Новый Адам. Футурологический триллер. Книга первая: Священный куб, или Реквием по угасшей потенции

Тогда принял Бог человека как творение неопределённого образа и, поставив его в центре мира, сказал:

"Не даём мы тебе, о Адам, ни определённого места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению".

Джованни Пико делла Мирандола «Речь о достоинстве человека».

(Перевод Л.М.Брагиной.)

1

На специальной больничной кровати, предназначенной для размещения пациентов в послеоперационный период, лежит голый мужчина. При беглом взгляде со стороны он может показаться заурядным трупом, которого уже обмыли и приготовили к прощальной церемонии, осталось надеть парадный костюм и белые тапочки. Лишь едва заметное движение рельефной груди свидетельствует о том, что бедолага скорее жив, нежели мёртв. От придирчивого женского взгляда не ускользнёт неизъяснимая сексуальная притягательность ничем не прикрытого мускулистого тела, явно не выставленного напоказ в качестве эротического объекта.

Лицом и фигурой мужчина точь-в-точь похож на сорокалетнего Алена Делона. Но это поразительное сходство с секс-символом Франции на пике его карьеры в конце 1970-х годов могут обнаружить только наиболее преданные почитательницы красоты и таланта знаменитого киноактёра. Его двойник абсолютно лыс, даже без бровей. Глаза мнимого покойника плотно зажмурены, но быстро и хаотично вращаются под сомкнутыми веками, словно их обладатель неотрывно следит за стремительными перемещениями бесплотных замогильных призраков. Расслабленность тела демонстрирует полную отрешённость от земного бытия, однако беспорядочное движение прикрытых глаз и слабое дыхание оставляют шанс восстановить прервавшийся контакт с окружающим миром.

Вездесущие знатоки со слов очевидцев, переживших клиническую смерть, утверждают, что в состоянии комы, когда организм балансирует на грани между жизнью и смертью, прошлое проносится перед мысленным взором как лента кинохроники, проецируемая в ускоренном режиме на экран внутреннего диагностического монитора. Возможно, так и есть, хотя, скорее всего, каждому потенциальному жмурику в зависимости от времени, отпущенного на угасание, представляются только те или иные особо волнительные эпизоды его биографии. Кое-кому приходится просматривать всю картину от начала и до конца по нескольку раз.

Другие очевидцы рассказывают, что сначала на смертном одре их ослеплял искусственный свет, а после наступала беспросветная тьма. Но чаще у агонизировавших субъектов окружающий мир наполнялся светом и лёгкостью, земные переживания переставали беспокоить, появлялось ощущение блаженства и умиротворения. Многие покидали своё тело и, воспаряя над ним, пытались кричать, но никто их не слышал. Тогда они уносились, кто куда, или встречались с Богом.

Короче говоря, вариантов ухода из этого мира много. Каждому в конце жизненного пути воздается по его заслугам и вере.

Если погружение в небытие у всех происходит по-разному, то и возвращение тоже сугубо индивидуальное, хотя для тех, кто ни во что не верит, наверняка, путь оттуда начинается из пустоты, так как там, где всё кончается, для них уже ничего нет и быть не может.

Описать пустоту нельзя, её не с чем сравнить. Пустоту невозможно ни увидеть, ни услышать, ни ощутить. Она как космическое пространство до Большого взрыва. Вот только не понятно, откуда в таком случае взялся этот взрыв? Как может из ничего возникнуть что-то? Ответить на этот заковыристый вопрос способны маститые учёные, философы и, безусловно, продвинутые тележурналисты. Простые смертные, а также чиновники и политики о таких сложных вещах не задумываются. Не их ума это дело.

Голый мужчина, похожий на всемирно известную кинозвезду, перед тем как оказаться в нынешнем незавидном положении, был чиновником среднего звена. Кроме того он был атеистом, эгоистом, бабником и взяточником. Он мечтал перебраться в более цивилизованную страну, но поскольку для Запада не представлял никакого интереса, осуществить заветное желание мог только после выхода на пенсию, поднакопив бабла на постылой родине. Ему не следовало возвращаться с того света, однако судьба распорядилась иначе.

