Его тайный наследник

Пролог

Давид

Письмо без обратного адреса с пометкой “от доброжелателя” – вот как начинается моя рабочая неделя. А ведь у меня и без того сегодня дел по горло.

Кручу в руках простой белый конверт, размышляя, кто мог постараться? На носу крупный контракт. Безопасники уже не одну провокацию пресекли. Но вот анонимок я еще не получал.

Первый порыв – открыть самому. В итоге набираю номер Николая – начальника службы безопасности.

– Зайди ко мне, – прошу, как только тот отвечает. – Кажется, очередная попытка.

– Сейчас буду, – чеканит тот.

И буквально через несколько минут Минаев уже у меня в кабинете.

– Что на этот раз?

– Письмо, – киваю на стол. – От доброжелателя.

Коля внимательно осматривает конверт, берет в руки, а затем поднимает на меня взгляд.

– Не вскрывал?

– Тебя ждал.

– Давай, я сам? – вопросительно смотрит на меня.

Жму плечами – мне в принципе все равно. Коля  свой человек. Надежный. Секретов от него у меня нет.

Друг сначала внимательно разглядывает конверт, а затем вскрывает тот и достает листок и фото. Разглядывает хмуро, а после передает мне.

– Лучше сам взгляни.

Я не жду ничего хорошего. Уровень, на который вот-вот выйдет моя компания, многим не дает покоя. Так что живу постоянно в ожидании удара.

На фото девушка с ребенком на руках. Малыш совсем, кроха.

– И? – вопросительно смотрю на Николая. Тот молча отдает мне лист, на котором написано все несколько слов:

“Хочешь узнать, с кем растет твой сын?”

Сын? Растет? МОЙ?!

Поднимаю растерянный взгляд на друга, лицо у того не выражает абсолютно ничего кроме задумчивости. А вот у меня внутри целый фейерверк эмоций.

– Очередной розыгрыш? – озвучиваю я первое, что приходит в голову.

– Ты мне скажи, – предлагает Минаев. – Может у тебя быть сын? Девушку узнаешь?

Снова смотрю на фото и понимаю, что да…

Узнаю…

И хотел бы забыть, да эти полтора года ничего не изменили. До сих пор болит, стоит мне позволить мысли о Лизе. Все же ее поступок ударил по мне, и сильно.

Снова смотрю на фото. Она почти не изменилась. В голове бахает слово “сын”.

Неужели скрыла? Посмела лишить меня ребенка?

Снова смотрю на друга – тот молчит, но уже по его взгляду я понимаю. Он просчитывает варианты того, что ситуация эта нарисовалась именно сейчас не просто так.

Учитывая все обстоятельства и нюансы в бизнесе, все это просто не может быть случайностью.

– Привези мне ее, – мрачно выдаю, чувствуя, как за грудиной начинает тянуть. Что ж, если Лиза решила поиграть со мной, она об этом пожалеет.

Лиза

– Матвей! – строго произношу, чтобы сынок перестал пускать пузыри из слюней. – Нельзя!

Но тот только беззубо улыбается, и мне становится невероятно сложно удерживать серьезное выражение лица и не улыбнуться в ответ.

Мое счастье. Моя душа. Мое сердечко.

В итоге он все равно делает по-своему, а я только убираю салфеткой очередные слюни.

“Зубки вот-вот пойдут”, – сказал врач на очередном приеме и велел просто перетерпеть.

Погода сегодня отличная, морозно, но ветра нет. Так что прогулка по парку – то, что нужно. Матвейка сидит довольный и первые полчаса радостно о чем-то вещает, лопоча на своем языке. Я же пока иду, прикидываю, как сегодня успеть побольше сделать, чтобы сдать проект пораньше и получить деньги за работу.

Да, нам с сыночком нелегко – надеяться приходиться только на себя. Но я не жалуюсь – ведь у меня есть самый главный мужчина, ради которого я готова и горы свернуть. Лишь бы он улыбался и оставался таким же счастливым, как сейчас.

После рождения Матюши из подруг у меня остались только Маша да Оля. Остальным проблемы молодой мамы были не близки. И хотя открыто они это не говорили, но постепенно все общение сошло на нет.

Так и вышло, что мы с сыночком остались одни. А его отец…

Что ж, о нем я даже не хочу вспоминать. Был и был. Оставил после себя след в две полоски и пропал с радаров. И хотя поначалу меня терзала обида на него, в итоге я отпустила прошлое. Я все, что могла, сделала – пыталась ему сообщить про ребенка, решив, что как отец он имеет право знать. Но, увы, Давид решил, что его это не касается. Еще и денег на аборт предложил.

