Марро Туратано

Книжная серия «Библиотека всемирной литературы»

Издательский дом «Вагриус»

Союз независимых авторов и издателей

© Юрий Бормотов

© Издательский дом «Вагриус», 2025

© Издательство «ГОСП», 2025

© Союз независимых авторов и издателей

Гергерт и его семья

Весной тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года в Гамбурге на семьдесят шестом году жизни скончался один из самых богатых людей планеты Эдуард Гергерт – владелец более десятка заводов пищевой и текстильной промышленности в семи странах Европы. Его четыре грузовых судна и два пассажирских лайнера бороздили водные просторы морей и океанов, принося ему огромный доход. После смерти Гергерт оставил завещание, в котором справедливо разделил всё своё огромное состояние между детьми. Часть наследства перешла в руки сыну Карлу, часть досталась незаконнорожденной в России дочери Ольге.

Отец Эдуарда барон фон Отто Фердинанд Генрих Гергерт был зажиточным человеком. Часть своей жизни он посвятил изучению Южной Африки. В начале девятнадцатого столетия в районном центре Штаде, что находился на земле Нижней Саксонии между Гамбургом и Куксхафеном, был широко известен сад барона фон Гергерта. Барон отправлял коллекции растений и насекомых в музей Штутгарта, за что был награждён орденом Вюртембергской короны, а Тюбингенский университет присвоил ему звание почётного доктора.

Весной тысяча девятьсот десятого года Отто Гергерт отправился в Южную Африку на корабле, предоставленном ему коллегой бизнесменом из Бельгии. На первом плане было посещение мыса Доброй Надежды. Он считал его самой южной точкой Африки, но, узнав о том, что это не так и что этой точкой является мыс Игольный, расположенный восточнее, загорелся желанием удостовериться в правдивости информации, полученной из источников географических данных о Южной Африке.

Во время похода по заливу Салданья-Бей вдоль берега Западной Капской провинции произошёл случай, который перевернул жизнь одинокого сорокапятилетнего учёного. Корабль держал курс на Кейптаун. Капитан дал команду причалить в порту Салданьи для пополнения запасов пресной воды и продуктов.

Барон фон Гергерт решил прогуляться по берегу. Недалеко от пирса, на каменистом выступе, сидела женщина, съёжившись и обхватив голову руками.

– Вам плохо? – спросил он, дотронувшись до её плеча.

На что она подняла глаза, полные слёз, и произнесла что-то на непонятном ему языке.

– У Вас горе?

Женщина вдруг протянула ему руку и разжала кулак. На ладони лежал алмаз зелёного цвета размером с каштановый орех.

– Тама у, – прошептала она и, схватив другой рукой его за ладонь, переложила туда алмаз. Потом поднялась и пошла, хромая на левую ногу, движением руки зовя за собой.

Отто отправился за ней, думая, что она просит о помощи. И не ошибся. Примерно через одну треть мили они подошли к скале, внизу которой находилась щель. Женщина легла на песок и протиснулась в неё, маня рукой за собой. Отто, с осторожностью вглядываясь вперёд, последовал за ней. Они оказались в просторном помещении, в дальнем углу которого протекала речка, но сырости не ощущалось. Удивительным было то, что проникающий сквозь трещину под потолком дневной свет отражался гладкими стенами, освещая всё вокруг. Посередине этой странной пещеры располагался островок, покрытый ярко-зелёным густым мхом. На нём сидела девушка лет двадцати пяти. Перед ней лежала квадратная доска с непонятными иероглифами, а на ней – алмазы синего, зелёного, жёлтого и чёрного цвета. Девушка пальцем передвигала их, словно шашки; увидев незнакомца, застыла. А женщина ушла к речке, вдруг что-то прокричала, упала на колени и застонала. Изо рта у неё хлынула кровь. Она указала пальцем на девушку, потом на Отто и бросилась в воду.

Девушка заплакала, поднялась на ноги, но тут же упала, словно обессиленная, вцепившись руками в мох. Оторопевший Отто, придя в себя, сначала бросился к речке, где кроме течения воды больше ничего не было, потом подбежал к девушке, поднял её, обнял за плечи и прижал к груди, чтобы успокоить.

