Томас Бейтс. Тайна забытого имени

Пока, нормальная жизнь!

Привет, я Томас Бейтс. Сегодня мне исполняется четырнадцать. И знаете, если вы живете во Втортауне, для вас это число вряд ли будет счастливым (ну, если вы, конечно, не полностью отчаянный любитель экстрима). Ведь именно с четырнадцати лет здесь заканчивается спокойная жизнь.

Из-за волнения я не спал почти всю ночь. На часах 5:29. Еще минута и… Да, я появился на свет в 5:30 утра 31 августа.

Сев на кровати, оглядел комнату. Сколько воспоминаний связанно с этим местом. Маленькая комнатушка прямоугольной формы, заставленная всяким барахлом, так и напоминала мне о прежних беззаботных временах. Сколько бы я тут ни убирался, хотя признаюсь, такое случалось довольно редко, здесь всегда был беспорядок, такова уж моя натура.

Слева от окна стояла вечно перебуробленная кровать, над ней – покосившаяся книжная полка, об которую можно нехило так ударится головой (я это не понаслышке знаю). Справа – небольшой угловой шкаф, а рядом с ним на стене – запыленное зеркало. Придирчиво окинув слой пыли взглядом, я даже подумал было устроить уборку, но быстро выбросил эту затею из головы.

Откинув со лба черные волосы, я заставил себя подняться с кровати, затем быстро натянул джинсы и футболку и спустился вниз по крутой деревянной лесенке, благоразумно пропустив предпоследнюю, вечно скрипящую ступеньку.

На первом этаже, как и на втором, была только одна комната, разделенная на кухню и спальню мамы тоненькой занавеской. Да, с шумоизоляцией туговато…

Кухня у нас довольно маленькая, но маме, несмотря на все трудности, удавалось создавать на ней немыслимые шедевры кулинарии (я не преувеличиваю!), конечно, когда это позволяли обстоятельства, а случалось такое крайне редко. Быть может, вам покажется, что мы живем бедно, но такая жизнь вполне привычна для Втортауна.

Я по обыкновению выпил стакан холодной воды, приятно увлажнившей сухое горло, и вышел из дома. Солнечный свет на секунду ослепил меня. Я пожалел, что забыл прихватить солнцезащитные очки. Понадобилось время, чтобы ярко-зеленые, изумрудные глаза привыкли к освещению. Передо мной молчаливо раскинула свои объятья одна из многочисленных идентичных улочек Втортауна.

Втортаун – маленький городок, окруженный редкими лесочками и широкими пологими холмами. Все улицы города похожи как две капли воды, поэтому приезжим заблудиться здесь – раз плюнуть.

На каждой улочке, по двум сторонам от дороги, расположены однотипные двухэтажные домики. В каждом из таких домов живет одна семья. Все здания огорожены низенькими, зачастую совсем непривлекательными, покосившимися заборчиками.

Центром города является большая округлая площадь. По всему ее ободу стоят статуи и памятники, а в середине находится крошечная сцена, перед которой располагаются лавочки. Это место используют для городских собраний.

Но не все так просто, как кажется на первый взгляд. Втортаун так и назвали, потому что он, как о нем привыкли говорить, второсортный. Люди, живущие здесь, всегда вторые, будто бы подпорченные.

Так воспринимают нас в Главграде – Главном городе, городе технологий. Честно, мне порой кажется, что это город психов. В нем постоянно проводят леденящие душу эксперименты и опыты.

Ученые Главграда зашли так далеко, что стали создавать разных тварей для защиты города. Они скрещивают ДНК людей и зверей, выводя невиданных существ, которые преследуют в кошмарах даже самых отважных и отчаянных смельчаков. Встреча с такой зверюшкой равносильна объятиям со смертью.

Главная цель Главградцев – создание сильнейшей армии. Вы спросите: «Для чего?». Жители Главграда ответят: «Для вашего же блага». Это их привычный ответ на все случаи жизни. Никто не знает, для чего такая осторожность.

Город расположен недалеко от нас, но добраться туда можно лишь на самолете. Главградцы соорудили такую защиту, что по земле проникнуть в столицу практически невозможно. Они боятся атаки с нашей стороны, хотя, признаюсь честно, вряд ли у нас есть хоть какие-то шансы. Наверное, воины Главграда давно могли бы истребить нас, но им нужны мы.

