За гранью мышления

Возможно, что Насыров Сухроб позвонил Фазылову Хасану и сказал, чтобы через меня передали ему деньги.

Как бы то не было, но мне обязательно надо ехать к Сухробу? В другом месте меня просто убьют из-за такой огромной суммы денег. Надо быстро ехать в Душанбе.

– Нигмат! Ты можешь ехать быстрее? – придя в себя, спросил, водителя. – Мы опаздываем.

   Водитель посмотрел на моё озабоченное лицо через зеркало и прибавил скорость машины. В четыре часа дня машина подъехала к самому подъезду здания Фрунзенского райкома партии. Сам оставил сумки с подарками на заднем сидении.

Взял с собой документы и сумку с пакетом Насырову Сухробу. Перед выходом из машины сказал Нигмату, чтобы он поставил машину на стоянку и не покидал её до моего прихода. Так как нам надо ехать по объектам в Душанбе, только после по домам.

– Здравствуй! Здравствуй, Александр! – любезно встретил меня, Насыров Сухроб. – Как съездил? Удачно?

– Здравствуй, Сухроб! Все нормально. – спокойно, ответил. – Вот привёз тебе документы на подпись, по товарам, отобранным к нашим объектам. Фазылов Хасан просил передать пакет. Сказал, чтобы лично тебе.

– А! Этот, уважаемый! – засмеялся Сухроб. – Он, там, за день тебе не надоел со своими речами?

– Нет! – ответил ему. – Совершенно не слушал его речь. У меня в голове были мысли о нашей работе.

– Правильно! – согласился Насыров Сухроб, рассматривая заклеенный пакет со всех сторон. – Ты знаешь, что привёз от нашего "сладкого" в этом пакете? Тебе интересно знать содержимое этого большого пакета?

– Меня чужие вещи вообще никогда не интересуют. – спокойно, ответил ему, словно ничего не знал о пакете.

   Насыров Сухроб потискал упакованный пакет несколько минут. Подумал о чём-то. Подозрительно посмотрел на меня. Затем полез в ящик своего стола и достал из него лезвие.

Привычным движением разрезал пакет по всей длине. Затем высыпал на стол огромную кучу новые пачки банкнот сторублёвых купюр. Сухроб внимательно посмотрел на моё лицо.

Привык к деньгам и даже виду не подал, что на большом кабинетном столе лежала значительная сумма денег, которые мне никогда не приходилось прежде держать в руках. Просто стоял, старался думать о чём-то своём, чтобы не выдавать беспокойства.

– Однако, нервы у тебя железные. – лукаво, сказал Насыров Сухроб. – Наверняка прощупал в дороге пакет и определил, что в нем большая сумма денег. Но с этими деньгами никуда нельзя удрал. Молодец! Силен!

– Когда в детстве удирал из дома. – ответил ему. – То мой отец мне всегда говорил, что куда бы ты не убегал, всё равно вернёшься обратно. Потому, что Земля круглая. Так зачем буду бегать по кругу из-за чужого добра? Всё равно вернусь обратно.

– У тебя мудрый отец. – одобрил Насыров, сказанное мной. – Ты сегодня честно заработал эти деньги.

Сухроб взял со стола пачку сторублёвых банкнот, положил их на край стола ближе ко мне. Сам даже не сделал попытки, чтобы коснуться пачки денег. Насыров внимательно посмотрел на меня.

– Ты чего их не берёшь? – удивлённо, спросил меня, Сухроб. – Деньги эти ты не воровал. Они твои.

   Откровенно говоря, не знал, как мне поступать с этими деньгами. Может быть, это все подстроили, чтобы меня втянуть в какие-нибудь авантюрные дела? Долго колебался, но всё равно взял себе деньги. Тем временем Насыров, не читая размашисто подписывал мои документы на товары и ставил на них печать.