Нет смысла думать о том, что было, когда рядом растет такое чудо. Ради Матвея я обязательно справлюсь со всеми сложностями.

Заметив, что сынок задремал, сворачиваю вглубь парка, где меньше народу. Пусть поспит на свежем воздухе. Это очень полезно. Да и настроение потом будет лучше.

Остановившись возле свободной лавочки, достаю планшет и загружаю письмо от заказчика, который прислал очередные правки еще утром, но из-за капризов Матвейки я так и не смогла прочитать, что не так на этот раз.

Я настолько погружаюсь в работу, что не сразу замечаю, что уже не одна. Подняв голову, растерянно смотрю на двоих мужчин в темных куртках, которые стоят рядом и ждут чего-то.

– Елизавета, вы должны проехать с нами.

– Чего? – оторопело смотрю на них. – Я?

– Именно. Господин Грановский ждет вас.

– Кто ждет? – испуганно переспрашиваю, надеясь, что это просто совпадение.

– Грановский, – терпеливо повторяет второй мужчина. Затем бросает взгляд на часы и добавляет: – У нас не так много времени. В центре пробки. Так что давайте поторопимся.

– Да вы с ума сошли! – повышаю голос и судорожно убираю планшет в сумку. – Никуда я не поеду!

Один из них делает шаг к коляске, и у меня внутри все скручивает от страха. Тут же бросаюсь вперед, загораживая собой ребенка.

– Не смейте! Не трогайте его!

– Не волнуйтесь. Мы не причиним вреда, – заученно повторяет мужчина. – Вас ждут на разговор.

– Я не могу! У меня ребенок! – возмущаюсь я, поглядывая по сторонам в поиске хоть кого-то. Но как назло, на дорожках никого поблизости нет.

– Для ребенка в машине установлено кресло. Так что вы поедете вместе.

– Никуда я не поеду! Так и передайте этому вашему Грановскому, – хватаюсь за коляску и понемногу отталкиваю ее в сторону.

– Не вынуждайте нас принять меры. Давид Игоревич вас ждет.

– Кто? – спрашиваю упавшим голосом. Потому что имя это больно резонирует внутри. А еще я понимаю, что все это не совпадение.

– Давид Игоревич.

Я лишь крепче хватаюсь за коляску, а затем зажмуриваюсь и трясу головой. Нет, этого не может быть. Ну зачем он появился в моей жизни именно сейчас, когда я только-только стала вставать на ноги?

– Мы вам поможем, – продолжает давить один из амбалов. Перехватывает у меня из рук коляску. – Елизавета Николаевна, не вынуждайте действовать силой. Вам это не понравится.

Он что, сейчас серьезно? Отталкиваю мужчину, вставая между ним и коляской. Нет уж, пусть Грановский  идет лесом со своими приказами.

– Мы никуда не поедем, – твердо произношу, а мужчины переглядываются и делают шаг ко мне.

– 1 Лиза -

В итоге мне приходится подчиниться. Силы слишком неравны. Да и зная, кто прислал этих дуболомов, я не сомневаюсь – меня найдут везде. Давид – влиятельный человек. Даже слишком. Наше противостояние заканчивается плачем Матвея, и я сдаюсь.

Когда-то я им восхищалась. Искренне. По-настоящему. Я любила его, готова была за ним идти куда угодно. Я же сердце ему свое отдала. А он… Он его просто выбросил.

Теперь же, сидя в огромной машине и держа сыночка за руку, я боюсь. Боюсь, что Давид догадается об отцовстве, что попытается отобрать Матвея. Мысленно я уже настраиваюсь защищаться, прокручиваю в голове десятки сценариев нашего разговора.

Нас привозят в один из самых фешенебельных бизнес-центров. Я давно перестала следить за судьбой Грановского. Поначалу еще представляла, как встретимся, как он увидит меня с животом, догадается, поймет, какую ошибку совершил, отказавшись от нас. Попросит прощения, и тогда у нас все еще сложилось бы. Но время шло, а наши пути так и не пересеклись. Да и как это могло бы случиться? Кто я, и кто он?

Тогда я просто вычеркнула его из своих мыслей. Смогла. Спрятала эту боль от предательства, полностью сосредоточившись на сыне.

И вот теперь стою в огромной приемной генерального директора со спящим сыном на руках. И едва не дрожу.