В пустоте внезапно вспыхивает слабый проблеск. Вокруг тускло забрезжившего магического света сгущается непроницаемый мрак. С появлением первых контрастных ориентиров, возникших как чёрт из коробочки, отключившийся мозг сотрясает мощный интеллектуальный взрыв и начинается процесс цветоделения. Вокруг пульсирующего центра медленно расплываются широкие круги, окрашенные во все цвета радуги. Неяркие, размытые, хаотически перемежающиеся между собой вовсе не так, как при преломлении солнечных лучей, а как попало, вопреки законам физики. Нечто подобное иногда случается в головах боксёров и других силовых единоборцев после удачных атак соперников.

Постепенно разноцветные кляксы приобретают форму концентрических колец, стремительно ввинчивающихся вглубь образовавшейся воронки. На дне воронки разверзается круглое входное отверстие бесконечного тоннеля. Чередование тёмных и светлых полос отдалённо напоминает северное сияние, разлившееся по его гладким стенам. Возникает ощущение свободного полёта незримого и невесомого тела, плавно воспаряющего в бесконечность. Впереди показывается неясная цель: нечто, не поддающееся описанию, но желанное – то, к чему стремится всякая чистая душа, измученная земным притяжением. Цель, сулящая вечное блаженство, совсем близка. Однако тоннель вдруг раздваивается, и неведомая сила переориентирует полёт в другом направлении. Так пьяные железнодорожные стрелочники порой нечаянно пускают под откос быстро мчащиеся пассажирские поезда. Взлёт к райским небесам прекращается, начинается стремительное падение в мрачную бездну. Однако и в этом направлении конечная цель недостижима. На пути возникает мощная преграда в виде стены. Тупик!

Столкновение со стеной порождает очередной взрыв. Наверное, так зарождалась Вселенная. Вероятно, так же в большом андронном коллайдере сталкиваются разогнавшиеся протоны и тяжёлые ионы. Интересно, сможет ли кто-нибудь увидеть «частицу Бога», когда неуёмным учёным экспериментаторам, наконец, удастся высечь из своей адской машины вожделенную искру, или многострадальная планета разлетится к чёртовой матери раньше, чем они успеют осознать своё последнее научное достижение?

Голова возвращающегося из загробного мира несостоявшегося мертвяка не разлетается. В его пробуждающемся сознании возникают спонтанные красочные галлюцинации.

Сперва появляются женские тела: юные девственницы, голые с распущенными волосами. Вслед за ними – женщины разных возрастов, но не особенно старые. В роскошных нарядах с украшениями, усыпанными драгоценными камнями. Блондинки, брюнетки, рыжие и одна лысая. Они парят в невесомости, принимая соблазнительные позы и демонстрируя наиболее привлекательные места, улыбаются, манят к себе жестами и взглядами. Быстро собирается изрядная беспорядочная толпа, вернее, стая или косяк. Тела уже не летают в воздухе, а плавают в плотной жидкой субстанции. Вместо ног у них чешуйчатые хвосты.

Русалок вытесняют автомобили, по большей части представительского класса и суперкары: «Бентли» и «Мальбахи», «Мерседесы» и «БМВ», «Феррари» и «Ламборджини». Попадаются навороченные внедорожники. Когда среди этой роскоши мелькает жигулёнок первой модели, идиллическая картина снова меняется. Обозримое пространство заполняют покачивающиеся на волнах роскошные катера и яхты, интерьеры многозвёздочных отелей и открытые террасы мишленовских ресторанов на фоне лазурного моря.

Качество бредовых видений постепенно улучшается. Если женщины выглядели как в кино – привлекательные, но недосягаемые, то яхты уже безмятежно колышутся на морской воде, будто в реальном мире. Ощущается лёгкое дуновение ветерка, слышится плеск накатывающих на берег волн и шуршание перемываемой гальки.

В ясном безоблачном небе плавно кружатся денежные купюры: американские доллары, английские фунты, китайские юани, безродные евро и российские рубли. Последние легко и беззаботно порхают наравне с другими валютами. Они давно перестали быть деревянными, к тому же намного легковесней остальных. Пространство наполняется приятным для слуха бумажным шелестом. Слышатся чарующие звуки медленного вальса.

