Анушка
- -
- 100%
- +
– Я Павел. – он протянул ей руку. Девочка медлила.
– Я знаю, вы – мой брат. – Ольга посмотрела на юношу, неуверенно протягивая ему свою ручку. Павел аккуратно пожал ее пальчики и улыбнулся. Анна наблюдала за ними, ведь эти двое общались впервые.
– Во что вы любите играть? – Павел отпустил ее руку.
– Аня с нами играет в прятки во дворце, я очень хорошо умею прятаться.
– Аня тоже хорошо прячется? – Павел покосился на девушку, которая смущенно улыбнулась, отвернувшись. Он назвал ее неполным именем и это было так приятно.
– Нет, она всегда прячется за шторой. – Ольга оживилась, с ней общался ее взрослый брат, который никогда даже не подходил близко.
– Да, это никуда не годится.
– Я ее научу прятаться. – уверенно кивнула Ольга, с интересом глядя на брата. Анна спрятала улыбку.
– Я на вас рассчитываю, Ольга Александровна.
– Я научу! Обещаю! – взвизгнула девочка. Анна рассмеялась, не сдержавшись. Павел же держал серьезное лицо, хотя губы его были готовы расплыться в улыбке. Ему нравилась эта маленькая копия ее матери, с глазами его отца. Вообще детей он любил, и не понимал, почему противился общению со своими младшими братом и сестрой.
– Когда научите, я поиграю с вами. Хорошо?
– Да, я бы хотела, чтобы вы с нами играли. Аня, правда? – Ольга метнулась к Анне, упав в ее объятия.
– Правда, было бы весело. – она подхватила девочку на руки и выпрямилась.
– Я же вас найду. – Павел поднялся следом, он был серьезен и почему-то смотрел на Анну, будто говорил не об играх в прятки.
– Вы не играли с Ольгой Александровной, она даст вам фору. – улыбнулась Анна. Ольга гордо вздернула подбородок, показывая, что в таком деле, как прятки, она переиграет всех.
– Мне уже интересно. Вы устали? – Павел заметил, как Ольга потерла глаза пальчиками.
– Ей пора спать. Осталось найти Георгия. – Анна огляделась. Павел кивнул.
– Давайте, я отнесу ее, а вы найдете Георгия.
– Вы? – Анна опешила, как и Ольга, которая замерла на ее руках.
– Да. Если Ольга Александровна не против.
– Хочешь, чтобы Павел Александрович тебя отнес к нянечкам? – Анна заметила, как Ольга смутилась, но кивнула. Павел улыбнулся и забрал с рук Анны девочку.
– Идем. Где твои нянечки? Или твоя нянечка Аня? – он направился в сторону дворца. Ольга обвила руками шею брата и улыбнулась.
– Аня с нами играет, а еще она поет нам французские песни. – Ольга начала напевать веселую песенку на французском языке. Павел знал этот мотив и слова, так как сам в детстве учил эту мелодию и стишок про маленького щенка, который гулял по Парижу и искал друзей. Ольга рассмеялась, когда юноша начал подпевать ей.
– Вы хорошо поете.
– Вы так считаете? – Павел улыбнулся веселому нраву сестры.
– Да! А вы правда с нами поиграете?
– Правда, только когда вы научите Анну прятаться еще где-то, кроме шторы. – Павел открыл дверь и внес девочку в большой холл.
– Я научу.
– Ваше Высочество? – их встретила Екатерина Михайловна, она удивленно смотрела на дочь, которая удобно устроилась на руках молодого человека. Павел пытался скрыть неприязнь к женщине своего отца, но, кажется, по его лицу и так все было понятно.
– Княжна Голицына сейчас приведет Георгия, я просто помог. – Павел опустил Ольгу, поставив на пол. Екатерина Михайловна смутилась, но кивнула.
– Спасибо, Ваше Высочество.
– Ольга Александровна, еще увидимся. – он наклонился и слегка пожал ее ручку. Девочка с широкой улыбкой сделала книксен.
