- -
- 100%
- +
– Вот и отлично! – согласился Федерико, глянув на меня. – Итак! Все готовы? Встали по местам. Кто из вас бросил вызов?
– Я, – у меня вышло тихо, чуть хрипло.
Я вдруг подумала, что такого унижения Марселино мне не простит. Чем бы сейчас не закончилось – это далеко не конец.
– Сеньор Марселино де Сильва нанес оскорбление сеньору Антонио Армандо, – Федерико, кажется, наслаждался процессом и ролью арбитра. – Сеньор де Сильва, не желаете ли вы принести извинения и закончить дело мирно?
И так скептически дернул бровью, что понятно – извинения никого не устроят, все хотят зрелищ.
– Нет, – буркнул Марселино.
– В таком случае сатисфакция будет получена в поединке. По правилам Карагоны можно использовать любое холодное оружие на выбор, использование магии строго запрещено, как для нападения, так и для защиты. Использование магии для нападения – приводит к отчислению из Карагоны, использование для защиты – засчитывается как поражение в поединке. Поединок проходит до первой крови, либо пока один из участников не пожелает его остановить любым явным образом. Удары в лицо и жизненно важные органы не желательны, но правилами допускаются. Сеньоры, у вас что сказать друг другу?
– Нет, – я мотнула головой.
– Я этого так не оставлю! – сквозь зубы процедил Марселино.
Ладно, об этом я подумаю потом, пока главное не проиграть слишком позорно. А то ведь парни болеют за меня, не хочется подводить. Да и в целом не хочется…
В стойку. Марселино со шпагой в средней позиции, я – опустив клинок вниз.
В глаза ему смотреть. Надо в глаза, тогда лучше ловятся внезапные движения. А он стоит криво. Не то, чтобы неправильно совсем, но очень напряжены плечи, слишком подался вперед. Даже я это вижу. У него мало опыта.
Уклоняться и ждать момент. Что ж, я почти готова.
– Начали! – дал отмашку Федерико.
И Марселино тут же сорвался с места, яростно размахивая рапирой как дубинкой рванул на меня.
Уклоняться.
Это даже не поединок, это дико как-то. Салки-догонялки, с рычанием и криком: «А ну, стой!» Тут техники вообще никакой, один напор. Но правилам это прямо не противоречит. Если б против Марселино поставить Бенедикто, все бы совсем иначе выглядело, и закончилось бы куда быстрее, потому что никто бы не стал бегать и уклоняться. А у меня почти никакого выбора. Бенедикто прав, я удар не удержу.
И вот, Марселино гонял меня по двору, а я очень старалась не попасться. Главное что нужно – не поворачиваться к противнику спиной, отскакивать назад, хоть изредка пытаясь делать выпады, чтобы это не было совсем уж похоже на бегство.
Зрители ржали и улюлюкали.
Я чувствовала себя последней неудачницей, но ничего поделать не могла. Ничего, главное результат! Достать меня он пока не мог. Если я смогу хоть как-то извернуться и достать его, то я молодец. Марселино уже уставать начал.
Да, медленнее… Я видела, как тяжело он дышит, видела, как рапиру он пытается ухватить обеими руками, хоть она к такому не приспособлена. Он устает. Это хорошо.
Еще немного.
Устает настолько явно, что я даже начала нагло улыбаться ему в лицо. Это его злило еще больше.
И вот, в какой-то момент он замахнулся так широко и с такой силой, что почти потерял равновесие… Вот! Скорее! Это мой шанс! Я рванулась вперед, лишь только уловив его промах, к нему и в сторону, пригнувшись под свистнувшим над головой клинком, пока он сам завершает движение, и острием своей шпаги чиркнула Марселино по бедру! Р-раз! Я прямо почувствовала, как задела его, и даже успела заметить капельку крови на острие. Поэтому мне показалось что все, игра закончена, можно больше не убегать.
