Девчонки, погоны. Книга I. Парад

1

Парадные расчеты выстроились на площади. Девичьи коробки заняли свое место в общем строю, подравнялись они, и по команде командира батальона застыли девчата и замерли.

Томительное ожидание начала этого поистине грандиозного для многих действия, наконец-то, подходило к концу.

Еще одно мгновение, еще одна минутка, еще пару минут, и то, ради чего они все последние месяцы, не жалея своих девичьих ног, топали по плацу и брусчатке, свершится.

– Черт! Тысяча чертей! – выдавила Славка сквозь зубы.

Почувствовав неладное, девица из третьей шеренги скосила глаз. Так оно и есть! На левой стороне ее парадного мундира появилось темное, пока еще мало заметное со стороны, но угрожающе быстро расплывающееся пятнышко.

– Девчонки… катастрофа! – хлопнула она ошарашенно своими пушистыми ресничками. – У меня молоко потекло!

Не поворачивая головы, соседка сердито зашипела:

– Корова! О чем ты только думала?

– С утра надо было сцеживать! – послышался хлестким ударом голос справа. – Вечно от тебя одни проблемы!

– Я думала, девки, в казарме пересижу, не пойду я на Парад… – оправдывалась Славка. – Я даже не была запасной…

С утра еще ничто не предвещало приближающейся беды. Славка покормила дочурку и побежала в казарму. Думала Славка себе, что обернется она за десять-пятнадцать минут.

Старшая ее сестра Леся получила трехкомнатную квартиру в доме, который год назад построили на внутренней территории одного из городков их военного института.

Эта хата в трех минутах ходьбы до их казармы-общежития стала решением многих из тех проблем, которые возникли с того самого эпохального момента, как Леся неожиданно стала в курсе того, что ее жутко безответственная младшая сестренка оказалась вдруг в весьма интереснейшем положении.

Возмущенная до самой глубины своей души, подполковник Штерн безотлагательно устроила Славке показательную порку.

Она слов не выбирала и хлестала обидными словами свою младшую сестренку наотмашь:

– Допрыгалась же, одна идиотка! Догулялась, кобыла ты тупая и безмозглая! Я же тебя предупреждала, чтобы ты ни-ни! Чтоб никаких шашней с похотливыми и блудливыми козлами! Тебе давно, идиотка, не десять лет, сама должна хорошо понимать, что от беспорядочных половых связей не только триппер можно подхватить, но и ребеночка в подоле принести!

– Как будто бы ты Максимку от святого духа зачала! – всхлипнула Славка в отчаянии. – Я знаю, что твой сын не от твоего недоразвитого мужа, а ты сама – не святая Дева Мария! Тебе, сестрица, можно, а мне что, нельзя? – выпалила она.

Лучше бы Славка стоически промолчала, а так ей пришлось пройти через все чертовы круги ада…

Столько всякого пришлось Славке перетерпеть за этот год. Она на подходе к казарме даже всхлипнула, шмыгнула своим носиком, но постаралась взять себя в руки и открыла дверь в их общагу с самым беззаботным выражением на своем очаровательном личике. И тут ее с ходу огорошили, словно ушатом холодной ключевой водицы с ног и до головы окатили:

– Славка, курсант Шевчук, бегом напяливай парадный мундир! И пулей лети, девка, на построение!

– Чё случилось? – моргнула Славка испуганно. – Я же не в расчете! У меня дитя грудное на руках!

Глядя себе под ноги, дежурная по роте развела руками:

– Королева Марго приказала! Запасных не хватает!

– Полный писец! – выдохнула Славка в отчаянии.

Пришлось срочно надевать мундир, бегом сооружать прическу. Лучшие подружки встретили ее появление своими сочувственными взглядами. И вот случилось то самое, чего Славка подспудно ждала и одновременно жутко боялась. Она оловянным солдатиком стоит на площади в строю парадной коробки и покорно выслушивает едкие замечания ближайших подруг.

– Индюк тоже думал! – шипела Ника.

– Да в суп попал! – поддержала свою сестру Вика.

Попав под ожесточенный перекрестный огонь, бедная девушка с ног до головы покрылась холодящей испариной. Крупные капельки панического пота потекли по изгибу спины. Коленки сами по себе начали подгибаться.