– Да, Ваше Высочество.
– До встречи. – Павел коротко кивнул и вышел. Он спустился по ступенькам крыльца и огляделся. Мимо пробежал Георгий, но потом замер на крыльце, посмотрев на брата.
– Ваше Высочество!
– Да?
– Аня упала в лужу! – выпалил Георгий. Его глаза испуганно уперлись в удивленного Павла.
– Она промокла, я хотел принести ей что-то теплое. Она же заболеет! – Георгий нервно дернулся к двери. Павел быстро зашагал прочь.
– Я ей помогу, не волнуйтесь.
– Благодарю вас, Ваше Высочество! – крикнул Георгий ему вслед. Павел почти бежал, пересекая сад по еле заметным тропинкам, чтобы добраться до лужи быстрей.
Анна уже стояла в стороне стряхивая с себя воду, платье было сырым и прилипло к ногам. На ее лице была широченная улыбка, ее явно это все веселило, но, когда она увидела Павла, который приближался, тут же смутилась. Появляться перед ним в таком виде просто не хотелось.
– С вами все в порядке? – Павел снял мундир и накинул его на плечи Анны.
– Да, я просто оступилась.
– Никто не толкал? – он улыбнулся, заглянув в ее глаза. На мгновение их взгляды переплелись, и отвести их они были не в силах. Что-то тянуло их друг к другу, что-то неведомое, что-то приятное.
– Нет, я сама. – Анна все же отвела взгляд, хотя совсем этого не хотела.
– Вас проводить?
– Не стоит. Спасибо. – она протянула ему его мундир, который нехотя сняла с себя. Павел принял его.
– Хорошо. Георгий за вас испугался, вам стоит с ним поговорить.
– Я поговорю. Спасибо, что поговорили с Ольгой, она была счастлива.
– Я заметил. – Павел улыбнулся.
– Мне нужно переодеться. – Анна коротко кивнула, бросив на юношу быстрый взгляд.
– Конечно. – он отступил в сторону, пропуская Анну вперед. Девушка заторопилась во дворец. Павел долго смотрел ей вслед, пока она не исчезла из вида. Чем-то она волновала его. Вот только чем, он так и не понял до сих пор. А она? Интересно, она тоже это чувствует?
Анна приехала в родовое поместье уже в начале лета. Погода была по-настоящему летней. Пахло в воздухе теплом, травой с полей и цветами. Анна любила бывать дома летом, наслаждаясь тихим умиротворением, которого не находила в Петербурге, хотя во дворце тоже была своя прелесть. Последние недели она все время думала о Павле, который так внезапно пошел на контакт и общался с ней, как когда-то в далеком детстве. Правда, общение это после случая в саду, повторилось еще пару раз, но совсем ненадолго. Павел спрашивал о делах, о том, как проходят ее дни, и на этом – все. Хотя, чего она еще от него ждала? Это было вполне дежурным общением между такими чужими и разными людьми. Анна ловила себя на мысли, что хотела бы еще раз столкнуться с ним в библиотеке, ведь тогда он был так близко. От этой мысли щеки залились краской, и Анна посмотрела в окно кареты, которая уже въезжала за ворота поместья. До встречи с матерью оставались считаные минуты. На пороге ее встретила служанка, которая была немного старше Елизаветы Петровны, и работала на семью Анны уже больше двадцати лет, ее звали Татьяна – милая и добрая женщина, которая вызывала лишь теплые чувства. Увидев Анну, она всплеснула руками.
– Ах, как ты выросла!
– Здравствуй, Татьяна. – Анна с радостью оказалась в объятиях женщины, которая сразу же тесно сжала ее руками.
– Здравствуй, дитя. Как дорога? Не размыло после дождей?
– Нет, все в порядке. Где маменька? – Анна вошла в дом и огляделась. Ничего здесь не менялось, даже запах был все тот же, каким Анна его помнила с детства.
– В кабинете. Приехал Петр Александрович.
