Я буду летать

Глава 1

Алекс остановился. Под ним, погруженный в усталую вечернюю тишину, лежал ангар. Он прошелся взглядом по рядам хищных силуэтов истребителей, по замершим в карауле у стен ремонтным автоматам, по ярко-желтым заправочным станциям, торчащим из пола, словно шляпки грибов и удовлетворенно кивнул: внизу царил порядок.

Глухо стукнули подошвы ботинок о ступени. Алекс направился туда, где пятой в ряду стояла его машина.

Ему нравилось это время: вечером, без толпы сокурсников, строгих окриков старших и предполетной суеты. Только он и «Страж». Постоять рядом, вдыхая запах топлива и масел. Провести рукой по прохладному металлическому боку. Спросить с хрипотцой: «Соскучилась, детка?». Посидеть в кабине. Прикрыть глаза, представив, как открываются двери шлюза, ревет двигатель, в крови бурлит адреналин, и они вдвоем с деткой проваливаются в темное, утыканное звездами нутро космоса.

Прерывая благостный настрой, по ангару разнесся острый звон, заставив Алексея настороженно замереть. Что-то упало на пол, покатилось, подпрыгивая, а следом донесся звук удаляющихся быстрых шагов. Похоже, кто-то нарушил покой ангара до него.

Конечно, это глубокий тыл. Орбита Луны. Военная академия. Но их учили, что для пилотов нет мелочей. Да и не столь это грубое нарушение правил – посещение ангара в неположенное время, чтобы панически убегать.

– А ну, стой! – крикнул Алекс, переходя на бег.

Бит-куб блестел, валяясь на полу, у его машины. Алекс запнулся о него взглядом, остановился, прислушался – вдали хлопнула дверь нулевого уровня. Неизвестный поспешил убраться прочь.

– И что ты разводишь панику? – протянул с ленцой Мишка, садясь на койке. – Подумаешь, кто-то уронил бит. Какой-то механик из инженерного решил повторить материал к зачету, а ты его напугал. Бедняга. Удирал небось, теряя подметки.

– И зачет он решил повторить в кабине моей машины, – не скрывая сарказм, отозвался Алекс.

– Ты уверен? – нахмурился Ник, отрываясь от планшета. – Странно, зачем его вообще понесло в кабину? Еще и когда посещение ангара запрещено?

– Вот именно, – Алекс плюхнулся на свою кровать, вытянул руку, подбросил бит-куб, поймал. – А если он там что-то испортил? Когда я выглянул в коридор, там было полно народу, так что поганцу повезло затеряться. Подметок, увы, он не оставил. Так что я вернулся, поднялся в кабину – а фонарь не закрыт. Хотя я его точно блокировал после вчерашних полетов.

– Доложишь? – поинтересовался Мишка, зевая и потягиваясь – друг обожал поспать, за что не раз получал нагоняй от преподавателей.

– Не, – мотнул головой Алекс, разглядывая ключ – блестящий, явно только со склада, – даже для меня сейчас это выглядит случайностью. Разберусь сам. Может, кто-то из новеньких плохо выучил правила…

– Первый курс в ангар не пускают, – возразил Николай, устало потирая лицо – вот кто обожал учиться. Взял себе даже углубленный курс по медицине, а не только первую помощь, как остальные.

Алекс часто недоумевал, что Ник с его мечтой об экспедициях забыл в академии. На что друг с усмешкой отвечал, что хочет быть уверен – в дальнем космосе он не застрянет на планете из-за того, что некому будет сесть за штурвал.

– Ну а старшие курсы прекрасно знают о том, что в кабину без пилота им соваться запрещено. Так что ты прав. Подозрительно это.

– Лично я, кроме победы Нетопыря, вообще ничего странного не заметил. – Мишка плюхнулся обратно на кровать, лег, заложил руки под голову, разглядывая выученный за эти годы потолок каюты. – И откуда только вылез? Позывной дурацкий. Нетопырь? А вы его результат на трассе видели? Сокол, а не нетопырь. Обошел наших с разгромным счетом. Самое смешное – никто не признается, кто это.

– Малышей спрашивали? – не отрывая взгляда от планшета, уточнил Ник.

– Детский сад? Первый курс? – возмущенно скривился Мишка. – Только звезды смешить. Они же недолетки!

Алекс выразительно кашлянул, не одобряя пренебрежения к кому-либо.