– О, да ты вся дрожишь. Перепугалась.

Она подняла голову, и он обратил внимание на то, как красива эта кареглазая мулатка. Отстранившись от него, она прошла к речке и снова заплакала, махая руками по направлению против течения.

– Это была твоя мама? – спросил Отто, на что не получил ответа, а лишь взгляд мокрых недоумённых глаз.

Девушка указала пальцем на речку, потом на себя и на него.

– Она просила меня помочь тебе? – пытался он её понять.

– Дина, – снова указала она на себя, отбежала к зелёному островку, сгребла ладонями алмазы с доски и протянула подошедшему Отто, лепеча что-то на непонятном языке.

Он принял их и, разглядывая, проговорил:

– Откуда это у тебя, Дина? Они же настоящие.

Она, не понимая его, подняла доску и указала пальцем на иероглифы. Он от удивления вытаращил глаза; доска, оказывается, лежала на двух слитках золота. Поймав на себе его вопросительный взгляд, Дина снова стала указывать на иероглифы, переворачивать доску, на обратной стороне которой были нарисованы стрелки с точками. Она торопливо изъяснялась на своём языке.

– Если бы я тебя ещё понимал, – вздохнул Отто.

Он привёл богатую незнакомку на корабль. Она не отходила от него ни на шаг, словно собачонка привязалась. Даже спала на соседней кровати.

Встретившись в Кейптауне с этнографами, а потом посетив мысы Доброй Надежды и Игольный, барон фон Гергерт вернулся домой в Германию. Дина отправилась с ним, усердно начав изучать немецкий язык. А вот расписанную и разрисованную доску она хранила как семейную реликвию.

Находясь всегда рядом, барон и мулатка привыкли друг к другу и поняли, что влюбились. Даже значительная разница в возрасте не стала помехой. Через два года они поженились. А ещё спустя год у них родился сын Эдуард.

Когда Дина немного овладела немецким языком, смогла рассказать о себе. Отто поразился услышанному. Оказывается, она была дочерью вождя одного из племён народов коса, населяющих земли Капской колонии. По соседству жили зулусы, относящиеся к группе племён нгуни. Коса и зулу враждовали между собой. Отец Дины Мпата был богатым вождём. Он занимался добычей золота и алмазов. Так сложилось, что его женой стала женщина из белой расы, сбежавшая от одного рабовладельца, прибывшего по торговым делам из Северо-Восточной Африки. Этот тиран долго искал её, называя своей невестой. Но молодой Мпата влюбился в зеленоглазую красавицу по имени Зухра с первого взгляда. Он её надёжно прятал до тех пор, пока торговец не уехал.

Зухра, видя с какой нежностью и душевной теплотой темнокожий вождь относится к ней, дала согласие на предложение стать его женой. Люди племени сначала проявили недовольство по поводу появления белой женщины, да ещё и в качестве жены своего вождя, но вскоре смирились; уж очень счастливо выглядела молодая пара. Зухра родила девочку, которую Мпата назвал в честь своей бабушки Диной. Спустя два года у них ещё родился сын Двата, который потом погиб в восемнадцатилетнем возрасте во время нахождения на золотом прииске. Однажды ночью зулусы напали на лагерь золотодобытчиков, больше половины людей коса погибли. Позже Мпата ответным ударом разгромил налётчиков и захватил большое количество золота. Зулусы стали собирать войско, и Мпата покинул золотоносное место навсегда. Он увёл племя на юго-запад, к берегам Атлантического океана, где занялся добычей алмазов.

Мпате исполнилось сорок семь лет, когда на него нашла незнакомая болезнь. Он стал худеть, терять силы, еда стала выходить обратно, появился кашель с отхаркиванием кровью. Болезнь эта, скорее всего, была подхвачена при сбыте алмазов на одном из иноземных кораблей. Долго Мпата не протянул, слёг и однажды ночью умер. Заболела такой же хворью и Зухра. Новый вождь племени, посчитав неизвестную болезнь заразной и опасаясь её распространения, решил погубить больную вместе с её дочерью. Зухра и Дина сбежали, успев прихватить с собой немного золота и алмазов.

