Порт Арсис

1. Пролог. Маг теряет репутацию

Год 7109. Город Итирсис, столица Ладии, 3 августа

Рауль отодвинул четвертый стакан.

Медный носик чайника дарил отнюдь не постный кипяток, а нечто более жгучее, так что три первых пролетели незаметно. За последним локоть сбросил на пол вяз копченых карасей, и от этой неловкости тотчас усилилась кислая муть.

Половой еще на входе в чайную распознал в хандрящем юнце мага Морского корпуса, и стал предупредителен и быстр. Он и теперь подскочил, поднял душистых карасей и даже обмахнул их белым рушником, возвращая на стол, но офицерик все равно скривился и отвратил от них свой благородный нос.

– Сгинь, – упали две серебряных луны.

Половой подогнулся и сгреб их в карман, про себя довольный точностью прогноза. Такие типажи всегда сорят монетою с особенным презрением, хотя наметанному глазу от порога видно: в кошеле она последняя. Добавив к чайнику и карасям еще отруб соленой колбасы, разносчик исполнительно исчез.

С Раулем остался четвертый стакан.

Маг принялся медленно, двумя пальцами вертеть его по часовой стрелке, отмечая круги продвижением тонкого скола. Прозрачная жидкость качалась внутри, маня и отторгая вместе.

– Если вы закончили напиваться – я присяду? – спросился вежливый голос над ухом, когда скол завершал свой восьмой оборот.

– Только начал, – механически вернул Рауль, не поднимая головы.

Пальцы плотнее сдавили стакан, потянувшись доказать означенное делом, но в последний момент лишь придали верчению прыти.

Гость бесцеремонно взвесил в руке почти опустевший чайник с «белым чаем».

– При эдакой казне дойти до забытья вам будет тяжеленько.

– С чего вы взяли, будто я его ищу?

– А разве вы именины пируете?

Рауль, наконец, посмотрел на пришельца.

Бородатый купец, годов за сорок, по виду – удачен в делах, но виду маг давно уже не верил, как и ушлому торговому сословию вообще.

Свободной рукой он подтащил крученый хвостик колбасы, изображая разгар позднего, но по-царски роскошного ужина.

– Не ваша забота, – напомнил он. – Скамьи, впрочем, общие, садитесь.

Длинные столы чайной были комплектованы уже довольно плотно. Летнее солнце прожарило столичные большие кабаки, и те отдавали тепло даже после закатного часа. Чайная в каменном полуподвале от этого изрядно выиграла: ради блаженной прохлады в нее стекались даже те, кто в иное время не задержал бы взгляда на выцветшей вывеске «Сахарный берег».

Внутри, однако, был порядок. Длинные столы с потемневшим лаком составляли один ряд: торцами подпирали беленую стену, по сторонам, спинка к спинке, стояли широкие лавки.

Рауль сидел в дальнем углу, и сначала имел компанией только неодолимых звонких мух, но чайная все заполнялась, и он не избежал подсадки.

Купец расстегнул старомодный кафтан, пробрался по скамье до самой стенки и с удобством устроился прямо напротив. Половой, конечно, вновь нарисовался рядом. Купец манерой завсегдатая целые три минуты уточнял, насколько хороша сегодня вишня, свежа ли окрошка («Вчера, поди, кромсали?» – «Да как можно!..»), с ледника ли квас, и, наконец, велел тащить все названное вместе с самоваром.

Рауля раздражала суета. Он попытался вернуться в себя, чарами вместо ножа раскроил колбасу на пять колечек и почти уже решился опрокинуть презренный стакан, когда купец неделикатно цокнул.

– Ловко! – восхитился он. – И хмель вам не мешает?

Рауль только теперь заметил, как ровно улеглись колечки – пирамидкой одно на одно, хвостик по верху.

Точно так он года три укладывал швартовые канаты.

«Во сне не промахнусь», – подумал с омерзением, а надоедливому гостю бросил емкое:

– Ничуть.

Толстокожий купец не желал замечать, сколь мало приятно его любопытство. Он еще раз оценкою смерил колбасный уклад и продолжил уже вовсе бестактно:

– На что вы тратите свой чародейский дар?

Рауль приподнял бровь.

– Мне должно отчитаться в том, как сервирую себе ужин?

– Я, собственно, и не о колбасе, – купец откинулся на спинку лавки, взирая чуть насмешливо и прямо. – Заметил вас сегодня на «Фортуне», господин лейтенант.