Мы – одаренные подростки. Нас также называют избранными или подростками с даром. И нет, мы ничем не больны, как вы могли подумать, однако Главградцы именно так и считают.

Во Втортаун отправляют семьи с такими детьми, как я. Нас боятся держать в Главграде, хотя твари, которых выводят в столице, намного опаснее.

Втортаун изначально не существовал. Все жили в Главном городе и близлежащих окрестностях. Но около сотни лет назад Главградские ученые, имея неограниченную свободу исследований, ставили безумные, не поддающиеся контролю опыты, дойдя до того, что создали так называемый дар. Хотя в Главграде его считают вирусом и чем-то вроде позорного клеймо.

В общем, ученые (по моему мнению, абсолютно некомпетентные) случайно выпустили дар из лаборатории (а их еще профессионалами называют!). Он «заразил» некоторых жителей. «Зараженные» открыли в себе новые невероятные способности. В фантастических фильмах таких людей назвали бы супергероями.

Кто-то мог стрелять кислотой, кто-то – читать мысли, а кто-то – видеть дату смерти других людей. Но Главрадцам это не понравилось. Они увидели в одаренных угрозу, подумали, что те нападут на них.

И их страх вполне оправдан. Многие из нас стали обладать такими дарами, что с легкостью сравняли бы Главград с землей. Поэтому, пока избранные не взбунтовались, Главградцы быстро и без особого старания построили Втортаун и отправили сюда «зараженных». Здесь одаренные создали семьи и, как говорится, жили долго и счастливо. Но дар стал передаваться их детям.

Конечно, дар детей может быть таким же, как и у родителей, но чаще всего он мутирует и отличается. Главградцы не ожидали такого. Тогда они построили в окрестностях Втортауна школу для одаренных. В ней нас учат сдерживать эмоции и раскрывать свои способности. Поэтому в четырнадцать лет подростков с дарами отправляют на обучение в школу, так как именно в этом возрасте обычно открываются наши способности.

До поступления мы получаем образование дома от наших родителей, чаще всего неодаренных, или же в маленькой школе, находящейся в городе. Вот только работает она редко, да я и не помню, когда на двери этого здания висела табличка «открыто». Мало кто из учителей Главграда согласится жить среди одаренных, да еще и преподавать в нашей школе.

У каждого в семье один родитель – «обычный», второй – одаренный. Власти Главграда четко следят за тем, чтобы у ребенка не было двух избранных родителей. Даже есть закон, запрещающий двум одаренным вступать в брак, да и вообще находится в каких-либо романтических отношениях. Дети от такого союза рождаются невероятно сильными. А власти страшатся этого.

Но это еще не все. После обучения у избранных есть только один путь – работать на Главградцев, иначе тебя вряд ли оставят в покое. Если одаренный не соглашается работать в Главном городе, на него объявляют охоту, так как оставлять избранных без присмотра опасно.

У моего отца был дар. По рассказам мамы, он мог затуманивать разум любого человека или существ, умел проникать в сознание и путать мысли других людей. Отец был очень сильным одаренным. Но его сил не хватило на то, чтобы пойти против Главграда. В тот день он устроил бунт во время вылазки в столицу. Все прошло бы удачно, но его подставил его друг Кевин Брукс. Его имя я запомнил на всю жизнь. Этот гнусный предатель рассказал о планах отца воинам Главграда, они арестовали его, и больше вестей об отце не было.

Я ненавижу Брукса, хоть и не видел его ни разу, а если бы и увидел, вряд ли смог бы удержаться и не врезать по его мерзкой роже. Когда я слышу его имя, то весь вскипаю от гнева. Из меня будто хочет вырваться огромный дикий зверь. Именно поэтому в нашем доме мы с мамой стараемся не упоминать этого… человека.

И знаете, наверное, я самый «везучий» в этом мире, ведь главная шишка в школе избранных никто иной, как КЕВИН БРУКС. Его отправили туда, за его «заслуги», за то, что он предал отца. Теперь он директор в школе и докладывает обо всем Главградцам.

Я пнул лежащий у моих ног камень. От осознания того, что я буду учиться у этого подонка, меня начало трясти от злости. Чтобы избавиться от навязчивых мыслей, я решил прогуляться по городу.

Солнце уже взошло. Я не спеша добрел до площади. Сейчас здесь не было ни души. Люди обычно приходили сюда к полудню, чтобы обменяться свежими новостями и послушать сплетни о Главградских звездах.