Мпата перед смертью успел раскрыть жене и дочери тайну своего богатства, передав доску с зашифрованными данными о зарытом в районе мыса Доброй Надежды кладе с золотом. А вот в пещере, где прятались женщины, хранились алмазы. Отто не мог тогда понять, почему Дина махала руками в противоположную течению речки сторону. Оказывается, там, вдоль ближней стены зияющей темнотой расщелины, было мелководье, которое вело к кладу.

Барон фон Гергерт был богатым и особой нужды в срочном поиске кладов не испытывал. Он решил оставить это до поры и до времени. Дина с ним согласилась.

Пролетели годы. Эдуард вырос. Отто видел в нём преемника своих научных трудов. Однажды сын заявил родителям, что влюбился. Его избранницей стала дочь известного в то время банкира из Мюнхена. Они познакомились во время его деловой поездки в этот город. Голубоглазая блондинка Виолетта покорила сердце двадцатидвухлетнего красавца. Родители влюблённых не противились их браку.

В Германии наступило время, когда к власти пришла фашистская диктатура, возглавляемая Адольфом Гитлером. Отец и сын Гергерты не были сторонниками этой идеологии. Нацисты стали требовать финансы для усиления немецкой армии. А когда Отто понял, что в Европе назревает война и Эдуарда обязательно призовут на службу, он решил оставить свой знаменитый сад в Штаде и с семьёй покинуть Германию. Эдуард согласился с решением отца; они с женой и двухлетним сыном Карлом отправились с родителями. Противник гитлеризма барон фон Гергерт не оставил нацистам ничего. Всё своё золото и драгоценности он вывез в Южную Африку, обосновавшись в Йоханнесбурге.

Эдуард занялся добычей железной руды, параллельно помогая отцу в научной работе по изучению и исследованию флоры и фауны Южной Африки.

Богатство Гергертов исчислялось миллиардами. Важную роль в этом сыграла семейная реликвия Дины-драгоценная доска с понятными только ей иероглифами и схемой на обратной стороне. Спрятанные её отцом клады с золотом и алмазами были найдены.

Однажды Отто и Дина отправились на автомобиле в соседний город Претория на встречу с учёными-флористами. Выехав за пределы Йоханнесбурга, они попали в автокатастрофу и погибли. Похоронили их на кладбище в Салданьи рядом с Мпатой. А спустя несколько месяцев Эдуард переехал в этот город, через порт которого производился экспорт добываемой им железной руды.

Европа после войны поднималась из руин. Германия после четырёхлетней оккупации советскими, британскими, французскими и американскими войсками разделилась на две республики. Начиналась новая жизнь. Эдуард решил посетить родину. Он отправился туда по Атлантическому океану на своём грузовом судне с железной рудой. Вернулся через месяц с радостной вестью для жены и сына: путь в родную страну для них открыт.

Немецкое правительство приняло миллиардера, оказавшего значительную материальную помощь своему народу. Он внёс в государственную казну половину своего капитала. А при открытии бизнеса ему никто не препятствовал и не мешал.

Казалось, всё складывалось удачно, по-новому. Но после пятнадцатилетней супружеской жизни в благополучную и счастливую семью вдруг неожиданно пришло несчастье: страшная неизлечимая болезнь подкосила жизнерадостную и подвижную Виолетту и через три месяца унесла в могилу. Бедняжка ушла из жизни, оставив мужа с повзрослевшим сыном Карлом.

Спустя три года Гергерт женился второй раз, но брак оказался неудачным. Его избранницей стала певичка из Эстонии Инесса. Она была значительно моложе его, и, по всей вероятности, ей приглянулись не доброта и внешность сорокалетнего Эдуарда, а его богатство. Инесса любила весёлые и шумные компании, поскольку множество поклонников её таланта уделяли ей огромное внимание. Гергерт часто отлучался из дома по делам бизнеса и торговли, иногда даже подолгу был в разъездах за границей. Молодая жена не скучала без него: устраивала различные вечеринки и банкеты, а иногда даже пропадала на несколько дней. Оправданием перед мужем становились её концерты в знатных заведениях Гамбурга и близлежащих городов. Но все эти так называемые гастроли должны были, конечно, иметь предел. А его как такового не было, поскольку Инесса имела свой порок – пристрастие к алкоголю. Каждое её выступление завершалось угощениями до упада. Эдуарду шли доносы о непристойном поведении молодой жены. Пришлось запретить ей покидать пределы виллы, а охране приказали контролировать каждый её шаг.