Рауль отпустил свой стакан и тоже расселся свободно.

– Я маг-навигатор на прогулочной яхте самого государя, – с вызовом уточнил он. – Полагаете, это достоит ваших соболезнований?

Купец качнул головой в неопределенном ответе, но глаза его стали лукавы.

– Ради сей позиции вы много лет и средств отдали обучению?

– На «Фортуну» попадают лучшие! Вы хоть немного представляете себе отбор?

– В этом сомневаться не приходится, – с улыбкой согласился гость.

Перед его дородною фигурой разносчик поставил окрошку, рядом утвердилась большая кружка с пенной шапкой. Купец неспешно залил трапезу квасом, поболтал в ней деревянной ложкой и отведав, сам себе кивнул с большим довольством. На навигатора он коротко поглядывал, как будто дожидаясь его реплики всерьез. Тот нарочно взял одно колбасное колечко из-под снизу, заваливши всю башню, прожевал его как пресный плесневелый хлеб и, наконец, пожаловал ответом:

– Разумеется, я высоко ценю оказанную честь.

О, как же складно маг солгал!

Служба на «Фортуне» близь царственных лиц дурманила его голову только первые полгода, потом впечатления стали тускнеть.

Нет сомнения, что его величество вправе отдыхать с комфортом, а выгул высоких чинов и заморских послов был делом вовсе политическим.

Днем под столичными мостами не протиснулось бы парусное судно, и оттого «Фортуна» не имела мачт, а шла на водяных колесах по бокам кормы. Магия Рауля вращала их оба синхронно и точно, яхту он мнил продолжением собственных рук.

Но Боже правый, какая его затопила тоска! Одна и та же река, праздные гости, музыка и кофе из тончайшего фарфора. Слышишь когда-то пьянящее «Швартовы отдать!» – но тащишь золоченую игрушку по зеркалу давно укрощенной Итирсы. Хотя бы раз река явила древний свой характер, заставила напрячь глаза, ладони, ум! Вспылила под грозой и разлилась от ливня! О, нет: едва на рассвете прогулочных дней замечали случайное облако – на борт поднимался и маг-погодник, не дававший стихиям ни шанса.

Колеса нарядной «Фортуны» слушались Рауля тихо и легко. Всегда.

«На что вы тратите дар?» – спросил нахрапистый торгаш.

Таким вопросом Рауль года два начинал и заканчивал всякие сутки.

Он родился в северном краю, вдали от столичного шика и мягкого климата. Его закаляли морские ветра, исполинские прибрежные валуны и лето длиною в седмицу. Маг рос, полагая себя одним из таких валунов, твердым волей и мышцей, годным стать основою для круглой башни могучих северных ладийских крепостей.

Он бился и не мог постичь: какая насмешка снесла этот камень в столичную зефирную изящность?

Рауль, действительно способный маг, оказался здесь еще на излете пятилетней службы. Он скоро получил флотские эполеты лейтенанта и, как ни просился в дело, по продолжению карьеры был оставлен за «Фортуной».

Быть может, добился бы перевода, но Раулю страшно не повезло со внешностью. Он был так отвратительно гармоничен в своем высоком росте, стройности и развороте плеч, имел власы такого чистого пшеничного оттенка, что никому и в голову бы не пришло без оснований убрать сего античного героя с образцовой яхты императора.

Античный герой снова в тоске рассмотрел свой стакан. Очевидно, что его апломбу и купец не верил ни на грош.

Торгаш заправил себя несколькими ложками окрошки и, не меняя хитрого прищура, поинтересовался:

– Жалованием довольны?

Похоже, он презирал не только естественную деликатность, но даже жесткие сословные границы. Весь панибратский допрос дворянина звучал уже странной издевкой. Рауль бы давно осадил наглеца, но хандра и три стакана белого чая подточили в нем что-то разумное. Он весь вечер грезил о несбыточных переменах или хотя бы о том, чтобы «горело оно все огнем».

Купцу он так и не ответил, но красноречиво опрокинул выдержанный свой стакан.

Гость зорко проследил за этим жестом, дождался, пока пустая тара грохнет о столешницу, и ласково сказал:

– Переходите на мою «Русалку».

– Какую русалку? – маг с оценкой поглядел на карасей, но в рот отправил все-таки колбасное колечко.

– Моя парусная каравелла. Я вожу чай из Идинии.