– Граф здесь? – Анна опешила, общение с дедом ей никогда не давалось легко, да и избегал он ее, хотя причины этому она не знала.
– Да, прибыл утром.
– Я зайду поздороваться. Приготовь мою комнату. – Анна сняла с головы шляпку и отдала ее Татьяне.
– Может, не стоит их тревожить? Они давно уже общаются.
– Я только поздороваюсь. – Анна улыбнулась. Она хотела увидеть маму, потому что безумно скучала по ней. Татьяна останавливать ее не стала, лишь кивнула. Преодолев коридор, Анна оказалась у двери кабинета, в котором когда-то работал дед, а потом и ее отец, но после смерти отца его место заняла мать, занимаясь делами семьи. Повышенный тон голосов, доносившихся из кабинета, заставил Анну замереть. Грубость деда всегда пугала, как и сейчас. Анна представила его суровое лицо, сдвинутые к переносице седые брови, губы, сжатые так плотно, что от них оставалась лишь тонкая ниточка. Подойдя ближе, Анна прислушалась.
– Я все сказал!
– Ты не можешь распоряжаться ее судьбой! – Елизавета Петровна ничуть не уступала своему отцу в колкости и грубости.
– Могу, как и твоей. Как я скажу, так оно и будет.
– Это из-за Анны? – Елизавета Петровна внимательно смотрела на отца, который переменился в лице, на мгновение он стушевался, но потом снова вернулся в прежнее состояние. Анна нахмурилась – они говорят о ней?
– Ты всегда вставала на ее сторону, хотя прекрасно знала, какой она была.
– Она моя сестра! Как я могла иначе? – Елизавета Петровна почти кричала. Анна поняла, что говорят о ее тете – сестре матери, которая умерла на следующий день после рождения племянницы. Мама рассказывала Анне о ней, о тете, в честь которой ей дали имя.
– Могла бы объяснить ей, к чему все приведет! – Петр Александрович ударил кулаком по столу. Анна вздрогнула, прижавшись спиной к двери, но продолжила слушать.
– Она была уже взрослой.
– Я не желаю снова слышать эти оправдания. Если бы твой супруг был более строг, он бы не допустил того, что случилось. Он слишком мягок был с тобой, что ты его уговорила на это…
– Он просто любил меня! – перебила его Елизавета Петровна. Повисла тишина. Петр Александрович заговорил снова, уже тверже и суровей.
– Я все сказал. Когда Анне исполнится восемнадцать, я выдам ее за поляка и отправлю в Варшаву. Где родилась, там и сгодилась. Хочешь ехать с ней? Я тебя не держу.
– Нет, ты не сделаешь этого! Какая Польша? Какая Варшава?
– Обычная, революционная. Избавлюсь от Велёпольского и займусь судьбой твоей дочери. – Петр Александрович сделал почему-то паузу перед словом «дочери». Анна замерла. Стало даже страшно. Неужели, ее хотят отправить в Польшу? Но зачем? Хотелось сейчас же сбежать отсюда, чтобы ее никто не нашел, особенно – дед.
– Что? Велёпольский в России? – Елизавета Петровна почему-то побледнела и голос ее дрогнул.
– Да, Государь его назначил министром. Вишь чего удумали! Поляков в кабинет министров сажать! У него братец в подполье, а этот – возле Императора! Здесь все сошли с ума! – посетовал Петр Александрович. Елизавета Петровна молчала, глядя на отца.
– Ну, чего уставилась? Есть еще, чем возразить?
– Есть, и ты это знаешь.
– Избавь меня от разговоров о судьбе твоей дочери. Я уже все решил, и ты на это решение не повлияешь, она выйдет замуж, я все решу.
– Но она хорошо устроена при дворе… – Елизавета Петровна не хотела сдаваться, не хотела она, чтобы судьба Анны была такой, какой ее видел граф Валуев.
