Антология современной поэзии и прозы «Мы»

Ближе к деревне лес стал более плотным, сосны кое-где сменились мрачными разлапистыми елями, даже в светлые северные июньские ночи хранившими таинственный полумрак.

Кое-где среди деревьев выглядывали заброшенные деревянные строения. Раньше здесь была школа, но она закрылась несколько лет назад. А это – старый клуб, он держался подольше, но тоже сдался на милость урбанизации. Деревня постепенно теряла жителей, и её отдельные части будто отмирали за ненадобностью.

Вот появились и дома. Огней в них практически не было: заколоченные окна, тишина, не слышно даже собачьего лая. Только возле самой реки в двух соседних строениях ярко горел свет, и звучали неторопливые голоса.

Ребята остановили машины, и Тимка на правах здешнего жителя отправился к истинным аборигенам. О чём они говорили, слышно не было, но вскоре парень возвратился с довольным лицом и зажатыми в кулаке ключами.

– Живём, братья и сёстры! Нам сдали сразу два дома! Вон там, возле леса и реки! – Тимофей неопределённо махнул рукой куда-то вправо, и ребята послушно загрузились в авто и потащились за самопровозглашённым Сусаниным.

Домики, хоть и давно пустовавшие, выглядели вполне пригодными для жизни. Мебель, покрытая слоем пыли, была крепкой и аккуратной, в шкафчиках нашлась посуда, у печурок лежали сложенные ровной горкой поленья, а на кроватях – солдатские одеяла и многочисленные разнокалиберные подушки.

– Выбирайте, кто и где будет обитать, – предложил Артём и тут же с размаху плюхнулся на кровать у окна. Та жалобно скрипнула, но выдержала.

Стоявшие в дверях ребята сразу же пришли в движение, словно кто-то запустил невидимый механизм. Любительница попугать публику Маринка вновь подала реплику:

– Вам не кажется, что всё это напоминает дурацкий фильм ужасов? Молодёжь прибывает в заброшенную деревню на отдых, а там…

– Во-первых, деревня не такая уж и заброшенная, а во-вторых, мы здесь не отдыхать собираемся, а спектакль репетировать. Работать! Лентяев сразу прошу на выход! – резко отреагировала Алиса на слова подруги. Звезде институтского разлива не терпелось войти в роль, к тому же эта роль была главной!

– Ну да, обстановочка самая подходящая! Лес, река, пустые строения среди деревьев… Может, ну его, этот спектакль, сразу фильм снимем? Где ещё такие шикарные декорации найдёшь? – Артём поднялся с кровати и двинулся по комнате, широко разведя руки.

Алиса мечтательно закатила глаза. Идея была действительно заманчивой! Местечко девушке понравилось своей дикой притягательностью, особенно заметной в пору белых ночей. Клочковатый туман, придающий таинственности, зеркальная гладь реки, в которой отражается противоположный берег…

– Кстати, а что на том берегу? – Алиса озвучила свои мысли вслух.

– Да вроде ничего, – откликнулся Тимка. Живя летом у бабушки, он никогда не задумывался над тем, чтобы переплыть реку: уж больно широкой она казалась мальчишке. Да ещё и, стыдно признаться, старики поговаривали, что в реке водились мавки – русалки, которые могли утащить человека на дно, если он заплывал слишком далеко. Вот Тимка и не заплывал. Да и плавал он так себе, если честно.

– А давайте днём сплаваем? – тут же предложил Артём.

– Блин, ребята, мы сюда развлекаться приехали или делом заниматься? – Алиса капризно сдвинула брови и надула губы. Парни считали, что губы у неё были не совсем свои, но это её не портило. Видимо, «мастер-губодув» хороший попался.

– Конечно, делом! Вот сейчас, например, я хочу есть! За дело, барышни! – Тимка потёр ладони и первым схватил сумку с провизией.

После ужина Светлана решила прогуляться к реке, благо, берег был – рукой подать, а ночь – невероятно светлая, даже для середины июня.

Миновав дома, стоявшие у самой кромки воды, Света присела на перевёрнутую лодку, дно которой было сухим и выскобленным до золотистого блеска. Река, мерно качавшая на поверхности лёгкие хлопья тумана, невольно убаюкивала. Как зачарованная, девушка слушала её монотонный плеск и ловила взглядом отражение бледно-рыжей луны, испещрённой кратерами и оттого напоминавшей осколок полудрагоценного камня. Опала? Яшмы? Янтаря?