– Давид Игоревич ожидает вас, – произносит хорошо поставленным голосом секретарша.

– Спасибо, – едва слышно отвечаю и делаю шаг вперед.

Ощущение, что иду на плаху. Знаю, что Грановский не любит опозданий, что наверняка у него полно других дел, но не могу заставить себя сделать последние шаги. И словно в насмешку, дверь открывается сама, а пороге появляется он. Отец Матвея.

– Лиза, – произносит он глубоким низким голосом. Затем медленно переводит взгляд на моего сына и будто застывает. Только спустя несколько мгновений вновь берет себя в руки. Толкает дверь шире и кивает. – Проходи.

Он стоит и смотрит, а у меня ноги просто отказываются двигаться. Не могу, и все тут. Стою, смотрю и только крепче прижимаю к себе малыша. Здесь довольно тепло, и в куртке становится жарко. Впрочем, тут дело не только в температуре, но и в самом владельце кабинета.

– Лиза, – раздраженно повторяет Грановский. – Проходи. Пока я хочу просто поговорить.

Пока? Он сказал – пока? Я и до этого-то боялась, а уж после этих слов становится еще страшнее.

Но и сбежать мне никто не даст. Я уже на его территории. И чтобы выбраться, мне придется сделать шаг вперед.

Секретарша все это время делает вид, что ничего не видит, а я, наконец, прохожу в кабинет. После чего Давид следует за мной и закрывает за нами дверь.

Замираю посреди кабинета, не зная, как поступить. Но эту проблему решает сам Грановский. Жестом указывает на кресло, помогая определиться с выбором.

Чувствую, как по спине стекают капли. Матвея надо бы раскрыть, но я боюсь лишним действием спровоцировать Грановского.

Сын начинает возиться и кряхтеть, чем тут же привлекает внимание отца. Тот сосредоточенно наблюдает, пока я перехватываю малыша, поправляю ему пустышку и чуть укачиваю, чтобы он еще поспал. Хотя, очевидно, это ненадолго – вспотеет и начнет кряхтеть. Только бы успеть до этого момента уйти…

– Сколько ему? – первый вопрос, который нарушает вязкое молчание.

– Зачем мы здесь? – спрашиваю вместо того, чтобы отвечать. – Ты считаешь нормальным, что твои дуболомы заставили меня сюда приехать?

– Ты не ответила, – чеканит Грановский.

Его голос звучит уверенно. И я знаю – Давид может надавить. Такие, как он, не будут церемониться. И ведь он давит – смотрит так, что поджилки трясутся. Господи, он же щелчком пальцев может забрать Матюшу.

– Полгода, – тихо отвечаю.

– Полгода… – повторяет за мной Давид. – То есть ты уже была в положении?

Поднимаю на него взгляд и бледнею. Пульс ускоряется, а до меня только в этот момент доходит, что по срокам все действительно выглядит именно так. Ведь Матвейка родился недоношенным – в семь месяцев. У меня были очень тяжелые роды. Да и в целом беременность далась мне нелегко. В тот момент я осталась практически одна. Родители были против, постоянно звонили и твердили, чтобы я сделала аборт. А когда я отказалась, и все сроки вышли, твердо заявили, что тогда я должна справляться сама.

Я как могла пыталась работать до последнего. Хотя и не вылезала из больничных, но благо дизайнером можно было справляться и на удаленке. Но даже в таком формате дела шли не очень. Когда меня забрали на скорой в больницу, я была уверена, что это ненадолго, а вышло, что я стала мамой на пару месяцев раньше.

В тот день так остро желала, чтобы Давид узнал про нас, узнал про сына. Поддалась эмоциям и набрала его номер. Но, увы,  ответила мне женщина, и на мои слова про ребенка заявила, что у ее жениха нет и не было детей. А еще пригрозила, что натравит на меня нужных людей, и я вообще останусь на улице.

После этого номер Давида я удалила.

– Это так важно? – произношу севшим голосом.

– Я задал вопрос, Лиза. Ты, конечно, можешь упрямиться, но мне нужна правда.

– Зачем? Ты ясно дал понять, что нам с тобой не по пути. Не понимаю, с чего вдруг послал своих… сотрудников за мной.

– У меня есть свои причины, – цедит Давид сквозь зубы. – Просто ответь на мои вопросы. И все.

– Тебя ведь интересует, твой ли это ребенок, верно?

– Верно, – сухо кивает он.

– Не твой.