– Принесла дитя в подоле! – шипели слева.

– Мало тебя мадам Штерн песочила! – ворчали справа.

– Другую давно бы на гражданку погнали!

– Пользуешься тем, что Мадам твоя…

– Дашка, больше ни слова! – ощетинилась Славка. – Об этом никто не должен же знать! Ты что, подруга, забыла?

Увесистый тычок в бок деятельно помог кое-кому вмиг восстановить зияющие провалы в памяти, разом провести все границы между дозволенным и навсегда запретным, а Кристина, озадаченно моргнув, оперативно нашла выход, скомандовала:

– Девки, носовые платки к осмотру!

Девчата быстро извлекли из своих карманов свернутые вчетверо белые платочки. Собрав их, Костенко прошипела Славке:

– Пихай все в лифчик! Быстро! Сейчас начнется!

Заслышав в своей шеренге неуставную, вконец подрывающую дисциплину и весь порядок суетню, правофланговая девушка скосила в их сторону сердитый глаз, зло зашептала:

– Стоять смирно, кобылки! Дышать через раз! Иначе я вам всем в казарме марафон на выживание устрою!

Командующий провел своим пальцем по микрофону, и тут же громкоговорители оглушительно щелкнули, ударили по ушам и заставили всех вздрогнуть, подтянуться и напрячься.

– Парад, смирно! – разнесся бодрящей инъекцией голос из установленных по всей площади динамиков.

Вымуштрованные до автоматизма линейные качнулись вперед и, плавно ускоряясь, зашагали, волнительно затрепетали флажки на штыках их парадных карабинов.

– Эскадрон, шашки наголо! – отчеканила вполголоса Ника, хищно прищурила левый глазок.

– Полковые лошади, хвосты подобрать! – вторила Вика своей сестре-близняшке.

Командующий парадом чеканил каждое слово:

– На одного линейного дистанции!

Вдоль всей площади, как оловянные солдатики, глядя прямо перед собой, вышагивали линейные, замирали каждый возле своего квадратика, одновременно поворачивались они в сторону строя, дико вытаращив глаза, застывали неподвижными истуканами.

– Первый батальон… прямо! – разливался звонким набатом голос командующего парадом. – Остальные… направо!

Вика снова не удержалась и, дублируя на свой лад команду из динамиков, озорно фыркнула:

– Первая кобыла прямо, остальные… направо!

Весь строй, как один человек, единым натренированным целым повернулся в сторону движения.

– Шагом… – рявкнул оглушающе генерал-лейтенант.

– Рысью… марш! – подхватила и вставила Ника.

И пошло-поехало! Первая коробка поплыла к трибуне, по ходу она выравнивалась, набирала нужную дистанцию между шеренгами, сокращала до минимума интервалы.

– Выше коленки! – выкрикнула отрывисто ротная.

Дожидаясь своей очереди, девчата вышагивали на месте. Они высоко поднимали коленки, задорно подбрасывали подолы своих укороченных юбок, задирали вверх свои подбородки.

– Носочки тяни! – подстегнула их старание очередная команда. – Молодцы, девчонки! Так держать…

Не зря они столько времени учились тому, как следует эффектно вышагивать, будто играючи гарцуя на плацу, производя неизгладимое впечатление на мужиков, что с удовольствием и охотно глазели на доселе невиданное зрелище. Одно дело, когда маршируют солдатики. Вполне для всех привычное занятие. И совсем другое дело, когда идут в едином строю юные и пышущие здоровьем девчата.

Сводный оркестр бодро исполнял строевые марши, красивым полушагом они достигли правого края площади, повернули по команде налево, двинулись на исходное положение.

– Правое плечо… вперед! – скомандовала Штерн.

Левый фланг притормозил, маршируя на месте, в то же самое время правофланговые полным шагом огибали дугу, разворачивая всю парадную коробку. Вытянув свои гордые подбородки вперед, юные девчонки четко работали руками, парадные белые перчатки отчетливо фиксировали каждое их движение.

– На месте! – приподняла комбат правую руку вверх.

Впередиидущая коробка уже медленно удалялась, а они все еще топтались, томительно выжидая своей очереди.

– Прямо! – рубанула Штерн воздух решительной рукой.

– И понеслась! – выдохнула Даша Чиж.