Вслед за звуками в подсознание просачиваются чудные запахи ландыша и земляники, как бывает в элитном сортире, когда один посетитель распыляет в кабинке освежитель воздуха, а другой выдавливает на ладони ароматизированный гель для мытья рук.

В следующее мгновение астральный эфир наполняется аппетитными ароматами. Перед мысленным взором неспешно проносятся изысканные кулинарные шедевры мишленовских поваров: фуагра с чёрными трюфелями и кисло-сладким соусом, лобстеры в кленовом соусе, устрицы с лимонным соком, в огуречном желе и запечённые с соусом шампань. За холодными закусками следуют горячие: кролики в соусе сальморехо и «по-лигурийски», куриные грудки «по-испански», курица «по-тоскански», котлеты «по-каталонски», телячья печень «по-лионски», говядина в вине «по-флорентийски». За мясными деликатесами проплывают рыбные: норвежская сёмга с котлетками из красной чечевицы, феттучине с лососем в соусе из сыра с голубой плесенью, лососина с хрустящей корочкой из пармезана и с икорным соусом, форель, запечённая с овощами и сыром камамбер, речная форель в листьях хрена, форель солёная с коньяком. Под конец – классика французской кухни – петух в красном вине.

Какой-нибудь заслуженной российской пенсионерке, всю жизнь проработавшей уборщицей в средней общеобразовательной школе или продоившей коров в образцово-показательном совхозе «Красный лапоть», столь соблазнительные гастрономические лакомства не увидеть даже в предсмертной агонии, не то чтобы попробовать при жизни.

Да что там уборщицы и доярки! Ударники труда и передовики производств обоих полов, включая потомственных шахтёров и учительниц старших классов, прожившие большую и лучшую часть своих жизней в стране, где не было секса, до недавнего времени даже не подозревали о существовании таких экзотических блюд.

Что могли увидеть в предсмертном бреду рядовые строители коммунизма? Картошку с маргарином, варёную студенческую колбасу «Собачья радость», традиционные щи из кислой капусты с обглоданными костями старой переставшей доиться коровы, кашу из прогорклой гречневой крупы… Конечно, в столице по праздникам и на поминки те, кто посмекалистей, готовили салат «оливье», заправленный самодельным майонезом. Но в российской глубинке довольствовались продуктами со своих маленьких огородиков. Только палёной водки и солёных огурцов хватало в избытке. Впрочем, даже с водкой случались перебои.

Сознание идейных советских борцов перемещалось в потусторонний мир ещё при жизни измученных непосильными трудами тел. Скорее всего, в свой последний час они приближались к обещанному безбожному раю с чувством исполненного долга. Им не было мучительно стыдно за бесцельно прожитые во лжи и нищете годы, их не жёг позор за подленькое и мелочное прошлое. Умирая в горячечном бреду, они могли гордо сказать: «Вся жизнь и все силы отданы самому главному в мире – борьбе за освобождение человечества!» Воспалённое угасающее сознание успевало в последний миг зафиксировать колонны самоотверженных энтузиастов со счастливыми улыбками на лицах и портретами бородатых основоположников в руках. Порой всплывали и исчезали странные обрывочные образы, окрашенные в кроваво-красные цвета. Может быть, некоторым романтическим идеалисткам виделось, как они совокупляются с трезвыми пахнущими тройным одеколоном мужчинами в отдельных квартирах со всеми удобствами, в то время как на кухне чайник кипит на не засраной соседями газовой плите. А мужики в свой последний час, наверняка, били фашистов и получали ордена из рук самого Генсека.

