изъявивший пламенное желание проводить меня до общаги, пускал все, по его мнению, средства обольщения, пытаясь предстать передо мной бывалым старшекурсником, скрасить ночь с пятницы на субботу в постели которого для меня, бедной студенточки первого курса, прямо-таки величайшее счастье.

И даже пытался сделать вид, что смешки, раздающиеся то тут, то там, к нему никакого отношения не имеют. Мне даже стало жаль парня, потому отшила я его в максимально мягкой манере, а именно:

– Я бы с радостью пошла с тобой, но мы с подругой договорились позаниматься. Следующая неделя ведь зачетная, нужно подтянуть хвосты!

Задой выразил надежду в том плане, что, может, в следующий раз, а я радостно ее поддержала, прекрасно зная – никакого следующего раза не будет.

Мы очень мило распрощались, и я пошла звать друзей в баню.

Я от кого уже только не слышала о бане, которая находилась на территории академии! Выросшая в городе, я слабо представляла себе, что это такое, но именно сегодня мне остро захотелось своими глазами увидеть, стоит ли баня хора восторженных голосов.

Но моим мечтам собрать дружную компанию не суждено было сбыться. Виринея и Климентий куда-то запропастились (причем вместе!), а Смеяна была увлечена новым кулинарным опытом – на своей раскладной кухоньке она готовила какой-то особенный супчик. Варево в котелке кипело, а подруга со всклоченными от усердия волосами помешивала его, не касаясь ложки, и один-в-один напоминала в этот момент ведьму, решившую изничтожить весь род людской. Хотя пахло, кстати, вкусно и даже очень.

Я была такой голодной, что уже хищно взирала на недоваренный супец, но Смеяна грудью защитила свой шедевр, сунув мне сковородку с омлетом и два блинчика с творогом и изюмом.

– Фрэнни, ты того… одна не ходила бы в баню, – предостерегла заботливая подруга. – У банника норов крут, он может и кипятком ошпарить и даже кусок кожи содрать! Тем более ты в банном деле новичок. Да и я, кстати, тоже. Климентий у нас с банником на короткой ноге, подождала б его, а?

– Не хочу ждать! – капризно заявила я. – Хочу в баню! Хочу косточки свои пропарить! Чтоб прям, как заново родилась! Чтоб полной грудью вздохнуть.

Смеяна стала сыпать в суп какую-то сушеную траву, но явно переборщила.

– Ты дождешься, и банник тебе их обглодает, – мрачно предрекла подруга, принявшись вылавливать из своего варева лишние островки травы. – Ладно, иди, раз так прям неймётся. Главная твоя задача – понравиться баннику, тогда все пройдет, как по маслу. Только советую поторопиться, а то я слышала, что вечером наши парни собирались париться идти.

Раз так, пара часов в запасе есть. А больше мне и не надо! Оставив Жуля на попечение Смеяны (в бане ему бы явно не понравилось, мой енотик не любил, когда жарко), я вышла из комнаты и тут же натолкнулась на Милицу, которая улыбнулась мне так доброжелательно, что, будь у меня нервы послабже, уже готовила себе домовину. По-моему, эта паршивка подслушивала… Хотя, и что с того? Ни о чем важном или сверхсекретном мы со Смеей не говорили. Но в следующий раз надо быть поосторожнее. Рыжая явно хочет реванша за любовную сцену с Митрофаном в чистом поле.

Баня располагалась в некотором отдалении от главного корпуса и скотного двора, на пригорке близ небольшого озера. Это был симпатичный сруб из кедровых брёвен, небольшой и уютный, как на картинке. Из трубы вверх зазывно поднимался дымок.

Я поудобнее перехватила сверток с подношением баннику и постучала в дверь. Мне пришлось подождать минут десять прежде, чем дух бани открыл.

Был это кряжистый старик со спутанной бородой, весь какой-то неопрятный и непромытый, что было странно, учитывая, где он обитал. И физиономию старичка доброй явно не назовешь.

– Чего пришла? – нелюбезно осведомился он, не пуская меня даже на порог.