Но Марселино смириться не смог, а, может быть, действительно просто не успел осознать поражения, но тут же мгновенно с ревом развернулся ко мне и рубанул рапирой наотмашь. Почти одновременно с криком Федерико: «Стоп!» И обожгло.
Я вскрикнула от неожиданности совсем по-женски отчаянно, отпрыгнула назад.
И только потом почувствовала боль по-настоящему. Он мне по животу полоснул. Я прижала ладонь, чувствуя, как кровь бежит под пальцами. Закружилась голова.
Не знаю, упала бы или нет, но меня быстро подхватил Бенедикто.
– Спокойно, Селедка, – тихо, очень сосредоточенно сказал он.
Его пальцы уже успели оттолкнуть мою ладонь, легли на живот. Я почувствовала, как магия льется в меня, и дрожь уходит. Любого боевика учат полевой медицине. Вот только…
– Не надо… – я дернулась из его рук. Скорее, пока он ничего лишнего не нащупал.
Или нащупал уже? Я как-то совсем упустила момент.
Его глаза совсем близко, он внимательно смотрит на меня. Так смотрит, что кажется – все понимает.
– Не бойся, – говорит шепотом, очень спокойно и ровно. – Все хорошо.
Не знаю, о чем он. Хочется думать – о том, что кровь уже успела остановиться. Да и рана не серьезная совсем. Я попыталась посмотреть сама… Хотя тут у меня ноги чуть не подогнулись снова. Все пальцы в крови… Но нет, не глубоко, просто большая царапина. Спокойно.
– Стоишь? – так же шепотом спросил Бенедикто.
– Ага, – я попыталась кивнуть и чуть отдышаться.
Все нормально, все живы. Я просто никак не ожидала такого. Губы дрогнули.
Бенедикто отпустил.
Я стою. Да, нормально стою. Просто ноги дрожат слегка.
А потом Бенедикто разворачивается к Марселино, словно медведь. Тот разом пригибается от одного только взгляда.
– Ты нарушил правила! – рявкнул Бенедикто. – И ты проиграл.
– Я достал его! Кровь! Видишь! – запротестовал было Марселино, но спорить с Бенедикто сейчас не слишком разумно. – Мы ведь до крови! Да ничего с ним не стало! Вон… стоит! Он же вообще драться не умеет, только бегает тут… Какого хрена…
Бенедикто шагнул на него так, что мне показалось – сейчас свернет шею.
Но влез Федерико, встал между ними, остановил.
– Бен, уймись, – тихо, но очень жестко сказал он. – Второй удар был одновременно с моим сигналом остановиться. Так что формально нарушения нет. Он просто не успел среагировать и осознать. Антонио выиграл, его удар был первый. Марселино проиграл. Это однозначно. Но нарушения не было. Ничего особенного не случилось, все живы, все на ногах. Хватит. Сейчас точно не время устраивать разбирательства.
И так глянул на Бенедикто, а потом на меня, словно что-то такое про меня понимал тоже.
Или понимал? Мне не нужны лишние разбирательства.
– Это ничья! – попытался было Марселино. – Одновременно ведь!
– Ты проиграл! – не поворачиваясь рявкнул Федерико. – Заткнись и прими это. Верни рапиру и проваливай.
Марселино скрипнул зубами и с силой вогнал рапиру в землю.
– Ничего, мы с этой Селедкой еще поговорим! – фыркнул он. – Куда ему от меня деваться?
Я видела, как Бенедикто дернулся, но Федерико схватил его за плечо.
– Не лезь, Бен.
Бенедикто тряхнул головой, и повернулся ко мне.
– Селедка! А давай поменяемся с тобой? – вдруг предложил он. – В рамках факультета меняться комнатами никогда не запрещали. Так что давай я пойду жить к твоему соседу, заодно и расскажу ему в лицах, как и что у нас тут принято. А ты с Федерико. Ты не думай, он… нормальный…
Сам сморщился, понимая, что как-то не так это звучит.
