Однажды в Шотландии

Резко вернувшись в реальность, я киваю. Незнакомец прикрывает мне спину, а моя собственная семья пытается ограбить меня. Можно подумать, что мы в плохом рождественском фильме… Вот только это не фильм, это моя жизнь.

Поездка продолжается будто в тумане. Кажется, моя голова вот-вот взорвется. Мимо проносятся дорожные указатели, дома, потрясающие виды. Керколди очаровывает меня своей историей. Побережье поражает красотой. В Шотландии я совсем недавно, но уже влюбилась в эту страну.

Я без конца что-нибудь фотографирую, стараюсь, чтобы в кадр попало как можно больше рождественских украшений. Как я уже говорила, мои подписчики обожают Рождество и все, что с ним связано. Я буквально расстреливаю из объектива елки и нарядно украшенные окна.

Вскоре после полудня мы прибываем в Сент-Эндрюс, куда хозяйка гостиницы очень рекомендовала заглянуть. Этот город как раз на пути к нашей следующей остановке: к Перту.

– В путеводителе сказано, что Сент-Эндрюс – родина гольфа, – сообщаю я. – Собор, университет, поле для гольфа – с чего хотите начать?

– С моря, – отвечает Джошуа, и Надеж, конечно же, поддерживает его.

Сомневаясь в их выборе, я хмурюсь.

– Спорим, ты не рискнешь искупаться, – продолжает Джошуа.

«Интересно, насколько холодная вода в Северном море в это время года?» – думаю я, и, не отвечая ему, продолжаю вести машину.

Мы проезжаем мимо небольшой парковки, где, кажется, есть несколько свободных мест, я собираюсь повернуть назад… но тут перед нами появляется море. Волны лижут песок… Их медленное движение так завораживает, что я торможу, даже не зная, можно ли здесь останавливаться.

– Ну так что, спорим? – повторяет Джошуа и открывает дверь со своей стороны.

Свежий ветер врывается в салон машины, и я решаюсь.

– Спорим!

Быстрым шагом направляюсь к воде, Надеж плетется за мной. Сбрасываю обувь. Сейчас середина декабря, а мы находимся на широте, которая гораздо выше, чем Средиземное море, где я привыкла плавать. Однако я полна решимости победить. Подойдя к морю, осторожно пробую воду ногой, и пальцы тут же поджимаются от температурного шока.

– Да чтоб тебя…

Стиснув зубы, не позволяю себе закончить ругательство и, чтобы отвлечься от неприятных ощущений, смотрю прямо перед собой.

– Вы же не собираетесь на самом деле купаться? – раздается возмущенный голос Надеж. – Слишком холодно!

Не обращая на нее внимания, Джошуа присоединяется ко мне.

– Неплохо, – заявляет он.

Его брюки подвернуты, обнажая икры, а самодовольный вид моментально раздражает меня. И тут он, будто издеваясь, делает еще шаг в воду.

– А ты азартна! – выдыхает он.

– Я, пожалуй, вернусь к машине! – кричит Надеж.

Джошуа никак не реагирует, и впечатление, что мы с ним сейчас на одной волне, усиливается. Не знаю почему, но сейчас значение имеет только наше пари и ледяное море, которое лижет мне ноги. Улыбка на его губах ослепляет, и на мгновение я желаю, чтобы охвативший меня сладкий восторг не исчезал.

Дерзко задрав подбородок, я тоже делаю шаг, чтобы догнать Джошуа, и молюсь, чтобы он поскорее решил закончить состязание. Было бы прекрасно, если бы это произошло раньше, чем я навсегда попрощаюсь с пальцами на ногах. Но он, насмешливо подняв бровь, делает еще несколько шагов вперед.

Дальше я идти не могу – узкие джинсы выше не закатать. Ноги совсем онемели.

Развеселившись, решаю плеснуть в Джошуа водой. На него должно было попасть всего несколько капель… Если бы эта волна не оказалась гораздо выше предыдущих. Так что Джошуа окатило… едва ли не с ног до головы.