Я приблизился к одной из статуй. Это был памятник какого-то важного мужчины из Главного города. Он был в смокинге, плотно прилегающем к его упитанному, пивному животу. Этому парню стоило бы поискать в словаре значение слова «спорт». Хотя, какая разница? Меня это вовсе не волнует. Я стал презирать Главградцев после потери отца.

Уже собравшись возвращаться домой, я почувствовал легкий толчок в спину и обернулся. Ну, конечно, это был Майкл Крафт – высокий парень со светлыми кучерявыми волосами и голубыми, как чистое небо, глазами. Он улыбнулся, хотя я физически ощущал волнение, исходящее от него.

Мы с Майком лучшие друзья с самого детства. Он живет в полной семье, делит комнату с младшим братом. Его мать – одаренная. Она работает на Главград, поэтому подолгу уезжает из города. Ее дар не очень сильный, но полезный. Она может выявить любое заболевание, просто взглянув на человека. Отец Майка увлекается сыроварением, у него даже есть небольшой ларек в городе.

Майку недавно исполнилось четырнадцать, и мы вместе будем поступать в школу.

– Тебе пора перестать сбегать из дома. Ты становишься слишком предсказуемым. Я готов был поставить все на то, что встречу тебя здесь, старина, – сказал парень чересчур жизнерадостным тоном.

– Я просто вышел прогуляться, хотел сбросить напряжение, – пожал плечами. – Завтра мы отправимся в школу. Начнется вся эта суматоха из-за даров. Так еще придется видеться с… Бруксом, – выплюнул я последнее слово.

– Тебе стоит быть с ним поосторожнее. Мама пару раз пересекалась с ним в столице. Говорит, странный тип, – голос Майка стал серьезным.

– Вот только не надо нагнетать, сам с ним разберусь, – отмахнулся я.

Иногда меня раздражала осторожность Майка, но в глубине души я знал, что он прав. Пару раз его интуиция спасала нас. Вспомнить хотя бы тот случай, когда он почувствовал неладное и отговорил меня покупать хот-доги. В тот день ими отравилось полгорода. Интересно, какой дар у Майка? Думаю, что-то типа умения распознавать испорченную еду.

Ну а вообще, обычно никто из одаренных не знает, какая у него способность, пока им не исполняется четырнадцать, и они не поступают в школу. Конечно, бывают исключения. У кого-то дар проявляется раньше. Такое случается очень редко, к тому же, сулит большую опасность. Подросток, не контролирующий свои способности, может случайно разнести полгорода. Мило, не правда ли?

Что касается меня, я и понятия не имею, какой дар раскрою в себе. Не чувствую себя каким-то особенным. И мысль о том, что скоро мне предстоит разобраться в своих силах, тревожила.

Майк смотрел на меня своим излюбленным проницательным взглядом.

– В чем дело? – спросил я.

– Выглядишь потрепанно, – сказал Майк. – Тебе стоит хорошенько выспаться, если не хочешь опозорится завтра перед всей школой.

– Очень оптимистично. Именно такие поздравления я и ожидал услышать от тебя, – проворчал я.

– Черт, Том. Ты думаешь я забыл? – Майк улыбнулся и достал из кармана маленький синий сверток. – Вот, держи.

Смягчившись, я аккуратно взял почти невесомый сверток, развернул бумагу, и на моей ладони оказалась маленькая черная коробочка. Я открыл ее и чуть не выронил из рук. Внутри лежали часы с черным кожаным ремешком. Серебряный циферблат с римскими цифрами блестел на солнце. Для кого-то из Главного города часы показались бы самым обычным и примитивным подарком, но не для меня.

– Ты что, рехнулся? – пробормотал я осипшим голосом. – Они же, наверное, уйму денег стоят.

– Мама получила премию и дала часть тебе на подарок, – довольный моей реакцией, парень улыбнулся.

– Не стоило…

– Ой, да ладно тебе. Это еще не все, смотри, – Майк закатал рукав своей клетчатой рубашки.

На его запястье красовались точно такие же часы. Он дотронулся рукой до циферблата. Вдруг цифры на моих часах засветились нежно-голубым сиянием. Я недоуменно покосился на друга.

