Колыбель
- -
- 100%
- +
– Отравы гномьей мы меру знаем. Свершен ли торг?
– Свершен. Товаров иных желают ли маги? Искусство подгорного велико народа.
– Желания нет товарах в иных.
– Ступайте ж следом, уважаемые.
Гном вывел их к прилавку и уселся на свой табурет. Архахаар взял руку Кельвиреи и повел к коновязи.
– Мы даже другие прилавки не осмотрели. Больше ничего не купим? – спросила девушка.
– Что надо было, купили мы то – ответил ей Архахаар в гномьей манере.
– Мне б еще ножей метательных и топорик – улыбнулась Кельвирея – адамантовых.
Архахаар расхохотался:
– Из адаманта ножи не куют, уж слишком металл редкий, чтобы им разбрасываться. Инструменты тоже не куют, так что топор адамантовый мы тут не найдем. Вот секиру подобрать можно, но ведь не твой стиль.
– Ты прав. Ну, хоть обычные ножи и топоры есть?
– Ножей мне Гас в свое время много натаскал, дома возьмешь. Уж сколько он меня учил, а как не брошу, все равно рукояткой вперед летят. А топор тебе зачем?
– Дров, веток нарубить, ямку выкопать. В конце концов, топор и в драке поможет, если другого оружия нет.
– Еще скажи дом построить. У тебя кинжал любое дерево, любой камень прорежет как нож масло. До топора же у умелого воина дело не дойдет, а ты умелый воин.
– Я лучшая воительница Единого в сатрапии. Но топор все-таки нужен, кинжал это оружие, негоже его для черной работы использовать.
– Размышляй и будь гибче. Лезвие обычного кинжала может затупиться, может обломиться, покроется щербинами. Естественно, что поврежденное оружие к бою не пригодно, оно может подвести в самый важный момент. Вот и вынуждены воины таскать с собой топор, чтобы сохранить свое оружие. Но, ни мифрил ни адамант ты не сможешь затупить, как бы ни старалась. Вот так.
– Кажется, ты прав. Это идет в разрез с правилами, но вполне разумно.
Они подошли к коновязи. Возле их келпи стоял крупный мужчина в красной рубахе с золотой серьгой в ухе. За шиворот он держал знакомого мальчишку. Мужчина цыкнул под ноги:
– Что же вы сиротку обижаете? Монетку пожалели, оклеветали. Ой, как не хорошо. Гоните золотой, чтоб мальчишка вас простил.
Кельвирея потянулась к кинжалу, но Архахаар сжал ее руку и покачал головой:
– Ты, конокрад, сын конокрада, совсем берега попутал? На кого тявкать удумал? Залил зенки дешевым алкоголем и понты корявые кидаешь. Плащей не видишь что ли?
– Плащи-то вижу, да вот магов нет. Маги, они порталами ходят, а не на лошадях ездят. Десяток монет с тебя теперь, пять за оскорбление и еще пять чтоб настоящим магам ничего не сказал.
– Облезешь! Пшел вон!
– Кровью умоешься – произнес конокрад, отпихивая мальчишку и извлекая мясницкий тесак. И застыл столбом. К ним протолкались два вооруженных секирами гнома в кольчугах и шлемах. Архахаар обратился к вновь прибывшим:
– Муж недостойный сей на торга святость покусился.
– Мы видим, маг, слова правдивые рекущий. Получит он сполна плетей соленых, лишь полдень солнца торг закроет.
– Да будет так.
С торговой площади выехали молча. Келпи шли неспешным шагом. Кельвирея слегка сжала коленями бока Молнии и поравнялась с Архахааром:
– Что это было?
– Конокрады обнаглели.
– Ты забыл его расколдовать.
– Шок пройдет в полдень, когда его плетью охаживать начнут.
– Плетью? За что?
– Для гномов торг священен. Пока идет торг на площади запрещено обнажать оружие, разве что для купли-продажи. Покусившийся на святость торга должен быть выпорот. А убийцу просто зарубят секирами на месте. Вот такие законы у бородатых.
– Понятно. А почему гномы так сложно и витиевато разговаривают?
– Кто ж пойдмет этих бородатых. Они всегда себе на уме. Ни в чьи дела не вмешиваются, просто сидят под своими горами и куют, куют, куют. Потом продают, пьют отраву и опять куют.
– Ты торговцу сказал, что в его товарах нет ремесла. Я не понимаю, ведь оружие было отличное.