– Ну чисто теоретически… – протянул Михаил, добавив уверенно: – Хотя, по-моему, никто из них на гения не тянет. Спрашивали – одно блеяние в ответ. Половина за «Цитадель» и не садилась даже. У нас же версия пятнадцать.ноль, а они дома в основном на десятой тренировались.

– Слушай, – оживился друг, приподнимаясь, – ты же не сильно занят сейчас? Проект сдал. До экзаменов половина семестра. Может, вернешься в игру? Делов-то – прогнать разок по трассам. Выбьешь Нетопыря с первого места, а то наши переживают… Уже пятикурсники интересовались, не девчонке ли мы проигрываем, как будто не понятно, что Нетопырь – это он. Так как, поможешь?

Ник оторвался от планшета и тоже вопросительно посмотрел на Алекса.

Симуляторы были частью обучения. Первый и второй курс тренировались лишь на них, используя «Цитадель», «Галактику», «Крылья», чтобы после сдачи на них летного экзамена быть допущенными к настоящей технике. Но курсанты не были бы курсантами, если бы не превратили занятия в соревнования. Доработали несколько трасс, добавили нереалистично сложные уровни для интереса, ввели дуэльные бои между истребителями. Преподаватели не вмешивались, считая соревнования частью обучения. Играли азартно. Вместо денег использовали отработки и поощрительные баллы, которые можно было тратить на развлечения, кафе или дополнительные выходные.

– Ты же лучшим в прошлом году был, – заискивающе проговорил, садясь на кровати, Мишка. – Никто не смог побить твой результат. Не хочешь вернуть лидерство?

– Нет, – сухо ответил Алекс, вставая и убирая бит-куб в ящик стола, – и вам давно пора понять, полеты – не игрушка. Симулятор не заменит реальность.

Ник жестом изобразил «дурак», Мишка побледнел, осознав свою оплошность. Старший брат Алекса, многократный победитель Гран-при виртуогонки в прошлом году разбился на катере, попав в сильную турбулентность. Многие винили тогда производителей игры, мол, виртуальность дает обманное чувство собственных сил, а в реальности нельзя обмануть законы физики и механики.

С тогда дня Алекс предпочитал проводить вечера в ангаре, а не в зале симуляторов.

Час назад

Софи шла по коридору, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Сердце так сильно билось в груди, что казалось, оно сейчас несется прочь от ангара, убегая в страхе, а Софи вяло топчется позади, стискивая до боли ладони, дабы не выдать себя.

Бегать перед отбоем по академии? Только идиот захочет привлечь к себе внимание дежурных. Точнее идиотка. Одна.

– Чуть не попалась, – прошептала Софи, привычным жестом убирая длинную челку с глаз.

– Дура! – простонала в отчаянии, ощущая стойкое желание постучаться головой об стену. Идущий навстречу парень посмотрел изумленно, и Софи склонила голову, поспешив исчезнуть из поля его зрения. Какие тут все… подозрительные. И все так отличается от школы!

А что ты хотела? – язвительно пропел внутренний голос. Военная академия. Рассадник паранойи. Надо было в медицинский идти, как предлагал отец. Ну или сразу в воспитательницы детского сада, как настаивала бабушка, свято веря, что девочкам не место в подобном ужасе.

Но Софи с детства знала, что будет пилотом. Ей снились полеты с тех пор, как она начала осознавать себя. Взрослые смеялись: «Растешь», и только брат трепал по волосам, приговаривая: «Летай, сестренка. Пилотом станешь. Вместе к звездам полетим». И она зажмуривалась, ощущая, как сладко ноет в груди от его слов.

Старший брат был для нее всем: жизнью, воздухом, защитником, примером для подражания. Она ела то, что ел он. Делала то, что делал он. Ходила за ним хвостиком. Таскала его рубашки.

Родители возмущались, но Олег смеялся и называл «Моя звездочка», совершенно не тяготясь ее детской навязчивостью.

«Растешь пацанкой!» – ругалась мама, когда она отказывалась надевать платья, коротко стригла волосы и носилась по улицам на аэродоске в компании ребят. Единственное, в чем Софи никогда не получала упреков, так это в учебе. Первая Космическая Академия брала лишь лучших. Таких, как ее брат. А значит, лучшей должна стать и она, Софи.

Она ждала коротких его приездов на каникулы больше, чем подарков на праздники. Жадно впитывала подробности. Копировала конспекты. Зачитывалась непонятными фразами. Разбирала их со словарем и прыгала от счастья, когда удавалось удивить брата своими знаниями.