– Света, спаси меня! – невероятно громкий всплеск воды разрушил момент очарования, и прямо из лунного отражения в реке к ошарашенной девушке рванулась Алиса.

Мокрые волосы облепили овал алебастрово-белого лица примы студенческого театра, губы неприятно-синюшного оттенка распахнулись так широко, что торчащие наружу зубы казались гораздо крупнее, чем на самом деле. Скрюченные пальцы скребли воздух так явственно, что Светлана невольно услышала отвратительный скрип. Словно металлом по стеклу, подумалось девчонке.

Ощущение дежавю вонзалось в мозг сквозь этот фантомный скрип, и Света поняла, что пытается зафиксировать её память: конечно, сон! Тот самый, где она, как Алиса, хваталась полупарализованными пальцами за ускользающий воздух, перекрытый пластом земли…

Светлана начала задыхаться, глядя, как пытается выбраться из воды то, что имело облик Алисы. Ведь сама Алиса осталась в домике, это Светка помнила точно! Чёткая картинка мгновенно всплыла перед глазами: звезда местного пошиба с вечной капризной миной, укрытая одеялом под самый подбородок…

А здесь к Свете всплывало нечто бледное и холодное, и подбородок у этого существа неотвратимо смещался к груди, обнажая всё более и более удлиняющиеся зубы. И пальцы этой нежити продолжали скрести воздух, а рот – испускать вопль: «Света, спаси меня!»

Вот сейчас эта рука схватит Светку, словно клещами, и утащит вглубь реки, прямо к лениво качающейся на волнах яшмовой луне. И всё закончится, как в кошмарном сне: девушка лишится возможности дышать и покинет этот мир.

– Боже, как больно, как мне больно! – простонала Светлана, когда пальцы сомкнулись на её запястье. Готовая потерять сознание, девушка внезапно поняла, что пальцы тёплые, даже горячие и слегка шершавые, а жуткий облик Алисы рассеялся в сиреневой полумгле. Остался только лунный блин и встревоженное лицо Тимки.

– У тебя всё в порядке? Ты кричала, звала на помощь, – голос Тимофея срывался.

– Это не я звала, это она, – кивнула Света в сторону воды. Тимка обернулся туда, куда указала девушка. Никого.

Парень разжал пальцы и усадил девчонку на перевёрнутую лодку. Его взгляд неуловимо изменился, став не только встревоженным, но и недоумевающим. Светлана уловила на мгновение мелькнувшую в глазах спасителя алую искорку. «Как у того аиста», – подумала девушка. Где-то над вершинами деревьев прошелестела невидимыми крыльями огромная птичья тень…

– Угостишь чаем? – Тимка привёл Светлану к одному из обитаемых домов деревеньки. Хозяин жилища стоял в дверях, явно поджидая гостей: на бесстрастном лице не было и следа сна. Значит, следил? Светлана ощутила лёгкое головокружение: привет, паранойя? Наверное, бессонные ночи сессии не прошли даром. Отсюда и кошмары, и странные видения.

– Небось примерещилось чего? Не обращай внимания, здесь такое бывает, особенно в лунные ночи и у впечатлительных барышень вроде тебя, – широко улыбнулся хозяин дома, продемонстрировав заметную щербинку между передними зубами. Но глаза отчего-то остались ледяными. Впрочем, лица его это не портило, даже наоборот, придавало особой брутальности, и абориген показался Свете вполне привлекательным мужчиной. На вид ему было чуть за тридцать.

В чистой, по-спартански обставленной комнатке, где хозяин усадил студентов, было не то чтобы уютно, а как-то располагающе к расслаблению. Добротные лавки, широкая кровать, застеленная с педантичной аккуратностью (значит, точно не спал! – отметила про себя Света), на непокрытом деревянном столе – обычные гранёные стаканы в мельхиоровых подстаканниках, стеклянная сахарница с колотым сахаром, сушки…

Мужчина ушёл за чайником, а Светлана принялась отчаянно жестикулировать: мол, зачем мы сюда пришли?

– У хозяев есть чаёк с успокой-травкой. Сейчас попьём и пойдём спать. Забыл тебя предупредить: не надо по ночам гулять. Здесь особенное место, всякое примерещиться может, прав хозяин, – Тимофей произносил слова мягко, словно с ребёнком разговаривал. Светка терпеть не могла такую нарочитую манеру, но на этот раз отчего-то ухватилась за сказанное парнем.