Такие вот странные были люди. Не для себя старались, а во благо Отечества. Жизней не жалели и неустанно трудились для светлого будущего грядущих поколений. Ждали, терпели, верили, но так и не дождались. На смену героям войны и ударных пятилеток пришли реформаторы и в течение нескольких лет Отечество разграбили. Потом, убоявшись бунтов, опомнились. Пообещали забитому народу ещё более светлое будущее и неуклонный рост ВВП. Когда же ВВП окреп на фоне полного упадка производительных сфер экономики и заручился поддержкой военных, верховные правители сформировали касту неподсудных. Кое-кого даже провозгласили пожизненными сенаторами. Остался последний шаг – объявить высшие должности наследственными. Вот тогда для них точно наступит светлое будущее. Народ всё стерпит, потому что приучен безмолвствовать. Несогласным будет предоставлен демократический выбор: безропотно приспосабливаться или вольно подыхать с голоду под громогласные звуки бравурных речей высокопоставленных политиков и восторженные комментарии ангажированных политологов. Так что наследники пламенных революционеров, выживших во времена партийных чисток, заветы предков не попрали, но окончательно зациклились на второй фазе развития либидо. По Фрейду, если ребёнок в младенчестве получал ограничение в сосании груди или был пресыщен им, то у взрослого формируется так называемый оральный характер: ненасытность, жадность, требовательность, неудовлетворенность, настойчивое требование симпатии к себе, раздражительность.

Вот бы узнать об околосмертных переживаниях народных вождей, которые подвели богатейшую в мире страну на край пропасти. Тех самых, горячо любимых и почитавшихся за богов, начиная со шкодливого изувера Ленина и его сподвижников по революции 1917 года. Интересоваться трансцендентальной рефлексией их последователей опасно. Как бы не упекли, куда не хочется. И всё-таки любопытно, какие кошмарные видения промелькнули перед смертью в голове, например, Никиты Сергеевича Хрущёва. Впрочем, шизофренические галлюцинации этого исторического деятеля, как и других выходцев из грязи в князи, заслуживают более пристального изучения на всём их жизненном пути с начала и до конца. Но забитым простолюдинам в эти опасные казуистические дебри лучше не лезть. Чего доброго пришьют третью часть статьи 354.1.

Большой интерес у простых людей, живущих от зарплаты до зарплаты, также вызывает ментальный процесс перековки бывших правоверных советских коммунистов в новоявленных буржуев. Кто-то скажет, что нашёл в себе мужество признать роковые политические ошибки дедов и отцов, но при этом скромно умолчит о свих зарубежных особняках и детях, становящихся долларовыми миллионерами, не достигнув зрелого возраста. Никто не сознается в корыстолюбии, алчности и ненасытной жадности, превзошедших мыслимые пределы. Впрочем, о сокровенных помыслах золотых наследничков профессиональных расхитителей общенародного достояния, личная жизнь которых сокрыта непроницаемой завесой семейной тайны, тоже лучше не сообщать, дабы не обидеть кого. Зато можно предположить, что видят в конце жизни современные бабловеды и функционеры, выбившиеся в незначительные местные начальники. За них не посадят.

На карте вин и сладких десертах банальные фантасмагории несостоявшегося покойника, похожего на знаменитого французского артиста, иссякли.

Удивительно, что образы изысканных кулинарных шедевров возникли в его очухавшемся сознании в последнюю очередь. Обычно здоровый мозг сначала акцентирует внимание на еде и только после насыщения желудка переходит к неудовлетворённым эротическим фантазиям: женщинам и прочим удовольствиям. Только возбуждённый мозг альфа самца способен нарушить традиционную последовательность видений. В больных мозгах новоявленных могущественных властелинов рисуются иные картины. Сначала трубят фанфары, оповещая о триумфе обладателей роскошных служебных кабинетов, звучат бурные и продолжительные аплодисменты, раздаются крики «Ура»! Потом проходят толпы восторженных почитателей, подобострастных прихлебателей и униженных безысходной нуждой просителей, в основном, пенсионеров. Преданных сторонников сменяют поверженные противники, томящиеся в исправительных лагерях и тюрьмах или болтающиеся на виселицах. Только в самом конце возникает эротический символ в виде натурального, чаще абстрактного фаллоса, утверждающего не физическую мощь, в том числе сексуальную, а социальную значимость обнаглевшего властолюбца. У функционеров, спятивших от осознания собственного величия и безнаказанности, он обычно является в виде высоченной башни, нагло вздымающейся над рассыпающимися от ветхости или изуродованными бездарной реконструкцией старыми архитектурными ансамблями родного города. Как говорят в народе: «Где родился, там и напакостил».