«Да ты прирожденный пилот, сестренка», – сказал он однажды на полном серьезе, а потом принялся объяснять, как взрослой, ее ошибки, показывать, как надо. И на день рождение подарил последнюю версию «Цитадели», потратив на него годовую стипендию.

В семье не сразу, но смирились с тем, что оба ребенка выбрали стезю пилота.

«Ничего, – утешал отец мать, – было бы хуже, если бы Олег пошел в космический десант. Она бы за ним и туда потащилась. А пилот… Даже неплохо. Да и девушки там есть».

Мама только вздыхала, а бабушка хваталась за сердце. В ее молодости девчонки меж звезд лишь пассажиров да грузы возили.

Олег же никогда не указывал, что ей делать.

«Выбирать тебе, мелкая, – частенько говаривал он, – твоя жизнь – твой выбор – твои ошибки. Никто, кроме тебя их не совершит и не исправит. Хочешь летать – летай. Если звезды сложатся, ты станешь лучшим пилотом, чем я. Хотя… если бы я был преподавателем, взял бы тебя сразу на второй курс. Ты справишься».

Только вот… Она остановилась, ноги принесли ее на обзорную палубу, откуда открывался вид на бледно-желтый, с синяками кратеров на поверхности шар луны, бархатную бесконечность космоса и россыпь ярких точек-звезд на нем.

Она не справилась. Они оба не справились.

Софи кашлянула, прогоняя застрявший в горле ком. Времени прошло немало, но каждый раз, когда она думала о брате и своем провале, ей до сих пор хотелось плакать.

Хотелось, но она так и не смогла проронить ни слезинки.

«Поплачь, милая», – ласково уговаривала ее бабушка, гладя по голове, но она отворачивалась, выдергивала голову из-под морщинистой руки и уходила-убегала от горьких мыслей.

«Он жив! – твердила заклинанием Софи. – Просто пропал без вести. Он вернется, он обещал».

Взрослые отводили взгляды, горестно вздыхали, а она упрямо сжимала губы, не желая терять надежды.

Сколько ей пришлось вынести и не потерять не только надежду, но и мечту: слезы матери, причитания бабушки: «Один безголовый пропал, теперь вторая туда же», суровые лекции отца.

Положение спас давний друг отца, пилот дальней авиации, после выхода на пенсию частенько бывавший у них дома.

«Не мешайте, – сказал он однажды, застав очередной скандал. – Брат для нее был всем. Хочет – пусть идет по его стопам. Никто не знает своей судьбы. Можно попасть в неприятности, где угодно. Даже по дороге на работу в детский сад. А вот одно я знаю точно – потерявшие мечту не живут счастливо».

И ей разрешили сдавать вступительные в академию.

Первая Космическая, элита элит, могла позволить себе жесткий отбор и огромный конкурс. Никаких «на следующий год» и второго шанса. Сдал, значит, сдал. Нет – свободен. Они действительно брали лучших и гордились этим.

Софи не сомневалась, что сдаст. Высшие балы за выпускные в школе. На симуляторе летала круче любого в городе.

И что там она… Все вокруг были уверены – поступит. Как говорится, если не она, то кто?

Софи стиснула ладони, глаза обожгло сухими слезами. Тот день в памяти остался калейдоскопом из уверенности, надежд и полного краха. Она так и не поняла, почему сбилась на трассе. Преподаватели утешали: «Бывает. Переволновалась. Ничего страшного. С такими баллами ты можешь поступить, куда угодно».

Она не хотела, куда угодно. Она хотела только в Космическую. Ходить по тем же коридорам, по которым ходил брат. Смотреть на те же звезды. Сидеть за тем же столом в столовой. И никаких компромиссов. Никаких пассажирских неповоротливых лайнеров или неуклюжих грузовозов. Для нее не существовало иных кораблей, кроме истребителей.

«Упрямая», – разводили руками преподаватели.

«Дурная», – ругался отец.

«Бедная», – вздыхала бабушка.

«Ломаешь себе жизнь», – пророчила мама.

А Софи паковала вещи, чтобы отправиться в ПКА на инженерный факультет.

– Что заснула? Отбой скоро, – грубо одернул ее второкурсник.

Софи тихонько вздохнула. Моргнула, возвращая четкость этому миру.

Кто же знал, что удержаться от полетов, когда рядом они – дотронься рукой – будет так тяжело.