– Попутного ветра, – Рауль налил себе еще стакан и принялся опять его рассматривать.

Любопытно, сколько ему нужно, чтобы забыться? Северный кремень имел довольно мало опыта в таком досуге, но после сегодняшних катаний тассирского принца опять разверзлась пустота внутри.

– Я не шучу, господин чародей, – посерьезнел купец. – Мой маг-ремесленник неплох, «Русалка» делает три полных рейса в навигацию. Но вы – лучший из лучших, не так ли? С вами мы сделаем пять. Никто из ладийских торговцев не ходит быстрее!

Купец говорил, и его глаза под единою сросшейся бровью горели азартом.

Рауль взглянул на это в легкой оторопи – предложение достигло его мысли лишь теперь.

– Мне – водить чайную каравеллу? – не поверил он.

– Торговля с Идинией все еще очень сложна, и оттого сулит весомые доходы! – живо заверил гость, отлагая ложку. – Итирсис привыкает пить хороший чай! Я в шаге от того, чтобы назваться поставщиком Двора.

– Такая оборотистость считается достойной похвалы? – без куража откликнулся Рауль. – Я вам ее дарю, но наши цели не попутны.

Он замолчал, покуда гостю принесли пузатый, совершенно круглый самоварчик на одну персону, и, напротив, чрезмерно щедрую для одного тарелку яркой вишни.

Купец невзначай пододвинул ее ближе к магу и приглашающе открыл свою ладонь.

– В накладе не останетесь и вы, – напомнил он. – Я положу вам куда больше, чем ладийский флот. Да что там – с каждого рейса вы получите более дохода, чем за год безупречной службы.

Рауль нашел, что хмель, пожалуй, уже действует – кровь бросилась ему в лицо, и он стал на три тона ближе к цвету вишни.

– Вы предлагаете мне, офицеру морского корпуса, уйти в отставку ради барыша?

– Разве здесь вы не теряете свой навык? – кольнул собеседник открытую рану. – На пути в Идинию вас ждет непредсказуемый, коварный океан!

Раулю показалось, что боль он ощутил всей кожей. Перед мысленным взором взметнулась волна, и, подавленная им, легла под нос воображаемого судна. Однако же – встать под начало купца?? Ни единый мужчина в роду еще не славился таким позором!

Дворянин призван служить, а не работать – даже если не все благородные в силах это постичь.

– Не стану отнимать хлеб вашего ремесленника, – сказал Рауль.

Купец ответил усмешкою – хлеба-то перед магом вовсе не было, и трапеза его едва виднелась в тени самовара и ягод.

– Подумайте, чего лишаете себя! В моем пути есть тот же риск, что вам нужен – только фортуна осязаема и зрима.

– На ней и останусь.

«Пока не сопьюсь.»

И Рауль проглотил свою пятую порцию «чая».

Купец чуть наклонил голову, оценил упрямство навигатора, прикинул выгоду, уплывшую из рук, и взял обратно со стола большую ложку.

– Что ж, оставайтесь, господин лейтенант. Надеюсь, вы не спятите от скуки. А вишни все-таки отведайте – она послаще вашей радости от службы.

Выпитый чайник взвил Рауля на ноги.

Невидимым потоком маг поднял вишневую гору и с силой швырнул ее в лик торгаша.

Тот вдруг оказался проворен и успел податься вбок – лишь пятна от ягод осели на правом плече.

Основной урон пришелся в затылок едоку на следующей лавке, одна из веточек повисла через ухо.

Рауль сделался нем и тих: перезрелая ягода лопнула, и розовая капля упала на широкий эполет контр-адмирала, нашедшего в маленькой чайной желанный покой.

Контр-адмирал аккуратно поставил кружку, тягуче обернулся и нашел глазами своего обидчика.

Рауль застыл и дышал через раз, мучимый стыдом за осечку. Долгую секунду он ждал приглашений к барьеру, но контр-адмирал скользнул глазами по мундиру – очевидно, младший по званию показался ему чрезмерно жалким и растерянным для вызова. Достанет и дисциплинарного взыскания.

– Ваше имя? – негромко вопросил официальным тоном.

– Лейтенант Рауль Дийенис, – назвался побледневший маг, – навигатор императорской «Фортуны».

Контр-адмирал кивнул, запоминая.

– Вы, кажется, хвалились мастерством? Извольте же очистить меня и почтенного представителя торговой гильдии.