На одном выпаде девчонки все одновременно шагнули вперед, усердно затопали ножками. Послышались выкрики:

– Девки, не посрамим нашу мать-командиршу!

– Покажем мужикам, на что способны гетеры мадам Штерн!

– Животы втянуть! Титьки к бою! Корму подобрать!

– Равнение, кобылки, держать, равнение!

– Катька, придержи своих ломовых лошадей!

– Середина отстает, поддать, кобылки, аллюра в три креста!

– Девки, коси глазом влево-вправо!

– Ровнее держи строй, ровнее! Трибуна близка!

Возле предпоследнего линейного Штерн задорно выкрикнула:

– Счет!

Через шаг девчата вздернули вверх свои безмерно и без того напряженные подбородки, всей грудью протяжно выдохнули:

– И… раз! И… два!

На счет «И… два» все девчонки одновременно повернули головы вправо. Одни лишь правофланговые пялились прямо перед собой, уставившись в затылок впередиидущей подруги. Сотни девичьих глаз напряженно смотрели на трибуну.

Женские коробки произвели настоящий фурор. Стоя, им громко аплодировали. Щелкали фотоаппараты, зрелище, доселе невиданное и тем паче восхитительное, снимали на все телефоны. Камеры брали возможно крупный план, а они все шли и шли, и, казалось, что конца и края не будет гостевой трибуне, за которой-то и замаячит заветная и долгожданная свобода, наконец-то, последует освобождение от груза обременительной и тяжкой ответственности.

– Счет! – скомандовала Штерн повеселевшим голосом, подвела тем самым черту под самым ответственным этапом прохождения торжественным маршем вдоль гостевой трибуны.

– И… три! – выдохнули с облегчением девчата.

Им оставалось прошагать метров сто до конца самой площади, совершить легкую прогулку до военного городка.

А потом они быстренько сдадут парадную форму, приведут все в порядок, получат отпускные билеты. И свобода!

– Есть! – рубанул восторженно воздух своей радостной рукой подполковник Шпак. – У них все получилось!

Девчата его не подвели. Он свою задачу выполнил, он со всем справился, не подвел он их Зама министра…

А было времечко, когда не все казалось им столь радужным и счастливым. Еще полтора года назад вся затея с парадом многим представлялась исключительно невыполнимой утопией.

Вхожие в самые высокие кабинеты досужие языки болтали, что все началось с перехваченного их собственными же спецслужбами одного приватного разговора их собственного же Президента страны с их собственным же Министром:

– Генерал, мне тут на днях шепнули, что русские, мол, хотят показать на ближайшем параде новые танки.

– Господин Президент, по данным нашей разведки, их новый танк Т-14 «Армата» будет готов через пять-шесть лет!

– А когда мы увидим наш новый танк?

– Боюсь огорчить вас, господин Президент!..

– Не продолжайте, генерал! Я в курсе, что за последние десять лет наши заводы выпустили восемь танков советской разработки!

– У нас был, господин Президент, хороший контракт с арабами на поставку им большой партии танков…

– И?

– Одним из их требований стала комплектация боевой машины орудием по стандартам НАТО.

– И?

– Одно наше предприятие смогло, разработало новую пушку. Они даже наладили серийный выпуск.

– И?

– Раньше мы получали танковые стволы из России.

– И?

– Наша же пушка выдерживала не больше сотни выстрелов, требовалась замена орудийного ствола. Контракт сорвался.

– Ясно! Облажались по полной! Наложили в штаны!

– Мы тут, господин Президент, оказались заложниками наших же санкций против России!

– За правое дело мы все пострадали! А что с самолетами? Наше КБ Антошина считается одним из лучших в мире!

– Должен огорчить вас, господин Президент!

– Снова нам русские дорогу перешли?

– Нет, господин Президент! Нас в очередной раз кинули наши друзья и союзники с Запада!

– Нет, не верю, генерал, ни одному твоему слову!

– Нам сперва обещали золотые горы! Совместное предприятие и баснословные контракты!

– И?

– Мы передали нашим друзьям разработки и технологии по нашему перспективному широкофюзеляжному самолету.

– И?

– Они наглым образом кинули нас. Недавно Airbus выпустил новый самолет, как две капли воды похожий на наш! Больше о совместном проекте наши друзья не говорят, даже не заикаются!