– Наши часы связаны. Когда один из нас дотрагивается до циферблата, цифры на часах другого начинают светиться. Так мы сможем связываться друг с другом, – гордо пояснил Майк.

– Ничего себе… Спасибо, – я до сих пор пребывал в шоке.

– Кстати, тебя заждалась Миссис Бейтс, – укоризненно напомнил друг.

Ну, конечно, а я вовсе забыл про это. Я еще раз поблагодарил Майка, и мы поспешили к дому.

Когда я распахнул входную дверь, то чуть не столкнулся с мамой. Она стояла передо мной, держа в руках большой ягодный торт. На его белой верхушке голубоватым кремом была выведена цифра четырнадцать, вокруг которой красовались старательно выложенные ягоды голубики и малины. Торт был немного неказистый, но я на тысячу процентов был уверен, что вкус у него безупречный. Чтобы мама не готовила, блюдо получалось невероятно вкусным. Единственное, что у нее состряпать не получалось, так это рыбу. Уж не знаю, почему.

Мою маму зовут Келли Бейтс. Она работает в местном продуктовом магазине, правда ее зарплаты едва хватает на то, чтобы обеспечить нам жизнь. Келли Бейтс – молодая красивая женщина с длинными волнистыми темно-коричневыми волосами и смуглой оливковой кожей. Ее ореховые глаза, прикрытые густыми ресницами, всегда глядели ласково и мудро. Лицо, обычно с легким розовым румянцем на щеках, сейчас было бледным и напряженным, однако мама нежно улыбнулась мне.

– Привет, дорогой. С днем рождения! – она пыталась говорить радостно, но я знал, что счастья в ней сейчас очень и очень мало.

Я понимал и разделял ее чувства. Уже завтра я отправлюсь в Школу Одаренных. Келли боится, что я натворю глупостей, а Главградцам это не понравится. Безусловно, больше всего она печется о моих отношениях с Бруксом. Я и сам не представляю, как буду уживаться с ним, но выбора у меня, увы, нет.

– Ух ты, – я напустил на себя радостный вид, ведь не хотел обижать родного человека. – Торт, как всегда, бомбический! Давайте к столу!

Мы пили чай, смеясь, рассказывали друг другу забавные истории. Словом, проводили время так, будто у нас не было никаких забот. Но я уверен, мы все понимали, что возможно, в последний раз сидим в этой уютной маленькой кухонке и не думаем о насущных проблемах.

Время пролетело совсем незаметно. Но мы не могли засиживаться долго. Завтра нам с Майком и другим одаренным велено явится на площадь в семь утра. Словно прочитав мои мысли, Майк поднялся, попрощался с нами и, подойдя к двери, указал на свое запястье, будто бы говоря: «На связи».

Когда дверь за Майком закрылась, мама подошла к своей кровати и, откинув одеяло, вытащила большую прямоугольную коробку, положив ее передо мной.

– Я подумала, тебе действительно понравится этот подарок. Я знаю, ты очень хотел получить ее. Возможно, ты скажешь, что это слишком дорого, но, Том, ты должен принять этот подарок. Завтра ты уедешь отсюда до лета, и я хочу, чтобы ты вспоминал меня, кода… Ладно, не буду томить. Открывай скорей!

С трепетом в душе я молча открыл коробку. Там лежало то, что я так долго ждал… Черная, лакированная, без единого изъяна или даже пылинки гитара. Она была настолько шикарна, что я потерял дар речи.

Вы вероятно спросите, что же в гитаре такого особенного? Я вам отвечу. У меня была гитара. Она была старая и потрепанная, досталась мне от отца (в детстве он состоял в музыкальной группе). Я играл на ней с пяти лет. Не подумайте, что хвастаюсь, но мне нравится исполнять красивые композиции на этом инструменте и даже порой сочинять свои личные песни. Проблема лишь в том, что старая гитара настолько вышла из строя, что звук, исходящий при игре на ней, был похож на крик приведения, живущего в каком-нибудь мегастаром замке. И сейчас, смотря на эту новую красавицу, я был в не себя от счастья.

Я заключил в объятья маму. Она взъерошила мне и без того лохматые волосы. Ей явно было за счастье видеть мою искреннюю радость.

Остаток вечера мы провели на крыльце. Тут же настроив инструмент, я стал играть свои любимые песни, а мама подпевала мне красивым нежным голосом.