Попасть в ангар после занятий не составило труда. Сначала она ходила вокруг. Касалась рукой холода серебристого металла. Улыбалась гордым силуэтам, как старым знакомым. Потом стала забираться в кабины: посидеть, вдыхая ни с чем не сравнимый запах рабочей машины. Помечтать…

И все было хорошо, пока ее уединение не нарушили…

Софи отвернулась от обзорного окна, зашагала к себе. Курсант прав – скоро отбой. Лучше не рисковать – первокурсников, дабы сразу привить дисциплину, наказывают строже остальных. А она и так… по краю ходит.

Но кто же там был, в ангаре? Голос молодой. Явно кто-то из курсантов. Видимо, забыл что-то растяпа. А она чуть не попалась… Еще и бит-куб с торсионной поверхностью, которая трансформируется под любую головку, посеяла. Придется теперь оправдываться перед мастером.

Софи потянулась к карману на бедре. Сунула туда руку и застонала от досады. Прорез! А ведь комбезу от силы неделя.

И даже гадать не надо, кому она не угодила. Рыжий! Возненавидел ее с первого дня. Единственная девчонка в бригаде. Еще и заучка. Кто с такими баллами идет гайки крутить? Даже для ПКА – перебор.

Она и сама виновата, что не захотела выстроить нормальные отношения с парнями, загордилась просить о помощи. Привыкла сама всего добиваться.

Еще и мастер в самом начале хотел ее бригадиром сделать, мол, девочка же, отличница, исполнительная, будет отчеты вовремя сдавать. Еле отвертелась. Но Макс запомнил и записал в личные враги, поставив целью выжить ее из академии. Ребят против нее настроил. Каждый промах выставлял так, словно она полная тупица. Боялся, что она на его место станет претендовать… Далось ему это лидерство! Спать без него нормально не может, урод!

Что рыжий ее невзлюбил, да гадости говорил часто – полбеды. А вот то, что пакости делать стал – хуже. Выживает ее подлюка. Хочет, чтобы сама ушла, да не мешала их мужской компании чувствовать себя свободно, а то даже ругнуться матом в ее присутствии нельзя.

И Софи поняла, что в шаге от ненависти ко всем рыжим на свете.

Она подняла ладонь, коснулась замка – дверь медленно поехала в сторону, открывая проход в каюту, которую делила с двумя девчонками. Обе с медицинского – в их блоке лишь она носила оранжевый комбез техслужбы. На первом курсе ремонтно-инженерного было аж целых семь девчонок. К пятому, выпускному, останется в лучшем случае две.

Причин много. Сложные работы, где все равно требовалась физическая сила, несмотря на помощь дронов и манипулятором. Выходы в открытый космос. Смазка. Растворители. Ну и перспективы… На должность старшего инженера станции или крейсера до сих пор предпочитали нанимать мужчин.

– Что так поздно? – недовольно спросила Ира, демонстративно зевнув. – Опять ходила на пилотов глазеть?

Хохотушка Диана фыркнула, закатив глаза.

Ее поймали давно. На новостях, которые она жадно просматривала в попытке найти любые намеки о брате или об его отряде. На подписках в группы, где сплошь сидели пилоты: профессионалы и любители. На том, как стояла, смотря с тоской на идущих по коридору старшекурсников. В тот момент ей казалось – на брата смотрит, а еще на тех, с кем в будущем должна была служить. Теперь же они все стали для нее небожителями… Недостижимыми, как и ее мечта летать. И каждый парень в синем комбинезоне напоминал о брате, а еще о ее провале…

– Дурная ты, Софи, – наставительно произнесла вечно правильная Ирина, – ты технарь. Для них – обслуживающий персонаж. И уж прости: ни кожи, ни рожи. Даже если кто и позарится – поиграть и бросить. Ты лучше на своих взгляни. У вас там видные парни есть. Тот же бригадир.

– Бе-е-е, – Софи сделала вид, что ее сейчас стошнит.

Макс был хорош для всех, кроме нее: лидер бригады, отличник учебы, талантливый инженер-механик, заводила, весельчак. Ее он просто ненавидел. Она его тоже. Казалось, его ненависть возникла с первого, брошенного на нее взгляда. Ее – с фразы, что девочкам среди технарей не место.

Софи вспомнила прорез на кармане, выпавший бит.