Заперев свою гордость в груди, Рауль оплел потоком контр-адмирала и кафтан бесцеремонного купца – чары вобрали всех размеров розовые пятна, а сами ягоды легли на стол рядками.

Купец наблюдал за плечом в любопытстве, и под конец издал негромкий одобрительный смешок. В его лицо Рауль старался не смотреть.

– Прошу вашего прощения, господин контр-адмирал, – выдавил он мучительно. – Я не желал вас зацепить.

– Принимаю, – отозвалась оскорбленная сторона. – Но ваше поведение и без того постыдно, лейтенант Дийенис. Надеюсь, утром вы будете в состоянии дойти до своего начальства.

Оставив недопитый чай, контр-адмирал поднялся и покинул заведение.

Купец, посмеиваясь, в два черпака доел окрошку, бросил деньги и вышел следом.

Поминанием о нем остался круглый самоварчик, так и пыхтящий втуне.

Рауль еще был на ногах и почти подпирал головой потолочной балку. Он думал минуту, затем вынул и вывернул тонкий кошель. В ряд вишен пал последний полулунок.

На еще один чайник достает.

***

Рауль проснулся куда позже своего обыкновения. Со звоном и гудением в ушах он все-таки добрался до Морского приказа и добровольно явился пред очи начальства. Капитан «Фортуны» отчитывал долго.

Лились положенные обороты про честь мундира, облик ладийского мага и достояние морского корпуса. Рауль опустил главу (она и без того держалась плохо) и послушно внимал, чуть качаясь вперед и назад.

– В глаза смотреть! – прервал капитан эту сонную покорность.

Рауль бесстрастно поднял взор и стал глядеть куда велели.

– Вы знаете, что император любит «Фортуну» как собственное дитя! Его величеству о вас уже донесли, и он нашел, что ваши действия бросают тень на всю команду яхты.

Рауль крупно вздрогнул, и сон во мгновенье слетел.

В пропасть «Фортуну»! Но если его рассчитают из флота – легче в петлю. Мага не разжалуют в матросы, зато отправить смотрителем глухого маяка – практика известная. Тогда он сможет любоваться бурною стихией до последнего закатного луча – а под ногами будет галька и песок. Мимо пройдут горделивые паруса и чародейские колёсники, однако, вращать эти лопасти в дивной синхронности будет иной.

И все из-за единственной осечки!

Купец был откровенно груб, и кару мага не оспорил бы никто – не окажись возмездие на старшем офицере.

– Что меня ждет? – спросил негромко.

– Гауптвахта, трое суток, в античарных браслетах, – сказал начальник сухо и устало.

– А после?

– Осознали? – поздравил капитан. – А ведь в двадцать шесть – уже навигатор на монаршей яхте! Какие перспективы, какая жизнь!

Похолодевший маг держался в молчаливом ожидании – следовало догадаться, что выговор официальный завершиться поучением «отеческим».

– Вы не ценили своей фортуны, простите за невольный каламбур, не нашли в себе довольно чести, чтобы не предаваться порокам хотя бы прилюдно! И я уже бессилен сохранить вашу карьеру, – капитан подтолкнул бумагу на столе. – Вашу возмутительную выходку заметили так быстро, что приказ мне спустили еще до завтрака. Вас, лейтенант, отдают капитану Бердингу, немного охладить свой пыл. Безумец ладит экспедицию за край известной части Ледяного моря. Я отнюдь не позавидую тому, кто получает назначение в его команду.

Рауль застыл, не веря уху. Он всеми силами остановил себя от качки и впился глазами в перевернутые строки предписаний на столе.

Только бы не прокусить щеку, держа зубами неуместную улыбку!

2. «Императрица Эльза»

Год 7110. Государство Ладия, река Дивина, 13 мая, понедельник

– Ровно правит, – картограф Валентин Оскарис отвел взор от надоевших берегов и покосился на Рауля за штурвалом. – Хотя шептали, что к нам его назначили за драку в непотребном виде.

Свободный от вахты второй навигатор Мигель Мартьен остался локтями на леере, не удостоив своего дублера столь же ярой похвалы – каменистый обрыв над рекою занимал его как будто больше. «Императрице Эльзе» было тесно в этих берегах. Шхуна, снаряженная для полярных вод, шла в узком русле точно мишка по цирковому канату. Течение, впрочем, было попутное, паруса на экстренный случай дремали в скрутках, лишь два огромных колеса плескали по бокам кормы: покуда маг-навигатор в строю, этот ход – самый легкий.