У него перехватывает дыхание! Вся жизнь проносится перед глазами. Как он отреагирует? Придет в ярость или… Но думать об этом некогда – Джошуа сейчас бросится на меня. Я пулей выскакиваю из воды и, оглянувшись, вижу, что он оступился и отчаянно размахивает руками, чтобы не упасть. Его правый рукав теперь тоже намок, как и брюки.

– Ты за это заплатишь! – восклицает он, но его кривая улыбка меня успокаивает.

– Я победила! – говорю я, отбегая подальше.

– Это мы еще посмотрим!

Джошуа снова теряет равновесие и падает на песок.

Я замираю – что, если он повредил ногу? Но тут он поднимает голову… Нет, он все-таки совершенно не соответствует моим представлениям об англичанах и их сверхъестественной элегантности. Под легким налетом цивилизованности Джошуа – настоящий дикарь…

С ужасом осознав это, перестаю смеяться. Интересно, а когда я начала? Привычные сомнения в том, что я имею прав находиться здесь и проводить время с тем, кто мне нравится, вновь одолевают меня.

Джошуа подходит ко мне, нахмурившись. Моя неуверенность не исчезает, а воспоминания лишь усугубляют ее. В памяти всплывают убийственные слова, которые говорили мне дядя, тетя и двоюродная сестра… Сколько раз они смеялись над моими мечтами, утверждая, что им никогда не сбыться!

И в этот самый момент Надеж, которая стоит у машины, оборачивается.

– Что-то не так? – Джошуа подходит ко мне.

Я не хочу объяснять, почему внезапно чувствую себя подавленной, и сама его спрашиваю:

– Ты не ушибся?

– Нет, пострадала только моя гордость.

Он смотрит на свои колени, и я, не удержавшись, тоже смотрю на них. Он весь покрыт мокрым песком, голые икры покраснели от холодной воды – как и у меня.

Джошуа поднимает руку. Как хочется думать, что он коснется меня – моей щеки, плеча, пусть всего на мгновение. Мне так это нужно – и не потому, что я оказалась полностью во власти мужчины, который стоит передо мной. Хотя отчасти это правда… Нет, дело в том, что я нуждаюсь в обычном человеческом тепле.

Однако я не даю Джошуа возможности завершить его жест – я слишком нервничаю.

– Вон там, кажется, можно посмотреть, где тут туалет. – Вытянув руку, указываю на информационный стенд за его спиной. – Тебе нужно переодеться, пока ты не простудился.

В молчании мы возвращаемся к машине. Надеж окидывает Джошуа медленным взглядом с головы до ног и поднимает на лоб темные очки, которые надела только ради того, чтобы выглядеть более модной, – никакого солнца и в помине нет.

– Бедный! – восклицает она, обращаясь к Джошуа. – Ты, наверное, так замерз!

Мы оба замерзли, да еще как! Мои ноги ноют после того, что им пришлось пережить. Поспешно открываю багажник и отступаю в сторону, чтобы Джошуа мог достать вещи из своей сумки.

– А я говорила, что это безумие! – Надеж вздыхает, как мать, отчитывающая непослушных детей, и строго добавляет: – Нужно немедленно ехать в гостиницу! Там ты примешь очень горячий душ…

Всем своим видом выражая сочувствие, она кладет руку ему на грудь и придвигается ближе. Я уже готова оставить их наедине, но вдруг вспоминаю, о чем Джошуа просил меня утром. Он и мысли не допускает о том, что у него может что-то быть с Надеж, и официально назначил меня своим телохранителем. Но что мне делать? Она уже почти прильнула к нему! Раньше я бы наверняка отпустила едкое замечание, но сейчас… Не хочется выглядеть стервой в глазах Джошуа. Еще большей стервой.

Хотя после нашего с ним первого обмена любезностями, когда мы только встретились, я и так уже близка к тому, чтобы занять первое место среди всех стерв на свете.