Это война, – решила она. Только рыжий зря надеется. Она не уйдет. И академию закончит, как обещала брату перед последним заданием. А потом поступит в гражданскую летную. И будет водить медленные пассажирские лайнеры. Что всяко лучше, чем в системах копаться. Тут рыжий прав. Механик из нее отвратительный.

А Иринка не права – нормальная у нее внешность. Темные большие глаза, которые она последнее время любила прятать за челкой. Непослушные жесткие волосы, прозванные мамой вороньим гнездом. Подружки советовали выпрямить, но Софи нравилась легкая спутанность кудряшек. А вот нос подвел – мелкий, курносый. Но внешность – последнее, что сейчас волновало Софи.

– Я выяснил! – Мишка с воплем ворвался в каюту, закрутился на месте, пытаясь одновременно держать в поле зрения обоих друзей. – IP Нетопыря. Друг помог. Залез в программу и раздобыл. Так что мы знаем, когда он играл, на какой машине и сможем его вычислить.

– Знаешь пока только ты, – педантично поправил его Ник, проворчав: – Дался тебе этот Нетопырь? Ловить он его собрался, словно шпиона…

– Точно! – хлопнул себя по лбу Мишка, совершенно не обратив внимание на ворчание друга. – Вот! – и открыл на планшете файл с перечнем цифр.

Парни сгрудились, изучая.

– Какого черта! – возмутился Мишка, найдя нужную строку. – Кто ему позволил играть по ночам? Куда руководство смотрит?

– Может, кто-то из преподавателей развлекается? – задумчиво предположил Алекс.

– Им-то зачем? – отмахнулся Мишка. Почесал подбородок. – Нет, тут явно какая-то тайна.

– Пятый курс? Помните, тот здоровый? Лев, да? – прикинул Ник. – Он был хорош.

Мишка замотал головой:

– Видел его недавно. У него рука повреждена. Это не он.

– И точно кто-то не из старших курсов, – заметил Алекс.

Ник непонимающе нахмурился.

– Поясни, – потребовал он.

– Все дело в манере. Нас учат одинаково, а этот парень… Явно талантливый самоучка. Правда, есть одна деталь, которая не дает мне покоя… Я когда увидел, как он проходит трассу Смерти, думал, призрака встретил. Просто так же кольца проходил лишь один человек… – Алекс замолчал, потом добавил тихо: – Вы знаете, о ком я.

– Феникс, – потрясенно вымолвил Михаил.

– Не может быть, – потряс головой Николай, растеряно потер лоб. – Это невероятно, но теперь, когда ты сказал об этом, я готов с тобой согласиться. Этот парень летает не хуже Феникса. А может, Феникс сам его обучал?

Парни переглянулись.

– Бред, – отверг идею Мишка. – Зачем это ему? Да я и не слышал о том, чтобы кто-то занимался наставничеством среди курсантов. Если только…

И он подобрался, напрягшись.

– Если только, – перешел на яростный шепот, – этот кто-то учился у него уже после его исчезновения. Ходили же слухи, что последним заданием Феникса была разведка приграничья в секторе F14-583. Там же видели корабли айкаров. А эти уроды…

И Мишка умолк, захлебываясь эмоциями.

Земная Федерация включала в себя около шести десятков планет. Объединиться не получилось – люди остались людьми, потому в Федерацию входило восемь секторов. Северо-Американский, Китайский и Русский были самыми крупными.

В таком составе Федерация была принята в Галактический совет, где занимала скромное место «новенькой». К юной, по космическим меркам, цивилизации многие отнеслись со снисходительным пониманием, но были и откровенные недоброжелатели, например, айкары. Они землян на дух не переносили, и эта ненависть быстро стала взаимной.

– Кто-то перечитал комиксов – с насмешкой одернул Мишку Ник.

– Я, может, и выдумываю, – обиделся Мишка, – зато проявляю бдительность. Не знаю, как вы, а я намерен этого Нетопыря найти и задать пару вопросов. Вы со мной?

Друзья переглянулись. Алекс вздохнул, уже понимая, что влез в это дело еще тогда, когда решил посмотреть запись полета хваленого чемпиона…

– Ты же без нас попадешься, – усмехнулся он и спросил: – Когда на охоту?

Глава 2

– Твой брат был очень талантлив.

Эту фразу Софи слышала так часто, особенно после того, как Олег пропал без вести, что успела ее возненавидеть, но сейчас случай был особый. Она стояла в зале славы академии вместе с полковником Березиным. Со стены, в окружении звезд на них смотрели лица тех, кто учился здесь и отдал жизнь за родину.