Федерико тяжело вздохнул.
– Вот спасибо, Бен. Давно хотел нового соседа, устал от твоей рожи, – ухмыльнулся криво. – Давай уж лучше я пойду к Сильве, раз уж тебя так не остановить. Я тоже умею объяснять. А ты разбирайся тут сам.
И так глянул на меня, что мне вдруг показалось – они оба все знают. И Федерико точно не хочется в это ввязываться. Одно дело с поединком помочь, другое – что-то более личное.
Если он про меня понял, то обязан сообщить.
Неужели это очевидно? Или это только моя фантазия?
– Селедка?
Вот честно, после всей этой истории – оставаться в комнате с Марселино наедине мне хочется меньше всего. Да ладно, это ведь на один вечер. Вряд ли они надолго собираются так.
Я только кивнула.
– Рик, вещи его заодно принеси.
Федерико вздохнул и отмахнулся. Принесет. И вообще. Что уж теперь делать, если сам уже влез.
– Пошли, Селедка, – Бенедикто вздохнул тоже, повернулся ко мне, похлопал по плечу. – Ты молодец. Выиграл. Идти можешь? Пошли.
Глава 4. Перспективы
Я шла за Бенедикто…
Он чуть вперед, я за ним. Да, он старался не торопиться, ждал меня, но у меня все равно чуть тряслись ноги и быстро я не могла.
Бенедикто хмурился, глядя прямо перед собой, почти не глядя на меня. Весь ушел в свои мысли. Плечи напряжены.
Я старалась этим мыслям не мешать.
Он думает, что со мной делать?
Только сейчас начала осознавать, как серьезно может быть то, что я успела провернуть. Подделала документы, выдала себя за другого, под чужим именем поступила в Карагону. По идее, любой, кто раскроет подлог – должен сообщить сразу. Даже если Бен не раскрыл до сих пор, то он раскроет. Одно дело встречаться на парах в аудитории, и совсем другое – жить вместе. Что-то наверняка проскочит. Он же не идиот, в конце концов.
И если он не сообщит, то неприятности будут у него.
Я ведь не хотела никого подставлять.
Я хотела только учиться.
– Сейчас в душевые сначала, – бросил через плечо Бенедикто. – Тебе надо умыться и кровищу смыть. Рубашку застирать. Есть во что переодеться?
– У меня есть еще одна… но там, в рюкзаке.
Бенедикто тихо вздохнул.
В душевые… Но… он ведь понимает?
– Штаны еще есть? – спросил Бенедикто.
– Нет, – призналась я.
Есть два платья. Но в этом я признаваться не стала. Ну и белье…
– Ладно, разберемся.
Слава всем богам, в душевых было пусто. Рано еще.
И еще, успела заметить и выдохнуть – тут отдельные кабинки с дверцами. То есть я, в принципе, могу раздеться внутри.
– Так, Селедка, давай, разувайся, снимай рубашку и в душ. Смой все. Потом… у тебя, вон, сюртук еще есть, на голое тело пока наденешь, ничего. На штанах крови немного, они темные, не заметно, пока и так сойдет. Голова не кружится?
– Нет, – я мотнула головой.
Кружится, но несильно, так-то это сейчас нормально. Было бы странно, если бы не кружилась.
– Шрам затянулся? Покажи.
– Все нормально, – я дернулась невольно. Нет…
Бенедикто вздохнул и, кажется, какое-то ругательство беззвучно шепнул, но вслух не стал.
– Если не до конца затянулось, то под водой снова закровить может. Давай я, может быть, подлечу. Я умею. И не дергайся так, только на животе приподними рубашку, ну я же не… ничего больше.
Сморщился слегка. Ему все это не нравилось. И да – он совершенно очевидно все про меня понимал.
Ладно, не стоит дергаться. Я чуть приподниму, он действительно ничего лишнего не увидит. Живот и живот, подумаешь, ничего там интересного нет.