И я даже не лгу в каком-то смысле. Потому что Матвей – только мой. Мой сыночек. И никому я его не отдам. Я не сдалась, когда родители отказались помогать мне и настаивали на аборте, не сдалась, когда токсикоз буквально изводил меня до середины второго триместра. Не сдалась, когда нас некому было забрать из роддома, а затем некому было содержать.

Не сдамся и сейчас.

– Надеюсь, ты понимаешь, чем обернется для тебя ложь, – холодно произносит Грановский. Я старательно держу лицо и равнодушно пожимаю плечами. Мне хочется бросить ему в глаза обвинения, увидеть его раскаяние, но… Нет. Лучше просто уйти, просто поставить точку. Пусть забудет про нас, пусть будет счастлив со своей невестой.

– Если это все, то я бы хотела вернуться домой. Ты мог спросить это и по телефону – не обязательно было тащить нас сюда.

Сынок снова начинает кряхтеть – наверняка ему уже очень жарко. В этот момент телефон на столе у Давида оживает. Он бросает на меня быстрый взгляд, но все же отвечает.

– Да! Когда? – хмурится, недовольно поджимает губы, а затем добавляет: – Сейчас буду.

Положив трубку, снова смотрит на нас.

– Тебя отвезут, – скупо выдает он.

Я с облегчением выдыхаю и стараюсь не выдать себя ничем. Осторожно поднявшись из кресла, разворачиваюсь к двери, но та открывается, и в кабинет входит жгучая брюнетка модельной внешности.

– Давид! – требовательно произносит она. – Сколько мне еще ждать?

От громкого голоса Матюша дергается и заходится плачем.

– 2 Лиза -

Дамочка презрительно фыркает и смотрит на меня с плохо скрываемой брезгливостью. А еще со злостью. Будто я забрала у нее что-то ценное.

– Это кто? – спрашивает она с такой претензией, что мне не по себе становится.

– Илона, я занят, – резко произносит Грановский.

– Чем ты можешь быть занят с этой? Милостыню ей решил дать?

На этой фразе я, наконец, отмираю и, прижав ребенка к себе, направляюсь к двери, даже не прощаясь. Да и надо ли? Пусть сами тут остаются – два сапога пара.

Девица провожает меня своим взглядом, полным неприязни, а я себя чувствую униженной и оплеванной. Хотя вроде бы должно быть все равно. Кто она мне? Наверняка очередная пассия Давида. Он мужик видный, красивый. У него и раньше поклонниц было пруд пруди. Я же знала об этом, и все равно тогда поверила, что он искренний.

На душе после разговора с отцом Матюши гадко.

Сынок, словно чувствуя мое состояние, продолжает капризничать, хнычет все громче. Оно и понятно – разбудили, да еще и по времени пора кушать, а я посреди чужого офиса. До дома еще уйма времени пройдет, а Матвейка очень не любит ждать – ему грудь подавай вовремя.

Но деться здесь некуда – не в туалете же ребенка кормить.

Возле лифта никого – разгар рабочего дня. А сын, как назло, решает заявить о том, что он проголодался, во весь голос. И никакие уговоры не помогают, увы. Укачиваю его, стараясь переключить, молясь, чтобы лифт приехал поскорее.

– Зубки? – раздается вопрос совсем рядом. Ойкаю и, обернувшись, вижу молодого мужчину, который смотрит на ребенка с неподдельным интересом.

– Нет, – вздыхаю и активнее качаю Матюшу. – Есть хочет, – виновато улыбаюсь, пытаясь хоть как-то отвлечь сыночка.

– Домой долго ехать? – Я обреченно киваю. – Тогда пойдем ко мне, – неожиданно предлагает он. – У меня тут недалеко есть свободный кабинет.

– Неудобно как-то, – теряюсь от его слов, опасливо разглядывая незнакомца.

– Неудобно, если ребенок будет орать всю дорогу, – возражает он. – Или ты его смесью? Нет с собой? – спохватывается мужчина.

– Мы на грудном. Все с собой, – улыбаюсь, понимая, что мне очень повезло в этом плане. И все же придется соглашаться – иначе сын и правда устроит вой до самого дома. Потому что его недовольство только набирает обороты.

– Тогда идем, – уверенно говорит незнакомец.

Он уводит меня за собой, и, спустившись на пару этажей вниз, мы оказываемся в офисе другой компании, насколько я понимаю. По крайней мере, так написано на табличке. А потом и вовсе проходим в приемную самого генерального. И я уже начинаю жалеть, что согласилась. Хватило мне мужчин при власти и деньгах.