Когда все было готово, он сдвинул все пачки денег в большую картонную коробку и положил коробку с деньгами в свой сейф, который замкнул на ключ. Взял со стола подписанные документы.

– Товар можешь получить завтра. – отдавая мне документы, сказал Насыров. – Быстрее сдавай готовые объекты. Нам к лету надо Душанбе привести в образцовый порядок, лучше, чем он был.

   Насыров Сухроб на прощанье пожал мне руку. Пошёл к двери, на выход из кабинета, стараясь не поворачиваться, чтобы больше не встречаться с его взглядом. Выйдя из кабинета, быстро спустился в фойе и вышел на улицу. Машина была на стоянке. Нигмат спал у окна своей машины.

– Подъем! – громко, скомандовал, когда открыл заднюю дверь. – Хватит спать. Пора нам ехать по делам.

   Водитель машинально включил зажигание. Машина тут же тронулась с места набирая скорость.

– Сейчас по пути мы заедем на объекты. – сказал, водителю. – После сразу домой. Нам хватит. Мы с тобой сегодня много работали. Заслужили хороший отдых. Завтра будешь работать с Шевелёвым Валерой. Завтра вновь еду на грузовой машине за товаром в Гиссарскую товарную базу. Встретимся послезавтра.

   Нигмат ничего мне не ответил. Внимательно стал смотреть за передвижением машин, которых стало много в конце рабочего дня. В городе наступали вечерние сумерки. На перекрёстке улицы Путовского и проспекта Рудаки авария. Скопилось много машин.

Невозможно проехать. Говорю водителю, что надо развернуться и объехать вокруг рынка "Баракат". Оттуда можно выехать на площадь "Озоди" и проехать к гостинице "Вахш".

Сегодня мы успеем побывать только на двух объектах. Завтра на грузовой машине заеду на другие объекты. Мне всё равно завтра надо развозить полученный груз по всем нашим городским объектам. Заодно определю объем работы на объектах Душанбе.

– Добрый вечер, мужики! – здороваюсь, с бригадой в гостинице "Вахш". – Как здесь ваши дела двигаются?

– Добрый вечер, учитель! – хором, отвечают парни. – Вот оканчиваем фойе. Мы кушаем и спим в гостинице.

– Ну и прекрасно! – подбадриваю, парней. – Так держать! Завтра вам сюда мебель новую завезу. До завтра! Быстрее заканчивайте работу. На той неделе у нас, у всех, будет первая зарплата. Документы и расценки за работу готовы. Осталось только заверить документы в бухгалтерии Исполкома Душанбе.

   Парни торжественно ликуют. Им, возможно, больше меня хочется получить первую зарплату, чтобы похвастать своим успехом в работе перед своими конкурентами, которые отказались с нами работать?

Если у нас с зарплатой пройдёт гладко, то к нам повалит народ со всех сторон, только подавай объекты. Возможно, что мы займёмся и строительством с нулевой отметки под ключ?

Насыров Сухроб часто говорит о такой работе. Чтобы не застрять в пробке на проспекте Рудаки, от гостиницы "Вахш" поворачиваем в сторону "Зелёного базара". Там легче выехать дворами за городскую черту на трассу в Кофарнихон. Вот подъезжаем по трассе к ателье "Лола", которая скрылась в серых сумерках вечера, светятся окна.

– Добрый вечер, парни! – приветствую, бригаду Черкасова Саши. – Вижу, что у вас прогресс в работе!

– Добрый вечер, учитель! – отвечает за всех Черкасов Саша. – Мы завтра будем заканчивать этот объект.

– Вот, хорошо! – одобряю его сообщение. – Завтра сюда завезу мебель. Скажу на каком объекте вам дальше работать. На следующей неделе у нас будет первая зарплата. Так что все готовьте себе большие кошельки под деньги.

– Ура! – оглушили парни, всех присутствующих в ателье. – Напьёмся, как свиньи. Это, конечно, наша шутка.