– Рауль – за дебош? – Мартьен удивился лениво. – Ни разу его даже со стаканом не видел.

– Трезвые на адмиралов не кидаются, – пожал плечами картограф и запахнул на шее плащ. – А ведь он мог бы «Фортуну» свою по столице катать, под ясным солнышком.

– Весна здесь паршивая, – на сей раз Мартьен солидарно поморщился. – Еще и окна чаровать приходится – вторую ночь почти не сплю, светло как на рождественском балу.

Молодой картограф поправил очки, отвечавшие в его возрасте больше за импозантность, чем за зрение, и назидательно забарабанил:

– В этой широте от середины мая наблюдается явление «белые ночи», характеризующееся…

– Да понял, – отмахнулся навигатор. – В Морском корпусе хватило географии – избавь.

Погоду всякий маг в его должности знал хорошо, но не в цитатах из книг, а на практике: умерить ветер или прибрать над кораблем грозу мог даже в полусне и лихорадке. Со стихиями в пути всегда сражался навигатор – отдельных экспертов погоды держали только в столице. Картограф расхохотался, отбрасывая средоточие с лица.

– Не романтик ты, Мартьен, – определил он. – Это же какие перспективы барышень выгуливать! Арсийцы, небось, толк знают.

– Спросишь у них. Две седмицы там киснуть.

Этому «киснуть» картограф снова подарил задорную усмешку – жизнь они с Мартьеном понимали различно и вряд ли были бы в приятелях на берегу, но на борту «Императрицы» выбор рисовался невеликий. С матросами болтать охоты не было, плотник с кузнецом и прочими мастеровыми тоже ниже круга, а из дворян в команде судна оказались шестеро: капитан Бердинг, два мага-навигатора в лейтенантском чине, штатский картограф, военный интендант и лекарь Луи Алваро – этот самый старый, лет под шестьдесят. Был еще священник, но к нему картографа тянуло меньше всех.

– Эй, Рауль, – он снова обернул свой взор на капитанский мостик. – Мы-то не станем времени терять в Арсисе, а?

Маг за штурвалом улыбнулся вежливо и молча – спорить с балагуром не хотелось, но и сближаться – тоже. Картограф отчего-то с первых дней решил, что лубочная правильность черт Рауля непременно означает его умение развлечься в городе и продолжал настойчиво искать себе компанию. Оскарис и теперь эту безмолвную улыбку трактовал по-своему: кивнул и стал высматривать на берегу меж сосен избы, что могут выдать пригород Арсиса. Там торчали только валуны.

– Как бы задержаться не пришлось, – мрачно заметил Мартьен. – Бердинг опять на Ирдиса кидается, что не готово.

Картограф живо вслушался.

Ссоры капитана с интендантом неприятно оглашали весь пятидневный путь из порта. Еще в столице на шхуну погрузили команду и всякий хитрый инструмент, какой ей будет надобен для долгого пути во льдах и поиска неведомых земель под ними. Провиантом не отягощали – муку и крупы должно было приобресть уже в Арсисе, последнем порту на входе в Ледяное море. Тамошний чиновник депешей получил распоряжение – обеспечить экспедиции кроме прочего теплые вещи, запас приличных досок и годной парусины, однако даже эти предуготовления не делали капитана Бердинга счастливым. Вместо азарта от спуска на воду (год готовились!) он только раздраженно бормотал в усы, что вся эта затея не закончится добром. Он требовал в Морском приказе второго корабля, удвоенной команды и запасов, но так их и не получил – мол, вас и так пять образованных магов-дворян, авось не пропадете. Интендант Кристиан Ирдис тоже силен – пусть магию не слышит, зато волшебным образом умеет добывать даже палатку в чистом поле.

Снабженец-то и оказался крайним в капитановой досаде – вечно покидал его каюту с пятнами гнева на бледном и скоро исхудавшем лике. Совсем юный и прыткий, он не мог на палубе доказать свою способность обеспечить экспедицию необходимым и уложить это богатство в один трюм, оттого бывал тесним начальством и пару раз даже грозил сойти на берег. Бердинг обещал ему за это трибунал, но, пожевав усы, на время отступался.