– Устроена? Прислуживать безродной девке? Или вы думаете, что эта Долгорукова станет Императрицей? Тьфу! Была любовницей, ею и останется, какие бы титулы ей не давали! Не забивай голову этим бредом! Устроена при дворе – что за блажь! Лиза, угомонись! – Петр Александрович снова ударил по столу ладошкой. Анна вздрогнула. Неужели, ее отправят в Польшу? Выдадут замуж через два года и отправят в Варшаву? Все мысли были только об этом, она даже забыла, что говорил дед о том поляке-министре, который прибыл в Россию и на враждебные высказывания в его адрес, и Екатерины Михайловны, не говоря уже о том, как дед отзывался о своей внучке.
– Полякам – место в Польше. – бросил Петр Александрович. Это было последнее, что Анна услышала перед тем, как поспешила уйти от кабинета, заметив, что Елизавета Петровна направилась к двери. Почему дед к ней так относится? За что он желает ей такую судьбу? Анна не хотела показывать матери, что ее что-то тревожит. Нужно сначала самой во всем разобраться. Может, поговорить с фрейлиной Софьей? Рассказать ей все и посоветоваться, что делать дальше? Анна решила поступить именно так, а пока она сделает вид, что ничего не слышала. Так будет проще.
За обедом дед не проронил ни слова, как собственно и Елизавета Петровна, она от чего-то была хмура и молчалива, то и дело поглядывая на дочь. Анна видела, что она хочет с ней поговорить, но присутствие графа за столом заставляло ее напрячься, как и саму Анну. Совсем скоро граф заговорил о делах поместья и Анна совсем отстранилась от этих бесед, даже не слушая, что говорят ее родственники. Мысли все еще занимал подслушанный недавно разговор в кабинете, и от этого точно было не легче. Анна была напряжена, даже есть не хотелось. Когда разговоры утихли, Елизавета Петровна внимательно смотрела на отца, который промокнул губы салфеткой и поднялся из-за стола. Он молча оглядел присутствующих, задержав взгляд на внучке, а потом все же вышел. Стало сразу спокойней. Елизавета Петровна будто выдохнула, ее плечи опустились, расслабившись. Анна посмотрела на мать, но ничего не сказала, просто не знала, как начать разговор.
– Аннушка, милая… – начала говорить Елизавета Петровна, не глядя на дочь. Голос ее был тихим, надломленным и каким-то неуверенным – это не сулило никаких добрых вестей.
– Да, матушка? – отозвалась Анна, желая, наконец, услышать все, что было ей уготовлено.
– Твой дед хочет отправить тебя на высшие женские курсы, в Киев, они открываются там осенью.
– Что? – Анна обомлела, ведь она слышала только конец разговора о том, что ее хотят выдать замуж и отправить в Варшаву, а тут – Киев! То есть, у нее нет времени в запасе до восемнадцати лет, как она думала?
– Это распоряжение Петра Александровича.
– Нет, я не поеду! – Анна подскочила на ноги, уставившись на мать. Елизавета Петровна спокойно кивнула, видимо, другого варианта не было, и ехать все равно придется.
– Это не обсуждается, я ничем не могу тебе помочь, как бы я не хотела оставить тебя в Петербурге.
– Поговори с ним, пожалуйста! – взмолилась Анна и бросилась к матери, упав на колени перед ней.
– Я пыталась, но он непреклонен, и уже говорил о тебе с Императором, который обещал помочь тебе там устроиться, все расходы он возьмет на себя, так как ты хорошо служила при дворе.
– Но я не хочу… – слезы огромными горошинами покатились по щекам. Хотелось кричать, хотелось рвать на голове волосы, хотелось сбежать. Сбежать? Может, ей нужно сбежать? От этой мысли Анна опешила, затаив дыхание.
– Я тоже не хочу, поверь мне. Это всего на два года. – утешала Елизавета Петровна, водя ладонями по голове дочери.
– Два года? – Анна отстранилась. А что потом? Брак с поляком? Ведь ей как раз исполнится восемнадцать. От этой мысли снова стало тошно.