Возвращавшийся с того света запредельный скиталец именовался Адамом Александровичем Мудровым. Подобрать своему позднему первенцу более неподходящее для советского гражданина имя бестолковый папаша не сумел. Спасибо, не назвал Квазимодой.

По окончании средней школы старший сын пономаря и церковной лавочницы не продолжил семейную династию и не стал искусным колокольным звонарём, а пошёл, как говорится, своим путём. Под влиянием разъяснительных работ учёных атеистов он не то чтобы отрекся от веры предков, просто её проигнорировал. Но и коммунистической мозгомойке не поддался. Не захотел без весомых доказательств менять одно футурологическое вероучение на другое. Всё равно, что шило на мыло. Вместе с религией была отвернута христианская мораль. Зато беспрепятственно развились естественные животные инстинкты. Вражеские голоса на фоне двуличной совковой действительности подсказали сомнительные ценностные ориентиры. При этом обладателю библейского имени с юных лет хватило ума скрывать свои мировоззренческие приоритеты.

Поначалу самостоятельная жизнь не показалась малиной. Не раз приходилось спотыкаться на неровной дороге, падать и подниматься, но на серьёзную, можно сказать, трагическую неприятность он нарвался впервые. В награду за перенесённые страдания и героические личные заслуги давно усопших благочестивых родителей, не отрёкшихся от православной веры и опасной профессии в период коммунистических гонений, Господь даровал их непутёвому отпрыску второй шанс.

2

Мудров, наконец, очнулся, но открывать глаза не спешил. Мешала гнетущая тяжесть в голове. Мозг после вынужденного долгого бездействия постепенно активизировался, сознание оставалось абсолютно чистым. Ещё не возникло ни одной мысли, никаких эмоций, вообще ничего…

Пустота и тяжесть, как после глубокого обморока или запоя.

Мыслительная способность соотносить себя с внешним миром восстанавливалась медленно. Вместе с ней нарастала необъяснимая тревожность. Промелькнувшие видения Адама Александровича не взволновали. Похожие сны он видел и раньше, иногда даже грезил о роковых женщинах, красивой жизни и вкусной еде наяву в рабочее время, после чего незамедлительно покидал служебный кабинет и претворял, как мог, мечты в реальность. Мудров был деловым человеком, поэтому никогда не страдал от несбыточных желаний и не тревожился из-за пустяков. Однако к месту вспомнил, как одна бывшая любовница, зацикленная на мистике, рассказывала, что петух снится к исключительному везению и успеху, жареные куры сулят серьёзный прогресс в карьере, а если жареный петух клюнет, то сон предвещает вам неожиданность.

Хотя встреча с Всевышним на этот раз не состоялась и просветление не наступило, грядущие события обнадеживали, а во рту осталось приятное послевкусие от в меру прожаренного мяса.

Первая здравая мысль: «Сейчас утро или вечер»?

Впрочем, какая разница. Лучше вспомнить, что произошло накануне. Что-то неприятное. Нет, гораздо хуже, – страшное. Что-то напугало. Испуг был сильный. Очень сильный… Надо вспомнить…

Адам Александрович выпивал не часто, почти всегда умеренно и в узком кругу близких людей, которым не то чтобы доверял, потому как был крайне осторожен и разборчив в общении, но которых уже проверил в делах, связывавших круговой порукой. Всего несколько раз он позволил себе расслабиться в компании незнакомцев и только однажды напился до беспамятства. Это малоприятное событие произошло давно. Тогда ещё не сформировались базовые представления о мире и окружающих людях, он был совсем молод, не вполне контролировал своё поведение и порой совершал необдуманные поступки.

В тот раз он тоже проснулся с тяжестью в голове и долго не мог сообразить, где и с кем пил накануне. О том, что случилось до потери самоконтроля, не имел ни малейшего представления. Тогда повезло, обошлось без нежелательных эксцессов. С тех пор зарёкся впредь повторять подобный негативный опыт.

Зарождавшиеся мысли путались, мозг работать отказывался, а гнетущая тревожность усиливалась.

«Стоп! Начать по порядку. Вопрос первый: что вчера произошло? Чего испугался? Чего или кого?»