Разворачиваюсь, чтобы отказаться и уйти, но мой спаситель загораживает собой выход.

– Садись, располагайся, – делает он приглашающий жест в сторону удобного диванчика. – Меня, кстати, Марк зовут.

– Лиза, – отвечаю, укладывая поудобнее малыша, который уже натурально рычит от голода. Я даже напрочь забываю, что не одна в комнате. Стоит только расстегнуть крючки на белье, как ребенок жадно набрасывается на грудь, и мне становится неловко за всю ситуацию. Однако, взглянув на нового знакомого, понимаю, что тот тактично отвернулся и стоит полубоком, чтобы не смущать меня. А я теряюсь от подобного поведения. После Давида я шарахалась от всех мужчин – слишком больно было от его предательства. Да, именно так я восприняла его предложение сделать аборт. Поэтому сейчас Марк для меня кажется каким-то вымирающим видом.

– Спасибо, что помог, – искреннее произношу, пока сынок ест.

– Да не за что. Это же нормально – помочь кормящей маме.

– У тебя есть детки? – спрашиваю, не удержавшись. Просто так он говорит это, словно сам проходил.

Марк вздыхает и качает головой, а мне становится неловко – лучше бы промолчала. Что-то в его реакции проскользнуло эдакое.

– Нет.

Одно короткое слово, но в нем звучит так много всего, что у меня появляется желание как-то ободрить. Я не знаю, что нужно сказать, чтобы не обидеть и не задеть больше, чем я уже ляпнула. Так что повисает неловкое молчание. Да и сам Марк тоже не стремится как-то поддерживать разговор.

– Все впереди, – скомканно произношу в итоге, стараясь хоть как-то сгладить неприятный момент. И Матвей, будто почувствовав, что надо вмешаться, бросает есть, после чего выдает пару своих довольных словечек на своем мало понятном языке.

– Мальчик? – спрашивает Марк, пока я привожу в порядок одежду.

– Ага. Матвей.

– Красивое имя. И ему очень подходит, – говорит он, подходя ближе, а затем осторожно гладит того по маленькой ручке. Сын с интересом смотрит на незнакомого дядю, а затем крепко хватает его за палец.

– Ты ему понравился, – улыбаюсь, глядя на это. Марк смущается и кивает.

– Идем, провожу тебя.

У лифтов я еще раз благодарю моего спасителя, уверенная, что он сейчас уйдет. Но вместо этого мужчина заходит в лифт вместе со мной.

– Я же сказал, что провожу, – улыбается он, заметив мое недоумение.

– Да не надо – ты и так уже помог нам.

Я уверена, что Марк просто очень хорошо воспитан. Это чувствуется в том, как он ведет себя, как говорит. Поэтому, конечно же, жду, что у дверей мы разойдемся. Но и тут мужчина удивляет меня. Вместе со мной выходит на улицу, уладив вопрос с моим пропуском, которого у меня нет – ведь сюда я пришла с дуболомами Грановского.

– Тебя кто-то заберет? – спрашивает Марк, а я замечаю ту самую машину и тех двоих, которые увезли меня из парка. Интуитивно прижимаю к себе ребенка и делаю шаг назад.

Марк прослеживает за моим взглядом и спрашивает:

– Это за тобой?

– Н-нет. Я на автобусе поеду. Спасибо, что помог… – у меня в планах просто сбежать, пока те двое еще далеко. Возле бизнес-центра многолюдно, и вряд ли они силой меня запихнут в машину, но проверять не хочется.

– Лиза, – Марк осторожно придерживает меня за локоть, не давая уйти. – Я отвезу тебя. Идем, у меня здесь рядом машина.

– Не надо! – пугаюсь тут же. Почему-то мне кажется, что согласись я, и наверняка у нового знакомого, вполне вероятно, могут нарисоваться проблемы из-за этого. Кто знает, что там в голове у Давида.

– Ты побледнела, – недовольно замечает он. – Я тебя чем-то напугал?

– Что? Конечно, нет. Просто… У тебя же нет детского кресла? – мысленно радуюсь своей находчивости.

– Как же ты добиралась сюда? – озадаченно спрашивает он. А между тем люди Грановского уже довольно близко. – Тоже на автобусе?

Мотаю головой, понимая, что бежать уже поздно. Дуболомы Давида уже возле нас.

– Елизавета, пройдемте. Мы отвезем вас домой, – произносит один из людей Давида. Он будто не замечает, что я не одна – на лице непроницаемая маска. Будто и правда робот.

– Спасибо, не надо. Отдайте коляску – мы доберемся сами, – прошу я, надеясь, что скандал на виду у всех мужчина просто не станет затевать. Да и не к чему это теперь – Грановский получил, что хотел.

– У меня приказ. Так что лучше не упрямьтесь и садитесь в машину, – безэмоционально повторяет дуболом.

Я упрямо мотаю головой и делаю еще один шаг назад.

– Девушка не хочет с вами ехать, – вмешивается Марк. – Оставьте ее в покое.

– У меня приказ, – цедит мужик. Затем смотрит на меня и повторяет: – В машину.

До меня доходит, что просто так это все не закончится. Что все равно придется сдаться и снова сделать так, как решил Давид. От этого слезы выступают на глазах, а Матвей недовольно кряхтит и начинает хныкать. Ко всему прочему еще и мелкий дождь начинает моросить.

– Вы пугаете ребенка, – неожиданно резко произносит Марк и задвигает меня к себе за спину. – Либо уходите сами, либо я вызову охрану.

Причем его тон такой жесткий и бескомпромиссный, что это действует на дуболома.

Он недовольно смотрит, но все же отступает. Достает телефон и кому-то звонит. Кому именно,  я даже не сомневаюсь. Однако мой спаситель не дает мне опомниться – берет за руку и ведет в сторону.

– Что? Куда мы?

– Отвезу тебя домой, Лиз. Если ты не против. По дороге и кресло купим. Тут буквально через квартал есть торговый центр.

– Кресло? Не надо! – теряюсь я.  Быть обязанной очередному богатому мужчине мне совсем не улыбается. Мне бы просто вернуться домой и забыть про все случившееся.

– Чего ты боишься? – устало спрашивает он, щелкая сигнализацией. А затем открывает мне заднюю дверь. – Я не обижу. Обещаю. И кресло это для меня ерунда.

В груди противно ноет. Когда-то ровно то же мне обещал и Давид. Вот только вышло все иначе…

– Или, может, тебе хочется вернуться к тому мужику?

Наверное, это становится финальным аргументом. Из двух зол выбирают меньшее. И Марк в данном случае оно и есть.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Только за кресло я отдам деньги.

Понятия не имею пока, как сведу концы с концами, но ходить в должниках не хочу. Как и рисковать безопасностью Матвея. Лучше уж так.

– Разберемся, – открыто улыбается Марк и помогает мне сесть в машину. – Не волнуйся, Лиз. Со мной ты в безопасности.

Я, конечно, не верю ему. Хотя по первому впечатлению мужчина производит приятное впечатление. Мы едва выезжаем с парковки, как Марк спрашивает:

– Почему охрана Грановского требовала, чтобы ты поехала с ними?

– 3 Давид -

– И что это было? – требовательно спрашивает Илона, а у меня от  нее в висках стучать начинает. Ведь ясно же сказал еще утром – буду занят. Нет, все равно по-своему сделала. Что за женщина? Ее маниакальное желание контролировать меня начинает уже сильно подбешивать. И в очередной раз встает вопрос – а так ли мне нужен этот брак?

– Зачем ты приехала?

– Поддержать тебя, конечно же, – тут же сбавляет обороты невеста. Наверное, чует, что сейчас на меня лучше не давить.

– Я вроде сказал тебе – не нужно. Это рабочая встреча. Ты что, специалист, который имеет отношение к сделке?

– Нет, но…

– Вот и все, – жестко пресекаю ее попытки манипулировать. Достала, честное слово.

– Давид, ты слишком грубый. Уже не в первый раз, – раздраженно фыркает Илона. – Мне это не нравится.

– А мне не нравится, что ты суешь свой нос туда, куда не надо.

– Я – твоя невеста вообще-то!

Мысленно считаю до трех, чтобы не спустить на нее все то, что крутится в голове. Все-таки я ж не баба с ПМС, чтобы свое плохое настроение и задолбанность вываливать на других.

Просто я устал. Вот и все.

– Я помню. И прошу не отвлекать меня от работы. Ты же знаешь, что впереди – серьезный контракт.

Илона подходит ближе и уже начинает ластиться, а не воевать. Умеет она переключаться по щелчку пальцев. И с каждым разом это выглядит все более фальшиво.

– Ну, прости, котик. Я просто вспылила, когда увидела тебя тут с этой… Кто это вообще был?

– Знакомая одна, – сдержанно отвечаю. – Пришла по поводу работы, – выдаю, только чтобы закрыть эту тему поскорее.