– Да, они пролетят быстро, и поедешь ты только в августе, у тебя еще есть два месяца при дворе. Ты привыкнешь.
– Привыкну. – Анна опустила голову, глуша в себе новый поток слез. За что с ней так поступают? Самое обидное, что она ничего с этим не может сделать, остается только смириться. Может, что-то изменится за эти два года? Может, дед передумает отправлять ее в Польшу? Может, она снова окажется нужной при дворе? Оставалось только верить в это и ждать, ждать, пока все переменится.
4.
Анна вернулась в Петербург три дня назад. Поговорить с Софьей так и не получилось – она уехала к своей семье в Москву. Во дворце вообще было подозрительно тихо и безлюдно, что совсем несвойственно летнему периоду, когда в Петербург съезжалась знать и вся большая Императорская семья, включая очень дальних родственников. Не было во дворце и Екатерины Михайловны с детьми, этот месяц они должны провести в Крыму, на побережье. Отсутствовал и сам Император, как и его сыновья. Анна слышала, что Александр Николаевич уехал решать дела с Британией вместе с Цесаревичем, а вот про Павла и его старшего брата Сергея – не было известий. Анна ловила себя на мысли, что очень хочет увидеть младшего Романова, что хочет просто знать, что он тоже во дворце, совсем рядом, где-то в своей комнате. Неужели, она скучала по нему? Мысли Анны прервал стук в дверь, а после в покои вошел лакей. Он коротко кивнул девушке.
– Княжна Голицына, ее Императорское Величество желает видеть вас.
– Сейчас? – Анна опешила. Неужели, Мария Александровна знает, что она вернулась во дворец?
– Да, я должен вас проводить. – лакей пытливо смотрел на молодую фрейлину, явно давая понять, что времени на размышления, а тем более на отказ, у нее нет. Анна лишь кивнула и пошла за лакеем из комнаты. Коридор до покоев императрицы казался сейчас длиннее, чем обычно. Анна волновалась, даже боясь предположить, о чем будет сейчас разговор. Может, Мария Александровна тоже преподнесет ей сюрприз, как дед и мать? Хотелось верить в лучшее. Остановившись у одной из дверей, лакей вошел внутрь покоев, оставив Анну в коридоре. Она слышала, как он доложил о ее прибытии и тихий ответ Марии Александровны, что гостья может войти. Когда лакей пригласил ее внутрь, Анна осторожно переступила порог покоев, оказавшись в незнакомой обстановке – тут она не была ни разу. Императрица широко улыбнулась, она выглядела болезненно и бледно, в общем-то, как и обычно, но эта искренняя улыбка вызвала в Анне чувство облегчения – плохих новостей быть тут не должно.
– Ваше Величество. – Анна сделала глубокий реверанс, опустив голову.
– Дитя мое, не стой на пороге, подойди. – Мария Александровна сидела в кресле у окна, она не вставала. На столике перед ней стояли две чашки и фарфоровый чайник.
– Вы хотели меня видеть? – Анна подошла ближе и посмотрела на Императрицу.
– Да. Мы с тобой тогда так и не попили чай. Присядь. – Мария Александровна улыбнулась снова. Анна тоже не смогла спрятать улыбку, понимая, что это будет простая беседа наедине, ведь в покоях больше никого не было.
– Ты была у матушки?
– Да, вернулась недавно. – Анна помогла Императрице разлить чай по чашкам, когда заметила, как задрожал чайник в ее руках.
– Как Елизавета Петровна? Не собирается в Петербург?
– Пока нет, граф Валуев помогает ей с делами, которые накопились.
– Я так понимаю, дел много? – Мария Александровна улыбнулась, сделав небольшой глоток чая.
– Кажется, да.
– Александр Николаевич сказал, что граф Валуев просил за тебя? Ты едешь в Киев?
– Да, на два года. – кивнула Анна, почувствовав тоску, говорить на эту тему было больно и тяжело.
– Это прекрасный шанс получить образование, Киевские высшие курсы будут одними из престижнейших, я знаю профессоров, которые там будут преподавать.