– Как напьёмся, так и разойдёмся. – серьёзно, сказал им. – Чтобы даже в мыслях у себя вы такое не держали.

– Да, мы, пошутили! – заступился за всех, Черкасов Саша. – Наша бригада, одни лишь трезвенники имеются.

– Ладно, парни, встретимся завтра. – сказал, напоследок. – Вы молодцы! Хорошо работаете! Так держать.

   Как мне показалось, то в ателье "Лола" находился совсем мало времени, но во дворе наступила ночь. Всюду зажглись уличные фонари, которые пытались хоть как-то возместить утрату солнечного света. Но это им удавалось сделать плохо.

Фонари своим светом освещали те участки земли, где стояли их бетонные и железные опоры, чтобы случайный прохожий или автомобиль не погнули столь ценные для них опоры жизни.

Дальше, весь окружающий их мир, совершенно не интересовал фонарей, там, все, хоть пропадом пропади во мраке ночи до самого утра. Завтра утром опять все станет на свои места и жизнь продлится.

– Сейчас домой. – сказал, Нигмату, когда сел в машину. – На сегодня мы работу закончили.

   Водитель завёл машину и осторожно стал выезжать на трассу. Навстречу нам, ослепляя глаза, одна за другой, помчались вереницы машин. Пропустив несколько встречных машин, Нигмат дождался большого интервала между едущими по трассе машинами и выехал на свою полосу.

Машина выровняла движение и помчалась в сторону нашего Кофарнихона. Слегка стал моросить дождик, умывая машины и дорогу от дневной пыли. Приоткрыл окошко, чтобы вдохнуть свежий воздух. Ветерок спустился вместе с дождиком с высоких гор.

Воздух был наполнен ароматом листьев и цветов, которые стали выделять свой запах, умытые прохладным весенним дождиком. Всё вокруг благоухало, отчего приятно кружилась голова. Хотелось погрузиться в прекрасное состояние природы и продлить блаженство до утра.

– Это тебе. – сказал, Нигмату, протягивая ему три консервные банки из сумки. – Бери, бери!

– Спасибо! – неуверенно протягивая руку, сказал Нигмат. – Не заработал таких подарков.

– Тебе авансом даю подарки. – шутя, сказал. – После будешь все мои подарки отрабатывать.

– Хорошо! – улыбнулся водитель. – За такие подарки готов работать сутками. Это же все импорт!

   Со своими многочисленными сумками, еле протиснулся из машины. Перед уходом напомнил Нигмату, что он завтра работает с Валерой.

Затем стал медленно подниматься к себе на четвёртый этаж. Кто-то в подъезде вкрутил новую лампочку. Стало светло. Нет необходимости приглядываться в темноте к ступеням, чтобы случайно не упасть. Когда люди перестанут воровать?

– Папа! Папа пришёл! – завизжала от радости Виктория, проверяя мои сумки. – Что мне принёс от зайчиков?

– Цыплёнок, это тебе от гиссарского зайчика подарки. – выкладывая содержимое из смок, весело сказал, Виктории. – Тут тебе разные закуски и консервы. Парфюмерия ни тебе, а нашей маме. Тебе это ещё рано.

– Мама! Мама, посмотри, что папа тебе принёс. – закричала Виктория. – Тут разная пудра, краски, губная помада, тушь и духи. Кисточки, какие красивые! Папа, почему мне нельзя парфюмерию? Ведь тоже дама.

– Ты маленькая дама. – ответил, дочери. – Когда подрастёшь тебе ещё больше всего куплю.

   Мы стали с дочерью расставлять подарки на кухонном столе. В это время к нам в кухню вошла Людмила.

– Это откуда у тебя такое богатство? – с тревогой в голосе, спросила Людмила. – Тебе говорю! Отвечай!

– Европейский экспресс обокрал. – ехидно, ответил жене. – Сегодня работал в Гиссарской товарной базе. В конце рабочего дня мне дали эти подарки. От Исполкома Душанбе дали тысячу подъёмных рублей.