– Опять у нас кругом двадцать пять! Танка у нас нового – нет! Самолета перспективного – нет!

– Ну…

– Хоть что-то мы можем показать на Параде и утереть нос этим чертовым русским?

– Я думаю…

– Думают, генерал, когда есть, чем и о чем думать. Я же тебя держу, чтобы ты не думал, а дело свое делал!

– Ну…

– Есть сведения, что русские готовят бомбу!

– Бомбу?!!

– Они, говорят, хотят выпустить на Красную Площадь женскую коробку. Через несколько лет. У китайцев девки уже давно шагают на парадах. Хорошо шагают!!

– Ну…

– Теперь у русских появится крутая фишка!

– Ну…

– А мы переплюнем их! Не одну, а несколько коробок!

– Ну…

– И через год!

– Ну…

– Одну коробку от МВД.

– Ну…

– Одну коробку пусть готовит Служба Безопасности!

– Ну…

– Одна бабская коробка, генерал, от тебя…

На календаре зима, а за окном подержанного авто шел дождь, нудный и нагоняющий тоску, дул ветер, промозглый и леденящий душу. Погода отнюдь не баловала, словно давала ему знак, что не время еще расслабляться и пребывать в радужном и наполненном безосновательной эйфорией состоянии.

Анонсируемый в путеводителе новенький и добротный асфальт закончился едва ли не на выезде из районного центра, куда майора занесло по самым неотложным служебным делам.

Разбитая вдрызг щебеночная дорога густо и щедро пропиталась влагой и, как потасканная тяжелой жизнью губка, вконец раскисла. Видавшее виды авто кидало из стороны в сторону, от одной глубокой колдобины к очередной рытвине. Движок застучал, почуяв неладное, Шпак глухо простонал:

– Нет! Только не сейчас! Только не сейчас! Ну, прошу тебя! Еще парочку каких-то несчастных километров протяни! И мы сразу едем с тобой на СТО! Клятвенно обещаю тебе…

Несмотря на все его проникновенные увещания, двигатель катастрофически терял свои обороты, метров через сто оглушительно чихнул и, более не желая продолжать свои агонизирующие мучения, окончательно заглох.

Авто прокатилось немного и замерло, наткнувшись передком на невидимую человеческим глазом преграду. Полный капут.

– Проклятье! Черт! В самый неподходящий момент! – стукнул майор по рулевому колесу и матюгнулся.

Заперев дверцу, мужчина окинул машину тоскливым взглядом и зашагал в сторону города. Наверное, в тот самый день от майора отвернулись все его прежние ангелы-хранители.

Возле встретившейся по пути автобусной остановки простоял он тупо полчаса, пока пацан на велосипеде не прокричал ему издевательски сквозь пелену дождя:

– Зря ожидаете, дядечка!

– Чего так? – поморщился болезненно Шпак.

– Автобус у нас второй год не ходит! – щерился шкет.

– Засада! – ругнулся майор. – Куда ни кинь, всюду клин!

Тяжело вздохнув, он зашагал дальше. То, что из салона его автомобиля казалось вполне досягаемым и даже невероятно близким, на деле легко опровергалось собственными ногами.

Проклятый парадокс жизни. За рулем авто Шпак добрался бы до города максимум минут за пять. Пешком же он потратил на ту же самую дорогу не меньше часа…

Его давно уже ждали, он сильно запаздывал. Начальство эдакого пренебрежения к собственной персоне у них не любило.

– Майор Шпак, и где тебя черти до сих пор носили? – хмурился недовольно моложавый и щеголеватый на вид полковник, он исподлобья глядел на вошедшего майора, всего в темных и мокрых подтеках от дождя.

– Выполнял я ваше срочное задание, господин полковник! – изобразил Шпак мастерски на лице ревностное служебное рвение. – Тачка приказала долго жить. Пришлось мне на своих двоих до города топать. Грязь, слякоть, нелетная погода…

– Вызвал бы такси! – хмыкнул полковник иронично.

– Как же, вызовешь! – вздохнул майор. – Услуга платная и вовсе недешевая. А мои финансы давно поют тоскливые романсы…

– Да, на оборотня в погонах ты явно не тянешь… – пошутило высокое начальство, смягчило тон их разговора. – К тому же, по нашим сведениям, ты все гроши, непосильным трудом заработанные, тратишь на баб. Потому и нищ ты, Шпак, как церковная мышь!