Когда я вернулся к себе в комнату, то сразу принялся собирать вещи для завтрашней отправки в школу. Взял свой единственный потрепанный черно-синий рюкзак и положил туда все необходимые вещи: шорты и джинсы, пару футболок и кофту, куртку, перочинный ножик, кепку, бутылку воды (всегда беру ее с собой) и пачку сухарей. Конечно, я возьму и гитару. Жаль, она не поместится в рюкзак. Хорошо хоть в школу не запрещено брать такие вещи. Я бережно убрал инструмент в чехол и поставил все собранные вещи к двери.

Я думал, что не усну, но как только моя щека коснулась подушки, я провалился в сон. И могу сказать смело, это был один из моих последних спокойных и сладких снов в этой жизни.

Ну здравствуй, школа!

Я бы хотел сказать, что мой отъезд в школу прошел гладко, но это заявление сделало бы меня полным лжецом.

Я проспал и сильно опаздывал. Вы спросите, как так вышло? Честно, я и сам не знаю, да и времени на то, чтобы провести расследование и выяснить, почему же будильник не прозвенел, у меня совсем не хватало.

Сейчас я судорожно завязывал шнурки на кроссовках. Если я опоздаю в первый же школьный день, не думаю, что он пройдет удачно.

Завтрак пришлось пропустить, поэтому я закинул на плечо собранный с вечера рюкзак и взял в руки чехол с гитарой.

Мама стояла рядом. Она смотрела на меня большими печальными глазами, из которых в любой момент могли покатиться слезы. Мало вероятно, что мы сможем увидеться до следующего лета.

На душе лежал большой камень грусти, но я не подавал виду. Мы не говорили друг другу напутственных слов или пожеланий, лишь молча обнялись. Мама поцеловала меня в лоб.

– Удачи, Том, – только и сказала она. – Береги себя.

Я в последний раз взглянул на нее и вышел за дверь. Такой роскоши, как неспешная прогулка, я не удостоился. Тяжело вздохнул и побежал к площади так быстро, как только мог.

Впереди уже виднелся центр, как вдруг кто-то выбежал из-за угла соседнего дома и влетел мне прямо в плечо, сбив с ног. Единственное, что волновало меня в момент приближения моего лица к асфальту с бешенной скоростью, так это сохранность гитары. Но, по счастливой случайности, инструменту повезло в разы больше, чем мне. Плевать на ушибленный бок, переживу. Главное – гитара цела.

Виновник столкновения (по секрету, им оказался Майк) выругался. День начинался просто отлично.

– Ну, хотя бы не один я опаздываю, – отряхиваясь, я поднялся.

– Забыл взять бейсболку, пришлось возвращаться, – пояснил Майк.

– Знаешь, я вовсе не удивлен. Но, если мы сейчас не поспешим, у нас будут неприятности, – напомнил я, и мы припустили к площади.

В центре, прямо перед сценой, кучковались подростки. Некоторых из них я знал, а некоторых видел впервые. Всего нас было десять. Примерно столько одаренных ежегодно поступают в школу.

В толпе я разглядел двух рыжих девчонок. Это Мая и Мия Смит. Они сестры-близняшки, отличающиеся добротой и жизнерадостностью, хоть и довольно скрытны и скромны. Я как-то помогал искать их пропавший велосипед, тогда мы и познакомились. Они слегка улыбнулись мне, и я ответил тем же.

На глаза мне попался и Адам Форд. Отпадный чувак! Этого подростка знает весь Втортаун. А все из-за его необычной внешности. Волосы на голове парня были наполовину синего, наполовину зеленого цвета и стояли в разные стороны, напоминая иглы дикобраза, а глаза отливали красным. Да и его стилю завидовал каждый второй: кожаная байкерская куртка, широкие рваные черные джинсы и потертые кеды.

Мне импонировал этот парень. Он, как и я, увлекается музыкой, правда, ему по душе тяжелый рок. Когда Адам решает насладиться треками любимой группы, весь Втортаун слушает музыку вместе с ним. Попробуй тут не услышь. У Адама дома есть громадная колонка. Уж не знаю, как он до сих пор не оглох от басов, исходящих от нее. Я пожал ему руку.

Следом я обратил внимание на низкого пухлого мальчика. Он уплетал какую-то плюшку за обе щеки. Это Джуди Куш, сын местного пекаря. Этот парень совершенно не вписывался в нашу группу. Я бы никогда не подумал, что он одаренный. Джуди выглядел таким безобидным, что мне даже стало интересно, как он продержится в школе.