Бенедикто наклонился, внимательно разглядывая. Крови много и весь живот измазан, но сам шрам действительно затянулся. Он осторожно провел кончиками пальцев, проверяя, а то на глаз так не всегда понять. Сосредоточенно. Я поежилась.
– Больно? – серьезно спросил он.
– Щекотно немного, – сказала я честно.
– У тебя своя регенерация просто отличная, – сказал Бенедикто, выпрямился, глядя теперь мне в глаза. – А уровень магии какой? Тебе же измеряли силу потока при поступлении?
Я кивнула.
– Девяноста семь.
Он аж присвистнул.
– Серьезно?
– Да.
А чего ты думал, я тут делаю?
– Ничего себе! И еще ведь расти будет, как будешь учиться. У меня шестьдесят четыре. При поступлении пятьдесят шесть было, я прям по самой нижней границе проскочил. Еще б чуть меньше и завернули бы. У меня, конечно, своя специфика, это пошло в плюс, но… А у тебя серьезно. Вот я понимаю – перспективы!
Усмехнулся.
– Перспективы у меня? – вдруг даже обидно стало. – Какие?
Бенедикто нахмурился.
– Ничего, Селедка, разберемся с твоими перспективами. Если что, вон Рикову родню подключим. У его дяди жена в Карагоне преподает. Некромантию. Серьезная тетка. Так что… Ты давай, иди мыться пока.
Некромантию, да… я даже что-то слышала, что приезжали из Деларии… Но подробностей не знаю. Некромантия вообще традиционно неженское дело, даже больше боевой магии. А тут преподает даже. Так что… ну, может и ничего?
Стащила ботинки, пошла в душ.
Сначала хотела только быстренько кровь смыть, но включила воду… тепленькая! И что-то так хорошо… Так что штаны я тоже сняла и влезла под душ вся. И вообще – надо пользоваться моментом, а то сейчас под дверью Бенедикто сторожит, в нем я, в принце, не сомневаюсь. А как потом ходить одной?
Бенедикто как раз мою рубашку забрал.
– Я застираю пока.
– Спасибо! – отозвалась я. Сейчас вообще ни о чем думать не хотелось.
Жалко мыла у меня нет. И вещи бы свежие переодеть… Ничего, пока так, потом все будет. Просто постоять под горячей водой и немного расслабиться.
Полотенца нет тоже, но я умею неплохо сушиться сама. Да и волосы короткие, так что не проблема. Сюртук на голое тело только очень странно ощущался, но вроде бы не топорщился и расстегивался. Хотя топорщиться там нечему, у меня грудь как два прыща, я уже всю надежду потеряла. А теперь вот, даже на пользу.
Когда вылезла, Бенедикто отжимал мою рубашку. Встряхнул потом… удивительно – ни пятнышка. Но он, думаю, бытовой магией умеет, мне как-то самой особо не приходилось.
– Держи, – протянул мне, как-то странно разглядывая. – Зашить сможешь? Если у тебя только одна на смену, то лучше не разбрасываться.
– Смогу, – кивнула я.
В комнате уже ждал нас Федерико.
– Я твои вещи принес, – кивнул мне. – Только знаешь что… есть у меня подозрения, что в них покопались. Ты проверь, не пропало ли чего.
Вот тут я сильно напряглась.
– Ничего ценного у меня там нет, – сказала я.
Это, с одной стороны, чистая правда. Но с другой – у меня платья там. Копаться в платьях сейчас? Да и вообще… Если Марселино все видел, то даже не знаю… Он все понял? Сдаст меня?
– Твое дело, – пожал плечами Федерико. – Как живот? Сильно поцарапали?
– Все нормально, – сказала я.
Взгляд Федерико такой… он присматривается.