– Грешен, не скрою… – потупил майор свой виноватый взор.

Начальственный перст нацелился на его грудь:

– Вино ты пьешь без меры, ведешь аморальный образ жизни, жалобы на тебя из общаги сплошным потоком идут!

– Зачем меня вызывали? – решил прервать отеческий нагоняй со стороны начальства и, не испрашивая позволения, бодро шагнул майор к удобному креслу в самом дальнем углу кабинета.

– Дело есть! – заиграла интригующе на губах у полковника таинственная улыбка. – Задание государственной важности!

– Даже так! – хмыкнул скептически Шпак.

– И никак иначе! Стоит на контроле у Министра! А тот напрямую отчитывается перед Президентом! – проникся шеф и сам весь важностью оглашаемых им сведений. – Ты и представить себе…

Решив чуть подыграть, закатывая подобострастно свои глаза и переходя на заискивающий шепот, майор патетично изрек:

– И не продолжайте! Я уже полностью раздавлен!

Выдерживая томительную паузу по Станиславскому, начальство ловко извлекло из глубины потайного шкафчика бутылку импортного коньяка и две пузатые хрустальные рюмки. Бутерброды с красной лососевой икрой, не говоря даже уже про черную, осетровую, в виде закуски, видимо, к импровизированному застолью не предполагались. Но и тут Шпак особо не расстроился. И без закуси дело пойдет. Пока майор пытался настроить себя на позитивный лад в свете свершающегося на его изумленных глазах поистине исторического события, полковник после недолгого и, видать, нелегкого раздумья извлек из выдвижного ящика стола раскрытую уже плитку шоколада и посильно разнообразил накрытый им стол.

– Вот и закуска прилетела! – усмехнулся скупо майор.

Ему на мгновение показалось, что все обстоит еще хуже, чем он себе представлял в самых своих смелых фантазиях. Если его скупое руководство пошло на этакие немыслимые жертвы, то…

– Наверху, майор, решили, что на очередном Параде в честь Дня Независимости должны вышагивать и женские коробки!

Поначалу Шпак подумал, что ему просто послышалось и он сам себе мысленно вообразил поистине невообразимое.

– Наше Министерство должно подготовить за полтора года одну парадную коробку… – уточнил полковник.

– И? – подался Макс всем корпусом вперед.

– Ты должен возглавить это самое безнадежное дело!

– Я? – не стал скрывать Шпак своего вящего изумления.

– Да, ты! – сиял полковник медным пятаком.

– Чему или кому я обязан столь высокой чести? – осознал Макс вполне, что он влип по самые помидоры.

– Зам министра лично одобрил твою кандидатуру…

Почесавшись в затылке, майор ладонью согнал со своего удрученного лица донельзя прокисшее выражение. Лишь с трудом он смог выдавить из себя вполне соответствующую данной ситуации довольно банальную фразу:

– И что мне с этим делать?

– Снимать штаны и бегать! – сострило начальство.

– А если серьезно? – сощурил Макс свой левый глаз.

Важно надувшись, полковник протянул ему папочку:

– Для начала ты ознакомься с проектом Приказа. Тебе даются три дня для уяснения общей задачи и подготовки твоих предложений по первоочередным задачам!

– Обалдеть просто и не встать, как они все круто придумали! – потянулась сама по себе к затылку правая рука майора.

Начальство сделало вид, что не заметило его скепсиса:

– Времени в обрез! Завтра в 9.00 ты доложишь нам свои первые соображения. Папку после ознакомления отдашь моему помощнику. Приказ секретный, записан он на меня. Не мне тебе говорить, что пометок нигде не делать. Все храни в голове. И держи до поры и до времени свой язык за зубами!

– Не дурак! – сдавил Шпак пальцами раскалывающиеся от пульсирующей боли виски.

Показывая на выход, полковник расплылся в улыбке:

– Конкретно и по пунктам поговорим завтра. Свободен!

– Почему, черт, именно я? – остановился майор возле самой двери и прищурил глаз. – Что, никого другого крайнего, что крайнее меня, больше не нашлось?

– Ты у нас… что кончал? – сощурилось начальство.

– Военный институт Сухопутных войск, – моргнул Макс.