– Ремесло это сложное гыр знает что, что-то типа магии гномов. Изделия, созданные с применением Ремесла намного лучше обычных, обладают различными дополнительными свойствами. Например, самый маленький молоток по силе удара не уступает большому кузнечному молоту. Адамант простой ковке не поддается, только Ремеслу.
– Получается, мои меч и кольчуга зачарованные.
– Да.
– Значит, вот как кольчуга приняла форму тела…
– Да. Это ее свойство. Она будет плотно облегать тебя, надевай ее хоть на голое тело, хоть поверх одежды, как объемна она бы ни была.
– Кольчугу на голое тело… бррр – поежилась Кельвирея.
– Адамант не натирает, не перегревается на солнце и не остывает на морозе. Мастер же говорил.
– А магия меча в чем?
– Не знаю, я магию не вижу. В бою узнаешь. Скорее всего, усиление удара.
– Понятно. Что дальше у нас по плану?
– Вернемся к реке, отдохнем, отпустим келпи и Дорогой рванем к троллям.
– Неплохо бы перекусить. Мы так торопились, что даже не позавтракали.
– Нагуливай аппетит. У троллей в начале еда, а потом разговоры. А уж покушать они любят.
Так, за разговором они добрались до реки. Архахаар спрыгнул и похлопал Грома по крупу:
– Молодец. Теперь ступай.
Кельвирея тоже спешилась, погладила Молнию по морде, и келпи убежали в воду. Архахаар лег на траву и, сорвав травинку, начал ее жевать. Кельвирея села рядом с ним.
– Архахаар, мне до сих пор сложно поверить в произошедшее. Каких-то два месяца назад я была обычной воительницей Единого, охраняла жрецов, ловила преступников и мечтала перевестись в столицу. И тут появляешься ты, хватаешь и тащишь к себе в дом.
– Вообще-то это ты меня схватила и прокатилась верхом на моем колдунстве – откликнулся Архахаар, не открывая глаз.
– Не придирайся к словам. Потом меня выхаживают сильнейшие маги мира. Меня, воительницу Единого, которая поклялась бороться с ними до последнего вздоха. Ты заваливаешь меня безумно дорогими вещами, эльфы признают меня равной эльфу правящего рода, дарят подарки. Потом вообще оказывается, что я на половину дракон, что я бессмертна.
– Да. Драконы бессмертны. Со временем, черные покидают Граи, уходя в странствие по другим мирам. И тогда один из красных драконов гнезда засыпает, во сне линяет и становится черным.
– Можешь не перебивать?
– Молчу.
– Так вот. Я за всю свою предыдущую жизнь не видела столько чудес, сколько ты мне показал. Я видела материнское древо, видела эльфов и гномов, говорила с архимагами. Я не понимаю.
– Не понимаешь чего?
– Что происходит, кто я, в конце концов?
– Баланс нарушен, Граи умирает. Естественно, что обитатели этого мира совсем не желают превращения своего дома в обрывки хаоса. Совет ведет работу по восстановлению баланса. Если погибнет мир, то выживут только драконы и эльфы. Первые уйдут искать себе новый дом, а эльфы просто поголовно примут посмертие, отправившись к звездам других миров. Эльфы ведь тоже бессмертны. Остальные, люди, гномы, тролли, духи, они обречены. Мы с тобой, скорее всего тоже. Мы не настолько драконы, чтобы покинуть этот мир.
– Тогда надо бороться!
– Совет борется. Ты можешь к нам присоединиться.
– Я буду бороться, но, тебе не кажется, что впятером, даже с моей помощью вам не справиться?
– Другие подключатся, когда настанет время. Пока же незнание для них это благо.
– Я буду бороться.
– Других слов я и не ожидал от тебя, Благословенная дра Кельвирея – улыбнулся Архахаар.
– Еще, насчет совета, как я понимаю, в него входят представители разумных рас. Ты от драконов, Эллениэль от эльфов, Вас и Гас от людей, Тарлак от троллей…
– Все верно.
– Так почему же гномы не в совете?
– Гномы странные. Они будут безвылазно сидеть в своих горах, пока эти горы не обрушатся им на головы. К тому же Ремесло на данном этапе нам никак помочь не может. Я очень надеюсь, что когда придет время, они к нам присоединятся.
– А оружие, доспехи?
– А что оружие? Я ношу броню из чешуи черного дракона, ее не пробить ни магией, ни мифрилом, ни адамантом, ни, тем более, обычным металлом. Мечом махал разве что перед Гасом, в реальных делах магия эффективнее. Эль экипирована великолепно. Вас и Гас настолько сильны, что оружие и броня им не требуется. У Тарлака свои соображения насчет правильной экипировки, достойной тролля. Безрукавки да палицы ему достаточно. Тебя вот тоже прибарахлили.