Мудров редко испытывал безотчётный страх, однако подсознательные опасения были хорошо знакомы, как всякому нечистому на руку бюрократу. Многолетнее замещение руководящих должностей на государственной службе научило вить сложные хитросплетения замысловатых многоходовых комбинаций и вместе с тем вселило в подкорку смутное чувство внутреннего дискомфорта. Никогда не знаешь заранее, кто наверху тебя опустит, а кто приподнимет. Просчитать наперед прилёты «чёрных лебедей» невозможно. В любой логической цепи рано или поздно появляется слабое звено. Даже самый отлаженный механизм ломается, и машина, казавшаяся надежной и легко управляемой, разваливается на полном ходу с такой ужасающей быстротой, что выскочить из неё успевают только наиболее везучие или заранее подготовившиеся к неминуемому краху особо важные пассажиры.

«Вспомнил! Вчера в конце рабочего дня вызвали в прокуратуру!»

«Ну и что в этом страшного? В первый раз что ли? Всё схвачено, всем отстегнуто. Нет, прокуратура ни при чём. Кого там бояться? Такие же деловые люди, как везде, берут не больше других».

Прокуратуры Мудров не опасался. Он не понаслышке знал, что у любого высокопоставленного функционера есть свой хозяин, являющийся заботливым ангелом-хранителем при благоприятном стечении обстоятельств и карающим мечом правосудия при неблагоприятном. Обстоятельства же складываются по воле случая, который, в конечном счёте, правит миром.

Наивные простаки думают, хозяева – это те, кто руководит процессом на виду, называют их начальниками. Сильные мира сего, живущие по неписанным правилам, так не считают. У них свой кодекс, в котором между начальником и хозяином большая разница. Начальники от подчинённых отличаются размером окладов, набором служебных обязанностей и мерой ответственности. Настоящие хозяева невидимы и ненаказуемы, направляют процесс из тени. Они – кукловоды, остальные – марионетки. Каждый кукловод встроен в многоуровневую иерархическую структуру, через которую одновременно режиссирует спектакли на разных сценах.

Мудров давно связал свою карьеру с влиятельным кукловодом, дающим правильные советы тем, кто призван блюсти закон, и тем, кто его нарушает. Официальные государственные структуры и уголовный мир, тяготевшие к корпоративной взаимопомощи со времён революций 1917 года, в результате горбачёвской перестройки окончательно слились в единый желудочно-неудовлетворённый организм, прежде всего озабоченный собственным пропитанием и насыщением. Тех, кто не знает, как работает эта отлаженная система, к кормушке близко не подпускают. Тех, кто не соблюдает установленные внутри системы правила, выносят из неё вперёд ногами. Конечно, в правоохранительные органы иногда залетают белые вороны, только клювы у этих пернатых хищников слабо заточены. Белая ворона, как известно, долго не живёт, а вот чёрным век отмерен изрядный. Если уж совсем по-простому, то у каждого прокурора есть свой начальник, а у каждого начальника – свой хозяин.

«Если не прокуратура, тогда что?»

Новый председатель выгнал сразу двух замов, оставил только его – последнего. Чёрт знает, какие мысли у того в голове. Молчит и словно не замечает. За месяц ни разу не вызвал на совещание. Уволит или оставит? В любом случае не посадит. Система своих не сдаёт. В этом тоже нет ничего страшного. Неприятно, но не страшно. Случилось что-то другое…

«Надо вспомнить, где был вчера и с кем. Сначала – где, потом – с кем. На работе? Нет. На работе вчера точно не был. А как же прокуратура? Прокуратура вообще ни при чём, всегда первой приходит на ум при любых неприятностях, реальных или надуманных. В чём же тогда закавыка?»

«Клиенты наехали? Вместо сорока этажей хорошим людям разрешили построить в центре города только двадцать. А они заплатили за сорок и денег брать назад не хотят. Требуют договор соблюсти. Ну и что в этом такого? На этих тоже управа найдётся. Дороже будут стоить, чем прокурорские, но есть, кому защитить. Срезанными этажами недовольны не те, кого надо бояться. Тогда что? Что или кто? Что? Где? Когда? А это уже про знатоков. Попробуем с другого конца – с кем?»