Поёрзав на лавке, девушка ощутила бедром что-то твёрдое, лежащее в кармане джинсов. Кисет! Дедова передача какой-то здешней Варьке! Вспомнив недавнюю встречу на дороге, Светлана покрылась ледяным потом. Не много ли жутких случайностей за один день?

– Тим, а ты не знаком с какой-нибудь местной девочкой по имени Варя? – вопрос вырвался у Светы неожиданно для неё самой.

Тимофей, занятый раскладыванием сахара по стаканам, замер и поднял на собеседницу изумлённый взгляд. Такое выражение лица уже было у него сегодня. Словно почуяв, что его «считывают», молодой человек моментально заменил изумление в глазах на участие. И напел, копируя мотив популярной песенки про Элис:

– Варя? А кто такая Варя?

Светлана на секунду задумалась, стоит ли доверять парню, а потом, решившись, выложила:

– Мне сегодня на дороге какой-то дед, вышедший из тумана, передал кисет для Вари из этой деревни.

Тимофей застыл, уставившись на Светку и непрерывно смаргивая. Выглядел он в этот миг по-настоящему обалдевшим и немного смешным. Девушка заулыбалась, но тут в комнату вошёл хозяин с дымящимся чайником, прервав разговор.

«Дед из тумана? Хм… вышел ёжик из тумана… Бред какой-то», – Тимка отмахнулся от слов подруги, решив подумать о них позже. А Света опять забыла о передачке для загадочной Варвары. Благо, мешочек с пуговицей (или монеткой?) перестал давить на бедро.

Кстати, успокой-травка в чае оказалась самой обыкновенной мятой.

Утром студенты решили отправиться в заброшенный клуб, спрятавшийся на лесной полянке у края деревни. О ночном происшествии никто не вспомнил. Да и кому было о нём вспоминать? Мирно спящую Алису не посвятили в существование её водного двойника: пусть спокойно играет свою главную роль русалки! А в памяти самой Светланы всё будто слегка стёрлось, покрылось рябью нереальности. Может, это тоже был просто сон?

По дороге к фактурной заброшке ребята наткнулись на роскошную земляничную полянку. Девушки, само собой, изъявили желание полакомиться поспевающей ароматной лесной ягодой, а ребята двинулись к строению.

Увлёкшись добычей, Маринка и Светлана умудрились заплутать в трёх соснах. Света окликнула подругу: пора идти! Та отпустила легко прихваченный пальцами ягодный кустик, медленно распрямилась и повернулась лицом к товарке. Расслабленно улыбавшаяся до этого момента Светлана, взглянув на Марину, застыла от ужаса и раскрыла рот в беззвучном крике.

Нет, черты у существа, безусловно, были Маринкины. Но они едва уловимо изменились, потеряли фокус, словно расплылись. По-паучьи скрюченная рука нежити потянулась к Светкиному горлу, глаза вспыхнули рубиново-красными бусинами, а мерзкий голос, вырывающийся из теряющих человеческие очертания губ Марины, прогнусавил:

– Света, спаси меня! Спаси меня, С-в-е-т-а!

Именно так прозвучало в гулкой лесной тишине её имя: каждая буква по отдельности, старательно вытолкнутая языком, нелепо разбухшим и вывалившимся сквозь разрастающуюся щель рта. Лицо продолжало деформироваться, и Светка оглушительно завизжала и без памяти рухнула в земляничник…

– Свет, что с тобой? – конечно, это был Тимофей. Его тёплая, чуть шершавая ладонь на шее, нервно поглаживающая, но такая родная, его озабоченный взгляд и приглушённый голос… Светке внезапно захотелось обнять его и крепко прижаться к его широкой груди, спасаясь от ощущения только что пережитого ужаса. Девушка прошептала:

– Со мной всё в порядке. Вроде бы…

– Ты опять что-то видела? – голос врача или полицейского, а не обычного парнишки из театралки.

– Я уже сама не понимаю, что со мной происходит. Это какой-то кошмар! – Светлана разрыдалась, пряча лицо в ладонях и крупно вздрагивая всем телом, как поломанная кукла.

Тимофей даже не попытался поднять девушку с земли и прижать к себе. Он с непонятным возбуждением наблюдал за ней, пытливо вглядываясь в то, как дрожат плечи, как из глаз потоком льются слёзы, как ногти впиваются в кожу почти до крови… Или уже до крови?

– Прекращай, глупышка, – Тимка наконец обнял девушку и начал ласково поглаживать её плечи и целовать влажные щёки, едва касаясь губами заплаканного лица. Светлана подняла на парня изумлённые глаза и тут же закрыла их, захлёстнутая волной невероятной нежности. Это удивительное по силе чувство переполнило её и выместило весь накопившийся за последние сутки страх.