Да и после этой поездки вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся…

– Надеж, не могла бы ты подвинуться, чтобы Джошуа мог достать сухую одежду? Ему нужно переодеться, пока он не превратился в снеговика Олафа.

Сестра замирает и бросает на меня убийственный взгляд, а потом снова переключается на объект своих желаний.

– Если хочешь, я тебе помогу…

– Надеж, ты выглядишь смешно, – замечаю я.

Разъяренная тем, что ей снова помешали, она больше не скрывает своей неприязни. Она обходит Джошуа и встает передо мной, будто пытается напугать меня. Почему я так решила? Да потому, что она постоянно так делала, когда мы были детьми. Первые несколько раз ей это удалось, но я быстро поняла, что дальше этого дело не пойдет.

Воспользовавшись тем, что Джошуа ушел, Надеж упирается кулаками в бока и ждет, чтобы я опустила глаза. Я киплю от сдерживаемой ярости, но взгляда не отвожу. Мое поведение раздражает ее и лишает остатков спокойствия.

– Ты просто эгоистка! – выкрикивает она.

Не ожидала услышать от нее такого, но… почему бы и нет? Надо же ей было с чего-то начать.

– Ты что не могла быть осторожнее и не обливать его водой?

– Он сам упал, – возражаю я.

– Это ты его облила, я видела! И потом, ты что, не могла поддержать меня, когда я сказала, что нужно ехать в гостиницу?

– Пусть он сам решает.

Надеж вздыхает и качает головой. Волосы разлетаются, падают ей на лицо, и от этого настроение у нее становится еще хуже.

– А теперь мы, надо полагать, опять проведем весь день в суете.

– Зимой дни очень короткие…

– Да-да, и ты хочешь успеть как можно больше. Сто раз уже слышала с тех пор, как мы начали работать вместе. Но тебе не кажется, что можно оставить немного времени и для себя?

Именно так мы с Джошуа и поступили. Поспорили, как дети, кто дальше зайдет в ледяную воду. Мы сделали это, не задумываясь, и впервые за много лет я почувствовала легкость.

Снова налетает порыв ледяного ветра, и я вдруг начинаю беспокоиться, что Джошуа простудится… Бросив взгляд поверх плеча Надеж, я вижу, как он возвращается, неся в руке свою мокрую одежду. Он снова в полном порядке, мужественный и сильный… И снова уверен в себе, как настоящий аристократ, хотя я видела его совсем другим.

– Какие-то проблемы? – спрашивает он, подойдя к нам.

Глядя на него, невозможно догадаться о том, что творится в его душе.

– Я пыталась объяснить Кассиопее, что пора вести себя разумно и по-взрослому. Нужно ехать в гостиницу, там ты сможешь согреться, – заявляет Надеж.

Она выставляет меня глупым ребенком – это оскорбительно! Но я отворачиваюсь, чтобы она не видела, в каком я бешенстве. Если бы я могла поступить так, как мне на самом деле хочется, то бросила бы ее тут, на обочине. Но мэтр Мёрен этого не одобрил бы – я должна избегать всего, что может усугубить обвинения, которые она вскоре выдвинет против меня.

– Я в полном порядке, – уверяет Джошуа, убирая одежду в багажник. – А вот тебе, Кассиопея, стоит обуться.

Удивленная мягкостью, которая звучит в его голосе, поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит на меня… с нежностью? По телу пробегает теплая волна, будто он делится со мной своей силой. Ободренная его молчаливой поддержкой, сажусь на корточки и зашнуровываю кроссовки.

Однако Надеж не сдается. Она твердит о ветре и холоде, сыплет аргументами. Хочет вернуться в тепло, даже если это помешает нам осмотреть окрестности. Что же с ней будет, когда мы поедем на вересковые пустоши?

– Я хочу увидеть развалины собора, – заявляет Джошуа.