Он не раз задавался вопросом: «Нужна ли мне такая жена?»

Чувство любви к Инессе у него не появлялось, хотя она слыла красавицей сцены с приятным драматическим меццо-сопрано голосом. Выйти в свет с ней – было, чем погордиться, но только говоря о внешности. А внутренне она, как и он, не испытывала к нему нежных чувств. Они были совершенно разными людьми. И это сказалось однажды, во время очередной деловой поездки в Советский Союз, где он влюбился в русскую девушку.

А молодая алкоголичка в отсутствие мужа находилась как бы в заточении. Всё это время она проводила с очередной бутылкой шнапса или дорогого французского вина.

Однажды Гергерту донесли о том, что его жена завела роман с одним молодым служащим из охраны. Эдуард самолично хотел поймать парочку во время любовных утех, но не успел. За день до его прибытия из Лондона любовник тайно вывез Инессу ночью в багажнике автомобиля за пределы виллы, и они до утра веселились в одном из ночных заведений района Сан-Паули. Инесса, как всегда, напилась и на обратном пути сама села за руль. Скорость «Мерседеса» была за сто, когда на изгибе дороги она не справилась с управлением и врезалась в стоящий на обочине грузовик. Любовники скончались на месте аварии. Вот так Эдуард Гергерт в сорок один год дважды стал вдовцом.

Примерно за полгода до случившегося, как было уже сказано, Гергерт посетил Ленинград, где заключал контракт на передвижение своего пассажирского лайнера из Лондона через город на Неве в Нью-Йорк и обратно. В гостинице для иностранцев Эдуард познакомился с переводчицей Марией Власовой, с которой у него завязался роман. Марии было двадцать восемь лет. Бывшая жена морского офицера за шесть лет замужества не смогла родить ребёнка. Во время знакомства с Гергертом она была в разводе. Разница в возрасте не помешала ей влюбиться в высокого, стройного, широкоплечего немца с добрыми глазами. Богатый любовник в течение года несколько раз посещал Ленинград, чтобы встретиться с подругой, но однажды, в ноябре пятьдесят пятого года, встреча не состоялась. Гергерт получил информацию о том, что Мария Власова была обличена в связи с иностранцами, уволена с работы и выселена из Ленинграда; куда – никому не известно.

После смерти второй жены Инессы Эдуард пытался по различным каналам отыскать Марию, не жалел на это денег, но – безрезультатно. И лишь спустя восемнадцать лет его давний друг из бывших шпионов, работавший в СССР, передал ему секретное письмо от освободившейся политзаключённой, которая решила остаться неизвестной. В нём говорилось о том, что Мария Власова весной пятьдесят шестого года родила дочку, потом была арестована как иностранная шпионка, скончалась где-то в лагерях, а девочку воспитывала больная бабушка. Концовка письма его просто шокировала: «…Ольга Эдуардовна Гергерт проживает в Пскове».

Эдуард отправился в Россию, нашёл свою дочь и предложил ей переехать к нему в Германию. Но Ольга отказалась. Она по окончании школы устроилась работать на швейную фабрику, ухаживала за тяжелобольной бабушкой, готовилась к поступлению в институт. Ей словно по наследству от матери досталось увлечение иностранными языками, и она большую часть свободного времени просиживала над словарями. Ольга с одной стороны была рада тому, что у неё нашёлся отец, а с другой – боялась участи, постигшей её мать. Эдуард это понимал, и поэтому их родственные отношения оставались тайной. Он очень любил свою дочь за честность, ум и трудолюбие, материально помогал ей. А когда она после смерти бабушки поехала в Москву учиться, он, пользуясь своими связями в России, обеспечил ей полное благополучие.