   Достал из кармана пачку сторублёвых банкнот, небрежно бросил их прямо на кухонный стол.

Людмила испуганно посмотрела на пачку новеньких сторублёвых купюр. Тревожно перевела взгляд на гору дорогих импортных подарков.

Рассеянно посмотрела на меня и на нашу дочь, которая занималась разбором сумок.

– Такие подарки просто так не дают. – отрешённо, сказала Людмила. – Такое ещё не видела в своей жизни.

– Да ты что! Спятила что ли?! – разозлился на жену. – Это честно заработал. Если тебе это не нравится, то все выкину на помойку и никогда больше в дом ничего не принесу. Все! Ты меня уже достала подозрениями!

   Пошёл в коридор за помойным ведром, когда вернулся, то на кухонном столе у нас уже ничего не было.

– Ты куда все дела? – спросил, Людмилу, заглядывая под стол. – Всё равно выкину эти подарки из дома.

– Папочка! Выкидывать не надо. – со слезами на глазах, попросила Виктория. – Это мне от гиссарского зайчика подарок. Тебя очень прошу, не выкидывай мои подарки. Мама согласилась. Оставь все у нас дома.

   Посмотрел на жену. Людмила кивнула мне головой в знак согласия и вышла из кухни.

Виктория пошла на балкон и стала оттуда таскать обратно на кухонный стол все свои подарки.

Вскоре мы оба с Викторией раскладывали продукты на полках холодильника. Когда продукты были разложены. Пошёл в зал к жене.

– Люда! Хватит дуться. У меня дела. – сказал, жене. – Нужно сходить в Дом культуры к Шевелёву. Надо о работе поговорить.

– Хорошо! Иди. – с волнением в голосе, сказала Людмила. – За нашу семью думаю. У нас есть трое детей.

– Тоже, как ты, за семью и детей думаю, – ответил жене. – Поэтому никогда не стану на путь преступления.

   Поцеловал Людмилу в щеку и пошёл на кухню. Там собрал в свободную сумку немного продуктов и бутылку армянского коньяка "Арташат".

Сказал Виктории, чтобы она обязательно отнесла с мамой бабушке гостинец от гиссарского зайчика и не забыла угостить своих братиков, когда они оба придут с улицы домой.

Затем переоделся в одежду попроще и пошёл в Дом культуры. Надо было застать там Шевелёва Валеру.

– Добрый вечер, Валера! – приветствовал, Шевелёва Валеру, который занимался разборкой фор-эскизов.

– Здравствуй, Саша! – ответил он. – Думал, что ты сегодня не придёшь. Ведь ты в Гиссарской товарной базе был целый день. Наверно, сильно устал? Мог бы не приходить сегодня. Можно нам завтра встретиться.

– Ладно, хватит тебе. – остановил, Валеру. – Ты чего это разжалобился? Что-нибудь случилось?

– Ты почти угадал. – ответил Валера. – Нас сегодня обокрали. Поломали замок в мастерской и выкрали две фляги белой эмали, которую купил к новому объекту. Что теперь делать, не знаю? Работа затормозится.

– Милицию вызывал? – спросил его. – Расследование в мастерской провели? Акт на кражу составили? Говори!

– Нет! Ничего не предпринял из того, что ты сказал. – ответил Шевелёв Валера. – Сейчас пришёл. Меня тоже целый день не было в мастерской. Даже примерно не знаю, когда это обворовали мою мастерскую.

– Пожалуй, ты прав. – раздумывая над происшедшим, согласился. – Уже поздно что-то решать. Мы позже разберёмся. Вот, тебе принёс подарок из Гиссарской товарной базы. Хотя ты сегодня этого не заслужил.

   Поставил сумку с подарками на стол с фор-эскизами. Валера заглянул в сумку и стал раскладывать из сумки на столе. После чего полез в тумбочку.