Такого Надеж не ожидала. Она поворачивается ко мне в поисках поддержки – и напрасно. И речи не может быть о том, чтобы сидеть в четырех стенах, пока эта страна не откроет мне все свои секреты. Учитывая, сколько я узнаю́ о Шотландии с тех пор, как мы сюда приехали, понимаю, что даже в конце нашего путешествия буду все еще очень далека от того, чтобы понять ее.

– Давайте оставим машину здесь и прогуляемся до центра города пешком, – говорит Джошуа. – Так ты сможешь согреться, Надеж.

Прекрасно зная, что сестра – не любитель пеших прогулок, я, сдерживая веселье, смотрю, как она поправляет воротник пальто и шарф, пытаясь скрыть недовольную гримасу. Надев рюкзак и повесив фотокамеру на шею, закрываю машину и иду вслед за Джошуа и Надеж. У меня нет никакого желания слушать ее болтовню, поэтому я держусь в нескольких ярдах позади.

Четверть часа спустя они бродят по развалинам собора, а я, забившись в какой-то угол, набираю номер адвоката. Почти сразу мне отвечает женский голос.

– Могу ли я поговорить с мэтром Мёреном?

– К сожалению, он в командировке. Передать ему что-нибудь?

– Скажите ему, пожалуйста, что звонила Кассиопея Лерро…

– Мадемуазель Лерро? Прошу, подождите!

В телефонной трубке звучит музыка, а потом я слышу:

– Доброе утро, Кассиопея!

– Мэтр Мёрен? Я думала, вас нет на месте.

– Я сейчас работаю над одним сложным делом и не хочу, чтобы меня беспокоили. Но я попросил сказать мне, если ты позвонишь. Письмо, о котором мы с тобой говорили, сегодня вручить не удалось. С завтрашнего дня твои дядя и тетя смогут получить его на почте, если, конечно, не захотят, чтобы им снова принесли его домой.

– Ясно.

Значит, начиная с завтрашнего дня любой телефонный звонок может стать тем самым, после которого моя жизнь уже не будет прежней. Я нервно сглатываю и пытаюсь собраться с мыслями, чтобы рассказать адвокату о новой проблеме:

– Моя двоюродная сестра обратилась в испанское туристическое агентство, представившись менеджером моего блога. Пообещала им продвижение и все, что мы обычно делаем.

– Она подписала с ними контракт?

– Да, и, кажется, очень гордится тем, что, как настоящий профессионал, попросила аванс.

– Постараемся уладить этот вопрос мирным путем. Не хотелось бы отправлять вашу сестру в тюрьму.

– Действительно… Это было бы нехорошо.

Но в глубине души мне хочется, чтобы Надеж была наказана. Чтобы она оказалась за решеткой. Я уже представляю ее в камере с другими заключенными… Но заставляю себя остановиться, поймав себя на таких кровожадных мыслях.

– При первой же возможности отправь в испанское агентство электронное письмо, а меня поставь в копию, – говорит адвокат. – Добавь ссылку на сайт торговой палаты, где размещены копии твоих уставных документов. А в самом письме… Нет, я сам его напишу. И пришлю тебе, чтобы ты отправила от своего имени. Действовать нужно по-умному.

– А я не должна поставить и Надеж в копию?

– Нет, – отвечает он. – Ты говорила ей, что у нее нет полномочий заключать договоры с агентствами?

– Кажется, нет.

– Это нужно сделать – и лучше всего в присутствии свидетеля, но…

Джошуа, который стоит вдалеке, смотрит на меня и хмурится, вероятно, удивленный тем, что мой разговор так затянулся.

– Свидетель у меня будет.

– Прекрасно. До скорой встречи и береги себя!

– Обязательно.

С извиняющимся видом возвращаюсь к Надеж и Джошуа. Фотографирую собор… ну, то, что от него осталось, стараясь, чтобы в кадр попало и море. Потом начинаю снимать рождественские украшения на улицах. По мере нашего продвижения на север, темнеть будет все раньше. И тем труднее будет не обращать внимания на светящиеся гирлянды, шары и прочие напоминания о Рождестве, которые окружают нас.

Notes