– Прибарахлили?
– В смысле купили тебе достойное оружие и броню.
– Понимаю. Кстати, у тебя живот урчит.
– У тебя, кстати, тоже.
– Тогда к троллям на обед?
– Только не в качестве главного блюда – усмехнулся Архахаар, открывая Дорогу.
Глава 10
Горы были прекрасны своей суровой красотой. В предгорьях зеленели травы, цвели цветы, а высоко в горах лежали незыблемые шапки снега и льда. Дул сильный холодный ветер. Архахаар и Кельвирея шагали по ущелью, поднимаясь все выше и выше. Колдун кутался в плащ и в полголоса проклинал такую негостеприимную погоду. Ущелье резко повернуло, а за поворотом они увидели огромный камень, преграждавший им путь. Из-за камня донеслось недовольное ворчание, и возникли два огромных тролля.
– Гррр! Чего надо, мелочь? – произнес один из них, поигрывая большой каменной дубиной.
– От вас, гырово отродье, ничего. А вот с Тарлаком надо бы потолковать. Он меня пожрать звал.
– Давай лучше я тебя здесь сам пристукну, ко всем гырам – проревел второй тролль, почесывая зад, – Тарлак тебя долго бить будет, а мы быстро, гррр!
– Тебя что сильно промеж ушей приласкали? Оглох? Я тут распинаюсь, объясняю двум тупым гыкакам, что Тарлак жрать звал. Камушек убирайте, Тарлак ждать не любит, мое пузо тоже.
– Смотри, болтливый человечек. Вождь Тарлак вырвет твою печень.
– Смотри, болтливый тролль, как бы сам не огреб. Вождю очень не понравится, если они узнает, кого вы, два сына плешивого гыкака не пропускали.
– Проходи. Вождь большой, ему виднее. А второго пристукнуть можно?
– Со мной – коротко бросил Архахаар, – провожать не надо, сами дотопаем.
Тролли отложили дубины и уперлись руками в камень. Жилы вздулись на их руках, и камень медленно отодвинулся в сторону, открывая проход.
– В общем, лекция по троллям – неожиданно произнес Архахаар, когда тролли скрылись за очередным поворотом ущелья, – как ты уже заметила, тролли большие, волосатые, сильные и особыми манерами не блещут. Живут племенами в горах, хотя некоторые кланы обитают в предгорьях. Во главе племени стоит вождь. Мы на землях племени горных баранов, вождем у них Тарлак, весьма прогрессивный тролль. Домов тролли не строят, живут в пещерах. Грубы, прямолинейны, но честны до мозга костей, врать не приучены. Бррр, как же тут холодно! Сквернословить умеют и любят. Любое слово на гы является бранным. Даже имеется своеобразный этикет, ругаться могут только равные по статусу либо старшие в отношении подчиненных. Я могу ругаться перед всеми, даже перед Тарлаком и Таканой, тебе тоже придется, иначе уважать не будут. Такана – тетка Тарлака и шаман племени, она общается с духами предков. Так, что еще. А вот, положение женщин. Считается, что троллихи не воины, а мужчины, соответственно, воины. Женщины и дети при разговорах воинов не присутствуют. Вообще, у женщины всего два положения, либо она молодая троллиха и живет с родителями, либо она замужем. Если муж погибает, она выходит замуж за другого на его похоронах. Исключение – шаманки. Охота в горах опасна, да и подраться тролли любят, поэтому мужчин мало. В общем, один тролль обычно имеет несколько жен. Первая жена старшая, остальные младшие. По традиции женщина не может обругать, а тем более поднять руку на мужчину, вот только троллихам это объяснить почему-то забыли. И ругают и дубиной поколачивают. Законы гостеприимства тут неплохие. Гостя положено накормить, он может гостить столько, сколько ему заблагорассудится. Если гость пожелает, то одна из младших жен согреет ему постель. В общем, примерно так. Если что-то непонятно, то ругайся.
Ущелье закончилось небольшой долиной. В центре горел костер, вокруг бегали и боролись дети. Взрослые тролли с интересом разглядывали вновь прибывших, но особого вида не подавали. То тут, то там из пещер выглядывали заинтересованные тролльи лица. Вот троллиха поволокла ногу какого-то животного, заинтересованно косясь одним глазом. Вот здоровенный тролль размахивает дубиной, не забывая бросать взгляды на две человеческие фигурки. Архахаар подошел к самой большой пещере и закричал:
– Эй, Тарлак, лохматый гыр! Гостей принимай, жратву доставай!