Эдуард никому не рассказывал про дочь, но вот от сына не мог долго скрывать эту тайну. Карлу в то время было уже тридцать восемь лет. Он жил во Франции, на берегу залива Сен-Мало имел трёхэтажную виллу, а в порту покоилось у причала его исследовательское судно «Виола». Карл был океанографом. У него с детства проявилась любовь к морю. Он часто уходил в плавание на отцовских грузовых и пассажирских судах, много читал книг о морских приключениях и, будучи уже взрослым, однажды рассказал отцу про свои мечты о бескрайних просторах морей и океанов. Тот же хотел видеть в сыне преемника своего торгово-промышленного бизнеса, но перечить не стал, решив оставить его юношеские увлечения. И когда Карл пошёл учиться по этой стезе, отец не мешал ему, а в дальнейшем помог приобрести в Норвегии исследовательское судно и финансировал научные работы.

Карлу было двадцать три года, когда он посетил Париж. Ему надо было собрать команду для работы на судне, которое обещал купить отец. Он обратился к своему другу по учёбе в университете Жану Фриско. Карл будучи ещё студентом хорошо владел французским, а Жан – немецким, и они во время общения всегда находили общий язык. Жан с одобрением принял предложение друга вместе работать и пригласил его на вечеринку по поводу дня рождения своей сестры Жаклин. Та вечеринка нарушила зарок Карла, данный им в студенческие годы, – не думать о женщинах и полностью посвятить себя океанографии. Он влюбился в Жаклин: в течение полугода несколько раз приезжал к ней, писал письма, звонил и в один прекрасный момент сделал предложение. Молодая супружеская пара после свадьбы обосновалась во Франции.

Спустя год Жаклин родила сына, а когда малыш подрос, возглавила завод по изготовлению вина, принадлежавший её свёкру. Карл на долгое время уходил в плавание, а по возвращении целыми днями пропадал в лаборатории научно-исследовательского института…

Эдуард, разочаровавшись в сыне, надеялся своим преемником увидеть внука Пьера. Но тот больший интерес проявлял к отцовской работе. И вот однажды, когда Карл взял с собой на борт «Виолы» тринадцатилетнего сынишку, старик решил, что назрела тема для серьёзного разговора. Он вызвал сына в Гамбург…

Трёхэтажная вилла старика Гергерта, построенная по проекту талантливого архитектора, напоминала итальянское палаццо. Она была подобна зданию постройки эпохи Возрождения, но почему-то всё вокруг казалось постоянно новым, дышащим свежестью и современностью, впитавшей с пиететом красоту и щедрость подлинного барокко. Величественный фасад дома, облицованный лазурным мрамором, выходил арочными галереями на богатый сад. Просторный ухоженный двор дышал озоном водяной дымки, которой беспрерывно орошались изумрудные газоны. Ароматный запах цветов нежно разливался по всей террасе, расположенной на втором этаже виллы. Там, за столиком, сидели отец и сын. Внизу на сотни метров вокруг расстилался сад. Прямо под террасой переливался в лучах солнечного света бассейн, выложенный голубым кафелем. Дорожки по всему саду блестели чёрным мрамором, удаляясь в сторону озера Альстер. Выпив по бокалу французского вина, отец и сын закурили сигары. Оба молчали. Карл наблюдал за работой двух садовников внизу, а сам с внутренним беспокойством ожидал начала разговора. Он уже заранее знал, о чём пойдёт речь.

– Карл, сынок, – начал Эдуард, отложив сигару, – ты, наверное, догадываешься зачем я тебя вызвал.

– Да, отец.

– Ты прекрасно понимаешь, в каком положении я сейчас нахожусь. Я сказочно богат: успех и удача всегда сопутствовали мне. Мои дела и по сей день идут в гору. Продукция моих заводов имеет хорошее качество и пользуется большим спросом во многих странах мира. Взять, к примеру, это красное сухое вино из винограда «каберне Совиньон», что изготавливает завод под руководством Жаклин. Оно даже контрабандой уходит за океан. Я недавно узнал об этом.