Лицо Тимофея тоже удивительным образом поменялось. Он поймал себя на том, что поцелуи становятся всё неистовее, и прохлада прикосновений превратилась в настоящий жар, от которого слёзы девушки высохли, а глаза заблестели, словно в лихорадке.

Ни фальши, ни ожидания, ни настороженности. Только он и она.

Стоп! Тимофей застонал и с трудом отстранился. Нельзя. Не сейчас. Никогда! Парню захотелось зарычать. Слишком много страха за последнее время…

Он с горечью глянул на расслабленное и почти счастливое лицо девушки. Лицо сонной кошки, обрамлённое спутанными волосами. О ней лучше всего сейчас говорило одно слово: обречённая.

– Ну что, все в сборе? – Алиса несколько раз отчётливо ударила в ладоши, и в зале воцарилась тишина. – Давайте, наконец, репетировать. У кого сценарий?

– У Тимохи, – ухмыльнулся Артём. Сценарии отчего-то всегда были у Тимофея. Казалось, он знает их наизусть и может легко дирижировать судьбами актёров на сцене.

Здешняя сцена была лёгкой на вид, словно остов полуистлевшего корабля. Сквозь рассохшиеся доски пола и стен свободно проникали лучи солнца, отчего зал казался расчерченным золотисто-коричневыми полосами. Лица ребят, рассевшихся в зале, сияли в этих лучах, создавая иллюзию одухотворённости. Откуда она – одухотворённость – у современных шалопаев?

– Итак, Алиса у нас – предводительница русалочьего племени здешней реки. Её предал Артём, и она избрала судьбу вечной мстительницы. Русалки встречают новенькую танцем и ликующими песнопениями. На сцену, нечисть речная! – теперь захлопал в ладоши Тимка, подгоняя встрепенувшихся девчонок.

На подмостки вспорхнули четверо: три «рядовые» русалки и четвёртая – сама Алиса, сияющая от восторга.

– Я не пойму: это тебя перспектива вечно в холодной воде сидеть, хвостом щёлкать так радует? – подал из зала голос изменщик Артём. Все с готовностью хихикнули, и на сцене закружился русалочий танец.

Девушки не зря проводили время на занятиях по сценическому движению, отметил Тимка. Казалось, танцовщицы просто парят над полом. Красота происходящего на сцене завораживала, и Тимофей не сразу заметил, что творилось в зале.

Светлана не участвовала в танце: её роль начиналась позже, с Артёмом, и они сидели чуть поодаль, в полумраке, глядя на девчат. Вернее, так было поначалу.

Потом с Артёмом начало твориться нечто странное. Он словно одеревенел, а после развернулся к Светке, протягивая обе руки и свистящим голосом повторяя одно и то же: «Света, спаси меня!» Глаза парня налились красным и закатились под веки, нижняя челюсть постепенно уползала вниз, обнажая удлинившиеся зубы. Руки уже нашарили горло оцепеневшей девушки, и пальцы впились в него, сдавливая нежную плоть.

Светлана хотела закричать, но смогла издать только слабый хрип.

Тимофей сорвался с места, перепрыгивая через кресла сразу нескольких рядов зала наперерез существу, бывшему Артёмом, и одним движением оторвал его от Светки. Девушка откинулась в кресле без сознания, монстр разочарованно заверещал и, словно нехотя, вернулся к человечьему обличью, а Тимка рявкнул: «Не сметь! Не сейчас!»

Только вот никакой это был не Тимка. Глаза его разъярённо сверкали, плечи заметно раздались вширь, а от фигуры исходили ощутимые волны мощной энергии. Длилось это буквально секунды, а потом резко сошло на нет, оставив в памяти свидетелей едва заметный след. Где-то там, на самой окраине подсознания, куда до поры до времени (а чаще – навсегда) складируются полузабытые моменты…

«Русалки» на сцене испуганно жались друг к другу, но тут по золотым солнечным лучам стремительно скользнула тень огромной птицы, и выражение их лиц тут же стало обычным. Абсолютно таким же, как до нападения Артёма на Светку. Впрочем, было ли оно вообще, это нападение?

Репетиция не заладилась. Если бы ребятам рассказали, что произошло в заброшенном клубе, они наверняка бы подняли «просветителя» на смех. Жуткий момент будто вырезали из киноплёнки их жизни. Но лёгкий, грациозный танец русалок перестал быть таким, ноги девушек заплетались, актрисам хотелось не плясать, а смеяться. И они, упав на сцену, расхохотались, любуясь вызолоченными в солнечных лучах пылинками.