– Я в этом не сомневаюсь, Ваше Величество.
– Что-то не слышу радости. Ты не хочешь туда ехать? – Мария Александровна отставила чашку с чаем в сторону и внимательно посмотрела на Анну.
– Не знаю, не хочу покидать Петербург, да и маменька будет далеко.
– Граф Валуев хочет для тебя хорошего будущего, он очень просил Государя позволить тебе обучаться.
– Знаю, он и замуж меня выдать хочет сразу после обучения. – Анна не знала, нужно ли было это говорить Императрице, но выговориться хотелось. Может, она даст ей какой-то совет?
– Правда? Он уже нашел тебе подходящую партию?
– Нет, просто сказал, что когда мне исполнится восемнадцать, то я выйду замуж.
– Это же прекрасно. Уверена, что он подберет тебе достойного мужа. – Мария Александровна улыбнулась, а вот Анне было совсем невесело. Говорить про поляка и Варшаву она не стала – это будет лишним и вызовет ненужные вопросы, на которые ответить Анна не сможет.
– Я в этом не сомневаюсь, но хотелось бы выйти замуж по любви.
– Ох, деточка, я тоже вышла замуж совсем юной, мне тогда казалось, что это навсегда. Да, я знала, что мой супруг влюбчив, как и все Романовы, но он относился ко мне так, что я даже представить не могла, что когда-нибудь мы будем просто супругами – решать лишь дела наших детей, нашей страны. Между нами давно нет страсти, которая была когда-то, мы давно не смеемся, как влюбленные, не держимся за руки, не шепчемся о чувствах, не спим в одной постели. Все это прошло, но мы уважаем друг друга, любим, но уже не так, как раньше. Чем сильнее ты любишь, тем больнее потом понимать, что не любят тебя. Иногда я задумываюсь, как бы все сложилось, не будь я так влюблена в Александра Николаевича.
– Вы обижены на него? – Анна покраснела, поняв, что задала некорректный вопрос. Мария Александровна лишь улыбнулась, но ответила.
– Мне было больно, вот тут. – она приложила ладонь к груди, задержав ее в таком положении довольно надолго.
– Но это его выбор, я понимаю его натуру, и принимаю ее. Да, и что тут ходить вокруг да около, я уже давно больна и скоро могу вообще перестать вставать с постели, но я рада, что подарила своему мужу детей, что подарила этой стране себя и достойного наследника. Надеюсь, Александр Николаевич тоже мне за это благодарен. А ведь когда-то он восхищался мной, моей смелостью и стойкостью, когда-то он говорил, что никто не будет в его жизни лучше меня. – Мария Александровна улыбнулась. Анна задумчиво смотрела на свою чашку с чаем, перекручивая в голове все слова, что сейчас услышала. Неужели, лучше не влюбляться? Неужели, любовь принесет лишь страдания?
– Любовь – прекрасное чувство, но оно порой приносит лишь боль. Конечно, испытать его в юности хочет каждый, но нужно понимать и последствия, ведь никто не знает, как сложится жизнь. – Императрица замолчала. Анна тоже не знала, что говорить, и нужно ли. Спустя минуту, или даже две, тишины, Мария Александровна снова заговорила.
– Павел говорил о тебе. – говорила она как-то осторожно, будто это было какой-то тайной, или тем, чего Анне знать вовсе не следует. Внутри что-то сжалось от этих слов, и Анна удивленно посмотрела на женщину.
– Обо мне? – выдохнула Анна, не поверив до конца в услышанное.
– Да, он говорил, что ты прекрасно ладишь с младшими детьми Александра Николаевича. Сказал, что общался с ними. – Мария Александровна наблюдала за девушкой, щеки которой почему-то начали пылать. Да, она так и знала, что Павел не просто так упоминал Анну в разговорах, она прекрасно знала своего сына и его любвеобильность. Хотелось предостеречь эту юную душу от боли, хотелось уберечь это сердце, чтобы его никто не разбил.