Достал оттуда два гранёных стакана, которые он помыл под краном умывальника. Открыл бутылку армянского коньяка и налил в два стакана наполовину.

– Давай выпьем за наш успех и за упокой двух наших флаг с белой эмалью. – предложил Шевелёв Валера.

   Мне совершенно не хотелось пить, но отказываться второй раз было как-то неудобно. Сам поднял стакан и не говоря ни слова, опорожнил его залпом. Коньяк горячей струёй скользнул в мой желудок и приятно растворился в крови. Голова у меня слегка закружилась. Закусил кусочком копчёного мяса и лепёшкой. Шевелёв хотел налить повторно стакан, но отказался. Мне совсем не хотелось с ним пить сегодня.

– Мне надо поработать с документами. – придумал ему, причину. – Завтра обратно поеду в Гиссар на грузовом автомобиле. Нужно получить груз из Гиссарской товарной базы. Машина Нигмата будет в твоём распоряжении. В свою мастерскую больше ничего не привози. Вот тебе запасной ключ от моего подвала. Все, что будешь приобретать для новых объектов, тут же складируй в мой подвал. На кражу белой эмали состав акт и все расскажи Насырову Сухробу.

Может быть, он поможет нам с деньгами на белую эмаль? Шевелёв ещё что-то промямлил в своё оправдание, но его уже не слушал. Мне надо было быстрее удалиться с его мастерской, чтобы он больше меня не склонял к выпивке коньяка.

Хватит с меня этого. По дороге домой, подумал, что все это как-то не вяжется с кражей двух фляг белой эмали. Может быть, он их даже не привозил в мастерскую, а замок сам взломал? Надо это мне все тщательно проверить.

3. Домашние дела.

   Поблагодарил Насырова Сухроба за кейс и сославшись на то, что мне надо рано утром ехать в Курган-Тюбе, поспешил на выход.

Этой секретарши, сушёной воблы, за столом не было. Видимо она закончила работу. Так лучше. Мне просто противно на неё смотреть после красавицы Салмаевой Мадины. Никому из людей не желаю смерти. Но как жалко, что зарезали такую красоту, оставили жить сушёную воблу.

– Это тебе. – протянул мне, Нигмат, зелёную бутылку напитка "Тархун", когда сел в машину.

– Спасибо! – сказал ему. – Так твой намёк понял. Буду пить воду, чтобы ты ни опьянел от моего перегара.

   Мы оба засмеялись и поехали к дому. Напиток оказался для меня кстати. Несколько глотков напитка дали хороший осадок в желудке и газ приятно ударил мне в голову, отрезвляя мои мозги от излишка алкоголя. Окончательно отрезвел перед своим домом. От меня уже, почти, так сильно не пёрло коньячным перегаром.

– Как нам разобраться с этими четырьмя свёртками? – спросил, Нигмата, подъезжая к дому.

– Тебе большой и поменьше свёрток за твоей спиной. – ответил водитель. – Другие свёртки мои.

– Завтра в пять утра выезжаем в Курган-Тюбе. – сказал, Нигмату, забирая свои свёртки. – Мы за целый день должны все успеть. Послезавтра у меня занятия в университете. Мне надо готовиться.

   Распрощавшись с водителем, быстро поспешил домой, под любопытным взором соседей. В это время из-за угла выскочили мои сыновья. Заметив меня, они тут же попытались скрыться.

Но успел окликнуть их. Сыновья нехотя поплелись в мою сторону, петляя во все стороны и спотыкаясь об свои ноги.

– Артур, что на этот раз произошло? – спросил, старшего сына. – Опять вы оба нашкодили в своей школе?

– Нет, в школе все нормально. – глядя в сторону, ответил Артур. – Учебный год в школе только начался.

– Так, выходит, по-твоему, это основные гадости у вас ещё впереди? – уточнил, сказанное сыном об учёбе.