Рядом с Джуди стояла высокая и худая девочка. Она была выше меня на голову. И да, я чувствовал себя жутко неловко! На голове девчонки, точно антенны, росли короткие, очень кучерявые волосы. Ее лицо, скрывающееся под большими черными очками, я разглядеть не смог.

Я не знал, кто это, и обратился за помощью к Майку. Оказалось, это Барбара Скотт. У нее какие-то проблемы с глазами, поэтому она вынуждена ходить в этих странных очках.

Майк рассказал мне и о Тони Кейт – хорошенькой девочке с нежно-розовыми волосами. Про себя я отметил, что Майк уж очень заинтересован Тони. Но на мое замечание парень просто отмахнулся и покраснел.

В общем, на Тони Кейт красовалось милое белое кружевное платье и гетры, а в руках она держала плетенную корзинку, разрисованную различными цветами. По рассказам Майка, Тони – хороший художник, а еще обожает животных. Только когда я присмотрелся внимательнее, то увидел в корзинке маленького пушистого белого котенка с розоватым носиком.

В нашей группе был еще один парень. Он отличался от других мускулистым телосложением и ростом в два метра. Я знал его. Это Зак Луис. Мы неплохо ладили до того момента, пока как-то раз в детстве, он нечаянно не сломал мой новый и единственный самокат из-за того, что решил на нем прокатиться. Конечно, сейчас мы вспоминаем это со смехом, но тогда мне было обидно. Зак приветливо помахал мне.

– А ты кто такой, музыкант? – послышался позади меня девчачий голос.

Я обернулся. Сзади стояла девочка среднего роста. Она была одета в темно-синие джинсовые шорты на высокой талии и простую белую майку. На плече у одаренной висел черный кожаный рюкзак. Светло-русые волосы, собранные в высокий хвост, переливались на солнце. Несколько прядок выбились из прически и нежно опустились на лицо. Золотистые, ужасно притягательные глаза незнакомки поразили больше всего. Я таких никогда не видел. Они словно светились и блестели, как первые лучи восходящего солнца.

Я не был с ней знаком. К тому же, мне показалось странным, что она стоит за моей спиной, ведь мы с Майком только подошли, и за нами никого не было.

Тут до меня дошло, что я тупо и бесцеремонно пялюсь на новоприбывшую.

– Я Том… Томас Бейтс, – все-таки заставил себя ответить.

Девочка оглядела меня хитрым взглядом, на секунду остановившись на гитаре в моих руках.

– Я Эли Джонсон. Полное имя Элизабет, но предпочитаю Эли или Элиз, – она протянула мне руку.

Я хотел ответить на рукопожатие, но как только моя рука едва коснулась ее ладони, я обхватил пальцами воздух. Недоуменно посмотрел перед собой: на том месте, где только что стояла Элизабет Джонсон, сейчас не было ни души. Галлюцинации? Сон? Она только что была здесь. Да что уж тут, я говорил с ней!

Я посмотрел на Майка, хохочущего вовсю. Остальные одаренные расплылись в улыбках.

– Что происходит?! – я ничего не понимал.

Вдруг мне в затылок прилетел каштан. Никогда бы не подумал, что каштаны можно использовать как оружие. Бросок вышел болезненным.

Я резко обернулся. И знаете, что? За моей спиной стояла улыбающаяся Элизабет Джонсон.

– Как ты это сделала? – любопытство достигло пика.

– Умом ты, я смотрю, не блещешь, – усмехнулась Эли. – Я раскрыла свой дар год назад. Да, он открылся во мне в тринадцать лет, – заметив мой удивленный взгляд, пояснила она. – Моя способность – телепортация. Я могу перемещаться куда и когда захочу так быстро, что ты и пальцами щелкнуть не успеешь.

В доказательство своих слов, Элизабет переместилась за стоящую рядом статую и обратно.

– Будем знакомы, – подмигнула Эли и подошла к Тони Кейт. Видимо, они были подругами.

Я зло посмотрел на до сих пор смеющегося Майка.

– Ты все знал и не сказал мне! – сердитым шепотом пробормотал я и ткнул его локтем.

– Прости, – задыхался он. – У тебя было такое лицо…

Майк не успел описать мой портрет.