– И какой факультет? – осведомилось с ехидцей в голосе его непосредственное начальство.

– Десантный… – пожал майор непонимающим плечом.

– Кем ты пахал до нашего Управления?

– Командиром роты курсантов.

– Вот потому-то, Грач, тебе и флаг в твои руки! – забулькало начальство победно торжествующим смешком.

– Ага, большой и толстый! – буркнул майор недовольно, небрежным толчком закрывая за собой дверь.

Хотелось ему сказать что-то про большой и красный флаг, но он вовремя остановил себя, понял, что его в этом кабинете не поймут в свете ярой борьбы со всем коммунистическим.

Не отходя от кассы, в приемной шефа Шпак пробежался глазами по секретному документу. Еще по первой же страничке он для себя уяснил, что ему всучили в руки банальную отписку. Умненькие и хитренькие дяденьки в больших погонах произвели на свет формальную заготовку, в которую ему предстояло кучно внести животворящую массу, нарастить пустой скелет мясом, из ничего сделать конфетку. Хорошая подстава, качественная…

Ретивый помощник полковника бдительно следил за тем, чтобы майор, упаси Бог, не сделал записей в своем блокноте и не вынес на улицу секреты невероятной и особой важности.

– Ну, я пошел… – шлепнул небрежно Шпак папкой перед носом капитана. – Смотри, не потеряй! Выгонят твоего шефа с работы, и ты теплое местечко потеряешь, пойдешь небритыми солдатиками в поле под дождем командовать.

– Чур меня! – перекрестился помощник истово, так как большего наказания для себя представить он и не мог, потому с еще с большим рвением принялся упрятывать драгоценную папочку в железный сейф от греха подальше, чтобы заклятые враги ее не сперли.

А то, что враг не дремлет, он знал наверняка. Кругом шныряли агенты московских спецслужб. Именно из-за них в их стране все было ужасно плохо. Во всем была виновата Россия…

Майор покинул здание Управления не через парадный вход, а вышел во внутренний дворик. Дождь и не собирался переставать и по визуальным наблюдениям даже усилился.

– У природы нет плохой погоды… – изрек философски Шпак и зашагал в сторону автопарка, укрываясь от моросящего дождя под навесом, все-таки дождался своего давнего приятеля.

– Опять? – улыбнулся долговязый автотехник при виде Шпака. – И недели не прошло с прошлого раза…

– Не опять, Гера, а снова! – вздохнул майор.

– Продай ее, – кривил губы в усмешке капитан Вайда, – и забудь про нее, как про кошмарный сон.

Глянув на хорошего друга вконец расстроенными глазами, Макс кисло поморщился, тяжело вздохнул, пожаловался:

– Легче мне, Гера, эту машину, наверное, на свалку оттащить, чем это старье кому-то впарить и продать!

– Ладно, Грач, давай мне свои ключи. Притащим, посмотрим, починим. Но ничего заранее не обещаю…

Махнув рукой на прощание дежурному по парку, Шпак вышел через въездные ворота и оказался на боковой улице. Прошагав метров двести, он повернул направо…

Молодая еще женщина с новенькими погонами майора военной прокуратуры машинально поглядывала в окошко служебной машины. Улица за улицей, поворот за поворотом настолько утомили ее, что она протяжно зевнула. И вдруг ее до той поры безучастный ко всему взгляд уперся в знакомую спину устало шагающего по проспекту одного не совсем безразличного ей человека с погонами майора.

– Грач, садись, подвезем! – пригласила она, и Шпак на этот раз даже не стал отказываться по причине собственной безлошадной его действительности и подвижной несостоятельности.

– Если вас оно особо, мадам, не затруднит…

Удобно устроившись на заднем сиденье, Макс устало откинулся, собрался на мгновение-другое сомкнуть свои глаза, чтобы немного вздремнуть, как в зеркальце заднего вида он вдруг поймал лукавый женский взгляд. Поначалу Макс никак не мог сообразить, что именно смутило его. А потом до него все же дошло.

Это была Мила, которую он хорошо знал, и в то же самое время это была и не она. Словно бы ее подменили. Точнее, подменили ее лицо, произвели мастерский фотошоп. Местами что-то на ее личике добавили, местами что-то точечно вырезали. И вышло оно изумительно хорошо!