– Кого я слышу! Архахаар, собственной персоной, гыкаково семя! Тащи сюда свой тощий зад – громыхнуло в ответ.
В пещере горел костер, на груде шкур полулежал крупный тролль и сосредоточенно обгладывал крупную кость.
– Ар, крылатая задница, заявился. Гляжу и бабу с собой приволок. Жена старшая твоя?
– Вообще-то, уважаемый… – начала было Кельвирея, но потом вспомнила слова Архахаара, – гырова задница ему жена, а не я!
– На девку молодую не тянешь, муж твой кто, почему не пришел? – спросил Тарлак, отбрасывая кость.
– Не замужем – огрызнулась Кельвирея.
– Так мы это быстро поправим. Бери, Ар, палицу мою, бей промеж ушей. Соседняя пещера свободна. Там делай уй-юй-юй, потом приходи, пожрем.
Кельвирея пошла пятнами. Она открыла было рот, потом закрыла и умоляюще посмотрела на Архахаара. Он успокаивающе погладил ее по руке и знаком попросил молчать.
– Тар, уй-юй-юй ты со своими женами делай, а к другим не приставай. Не успел познакомиться, а уже женить вздумал. Ученица это моя, Кельвирея. Для особо умных троллей Благословенная дра Кельвирея.
– Что ж ты сразу не сказал, гырова задница? С чешуйчатыми ссориться нельзя, предки гневаются. А еще они огнем плюют, без шерсти в наших горах ох как холодно. Ты, Кельвирея, не обижайся. Ступай на женскую половину, пожри, с женами поговори, с детками поиграй, пока мы с Аром пожрем, поговорим.
– И давно у вас воины на женской половине жрать начали? – ехидно поинтересовался Архахаар.
– Воины жрут с воинами, бабы с бабами. И вообще, ты – воин, она – баба. Чему воин бабу научить может? Одежду шить или жрать готовить?
– Она воин и будет жрать с нами.
– Баба и воин?
– Забыл что ли, как Эль тебя вокруг костра гоняла?
– Забудешь такое! От палицей промеж ушей отказалась, гыр вместо уй-юй-юй. А я ведь вождь!
– То-то же! Кстати, привет передает с пожеланием лучшего гыра тебе в печень. И вообще, мы к тебе по делу приперлись, так что накрывай на стол и кончай уже изображать фольклорного неграмотного тролля.
– Пожрать бы… – пискнула Кельвирея и, рассмеявшись, добавила, – гыкака вам в задницы!
Мужчины рассмеялись. Колыхнулась занавеска и две троллихи вынесли зажаренного целиком горного козла. От мяса исходил умопомрачительный аромат и рот Кельвиреи наполнился слюной. Еще две троллихи внесли глубокие чаши, полные трав, кореньев и плодов, а пятая подала глубокие тарелки. Оголодавшие маги накинулись на еду. Тишина пещеры нарушалась лишь чавканьем. Наконец, насытившись, все откинулись на шкуры.
– Рассказывай, Тар, что произошло интересного.
– Старшая моя в возраст вступила. Младший вождя быстроногих козлов скрасть ее хотел. Палицей пристукнул, пока коренья собирала, да потащил к себе. Но девка очнулась и самого пристукнула. Выкуп богатый получили, три десятка коз откормленных. Обещал свататься с первым снегом, зубы мне пообещал медвежьи. Уж больно кулак дочкин ему по душе пришелся. Я так разумею, если все по чести да по согласию, пусть стукает на здоровье. Соседняя пещера свободна, пусть спокойно уй-юй-юй делают.
– Добро.
– Еще Малара, Малыша дочь в возраст вступила. Уж сколько воинов достойных ей палицы предлагали, всех разогнала и к Такане подалась в ученицы.
– А что-нибудь интересное для совета было?
– Дозорные человечков видели, Единому поклоняющихся. Но на землю нашу они не ступили, походили, посмотрели, да ушли.
– Нехорошо. Предки что говорят?
– С предками Такана говорит. Что там предки говорят, Такана – обратился Тарлак к вошедшей седой троллихе.
Такана была очень стара. Ее лицо и руки сморщились, в шерсти, покрывавшей ее тело, не осталось ни одного окрашенного волоска. Но в глазах шаманки светился острый и ясный ум. Такана увидела гостей и распростерлась ниц:
– Да возрадуются предки ваши!