– Бен! – еще позвал он. – Твоя доля за ставки. Держи. Мы с тобой заработали. Я пока вещи свои соберу…
Достал из кармана и протянул Бену горсть монет. Тот кивнул, взял. На меня искоса глянул. Федерико начал свою одежду из шкафа собирать, на кровать складывать… ну как складывать – сваливать в кучу скорее.
– Так, – он еще раз оглянулся на нас. – Постель я свою заберу, я ее все равно неделю не менял, а Селедка не брал еще. Так что пойдешь, возьмешь себе новую. Бен покажет куда, если что. А этот Марселино тот еще… сукин сын. Но есть подозрение, что в ближайшее время он не только от Селедки отхватит. Я с ним буквально десять минут пообщался, и то руки зачесались. Но дуэли – это ерунда. От него любой подлянки ждать можно. Я ему, конечно, объясню, что за это будет, но таких людей здравый смысл плохо держит.
– Злишься? – немного глухо спросил Бен.
– А? – Федерико залез под кровать, вытащи оттуда три разных носка, бросил в общую кучу. – Я? На кого?
– Ну, что пришлось к нему идти, – сказал Бен хмуро.
Федерико вздохнул и усмехнулся так, словно говоря: «Вот идиот».
– В белом корпусе есть свободные одиночные номера с личным душем, – сказал он. – Если я захочу жить без неудобных соседей, поверь, я смогу оплатить. Но с вами тут веселее. И все же, мне не хотелось бы вот просто так, на ровном месте словить неприятностей. Я никого не осуждаю, и… – он глянул на меня. – Если причины веские, я готов поддержать и сделать все, что в моих силах. И все равно мне это не нравится. Слушай, Бен… выйдем на минутку поговорить, а?
И никаких прямых вопросов мне?
На самом деле я даже понимаю почему – если это никак не озвучено и не подтверждено явно, то Федерико может смело утверждать, что ничего не знал. Даже менталист ничего не выкопает в его памяти, потому что догадки и предположения так и останутся догадками, а не фактами.
– Поговорим, – согласился Бен.
Они вышли в коридор, а я осталась. Осторожно присела на край кровати Бена. Просто на той, которая теперь будет моя – сейчас куча вещей и сесть некуда. Так что…
Ох… Да, я понимаю, что все это так себе… из-за меня у парней могут быть неприятности.
И ничего не слышно из-за двери. Не то, чтобы я хотела подслушивать, но все же. Это ведь касается меня. Ладно, все нормально будет. Сдавать меня руководству парни точно не собираются. По крайней мере сейчас. А там посмотрим еще.
Они говорили там, я ждала.
Долго говорили. Или, может быть, мне так показалось, потому что ждать невыносимо, и время тянулось бесконечно. Я сидела, прислушиваясь к звукам из-за двери, слушая собственное дыхание, слушая, как колотится сердце.
Потом дверь открылась, и они оба вошли. Спокойно так, Федерико даже чуть усмехнулся. Кивнул мне. Потом сгреб все свои вещи, разом завернув в простыню, взвалил на плечо.
– Удачи, – то ли мне, то ли Бену, то ли обоим.
Бен кивнул тоже.
Потом, когда дверь за Федерико закрылась, молча отошел к окну и долго стоял, опираясь о подоконник, навалившись на него, глядя в даль.
Я молчала тоже, ожидая… Честно – очень странно и неловко себя чувствовала.
Потом Бенедикто повернулся ко мне.
– А ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил он.
И одновременно с вопросом щелкнул купол против прослушки.
Вот и все.
Ладно. Бен совершенно точно все понимает. И будем играть в открытую.
– Меня зовут Мария, – сказала я. В горле ком встал, тяжело говорить.
Бен кивнул.
– И как все это вышло? – упрека в его голосе не было точно. Но что было – я понять не могла.
Так… собралась.