– А пойдёмте купаться, – предложила вдруг Алиса, до этого больше всех ратовавшая за необходимость чуть ли не круглосуточных репетиций.

– Кто за? – Артём вскочил на сцену, подняв обе руки.

– Все! – перебивая друг друга, закричали студенты.

За них всё решил жаркий летний день, дразнящий легко проникающим в помещение солнцем. И ребята, забыв про данные самим себе обещания трудиться до захода солнца, гурьбой рванулись к реке.

Следом медленно вышла Светлана. Она неодобрительно отнеслась к выходке Алисы. Прокрастинация не была её слабой стороной, Света предпочитала делать всё вовремя. К тому же, сегодня как раз впервые должны были репетировать сцену измены Артёма главной героине – чаровнице Алисе. А виновницей прелюбодеяния была она, Светлана!

Ей никогда в жизни не доставались ведущие роли, пусть даже злодейки. Поэтому девушка искренне радовалась возможности продемонстрировать свой артистический талант, в котором сомневались все: от сокурсников и преподавателей до самой будущей актрисы. Светлана нутром чуяла, что именно сегодня у неё получилось бы избавиться от зажимов и блестяще отыграть хищную соблазнительницу! Не зря же Тимка называл её кошкой! Ну да, пусть сонной, но ведь кошка могла проснуться!

В серо-зелёных глазах девчонки промелькнула обида. Она вдруг поняла, почему Алиса злится, когда ей не дают проявить себя на сцене, почему девчонки хватаются за каждую возможность принять участие в институтских постановках, пусть с каким-нибудь нелепым «Кушать подано!»

– Я стану звездой, чего бы это мне ни стоило! – провозгласила Светлана.

Эту спонтанную клятву услышали и старые узловатые сосны, окружавшие поляну, на которой возвышался клуб, и заросшие травой скамейки, и два аиста, незаметно сидевшие чуть поодаль всё в той же траве. Глаза одного из них цветом напоминали ягоды земляники, пятнавшие траву тут и там…

Света двинулась к берегу в надежде встретить Тимофея. У неё появилась идея: раз уж он взял на себя миссию сценариста, может, сделает её роль более объёмной и заметной? Ведь грамотно прописанный и отыгранный злодей – несомненная находка для любого произведения!

Девушка в мечтах уже видела себя на первых ролях. Сонная кошка, клубком свернувшаяся внутри неё, широко распахнула глаза и грациозно потянулась всем телом…

Светлана запнулась об узловатый корень сосны, тянувшийся поперёк тропинки. Сердце испуганно забилось от неожиданности, и это слегка отрезвило мечтательницу. Стёршееся было на фоне внезапного интереса к актёрству чувство дежавю пронзило мозг с новой силой.

Она словно проживала чью-то чужую жизнь… Или играла чью-то роль? Света нахмурилась и непроизвольно потёрла ладонью горло. Что происходит?

Светлану незаметно окружили партнёры по спектаклю. Только выглядели они немного странно: сквозь их обнажённые тела можно было разглядеть реку.

– Пошли с нами! – радостно рассмеялась Алиса, сверкая слишком белыми зубами.

– Пошли, пошли, не стой! – поддержала её серебристым заливистым смехом Маринка. Она протянула руку к Свете и схватила её за запястье. И снова дежавю: скользкие ледяные пальцы… Марина повлекла подругу за собой, продолжая хохотать.

– С нами, пошли с нами! – вторили Марине Даша и Настя, ощутимо подталкивая Свету в спину по направлению к кромке воды.

– Ты наша, наша! Не отпустим! – разошлась Алиса. Голос её торжествующе возвысился, а руки начали торопливо срывать со Светы одежду. Как ни сопротивлялась девчонка, но силы были неравны.

– Стойте! Что вы делаете! – отчаянно закричала девушка, пытаясь вырваться из цепких рук нападавших. Но те только громче смеялись, безостановочно танцуя вокруг избранной жертвы. Совсем как там, на сцене, легко и красиво. По-русалочьи!