– Да, это было в саду перед моим отъездом.
– Павел очень влюбчив, как и его брат, как и его отец. – тихо произнесла Мария Александровна. Анна вспыхнула еще сильнее, она не ожидала такого резкого перехода беседы. Неужели, Павел не просто так говорил с матерью о ней?
– Почему вы мне это говорите?
– Ты умна не по годам, и должна понимать, что связь с великими князьями лишь погубит твою репутацию, и тебя саму.
– Но я не… – Анна не успела договорить. Мария Александровна помотала головой, давая понять, что эта тема будет закрыта и продолжать ее нет смысла. Все уже было сказано.
– Расскажи о поездке в поместье. – Императрица улыбнулась. Да, она ловко поменяла тему разговора. Анна не стала спорить и что-то выяснять, но думать о том, что услышала, не переставала, даже когда рассказывала о своей поездке домой.
После чаепития с Императрицей прошло два дня. Анна до сих пор думала о словах, что услышала, особенно о связи с Павлом, которой быть не должно, именно это имела в виду Мария Александровна. И да, Анна это прекрасно поняла тогда. Но что делать, если мысли и чувства хотят иного? Столько думать ей на такие интересные темы до этого не приходилось. Кажется, даже сны ей снились о Варшаве, о Киеве, о муже, о матери и графе Валуеве, о Павле, о детях Екатерины Михайловны, об Императрице и чаепитии с ней. Анна мучила себя раздумьями и терзаньями – она не хотела уезжать, она не хотела всего, что готовил ей ее дед. Как этого избежать?
Анна вышла в сад после полудня, должна была прибыть Софья и хотелось с ней быстрее увидеться и все рассказать. Пасмурное небо нависло над Петербургом с самого утра, но дождя не было. Воздух был наполнен прохладой и влагой, хотя дышать было легче, чем в последние дни жары. В саду почти никого не было. Лишь у фонтана Анна заметила трех мужчин, они тихо что-то обсуждали. Мужчина справа был высок, подтянут, в мундире темно-синего цвета, он был явно из кабинета министров, по крайней мере, именно эти чины так одевались. У министра были темные волосы, хотя кое-где уже виднелась седина, как и в густых усах на его лице. На вид мужчине было слегка за сорок, он улыбался и выглядел добрым. Анна перевела взгляд на мужчину, что стоял слева – напротив министра – он был ростом ниже своего собеседника, тучнее и приземистей. Седых волос заметно не было, хотя борода и усы придавали его лицу возраста, на первый взгляд ему можно было тоже дать больше сорока. Одет мужчина был в черный костюм, сюртук был застегнут на одну пуговицу, которая с трудом удерживала полы одежды на округлом животе. Анна посмотрела на третьего мужчину, хотя мужчиной его было трудно назвать – он был юн, ему было лет двадцать, не больше. Юноша был высоким, статным, с прямой спиной, широкими плечами, длинной шеей. Его лицо имело острые черты, выделялись скулы и острый нос. На лоб падали кудрявые темно-каштановые волосы, которые трепал легкий ветерок. Молодой человек держал руки в карманах брюк, его сюртук был расстегнут, как и рубашка под ним – на первые три пуговицы. Анна поняла, что в упор разглядывает юношу, который скучающе осматривал сад. Ему был неинтересен разговор мужчин, это было очевидно, поэтому он просто ждал, блуждая взглядом по летнему саду. Тут он заметил девушку, которая стояла по ту сторону фонтана и пристально смотрела на него. Анна поймала его взгляд и тут же смутилась. Что делать? Просто уйти? Она почему-то слегка кивнула, как бы извиняясь за свой интерес к его персоне. Юноша немного склонил голову вправо, и уголки его губ дернулись – это была улыбка, хотя даже больше походило на ухмылку. Анна поняла, что краснеет и тут же отвернулась, ища причину убежать. Как же вовремя появилась Софья! Она спасла ее от неловкой ситуации.