Софи глядела на родное лицо, на светящуюся алым подпись: «Серов Олег Евгеньевич» и едва сдерживалась, чтобы не подойти, сломать голограмму, крикнув: «Олег жив, ему не место среди мертвых».

– Знаю, ты поступала на летный, – в голосе полковника прозвучало сочувствие. – Я видел твои результаты. Чуть-чуть не хватило до проходного. Жаль.

Софи изумленно повернулась к нему.

– Олег говорил, ты прирожденный пилот, – пояснил свой интерес полковник. – Почему, провалившись, не пошла в гражданскую авиацию?

Софи нахмурилась и отвернулась, пряча лицо. Она устала слышать этот вопрос, но хуже было то, что ответ перестал казаться ей верным. Дома все было правильным: данное брату слово, поступление в Космическую, а потом пришли сомнения и крепли с каждой выходкой рыжего, с каждым вечером, проведенным в ангаре. Она ведь обещала Олегу летать, а не копаться во внутренностях кораблей! Еще и бригадир… Словно специально послан, чтобы сделать ее жизнь невыносимой.

– Ясно, – хмыкнул мужчина, не дождавшись ответа. – Если я могу что-то для тебя сделать – дай знать.

Софи вздохнула… Она не собиралась ни о чем просить, но Макс… Ей нужна разрядка, чтобы не сорваться и не прибить урода.

– Могу я получить доступ в зал симуляторов в любое время?

– Не хочешь тренироваться вместе со всеми? Боишься, что засмеют? – нахмурился полковник.

Ну да… Извечное противостояние тех, кто летает и тех, кто крутит гайки. Но Софи боялась не этого… Сочувствие, жалость – вот, что было хуже пытки. Наслышалась уже от родных и знакомых. А тут… срезавшийся на вступительных экзаменах пилот пошел перебирать двигатели. Рыжий будет в восторге.

– Не хочу привлекать внимания, – призналась она честно.

– Хорошо, я подумаю, – не стал ничего обещать полковник.

Через пару дней какой-то старшекурсник передал ей пластиковый конверт. В нем лежала карточка с допуском и записка: «Попадешься – отберут».

– А девчонка неплоха, – Владимир Сергеевич отвернулся от экрана, где блестящий черный истребитель, модель «ШИП», с белым силуэтом летучей мыши на борту с изящной наглостью проходил кольца Сатурна – самый опасный участок трассы.

– Сестра Серова? Навыки у нее, конечно, отменные. Видно, что брат готовил. Самоуверенности много, но с этим мы бы справились. Знаешь, что она думает делать дальше? Отдавать такой талант инженерам… Только губить.

– Вот и я о том же, Володь, – вздохнул Березин, – однако правила не нами придуманы. Я уже запросил данные с сервера, где она проходила вступительные. Хочу внимательнее на них посмотреть. Если ничего подозрительного… Руководство не пойдет на перевод.

Владимир выругался. Откинулся на кресле.

– Тогда пусть не мается дурью и уходит. В гражданской ее с руками оторвут.

– А если не захочет? – задумчиво спросил Березин. Взгляд девчонки на голограмму брата не давал ему покоя. Столько тоски было там и злости… Упрямой такой злости.

– Тогда устрой так, чтоб отчислили. Не маленький, сам знаешь, что делать, – грубо отрезал коллега. – Запись с камер видел? Она так и продолжит путаться под ногами. Лезть в ангар. Еще истребитель угнать попробует, вот увидишь. Я таких знаю… Отчаянные. Да, что я говорю… – и он махнул рукой. – Феникс, только в юбке.

– Ничего о нем не слышал? – осторожно поинтересовался Березин, и Владимир покачал головой.

– Поисковую операцию свернули, он официально признан мертвым. Это все.

И они замолчали, каждый думая о своем. О тех, кого они учили. Учили ради будущего, ради счастливой жизни, но у кого-то эта жизнь получалась слишком короткой.

– Так, заучка, у нас сегодня практика.

Этими словами ее обрадовали, стоило появиться в классе. Софи стиснула зубы. Не поддаваться. Ее специально провоцируют. Космос требует хладнокровия. Любой скандал или истерика будут отражены в личном деле, а после… беседа с психологом, тесты, и если она их не пройдет – ее вышвырнут из академии пинком под зад.

Слабым в космосе нет места. Тем более в военной академии.