Русалки! Вот кого напоминали преобразившиеся студентки! Эта мысль всерьёз напугала Светлану. Девушка не представляла, существуют ли русалки на самом деле, чего боятся и как поступают с людьми. Все её познания были на уровне детских страшилок. Защекочут насмерть. Закружат. Утащат в омут…

А ведь Тимка говорил что-то о здешних русалках, припомнила Света. Или не говорил? Или это она сама выдумала? Ведь в пьесе, которую они репетировали, русалки отомстили разлучнице за связь с чужим женихом. А разлучница кто? Она, Светлана! Ещё и радовалась такой яркой роли, хотела сделать её ещё более выпуклой! Дура!

Оставшись без одежды, Светка ощутила себя абсолютно беззащитной. Ледяные пальцы русалок скользили по её телу, трепетали, словно крылья бабочек, заставляли дрожать в мелких конвульсиях. И неумолимо увлекали к воде…

Света погружалась в реку: по щиколотки, по колени, по пояс…

Потом вода забурлила, и навстречу русалочьей кавалькаде вынырнул Артём. Света узнала его, несмотря на то что стал он мускулистым длинноволосым гигантом с золотистыми глазами с кошачьими зрачками-щёлками.

Он легко схватил Светлану за горло когтистой то ли рукой, то ли лапой и одним движением увлёк в самую глубину, где не было места ничему человеческому, ибо не было возможности дышать…

Откуда-то сверху, из широкого луча света, пронзающего мутную воду, к ней протянулась чья-то рука. Светлана из последних сил ухватилась за неё немеющими пальцами. Спаситель легко перехватил её за предплечье и потянул кверху. К свету. К жизни. Светка наконец сделала отчаянный глубокий вдох. Спасена!

Девушку усадили на скамью в добротной лодке, выскобленной до солнечно-золотого цвета, и укрыли чем-то вроде льняной скатерти. Благодарно улыбнувшись, Светлана поплотнее закуталась в ткань. Дрожь постепенно утихла, без пяти минут утопленница согрелась и попыталась осмотреться.

Она помнила эту лодку: её хозяин напоил их с Тимкой чаем с мятой. Кстати, а где Тимка? Его не было с тех самых пор, когда девчонки прекратили репетицию и отправились купаться. Светка поёжилась: купание каким-то образом обратило их в водяную нежить. Сияющие холодным янтарём глаза, ледяные руки с доводящими до безумия щекочущими пальцами, смех, похожий на звон монет…

Откуда-то сверху упала монета. Большая, серебристая, тяжёлая, призывно сверкнувшая под лучами низко висящего вечернего солнца и светлеющей напротив него луны. Светлана подняла её и быстро глянула вверх. В сторону противоположного берега, лениво взмахивая широко распахнутыми крыльями, летел аист.

– Ну что, красавица, куда тебя доставить? – знакомый вкрадчивый баритон хозяина лодки неожиданно ворвался в замутнённое сознание девушки и заставил её вздрогнуть.

– Решай, – второй голос, более низкий, прозвучал так, словно пассажирке следовало поторопиться.

– К берегу, – сипло отозвалась Светлана.

– К какому? – вопрос поставил в тупик. Страшно возвращаться туда, где её закружили в смертельном хороводе хохотушки-русалки. И аист, стоящий на дальнем берегу, казался таким манящим…

– К тому, где нет деревни, – решительно взмахнула рукой Света.

– Будь по-твоему, – усмехнулся второй. Он был чуть старше брата, а в том, что её спасли братья, девчонка не сомневалась: уж больно похожи они были и статью, и слегка отрешёнными лицами.

Младший взялся за вёсла, и лодка легко заскользила по зеркальной поверхности реки, рассекая отражения дневного и ночного светил, одинаково бледных и нереально огромных. Ощущение какой-то неправильности происходящего не покидало Светлану: она словно продолжала играть роль в страшной сказке.

Может, поэтому её не шокировало, когда из соды стремительно вынырнула полупрозрачная блондинка и ухватилась когтистыми пальцами за борт лодки. Хозяин опустил вёсла и наклонился к незваной гостье:

– Чего тебе, нежить речная?

– Я Варя, я хочу обратиться к душе, что вы в лодке перевозите, – отозвалась русалка. В её голосе звенели серебряные колокольчики, и Светлана ощущала скорее любопытство, чем страх.

– Ну обращайся, если она захочет тебя выслушать, – мужчина отстранился и повернулся к девушкам спиной. Он словно имел какую-то странную власть над местной нежитью.

А Света, услышав имя Варя, похолодела. Она вспомнила деда, вышедшего из тумана и протянувшего ей мешочек, предназначенный как раз для Вари. Может, это и она есть? Да только не было у Светланы мешочка, остался он в кармане джинсов на берегу реки. На том, где деревня…