– Такана, давай уже без этого – осоловело попросил Архахаар, – вот лучше познакомься с моей ученицей, Кельвиреей.
– Да возрадуются предки твои, крылатая шаманка!
– Мне тоже приятно с вами познакомиться – откликнулась Кельвирея, – вы присаживайтесь.
– Негоже шаманке Такане с воинами сидеть. Проклянут ее предки. Такана лишь скажет и уйдет. Видение было Такане, что тролли перестанут предков чтить. Такана звала предков, но предки отвернулись и не слышали. Такана стара, скоро она передаст свой дар Маларе и уйдет к предкам, – с этими словами старая шаманка развернулась и вышла.
– Уже и досюда добрались – пробормотал подобравшийся Архахаар, – Кель, я понимаю, что после такого обеда тебе охота спать, но в наших планах произошли изменения. Мы возвращаемся.
– Так вроде ничего такого не произошло, – рассеянно пробормотала Кельвирея
– Такана не смогла говорить с предками. Это очень плохо.
– Что Тарлаку делать? – вмешался вождь.
– Разошли самых быстрых по всем племенам со словом шамана шаманов. До особого распоряжения, горы и земли троллей для людей запретны. Пускать только носящих черные плащи архимагов. Остальных гнать. Будут рыпаться – палицей промеж ушей.
– Я понял. Когда тролли пойдут на войну?
– Скоро, Тар, увы, очень скоро. Удвойте патрули, пусть шаманы, которые без учеников подготовят себе смену.
– Твои слова пугают.
– Уж лучше перебдеть, чем обосраться.
Архахаар помог Кельвирее подняться, после чего они ушли на Дорогу прямо из пещеры Тарлака.
Глава 11
Дорога привела их прямо в кабинет Архахаара. Колдун сбросил плащ, взял несколько чистых листов бумаги и выдвинул для девушки шестое кресло за столом совета.
– События ускорились, а значит и нам придется ускориться, иначе проиграем. С этого момента ты член совета, формальности потом. Кабинет в твоем распоряжении, приделывать новый нет времени. Криллах, убери плащи и подай бутылочку гномьего пойла и чего-нибудь запить.
Кельвирея уже не удивилась, когда плащи исчезли в порыве легкого ветра, а на столе появились запотевшая бутыль с мутным содержимым, пара небольших бокалов и пара бокалов побольше, наполненных соком. Архахаар разлил отраву и проглотил, даже не поморщившись. Второй раз отрава прошла легче – отметила для себя Кельвирея отпивая сок из большого бокала.
– Да что произошло то? Хорошо сидели, по уй-юй-юй беседовали…
– Это будет сложно, но ты должна поверить. Если надо, я еще раз поклянусь.
– Не стоит, я готова тебя выслушать.
– Как я говорил, магия драконов основана на искажении пространства и времени. Вот смотри, представь, что ты живешь на этом краю листа и тебе нужно попасть на противоположный. Ты можешь пройти по листу и окажешься в нужном месте, а можешь сделать вот так – Архахаар согнул лист, совместив два края – и путь окажется намного короче. Это Дорога. Пока понятно?
Кельвирея кивнула.
– Замечательно. Миров неисчислимое множество. Драконы могут ходить по Дороге между мирами как мы только что прошли от одного края бумаги к другому. Это понятно?
– Да.
– Боги, они же Творцы, создают миры из хаоса. Но порядок противен хаосу и хаос стремится пожрать его. Жизнь, любая жизнь производит определенные эманации. Именно эманации жителей мира защищают этот мир от хаоса и его обитателей. Примерно как кольчуга защищает твое тело. Все живое производит эманации, травинки совсем мало, деревья чуть побольше, животные еще больше. А больше всего эманаций производят разумные. Но не только жизнь производит эманации. Свои эманации есть и у духов, они впитывают эманациями живых и взамен дают миру другие эманации. Так, из маленьких потоков эманаций сплетается своеобразная кольчуга, защищающая мир. Это понятно?
– Да.
– Что будет, если несколько колец в кольчуге заржавеют?
– Они не выдержат.
– Вот именно! Как раз такая гадость и произошла с Граи. В начале заржавело и ослабло одно кольцо, затем ржа распространилась на соседние. Кольчуга перестала защищать. Через гнилые кольца в мир стал прорываться хаос.
– Это плохо?