   Артур переминался с ноги на ногу. Эдуард привычно сопел и хныкал. Можно было сделать вывод, что они всё-таки что-то натворили, но пытаются скрыть от меня. Домой шли лишь по той причине, что надо было сплавить портфели с учебниками по дверь своей квартиры.

Затем налегке опять удрать из дома. Спрашивать о проделках бесполезно. Они всё равно не скажут правду. Хорошо ещё, что успел их захватить у дома. Иначе бы у меня был хороший "праздник" на сессии. Надо сейчас от них добиться хотя бы того, чтобы вовремя моей сессии ничего не натворили.

Поэтому надо их разоблачить в чём-то, затем амнистировать на время сессии. Только так можно оградить свою семью от дальнейших похождений блудных детей. Увёл своих сынов в подъезд, от любопытных соседей, которые все это время не сводили с нас глаз.

– Все, что есть у вас в карманах и в портфелях, быстро высыпать на пол. – приказал, своим сыновьям.

  Артур и Эдик, нехотя, стали освобождать свои карманы и портфели. На площадку подъезда посыпались учебники, тетради, жевательный табак "нос", спички, сигареты, зажигалки, рогатки, резинки к стрельбе из шпилек, самодельные дымовушки, жошки из шкуры шубы и многое другое, что совершенно не нужно в школе и дома не желательно держать детям в нормальных семьях. В добавок ко всему этому задрал сыновьям рубашки и оттуда посыпался дополнительный арсенал, который они спрятали на случай обыска.

– Вы же мне только вчера слово давали, что подобными вещами заниматься не будите. – строго, сам заявил.

– Папа, мы обязательно бросим. Вот увидишь. – стал, оправдываться Артур. – Ты нас ещё один раз прости.

– Ну, сколько можно вас прощать? – поинтересовался у сына. – Мне уже всюду люди только и говорят, что если ты не можешь воспитывать своих сынов, то сдай их в колонию. Там твоих детей надзиратели точно воспитают.

– Папа, последний раз прости нас. – захныкал Эдуард. – Мы, честное слово, так больше не будем поступать.

   Пару минут стоял и думал, как поступить со своими детьми. Ведь бить их ремнём бесполезно. Такой метод воспитания мне не помогает. Слов они тоже не понимают. Всё равно будут шкодить и курить. Хотя бы на время моей университетской сессии их немного пресечь.

После буду воспитывать по-другому. Моралью или наказанием. Придумать бы хороший метод воздействия, чтобы была на то какая-то польза от воспитания. У меня давно исчерпаны все известные методы воздействия воспитания на моих бестолковых сынов.

– Значить так, договоримся. – сказал, сыновьям, показывая им свой кулак под нос. – Если вовремя моей сессии что-то замечу или нанюхаю, то сдеру с вас шкуры за все ваши гадости. Сейчас быстро собрали все свои книжки и тетради. Все остальное порвали на моих глазах. Выброшу туда, где вы не сможете обратно взять. Теперь домой в ванную хорошо отмыть с себя набравшуюся грязь. После за стол ужинать.

   Сыновья поднялись наверх. Подождал, когда за ними захлопнулась дверь. Пошёл выбрасывать в отходы весь их хлам, который хранился у них в портфелях, за пазухой и в карманах.

Освободившись от всего хлама, поспешил в свою квартиру, чтобы успеть до того момента, когда сыновья начнут дёргать за косы свою сестрёнку, возмещая на ней все зло за свой прокол, который они допустили только что со мной.

– Управдом тебя ищет два дня. – прямо с порога, сказала мне, Людмила. – У нас крыша давно течёт. После ночного визита весенних гостей, которые все сломали. Соседи бунтуют. До первого этажа весь дом протёк.

– Причём тут? – возмущённо, спросил, свою жену. – Крышу не ломал, это не моя забота. Прошло девять месяцев с того дня, когда поломали крышу. За это время можно крышу покрыть и заново поломать несколько раз. Все это время не было дождей. Как пошли дожди, так все вспомнили, что у нас крыша дырявая. Трудно было раньше подумать об этом, как управляющему домами, так и всеми жильцами.