Нынче возгласы под мостиком недолго досаждали – скоро из своей каюты, хлопнув дверью, вышел капитан. Картограф и свободный навигатор уставились на берег так, словно ничто на свете их не занимало пуще, матросы тоже слились, кто с чем смог, один Рауль не дрогнул, глядя в искреннем внимании вперед. Бердинг замер, озирая палубу. Он был не слишком крут, но вспыльчив, и после перемерок провианта тотчас приходил в ураганный настрой.

– Кока ко мне! – гаркнул матросу, неудачно скрывшемуся за чрезмерно тонкой шваброй. – Пусть посчитает, сколько извел мне муки за пять дней.

Интендант Ирдис в темной форме, оттенявшей синеву не столько глаз, сколько под глазами, призраком выбрался следом.

– Сотый раз уже считаете, – бормотал он упрямо. – Одна сума в день, говорю вам. Если ящики зачаровать для облегчения веса, то все три сотни в трюм войдут – я еще и для сахара место найду, под воскресный крендель.

– Какой крендель, нам бы выжить! – обернулся, полыхая, рослый рыжий капитан.

Ирдис был перед ним как цыпленок, молод и тощ, но плечом пожал в невиданном спокойствии.

– Выживайте, служба ваша. Только если «Императрица» может и сахар унести, и квашни с капустой – что ими швыряться?

По виду, Бердинг был вовсе не прочь швырнуться чем-нибудь – и хорошо, если не за борт.

– Вы понимаете, куда мы идем?? – внезапно вскинул серые глаза и ими охватил всю палубу.

Команда ощутила неприятный холодок, но Бердинг и ответил себе сам:

– Нам должно изучить все Ледяное море, найти в нем остров или материк под земли Ладии! Идти придется с неизвестными ветрами, по неведомым течениям… а если еще твари там или туземцы? На все – пять месяцев, пока не станет лед, потом – и наши доблестные навигаторы не вытащат.

Доблесть помянулась в таком тоне, что стало ясно – не с ними бы он предпочел туда идти.

– Работать будем на износ! Зубы сжать и лезть туда, где прежде никто не был! – продолжал вдохновлять капитан, наследник бородатых северных морских владык. – Вы – понимаете??

Все изобразили понимание согласно артистическим возможностям, но это Бердингу не показалось достоверным. Он стал цеплять соратников уже прицельно.

– Один о кренделях мечтает! – зыркнул на Ирдиса. – Перина вам не жесткая, ничего? Кофе покрепче желаете? Капустку запасает!..

– Зубы без нее повыпадают, – пожал плечом интендант. – Все новые исследования…

Бердинг его не слушал, уже отправив свой отеческий укор подальше.

– Другому только забавляться на уме.

Штатский картограф обиженно вздрогнул.

– Так я вам на реке пока – зачем?

– Третьи – чуть не спят на вахте!

Мартьен, сраженный коварством белых ночей и оттого сонливый днем, нахмурился, но промолчал. Вся эта тирада при матросах пахла дурно и, не будь они на службе – разговор уже вели бы секунданты.

– Иные, – Бердинг обернулся на Рауля за штурвалом, – вообще…

Что лежало за этим «вообще» знали немногие, но слышавшие о карьерных поворотах мага – поняли. Рауль не дрогнул ни единой мышцей, бесстрастно встретив этот взор и первым отведя глаза вперед – он на посту и должен быть сосредоточен.

– Маги! – не встретив отпора, капитан и сам немного сбавил пыл, но говорил еще гневливо. – Пара дней тягот во льдах – и чаровать осилите не густо. Хорошо, если колеса сможете крутить и лекарь не ослабнет. Кто еще здесь хотя бы слышит?

Магия – что музыка, слух к ее потокам проявлялся не у всех. Одаренные учились, подбирая «инструмент» по своей склонности – погода, лекарское дело, битвы, артефакты. Маги среди дворян рождались чаще и в силу образованности чаровали широко. Простолюдины не имели книг, наставников и времени для овладения законами потоков, хотя могли наложить простой магический код на предмет или помочь себе в ремеслах.

На вопрос капитана среди десятка случившихся рядом поднялось три натруженных робких руки – матрос, кузнец и плотник. Бердинг возвел очи горе.

– Нам бы еще судно и хоть столько же людей! Я один «Императрицу» далеко не утащу. Сдохнем все.

Последние слова сказал совсем уж тихо – для подчиненных все-таки сомнительная мотивация к пути, еще не досчитаешься к утру команды. Интендант, однако, разобрал и философски заключил: