«Полизлэйзия. 1.»

Я вяло помахал в его сторону рукой, не доверяя ему, и устремил взгляд на Щенкину мать. Она была ростом с саму Щенку, и издалека ее можно было принять за ребенка. Ей я тоже хотел помахать рукой, но успел лишь улыбнуться. Стоило Щенке увидеть ее, как она, сама не своя от счастья, бросилась к ней с восторженным криком: «Мама!» и повисла у нее на шее.

– Солнце мое! – воскликнула Молния, – ты не представляешь, как мы все снова рады тебя видеть!

– За себя говори, – пробурчала девочка с пламенно – красными волосами, кривляясь и корча рожи.

Она мне сразу не понравилась, и я понял, что это Арка – гроза района, выносившая всю команду на войне.

Увидев, как Бубен укоризненно смотрит на нее, Щенка перестала обнимать Молнию и подошла к нему, без особого желания.

– Привет, папа… – не особо радостно сказала она. – Тебя я тоже… очень рада видеть.

– Взаимно, – ответил Бубен и строго спросил. – И где же ты была? Опять, небось, с друзьями гуляла?

– Я не обязана тебе ничего рассказывать! – упрямо отмахнулась Щенка. – Как ты со мной, так и я с тобой! Беееее! – прокричала она, забрызгав слюнями всю территорию в десяти метрах от себя.

– Пошла отсюда! – приказал Бубен. – Живо!

– Ты только и умеешь, что приказывать! – в слезах промолвила Щенка. – Лучше бы за собой последил! Вот уйду я от вас навсегда и посмотрю, долго ли вы тут без меня проживете!

– И прекрасно! – не удержалась от злостного выкрика Арка и, что странно, Бубен разделил ее точку зрения.

– Она права. Пошла вон.

Бедная Щенка почувствовала отчуждение. Понимая, что здесь она практически никому не нужна, она, обливаясь слезами, быстро скрылась от посторонних глаз и, забравшись на самую высокую кровать, зарылась под плед, продолжая плакать уже там.

И она была права. Никому, кроме Молнии, не было ее жалко. Все полицешки скептически проследили за ее уходом и перевели взгляд на меня, так как их всегда интересовало что – нибудь новенькое.

Но я не был безразличен к Щенке, поэтому встал на ее защиту.

– Зачем Вы так с ней поступили? Она же Вам ничего не сделала… – грустно спросил я у Бубна.

– А ты еще кто такой? – заговорил он со мной, но не так злобно, как со Щенкой. – Новый парень моей дочери? Она же вроде встречалась с Мячиковым…

Не знаю почему, но из всех полицейских собак именно Бубен вызывал у меня доверие меньше всего.

– Шарик – мой двоюродный брат и твой племянник, папа, – буркнула Щенка из-под одеяла.

– Ах да, точно, как я мог забыть… – смеясь отвертелся Бубен, видя, как косо на него смотрит Шарик, и снова вернулся ко мне. -Так как ты там говоришь, тебя зовут? Коля Шишкин?

– Я еще не представлялся, – холодно ответил я. – Меня зовут Ково Страшилкин, и добавил совершенно в другом тоне, – очень неприятно с Вами познакомиться!

Быстрая смена настроения была моей фишкой.

– Да неужели? Толпа академистов резко расступилась, и из самого ее дальнего ряда ко мне вышла та самая девочка с собачьей головой. Она была единственная, на ком была все еще надета белая длинная пижама. – Кого я вижу? Неужто это сам принц Злэйзии?

Я боялся ее перебить, какой бы ненависти к ней не питал, но она этого не замечала.

– И зачем же вы пожаловали к нам сюда, господин Страшила? Желаете занять единственное не загаженное место на полке с моими трофеями?

– Нет, спасибо, не хотел бы… – сию же секунду отказался я, но что странно, у Арки нашлись сторонники.

Первым из них стал Бубен, что особенно меня удивило.

– Да, с чего ты взял, что имеешь право нарушать наш покой? Таким как ты, здесь не место.

Я разочарованно опустил голову и хотел уже разворачиваться и уходить, но тут неожиданно за меня вступилась Щенка. Не зря говорят, что добро возвращается бумерангом, точно так же, как и зло.

– Этот человек спас мне жизнь! – вовремя сообщила она, поднимая мою репутацию.

– Да ну? Быть того не может… Как он посмел? – послышались возгласы из толпы, полные удивления.

– Это правда? – поражаясь, спросил Бубен, и я гордо ответил:

– Да.

– Ну, тогда добро пожаловать! – послышалось в ответ.

Это была победа.

– Ура герою! Ура! – завыл Деревенщина и, взобравшись на стул, начал хлопать в ладоши, но тут же прекратил, увидев, что его точку зрения никто не разделяет.

Полицешки так и стояли, все на своих местах и перешептывались, глядя на меня, а я стоял и долгое время просто молчал, потому что тоже смотрел на них. Мне казалось, что я смотрю не на незнакомых мне людей, а в зеркало, и вижу свое отражение. Как только в моей голове возникла такая мысль, мое сердце дрогнуло, и я осознал, что полюбил полицешек до конца своей жизни. Как говорится, возлюбил врага своего…

Эта любовь была настолько неожиданно сильна, что даже превышала симпатию к Щенке и мне казалось, что она вообще не знает границ… Мне хотелось чего-то большего, чем просто видеть их и только тогда я догадался, в чем заключается смысл моего предназначения. Моя миссия – объединить страны. И тогда воцарится мир во всем мире, и звезды упадут на землю, и луна спустится с небес и, тем самым я помогу не только полицешкам, но и своим товарищам по команде, то есть – все и всех спасу, но… для начала надо найти сторонников. Для этого нужно заинтересовать полицешек и вовлечь их в тему объединения.

– Друзья мои! – с улыбкой на лице обратился я к ним, начиная их обрабатывать. – Не нужно думать, что я пришел сюда, чтобы всех вас переубивать! Это – саблезубов бред!

– Врешь, нелюдь, врешь! – доносились из толпы враждебные выкрики Арки, но я старался не обращать на них внимания.

– На самом деле я здесь, чтобы на своем примере показать вам, что не все злые собаки злые! Среди них есть и умнейшие, устоявшиеся личности! Например… – я!

Мне казалось, что своим заявлением я смогу кого-то заинтересовать, но оказалось, что все не так просто. Самое обидное, что они даже не слушали меня и не давали вставить не слова, крича различные оскорбления в мой адрес, которые только приходили им на ум.

– Да заткнись ты уже!

– Всем, кто здесь находится, наплевать на тебя и твое существование!

– Когда он уже уйдет?

– Сдохни! – доносились до меня их разнокалиберные голоса, и в мою голову уже начали закрадываться сомнения, кто же все таки злые, – мы или они, но я всеми силами старался отогнать их.

Больше всего меня огорчало то, что Щенка – единственная из них, кому было на меня не наплевать, и то не делала абсолютно ничего, чтобы меня перестали унижать. Она молча лежала на своей кровати, завернувшись в одеяло, и делала вид, что ее не существует. Но и ее можно было понять. Заступаться за меня и вставать на сторону «малочисленных» было не выгодно. Это то же самое, что бороться с ветром палкой. Ведь их – 60, а нас с Щенкой только двое.

Одной из немногих, кто готов был поддержать меня, являлась Молния. Но даже она не хотела вступать в конфликт с разъярённой толпой. Вместо этого она сделала из газеты Бубна самолетик и спорила с Щенкой Кенкиной на «свалка – мусорка – помойка», кто первым его запустит.

Один только Бубен внимательно меня слушал и пытался понять, что я хочу до всех донести. Он увидел, как мне нелегко держать словесную оборону одному и решил вступиться за меня.

– Да послушайте же вы меня! – не вытерпел я, топая ногой, и в ту же секунду послышался строгий голос Бубна:

– Вы люди или животные? Послушайте лучше, что вам человек хочет сказать. А иначе я вас всех исключу, и ваши родители больше никогда не получат деньги за то, что вы ежемесячно подвергаете свою жизнь опасности, и о вас больше никогда не напишут в газете!

Все тут же замолчали, завороженно наблюдая за движением пистолета в его руках.

– Спасибо! – актерски поблагодарил его я и, показав ему лайк трясущимися руками, продолжил, переходя к сути дела. – Я правильно понимаю, что вы отказываетесь меня слушать?

– Да! – повысила голос Арка, садясь на корточки, чтобы не поймать головой пули.

Но выстрела не прозвучало, так как патроны в пистолете Бубна закончились.

– В таком случае… – напряженно произнес я, надвигаясь на них с неизвестными намерениями. – Я знаю, как заставить вас уделить мне минутку своего драгоценного времени… – и потянулся в карман за чем-то большим и тяжелым.

На лицах полицешек проступил испуг. Они подумали, что прямо сейчас я достану из кармана бомбу и устрою здесь кровавое месиво, но этого не произошло. Я успокоил их, сказав:

– Ну что вы? Не надо бояться! – и вынул из кармана гигантский зеленый мешок конфет. Страх сразу же покинул их и они, принюхавшись, облизнулись, почувствовав запах чего-то сладенького.

С этим мешком я был похож на Санта Клауса, но никто кроме меня не заметил этого сходства. Всех интересовало только содержимое мешка.

– Я приготовил для каждого из вас первоклассный подарок! – с энтузиазмом заявил я, замечая, как слюни уже стекают с их ненасытных ртов, предвещая начало чего-то хорошего.

Втереться к ним в доверие с помощью конфет – был лучший способ заставить их послушать меня, а других я пока что не знал. Доставая из большого мешка по одной конфете, я вручал их полицейским академистам, ожидая ответную реакцию в виде улыбки, которой я почему-то так и не удостоился. Видимо, одной конфеты было недостаточно, чтобы порадовать их. По их лицам можно было понять только одно – они до сих пор хотят меня убить. Арка и вовсе скукурузила такое выражение лица, как только я к ней подошел, что мне непроизвольно пришлось развернуться обратно, забрав предназначенную ей конфету.

На Щенкину кровать я положил самую красивую, на мой взгляд, конфету с изображением поняшек и других диснеевских персонажей на обертке, так как знал, что она ей понравится. К сожалению, я не мог передать ей сюрприз прямо в руки, поскольку в это время она спала и видела уже десятый сон.

Я продолжил раздавать конфеты. Следующими по списку были Щенкины родители – Бубен и Молния, один из которых с нетерпением ждал моего прихода, а другая выглядела так зажато, словно ей всю жизнь не дают прохода. Мне стало жалко Молнию, и поэтому я подошел к ней первым. Вдруг она умеет связно говорить на любые темы и только выглядит беспомощно?

– Здравствуйте! – доброжелательно произнес я, протягивая ей конфету.

– Здравствуй! – что удивительно, ответила она.

В ее голосе звучал непритворный энтузиазм.

– Что это? – неуверенно спросила она, принимая подарок.

– Это – одна из самых вкусных конфет, которые я когда-либо пробовал! А обертка-то какая, Вы только посмотрите!

– Какое чудесное совпадение! – воскликнула она. – Я тоже очень люблю темный шоколад и поняшек!

– Вау, здорово! – согласился я и уже хотел идти дальше, но она задержала меня, прокричав:

–А ну стой! Если ты любишь поняшек, то у тебя должна быть и своя лошадь!

Лошадь у меня и вправду была, поэтому я сказал:

– Да, а как Вы угадали? У меня есть лошадь и ее зовут Тьма! Потому что она темная, как ночной полумрак!

– Вот же повезло… – грустно проговорила Молния. – А у меня нет лошади… мне бы все равно не разрешили на ней кататься… Говорят, я уже большая…

Мне давно пора было идти и раздавать конфеты другим, но я решил уделить ей еще минутку своего драгоценного времени, раз уж она первая завела разговор.

– Если бы у меня была лошадь, я бы хотела, чтобы она была похожа на Искорку из «Май литтл пони»! – продолжала она. – Ты же знаешь про этот мультик?

– Конечно, знаю! – отозвался я.

– А песня-то там какая прекрасная! Милая пони… – запела она.

– Милая пони… – подхватил я, взяв ее за руку, и мы закружились в хороводе, весело напевая песенку из заставки мультика.

– Милая пони!

Тебя так долго ждали!

Милая пони!

Волшебством своим весь мир освети!

Наше исполнение звучало прекрасно, но почему – то никто, кроме нас самих, так не считал. Все смотрели на нас, как на не долечившихся пациентов, сбежавших из психушки, даже Щенка, которая как раз проснулась, и никто не аплодировал. Бубен также не проявил к нам совершенно никакого внимания.

– Милая пони… Давай скорей с тобой дружить! – допели мы и с улыбкой поклонились своим неблагодарным зрителям.

– В этой ситуации даже мне нечего сказать… – призналась Арка, с аппетитом догрызая конфету, спертую у Кенки.

– Я еще и польку могу сплясать! – радостно заявила Молния, призывая меня с собой. -Ты со мной или как?

Я бы с удовольствием станцевал все, что угодно с такой позитивной женщиной как она, но, к сожалению, мне было пора, поэтому я извинился и сказав: – Простите, но Вы у меня не одна… – дальше пошел по рядам академистов с мешком сладких конфет.

Следующим по списку, которого у меня не было, был Бубен. Мне искренне не хотелось контактировать с ним, но я собрался с духом. С натянутой улыбкой я подошел к нему и, через силу пожав ему руку, достал из мешка самую невкусную на мой взгляд конфету с надписью на английском «С любовью», которую я не заметил.

– Здравствуйте, король Бубен! У меня для Вас первоклассный подарок! Это моя любимая конфета! – соврал я. – Надеюсь, Вам она понравится!

– Уже понравилась, спасибо… – ответил он, принимая у меня из рук конфету, – только у меня аллергия на орехи, а они, похоже, там, внутри.

– Ничего страшного! – отмахнулся я и, развернув конфету, выгрыз из нее орех, чуть не подавившись. Мне очень хотелось, чтобы то же самое произошло и с ним. Но я сумел побороть в себе это желание. Все смотрели на меня, как на деревенского сумасшедшего, хотя скорее так можно было выразиться о Деревенщине.

– Вот! И проблем никаких нет! – крикнул я и сунул ему то, что осталось от конфеты, а сам с удовольствием поспешил перейти к следующему ряду.

Что странно, Бубен при этом не отказался попробовать то, что осталось от конфеты, какой бы брезгливостью он не обладал.

Вскоре список подошел к концу, и когда по конфете оказалось у всех, включая Кенку, потому что с ней я поделился новой, узнав, что ее обокрали, вопросов ко мне, зачем я пришел, больше не было.

– Ну что, теперь вы дадите мне возможность с вами поговорить?

– Да! – прокричали все.

– Нет! – протянула Арка.

– Ну вот и прекрасно! – не обратил внимание я на то, что она сказала. -Тогда слушайте. Знаете, ребята, вы мне понравились. Я понял, что вы ничем не хуже моих злых сокомандников.

– Да что ты? Это угроза или комплимент? – все никак не унималась Арка, но я сдерживал свою злобу по отношению к ней, зная, что не имею права поднимать на нее руку. Это может сделать только Бубен.

– Нет. Это комплимент и констатация факта! – смиренно ответил я и, не обращая на нее внимания, продолжил, надеясь, что Арка больше не станет меня перебивать. – Увидев вас, друзья мои, я понял, что на меня с небес упало озарение!

– Да ну? – не поверила Арка. – И ты понял, наконец, что тебе здесь не рады!

– Да нет же! – перебил ее я. – Я осознал, что моя миссия в этом мире -объединить наши команды! Вы же мне в этом поможете?

Я рассчитывал на согласие и моральную поддержку с их стороны, но они отреагировали совершенно иначе. Стоило мне закончить говорить, как они все разом переглянулись и захохотали изо всех сил, кто во что горазд.

Изысканнее всех смеялась Роза. Судя по ее смеху, можно было подумать, что она не в военном лагере, а в цирке, и что прямо сейчас у нее перед глазами на сцене появились клоуны, у одного из которых предательски лопнул красный шарик, и он заплакал, а Роза засмеялась.

Смех Кенки напоминал прощальный крик чайки, и судя по звукам, которые она издавала, можно было предположить, что за завтраком она безжалостно съела одну из них, и сейчас эта бедная птица пытается выбраться наружу.

Смеялись абсолютно все, и даже Щенка, на фотографию которой я готов был молиться. Она билась о бортики кровати и каталась по ней из стороны в сторону, извиваясь, как колбаска, изредка выкрикивая слова, сказанные мной минутой раньше, неистово смеясь надо мной, да так, что мне стало стыдно.

Но громче всех хохотала, разумеется, Арка. Ее настолько рассмешили мои слова, что она, больше не в силах держаться на ногах, пала на пол и извивалась на нем, как змея, притворно похрюкивая.

Я покраснел от стыда и подумал, что сказал что-то не то, увидя их реакцию. Не смеялся один лишь Бубен, впрочем, как и всегда. Он стоял молча и с жалостью смотрел на меня. По его взгляду можно было сказать, что он готов был всех здесь перестрелять, кроме меня.

– Что смешного? – не вытерпел я и уже перестал надеяться на помощь, как вдруг она пришла оттуда, откуда я ее совсем не ждал.

– Хочешь объединить команды, говоришь? – выдержанно переспросил Бубен, подзывая меня к себе.

– Да! – неуверенно прошептал я, застенчиво подбегая к нему. Я ожидал увидеть протянутую руку помощи от кого угодно, но уж точно не от него.

– В таком случае, я могу тебе помочь – согласился он, беря меня за руку.

– Правда? – не поверил я.

– Да, – подтвердил он свои слова.

– Спасибо!

И я, не веря, что это делаю, взял его руку и побежал вслед за ним вприпрыжку туда, куда он меня повел.

–Ты куда его повел, Легавый? – кричала во всю глотку Арка, пока остальные смеялись.

Но ее никто не слушал.

***

Вернемся к злым собакам. Согласно приказу Лайки, они были вынуждены покинуть замок и отправиться на мои поиски, искренне надеясь, что я все еще жив и лежу там, дожидаясь их помощи, что было практически невозможно. Удар копьем в сердце для многих смертелен… С другой стороны, кто захочет лежать на одном месте раненым, оставшись в живых?

Вернувшись на то место, где я лежал, Далман, Бокс и Дворняжка устремили свои взгляды на землю, где должно было находиться мое тело и в ужасе переглянулись, увидя, что меня там не было. На траве остался только едва различимый человеческому глазу отпечаток крови.

– Что за чертовщина? – произнес Далман, нервно оглядываясь по сторонам и, почуяв что-то не ладное, навострил копье.

– Нет, этого не может быть… – пробормотала Дворняжка и припала к земле, ощупывая мокрую траву руками. – Ково… Где же ты?

– Какого черта? – вскричал Бокс, ударяя копьем о землю, ища ответа у Далмана. – Он же лежал здесь… Ты же убил его!

Далман окинул взглядом пятна крови, оставшиеся после меня, и выдержанно произнес:

– Здесь не обошлось без исчадий ада… скорее всего, его тело сожрал какой-то хищник. Подозреваю, что это мог быть Саблезуб. Он любит теплое, еще не остывшее мясо…

В небе раздался раскат грома, и на глаза Дворняжки навернулись слезы.

– Это ты во всем виноват! Ты убил его! – закричала она и накинулась на Далмана с копьем, но опытный охотник отразил удар. Девочка отлетела в сторону и с визгом упала на землю, ударившись головой. Из ее правой ноздри потекла тоненькая струйка крови.

– Никто не виноват! – прорычал Далман, стараясь казаться справедливым. – У меня не было выбора. Мне пришлось убить его, а иначе мы остались бы без добычи, и тогда бы Лайка не спустила нам это с рук в 14-ый раз! Я бы посмотрел на тебя, как бы ты себя повела на моем месте?

– Я бы не стала убивать его… – горестно пролепетала Дворняжка, лежа на том же месте, где и я несколько часов назад. – Никакой порядочный человек не поступил бы так, окажись он даже в безвыходной ситуации.

Боксу надоело тратить время впустую и слушать, как они препираются, поэтому он заявил:

– И что теперь делать? Возвращаться без него и идти обратно, на верную смерть?

– Вовсе нет. Никто не говорит, что мы обязаны делать это. – рассудительно заявил Далман. – У нас есть возможность покинуть страну и уйти в скитания, навсегда распрощавшись со своей службой у Лайки. Только так мы сможем остаться в живых.

– В таком случае, нам нельзя терять время. – согласился Бокс, и они вместе помогли Дворняжке встать.

– В таком случае, нам надо выдвигаться прямо сейчас, – сказали они хором и, взявшись за руки, отправились в путь-дорогу, задавшись целью как можно быстрее покинуть Злэйзию.

Спустя полчаса непрерывной ходьбы, им удалось навсегда покинуть Конурск; но они и не думали останавливаться и, сберегая силы, продолжали путь, не посмев ни разу повернуть голову в сторону дома.

В данный момент они шли мимо «Потустороннего рынка» – всемирно известной торговой губернии, граничащей с их столицей, из которой они только что вышли. В этой губернии обитали такие неоднозначные личности, как Шаман Василий, «Малышки – белые мышки» – танцевальная группа, участницы которой всегда занимали первые места, зачаровывая судей, а также другие не менее известные личности. Сейчас перед ребятами стояла задача не попасться на глаза не им, не Шаману и обходить всех посетителей рынка стороной. Кто знает, на что они способны? Вдруг они узнают их сквозь черные мантии и капюшоны и позовут охрану?

Внезапно что-то заставило Далмана резко остановиться.

– В чем дело? – сердито поинтересовался Бокс.

– Лайфоны… – проговорил Далман.

– Чего? – ни слова не поняла Дворняжка.

– Я говорю, есть у вас с собой лайфоны – рации то бишь?

– Конечно есть! – гордо пробормотал Бокс, хвалясь своим средством связи последней модели и в качестве доказательства вынул его из кармана.

Он думал, что сейчас все начнут его хвалить за то, что ему удалось украсть из магазина самый навороченный лайфон, но этого не произошло. Поведение Далмана было непредсказуемым. Он выхватил у него его гордость и, бросив на землю, яростно растоптал в пух и прах.

Взгляды покупателей сразу же привлекла эта странная троица в черных одеяниях.

– Что ты делаешь? – вскричал Бокс и потянулся за своей покалеченной рацией, но Далман ударил его по руке.

– Да что с тобой? – испугался Бокс, хватаясь за ушибленное место.

– Мы должны устранить все средства связи с нашего прошлого места работы. А иначе нас могут вычислить и запросто проследить за нами!

– Но… – прошептала Дворняжка, пряча за спиной телефон.

– Давай, тогда ее тоже ломай! И не забудь потом деньги вернуть нам обоим за нанесенный моральный и физический ущерб! – предъявил Бокс.

– Дворняжка… – проговорил Далман. – Отдай свою рацию мне! Так будет лучше для нас всех!

– Но ты же ее сломаешь! – промолвила Дворняжка, стискивая зубы, и еще крепче сжимая лайфон в руках.

– Что ты с ней церемонишься? Просто возьми и отбери его у нее! -прокричал Бокс и, не дожидаясь ответа, выхватил у Дворняжки телефон, сломав его с такой силой, что та взвизгнула от неожиданности.

– Ну зачем ты так? – встал Далман на защиту Дворняжки, но Бокс его прервал:

– Время – деньги! Чем меньше препираемся, тем дальше продвигаемся. Нужно продолжать дорогу!

И оставшиеся двое послушали его. Бокс и Далман шли впереди и увлеченно болтали о чем-то своем, а Дворняжка медленно плелась в самом хвосте. На ее лице сияла улыбка. Бокс и Далман не знали, что у нее в кармане юбки припрятан еще один запасной телефон…

***

А теперь чудесным образом давайте опять переместимся в Полицейзию. Солнце стояло уже высоко и радовало всех своим светом, но его лучи лишь слегка проникали в окна полицейского замка.

Бубен привел меня в странную комнату, площадь которой на вид не превышала 20-ти квадратов и поставил перед собой на вязаный бабушкин ковер, а сам сел на диван.

– Вы уверены, что это подходящее место для решения политических проблем? – испуганно спросил я, чувствуя себя не совсем удобно.

На его лице проступила улыбка. Он приподнял спинку дивана рядом с собой и вытащил из – под нее пожелтевший лист бумаги, на котором что-то было написано на английском – универсальном для обеих стран языке и пояснил:

– В нашем мире не все так просто. Если ты хочешь, чтобы тебе помогли, то ты сам должен помочь этому человеку.

Я ничего не понял и вопросительно посмотрел на него.

– Это – договор. В нем ты должен поставить свое имя и подпись, в нужных местах, отведенных для этого.

– Можно… ознакомиться с условиями сделки? – задал я вопрос самыми умными словами, которые только знал.

– Тебя что, в детстве мать читать не учила?

– Не учила… – тихо прошептал я и опустил голову.

– Ах она, негодница! Дай сюда! – он неохотно выхватил у меня листок и зачитал вслух то, что там было написано. – Я (тут впишешь свое имя) даю клятву перед Группой, что на пожизненный срок продаю свою душу и тело Бубну Фуражкину и клянусь, что буду беспрекословно во всем его слушаться взамен на то, что он поможет мне совместным трудом закончить войну и объединить страны. Услуга за услугу!

– Что это значит? – не понял я смысла некоторых слов. – Продаю свои душу и тело? Это никак не связано со вступлением на сторону сил зла, которыми заправляет Дьявол?

Он глубоко вздохнул и пояснил:

– При чем здесь Дьявол, объясни мне на милость?

Поняв, что дьявол здесь не при чем, я немного успокоился, и это позволило мне начать понимать суть договора.

– Что непонятного? Один час совместного времяпровождения – один совет от меня и один шаг к объединению.