Эдуард плеснул вина в бокал, отпил немного и, закрыв глаза, прошептал:

– Какое блаженство…

– Кстати, отец, а вот и сама Жаклин с Пьером. А кто это с ними?

Эдуард поднялся с кресла и посмотрел вниз. От дома по мраморной дорожке к беседке направлялись Жаклин с сыном и девочка лет десяти.

– А это Эльза, дочка моего механика Ганса. Его жена Кэт тоже работает у меня служанкой. Ганс раньше был моим водителем, а теперь отвечает за исправность автомобилей и ко всему этому ведёт контроль над всей сантехникой дома и этого участка. Они уже много лет работают. Однажды Ганс признался мне, что любит Кэт, и я им разрешил пожениться, даже выделил отдельную комнату над гаражом.

Жаклин обернулась и помахала рукой мужчинам. Пьер что-то рассказывал подружке, усердно при этом жестикулируя руками.

– Интересно, – улыбнулся Карл, – на каком языке они сейчас разговаривают?

– Эльза не знает французского.

– Ну, а мой Пьер неплохо осваивает немецкий.

– Значит, у них всё в порядке… Но мы отвлеклись от темы.

– Извини, отец.

– Я всегда гордился тобой, Карл. Твои достижения и открытия в области океанографии приносили мне только радость. Я никогда не мешал тебе заниматься любимым делом и считаю, что каждый сам должен выбирать в жизни свой путь. Мне уже шестьдесят, и хотя на здоровье пока не жалуюсь, но годы всё равно берут своё. Трудней становится вести дела одному. Сплошные поездки и перелёты изматывают. Раньше я хотел видеть тебя своим преемником, но когда родился Пьер – все мои надежды пали на него. А теперь я вижу, что и внук тоже устремляет взор в сторону океана. Мне становится тревожно… Карл, не вовлекай Пьера в свои дела, отдай его мне.

– Отец, я предполагал, что разговор потечёт именно по такому руслу, и всё обдумал. Давай не будем трогать Пьера, пусть он сам выбирает, как ты сказал, свой жизненный путь. Я немало полезного труда внёс в океанографию, а теперь готов всегда, везде и во всём помогать тебе.

Эдуард обнял сына:

– Спасибо, Карл…

– А следующую экспедицию в океан мы будем финансировать вместе с тобой, отец. И возглавит её Жан Фриско. Все свои дела я передаю ему – он согласен.

– Это хорошо… Ты молодец, Карл…

Эдуард хотел ещё что-то сказать, но не нашёлся. Он только молча наполнил бокалы вином и жестом предложил выпить.

– Сынок, присядь. У меня для тебя есть новость. Это очень важно.

– Я весь во внимании.

– Съездишь во Францию, уладишь свои дела, и мы с тобой поедем по Европе. Я покажу тебе все мои заводы, познакомлю с людьми, с которыми тебе придётся иметь тесные контакты, побываем в Америке. Но в первую очередь мы посетим Советский Союз.

– Зачем? Насколько мне известно – у тебя там нет заводов.

– Совершенно верно. Там у нас дела только коммерческого характера, и идут они неплохо. Но цель нашей поездки будет совсем по другому вопросу. Я тебя очень люблю и не хочу ничего скрывать. У меня есть дочь, она живёт в Москве…

У Карла округлились глаза.

– Её зовут Ольга, – продолжал Эдуард, – ей восемнадцать лет. Я тебе сейчас всё расскажу…

Он подробно изложил сыну историю девятнадцатилетней давности. Карл слушал, не проронив ни слова, дымил сигарой, иногда слегка улыбаясь. А когда отец достал из кармана фотографию дочери и протянул сыну, тот долго смотрел на неё.

– Добрый взгляд серых глаз подарил этой девочке, конечно, её отец…

– А всё остальное она получила от матери, – подтвердил Эдуард.

– Из этого следует, что мать тоже была красивая?

– Очень.

Эдуард протянул сыну фотографию Марии Власовой.

– Да, – шутливо сказал Карл, – я всегда говорил, что красивые женщины живут только во Франции и в Германии. Но теперь моя коллекция пополнилась ещё и русскими красавицами. Когда мы сможем ехать в Москву?