– Саша, это наша крыша течёт! – ответила жена. – Управдом говорит, что у них нет шифера и людей. Просит, чтобы ты дал людей и шифер на ремонт нашего дома. Управдом заплатит тебе за работу и за твой шифер.

– Ну, ладно! Хватит на меня давить. – согласился с женой. – Завтра приеду с Курган-Тюбе и решу этот вопрос. Мне надо поговорить с рабочими и Насыровым Сухробом. Сам не могу решить такой вопрос. Даже не знаю, на каких складах бывает шифер. Все наши объекты под черепицей и железом. Так что мне нужно узнать, где водится шифер. Послезавтра у меня занятия в университете. Если управдом проявит аппетит, то ты скажи, что на месяц ушёл на сессию.

У меня навалом дел, по самое горло, а тут домашние дела. Не могу разорваться на все стороны. Много раз говорил управдому, что городские вопросы меня совершенно не касаются. На этот раз соглашаюсь, лишь по той причине, что мне самому за шиворот вода течёт.

Больше на меня ты не дави. Общественные дела должен решать управдом, а не рядовой житель.

Понимал, что этой просьбой не закончится. Управдом будет просить о другой помощи. Словно куратор нашего города и больше некому заниматься городскими проблемами.

Зачем тогда у нас имеет городской Исполком? Постоянно занимается только разбирательством проделок моих сынов. Постоянно спекулируют тем, что у меня такие безобразные дети, у меня художника.

Используют любую провинность моих детей в том, чтобы меня использовать в дармовых художественных работах. Уже почти весь город оформил бесплатно наглядной агитации. Даже номера и названия улиц написал. Лишь с работой на объектах Душанбе от меня отстал наш городской Исполком.

Хотя бы в этом можно быть благодарным Насырову Сухробу, что он всех прилипал от меня отшил.

В первый же день сказал председателю исполкома, чтобы меня они не трогали. На первом же заседании исполкома или парткома города, укажу на свои и их проблемы по городу.

– Саша! Ты будешь кушать? – спросила Людмила. – Что за свёрток у тебя и откуда такой шикарный костюм?

– Весь промок и был в грязи, когда ехал в Гиссар. – ответил жене. – Директор товарной базы одел меня в новую одежду. Один свёрток, моя одежда. Другой свёрток подарок. Посмотри сама. Кушать не буду. В Гиссаре хорошо пообедал. Выпью стакан какао и буду спать. Мне завтра рано утром ехать на работу.

   Переодевшись в домашнюю одежду. Повесил новый костюм в шкаф. Завтра костюм не одену. Такой костюм пригодится на сессию в университет. Не ходить же мне туда в старом костюме, который постоянно одевал три года учёбы в университете, пора и лучше одеться.

Чтобы не думали, что такой нищий, хожу зимой и летом, в одной и той же одежде. Теперь есть новее. За всю свою взрослую жизнь купил себе всего три костюма. Первый костюм купил в Батуми после службы в армии. Второй костюм помогла мне купить Лина, сестра Людмилы, на свадьбу.

Третий костюм купил, когда мне в университете сделали замечание, что это храм знания, а не место бомжей. Поэтому надо ходить в приличной одежде, в какой ходят в храм знания. К тому же руководитель крупного предприятия и одеваться мне надо лучше по должности.

Вот, опять должен благодарить Насырова Сухроба. Ведь благодаря ему, у меня появился новый костюм, а так бы лет десять ходил в этом костюме, который купил себе к учёбе в университете. Как всё-таки получается.

С одной стороны, должен посадить Насырова за его связь и руководство мафией. С другой стороны, должен благодарить за его внимание к моей персоне. Собственно говоря, он тоже, благодаря мне, имеет огромные деньги за труд художников, которыми руковожу.