– Я пыталась поступить нормально, под своим именем. Я первый тут хорошо прошла, результаты были одни из лучших, я видела… А потом ко мне подошел один… из приемной комиссии и велел забирать документы, сказал, что учиться я тут точно не буду, он не позволит. Я пыталась спорить, но он начал угрожать. Сказал, что за необоснованные обвинения членов приемной комиссии меня заберет полиция и придется выплачивать штраф. Причем штраф только моему отцу, и пока он не заплатит, я буду сидеть… Я испугалась и забрала.
Сглотнула.
В глазах Бена хорошо читалось: «Ну и дура». Да, сейчас, пожалуй, я понимаю это и сама. Надо было стоять до конца. Не уверена, что вышло бы лучше, но стоять надо было. И пусть бы полицию вызывал, я не виновата.
Бен сел на кровать напротив, задумчиво потер подбородок, потом провел ладонью по волосам, взъерошил.
– Так… – сказал он. – А кто к тебе подходил?
– Я не запомнила его имени. Такой узколицый, носатый.
– Отавио Дуарте, – сказал Бен. – Он у нас ведет, у старших с третьего курса. У вас пока не будет. Но тип да, тот еще… Жесткий очень, со своими взглядами и убеждениями, которые не пробьешь. На счет предубеждения к девочкам – ничего не могу сказать, у нас на потоке не было ни одной, я как-то не сталкивался. Материал объясняет хорошо и в целом в своем деле опытный.
То, что у нас не будет пока – это уже хорошо. Но конечно никакой гарантии, что я не столкнусь с этим Дуарте в коридоре или еще где. А если он меня узнает?
– Вообще-то, – Бен вздохнул, – стоило не заниматься этой дурью, а сразу на него жалобу подавать. Ректору. Он в этом плане нормальный.
– Помогло бы? – спросила я.
Бен вздохнул снова.
– Не знаю, – сказал честно. – Судя по тому, что последний раз девушка училась тут… вот я как раз на первый поступил, и на пятом была одна. После выпуска в Деларию уехала, сказала здесь не останется, работы нет. И два года потом ни одной, в этом году тоже ни одной вроде, так что три. Да и раньше только единичные случаи совсем. Не думаю, что нет талантливых. Скорее всего заворачивают как тебя, отговаривают, заваливают экзамены.
– Вот ты и сам признаешь, что у меня не было шанса поступить честно! – сказала я.
Бен кивнул.
– Да, скорее всего. А документы где взяла?
– В городской магистратуре получила, – сказала я. – Вот так просто пошла, сказала что я Антонио Армандо, приехал поступать, но где-то в дорожных кабаках просрал документы. Принадлежность к роду несложно подтвердить, все есть в реестре. Тони мой брат, одна кровь, у нас год разницы. На меня наорали, конечно, но поверили.
Бен кивнул снова.
– Подделка документов – это серьезно. Подлог, выдача себя за другого в любом официальном деле. Если вскроется, тебя не просто отчислить, а посадить могут.
Поняла, что все леденеет внутри.
Не то, чтобы я это не понимала сразу, но как-то… Это не казалось так очевидно и неотвратимо.
– А так заметно, что я девочка? – спросила тихо. – Ты сразу понял? А Федерико?
Бен кривовато усмехнулся.
– Рик не понял, – сказал он. – Я ему сказал, он поначалу не поверил. И не бойся, он будет молчать. Но Рик огневик по большей части. А вот для большинства природников – это будет очевидно. А у меня такая специфика, что огонь и земля примерно в равных долях, так-то это плохо обычно, ни одно, ни другое полноценно не развивается, мешает друг другу. У меня огонь чуть больше, поэтому удалось сюда поступить, мне хватило. Но и чтобы тебя почувствовать – хватило тоже.
– Почувствовать?
– Да, – сказал он. – Наверно те, кто на медицине учатся, могут это более разумно и правильно объяснить, но я скорее ощущаю как запах. Это просто есть и все.
Заледенело и скрутило прям. Вот я вляпалась.