– После твоего возвращения из Франции…

– Франция подождёт. Я позвоню Жану, пусть сам готовится к выходу в океан.

– Тогда, сынок, завтра к вечеру мы будем с тобой в России…

Не стоит описывать подробности встречи в Москве. В роду Гергертов всегда царила атмосфера согласия: родители с пониманием относились к детям, те, в свою очередь, отвечали взаимностью. Такая традиция передавалась у них из поколения в поколение. Два дня отец, сын и дочь были вместе. Трудностей в общении между ними не возникло – Ольга хорошо владела немецким языком. Они колесили по Москве, любуясь её достопримечательностями. Карл уговаривал сестрёнку переехать в Германию:

– У нас с тобой, Ольга, такой прекрасный отец. Ты только посмотри, как он рад, как счастлив, когда ты рядом. Он так тебя любит. Ради такого отца даже я оставил океанографию, которой посвятил немало лет. Подумай, ведь у тебя кроме нас никого нет.

– Я тоже очень счастлива, что у меня есть отец и брат. Но не могу же я вот так сразу всё бросить и уехать. Мне надо закончить учёбу, у меня отличные успехи в изучении иностранных языков…

И Ольга дала Карлу обещание по окончании института переехать к отцу… Но покинула она Советский Союз лишь спустя десять лет. Во всех союзных республиках товары с заводов Гергерта пользовались большим спросом, и Ольга взяла на себя все хлопоты по коммерческим делам отца в СССР. Она часто посещала Германию, Францию, Италию, Польшу, побывала в Норвегии, Швеции, Финляндии… В двадцать пять лет она познакомилась с сыном капитана одного из пассажирских лайнеров, принадлежащих её отцу. Капитан Отто Роттенберг был близким другом Эдуарда Гергерта, а молодой Мартин Роттенберг занимался поставками товаров из Германии в Советский Союз. Когда Эдуард узнал о любовных отношениях дочери со своим коммерческим работником, он был не против женитьбы. Молодожёны после свадьбы обосновались в Москве.

Летом восемьдесят четвёртого года на подмосковную дачу Роттенбергов было совершено разбойное нападение. Мартина убили, а Ольга чудом спаслась, спрятавшись в гараже. Она была на пятом месяце беременности. Старик Гергерт не смог перенести случившегося и слёг с инфарктом, а дочери ничего не оставалось, как покинуть Союз и уехать в Германию.

Спустя два года с беднягой Гергертом случился второй инфаркт. Его грузовое судно, на борту которого находился товар на несколько миллионов долларов, затонуло недалеко от берегов острова Ньюфаундленд. Сначала вина полностью легла на капитана, которым являлся старший сын Отто Роттенберга Грэг. Но в ходе расследования, по показаниям двух из числа спасшихся матросов, выяснилось, что виноватым оказался штурман. На борту судна среди прочего товара перевозилась большая партия французских вин, ну и решил непосредственный помощник капитана немного расслабиться. Матросы видели его в штурманской рубке пьяным. Пока капитан был на отдыхе, штурман, неправильно ориентируясь по радиолокационной станции в густом тумане, подставил борт своего корабля под удар шведского теплохода. Один из матросов видел, как виновник столкновения сам выпал за борт, выстрелив себе в голову.

Старик Гергерт по просьбе Отто Роттенберга с трудом добился снятия обвинения с Грэга, но лишь с запретом на право судовождения.

Больной миллиардер не мог с прежним энтузиазмом вести свои дела, но всегда твердил, что со спокойной душой может умереть, зная, что дети останутся надёжными преемниками его богатства и бизнеса. У Ольги росла дочь Мария, окружённая полной заботой со стороны матери и дедушки. У Карла сын Пьер решил полностью посвятить себя океанографии и вместе с дядей Жаном занимался изучением водного мира.

Когда Гергерт-старший умер, всё его состояние, как нам известно, перешло по завещанию детям. Из года в год заводы продолжали работать на полную мощь, грузовые и пассажирские суда по-прежнему бороздили просторы морей и океанов.

И вот однажды…