– Это примерно то же самое, как вода, проникающая в твою лодку через пробитое днище. Она поступает и поступает до тех пор, пока лодка не утонет, а ты не окажешься в воде. Учти, плавать ты при этом не умеешь.
– Надо заделать дыру и вычерпать воду.
– Умница. Вот только дыру в твоей лодке проделала какая-нибудь хищная рыба, заделай одну и она проделает новую. Она очень голодна, а ты такая вкусная. Что делать?
– Убить рыбу!
– Правильно. Мы должны убить несуществующего бога.
– Убить кого?
– А того, кому противны эманации других разумных, кроме людей, кто не признает иных богов и иные силы, того, кто ненавидит духов.
– Единый! – выдохнула девушка.
– Да. Последователи культа Единого не признают другие расы, они уничтожают магов. Духи полей, лесов, домов покинули территорию империи либо, что бывает чаще, зачахли и уснули. В водах нет ни водяных, ни келпи. Духам как-то не особо нравится, когда их не уважают и не подпитывают живыми эманациями. А ведь это так просто, оставь возле очага домовому молока с хлебом, при входе в лес повесь на дерево хоть нитку. И все будут счастливы. Но нет, разве можно делать подношения нечистым? И духи уходят. Но духи места привязаны к своему месту, они не могут уйти. И тогда они засыпают. Засыпают все крепче и крепче. Реки без водяных разливаются слабо, а значит, чахнут луга, поля без полевиков родят слабо, отсюда недород и голод. Дома без домовых быстро ветшают. Ничего не напоминает?
– Да, в Единой империи часто бывает голод.
– Еще неприятнее участь умерших. Их души ищут сады Единого, то посмертие, в которое они верили всю жизнь и верят после смерти, но садов-то нет. Нет бога, нет садов. И неприкаянные души остаются бродить по миру. Их тоска передается живым, люди заболевают.
– Да, я слышала, что целые деревни вымирали.
Архахаар подошел к карте и провел по ней рукой. Карта начала меняться. Менялись границы, появлялись и пропадали леса, меняли свой путь реки.
– Таким была Граи четыре с половиной сотни лет назад. Как видишь, на месте империи было несколько государств. Все жили просто и счастливо, пока к власти в королевстве Нат не пришел тот, кого в дальнейшем назовут Сарпием Первым.
– Первый император – выдохнула Кельвирея.
– Да, он. Он сделал культ Единого государственной религией Ната. Сарпий был очень амбициозен, он начал войны против соседних государств. Вначале пало одно, потом второе. К концу своей жизни Сарпий присоединил семь соседних держав и переименовал получившееся государство в Единую империю, а себя нарек императором.
– Но в книгах написано, что угнетаемые магами и нечистью жители этих государств сами восставали против своих правителей и добровольно просились в империю.
– Историю пишут победители. Да, жители может и просились в империю, но за их спинами стояли воины Сарпия с обнаженными мечами. Ни о какой добровольности тут речи быть не может. В побежденных государствах разрушались старые храмы, строились храмы Единого, при них открывались школы, где детей учили учению Единого. Не-людей изгоняли либо убивали. Время шло, сменялись поколения, и вот уже новые жители покоренных стран не мыслили иной жизни.
– Странно, совсем недавно я не могла о таком даже помыслить, а сейчас сижу, и, кажется, верю тебе.
– На твоем сознании был блок. Ты не могла даже помыслить против империи и учения Единого.
– Но ты же говорил, что магов в империи нет. Кто же мог установить этот блок?
– Зато есть колдуны. Разница между колдунами и магами в источнике их силы. Маги имеют врожденный Дар, а колдуны получают силу от другого. Поэтому я не обижаюсь, когда меня называют колдуном. Эманации слабели, и в империю стал проникать хаос. Хаос многолик и он действительно придает силы своим последователям, а глупые культисты считали это благодатью Единого. Догадалась, кто стал колдуном?
– Жрецы, – выдохнула Кельвирея и, налив себе отравы, залпом проглотила ее, даже не запивая.
– Правильно. Империя росла и росла, присоединяя к себе все новые и новые земли. Рост остановился примерно половину столетия назад, но Эль считает, что скоро будет новая война.
– Она знает будущее?
– Эллениэль не только глава эльфийской разведки, но и Видящая. Она может видеть варианты развития событий. Мы считали, что империя просто выдохлась и копит силы, но имперцы нас обыграли. На закате соберется совет, будем решать что делать. Заодно с драконами поговорим. А пока светит солнце, предлагаю отдохнуть. Позволь проводить тебя до твоей комнаты.