Короткими волосами мага не обманешь, он просто почует правду.
– То есть все скоро поймут? Я ведь по любому с природниками буду встречаться.
– Будешь, – согласился Бен. – У вас с первого курса полевая медицина, первая помощь. Не знаю точно, кто будет вести у вас, но кто-то из природников точно. Матош обычно. Тут надо подумать… По идее, экранировать можно, замаскировать, и тогда без прямого сканирования понять будет сложно. А сканирование… ну, кому это нужно? Просто так никто не станет. Хотя некоторые занятия по медицине тебе придется прогуливать, – он усмехнулся, а меня невольно передернуло, когда я представила это. – Не бойся, придумаем что-нибудь. Я завтра у Агнешки спрошу, она толковая и точно не выдаст, может что по экранированию подскажет. Хотя тут может не природники, а энергетики нужны. Подумаем… Я еще с Рико поговорю завтра.
Он все это так… хоть и без энтузиазма, но твердо и уверенно.
– Зачем ты мне помогаешь? – спросила я.
– А не должен? – удивился он.
– У тебя могут быть неприятности из-за этого.
– Могут. Но я считаю, что все это с тобой несправедливо вышло. Если ты поступила, у тебя должен быть шанс. У любого должен быть шанс. Если есть дар, то нельзя просто зарывать его в землю.
– Это ваш Дуарте сказал, что никакого толка от меня не будет. Что не успею закончить, как выскочу замуж и потом уберу диплом в шкаф. И я только чужое место занимаю.
Бен улыбнулся.
– Ну, так-то это не редкость, – сказал он. – Много девчонок поступает в Карагону чтобы найти себе мужа. Не на боевой, но все же. Это же Карагона, здесь каждый второй из какого-нибудь знатного влиятельного рода. Хороший шанс отхватить. Вот такого, как Морейра. За ним знаешь как девки бегают? Породниться с королем, еще бы! Он и без короля, конечно, хорош, но это всегда козырь. Так что отчасти я Дуарте понимаю. Хотя это не значит, что нет тех, кто поступает в Карагону учиться. И вот, тетка Рикова – некромант, на войне была, огромный опыт. Сейчас преподает у нас и при морге консультант. При том, что вполне счастлива замужем, у нее сыну год наверно уже. Рикова бабка в Деларии – придворный энергетик, на ней вся система безопасности дворца держится. У нее пятеро детей, куча внуков, правнук уже – принц наш Умберто, – Бен весело хмыкнул. – И ничему это не мешает. Так что все зависит от тебя. От того, что ты хочешь и зачем ты здесь.
– Я хочу учиться, – сказала я твердо. Да, в этом я уверена. – Знаешь, всегда мечтала о путешествиях, всегда мечтала работать где-нибудь в сопровождении дальних экспедиций. Увидеть мир. У нас в библиотеке карта висела, и я с самого детства вечно сидела под ней, представляла, как я брожу где-то там, по горам, по далеким островам…
Вздохнула. Вдруг мечты показались такой глупостью… детской глупостью, за которую должно быть стыдно.
– Понимаю тебя, – согласился Бен. – Многие хотят. Хотя реально долгие экспедиции выдерживают не все, это выматывает. Но это и хорошо. Покатался сам, дай покататься другим, у кого энтузиазм еще прет.
– Я хочу учиться, – сказала настойчиво. Не знаю, кому и что сейчас доказываю.
– Мы что-нибудь придумаем, Селедка. Не бойся. Если вдруг что, то тихо сбежать отсюда ты всегда успеешь. Ладно… – он хлопнул ладонями по коленям, потер. – Ты не сильно устала вообще? Пошли в «Пьяного кашалота»? Там пиво и танцы, весело. Мы туда часто ходим, это недалеко. Отметим, твою победу в дуэли, раз денег нам за это внезапно привалило. Пошли? Я угощаю. В конце концов, заработал я на тебе.