- -
- 100%
- +
© Владислав Деревяшкин, 2016
ISBN 978-5-4483-3945-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
В лесу комарья было видимо-невидимо. Насекомые кружили тучами, так и норовя впиться в кожу. Комариная атака продолжалась два дня, с тех самых пор, как воины пересекли границу Ренина.
Поначалу лес был самым обычным. По соседству с ольхой и орешником теснились лиственница и дуб. Но чем дальше путники углублялись в чащобу, тем больше попадалось берез и осин, а почва под ногами становилась все мягче.
«Верный признак того, что впереди болота, а значит, комаров меньше не станет», – подумал Питер.
– А чтоб тебя ахуры задрали, – выругался Дуболом. Бешеный звонко хлопнул себя по щеке, размазав очередного кровопийцу.
– Ой, какие мы нежные, – усмехнулся Смоки, раскуривая трубку. – Каплю крови для голодного насекомого пожалел.
– Самый умный, да? – ощетинился Дуболом. – Ты вон их своей отравой обкурил, они теперь от тебя за милю шарахаются. А мы тут мучайся.
– Так я ж нежадный, у меня табаку на всех хватит. И трубка лишняя есть.
– Нет уж, – скривился Питер. – Я лучше комаров кормить буду, чем эту гадость в рот возьму.
– А я вот баловался одно время по молодости, – сказал десятник. – Да потом бросил. Дурь это все. Лучше хорошего винца тяпнуть.
– Батька, не трави душу, – Пакостник отмахивался от комаров еловой веткой. – Страсть как выпить охота. Но нам, похоже, нескоро выпадет счастье опрокинуть в себя стаканчик-другой. В ренинских тавернах особо не посидишь.
– Это точно, – поддержал товарища Весельчак. – Даже в деревнях на постоялом дворе не остановишься, крестьяне вмиг донесут о странных гостях.
– Чем же мы странные? – спросил Лис.
– Да вы-то ничем, – ответил Драчун. – А вот мы с гномом и гринчем явно выделяемся из общей людской массы.
– Да, в этих краях нашего брата не особо жалуют, – вдохнул Расмус.
– Так я слышал, что в этой местности гоблины обитают, – Батька смахнул комара со лба. – Получаются, что неприязнь к маленьким и иным народцам преувеличена?
– Живет на территории Ренина несколько племен, – кивнул гном. – Только они особо людям на глаза не лезут. Ренинцы как-то организовали против них военный поход, да потом сами и пожалели, когда столкнулись с их чародейством. Гоблины, конечно, не такие большие искусники по части магии, но колдовать немного умеют. Собрались их шаманы, сотворили какое-то заклинание, что аж все вокруг потемнело, и на том самом месте, где стояли ренинские легионеры, непроходимая топь образовалась. Думаю, ненужно говорить, какая участь постигла солдат?
– Это не к той самой топи мы случайно направляемся, достопочтенный гном? – Дуболом машинально схватился за дубину.
Расмус ничего не ответил, ограничившись лишь загадочной улыбкой.
Драчун послал Пушистого на разведку. Кот вернулся не один – зверюга притащил в пасти небольшого тетерева. Вудс положил добычу в охотничью сумку. Котяра что-то промурлыкал своему хозяину и снова скрылся между деревьями в надежде поймать еще парочку пернатых к ужину.
– Через пару миль начинается марь, – сообщил вудс. – Перебраться через нее будет не трудно – там повсюду кочки. Некоторые из них большие – можно даже разбить лагерь.
– А на сколько миль тянется марь? – Смоки выбил трубку о ладонь и спрятал ее в сумку.
– Сходи, проверь, – усмехнулся Драчун. – А вообще, если верить карте, то нам еще пёхать и пёхать. Но это не самое страшное.
– Ты это к чему? – Весельчак решил выяснить все об этом неприятном месте.
– Миль через семь начинается топь, – вудс поправил пояс с сюрикенами. – Очень опасное место. Поставишь не туда ногу, вмиг засосет.
– Там вроде переправа есть или я ошибаюсь…
– Вы правы, милорд, – подтвердил Батька. – Там есть тропы, через которые пробирались в былые времена ренинские отряды в надежде взять Слепую Ярость. Только мне они неведомы. Будем идти наобум.
– А, Шахир, – Лис споткнулся о неизвестно откуда взявшийся камень и растянулся на земле, едва не придавив Пушистого с очередным пернатым трофеем.
– Под ноги смотри, а то в следующий раз нос расквасишь, – Дуболом подал товарищу руку.
– Пора бы на ночевку устраиваться, – намекнул друзьям Пакостник. – В этом проклятом лесу из-за буйной листвы днем-то не шибко видно, а вечером и подавно. Вон Лис себе чуть ноги не переломал.
– Давай тогда левее возьмем, – предложил Драчун. – В шагах двадцати ручеек бежит. Фляги надо до краев налить, да и похлебку будет из чего сварганить.
Пополнив запасы воды и вдоволь напившись, Питер отправился вместе с Драчуном собирать сухие ветки. Батька сел ощипывать птицу, остальные принялись обустраивать лагерь.
Набрать сухостоя в этом насыщенном влагой месте оказалось проблематично. За полчаса друзья раздобыли лишь небольшую вязанку хвороста. Однако этого хватило, чтобы разжечь костерок, который Батька подкармливал сырыми поленьями нарубленными Расмусом. В походном котелке бурлила вода, сдобренная ароматными специями, кусочками сухих овощей и жилистым мясом. Десятник помешивал блюдо и время от времени пробовал похлебку. Остальные с завистью смотрели на старшего товарища, сглатывая слюну.
– Батька, ну скоро там, – первым не выдержал Лис. – Кишки уже вовсю марш играют.
Десятник подцепил ножом тощий кусок мяса и немного откусив, принялся его жевать, при этом громко причмокивая.
– Какая вкуснятина, – Батька театрально закатил глаза. – Мясо уже почти готово, осталось добавить немного чечевичной крупы и кушать будет подано.
Пакостник что-то недовольно пробурчал и направился к ручью. Остальные поближе придвинулись к огню, в предвкушении горячего ужина, то и дело поторапливая кашевара.
– Ай, – закричал Батька и резко одернул руку от котелка.
– Ты чего? – спросил Весельчак.
– Да руку обжег, – десятник дул на ладонь. – Все из-за вас. Потерпеть не можете, скорей бы брюхо набить.
Питер решил помочь Батьке. Он обмотал руку шарфом и снял котелок с огня. Голодные воины набросились на чечевичную похлебку, едва не затоптав стоящих у костра десятника и молодого лорда. Дуболом получил от Батьки хорошего пинка за отдавленную ногу, а Пит дал Смоки подзатыльника, что тот едва не опрокинул варево.
Пушистый с некоей долей презрения смотрел, как люди сгрудились у котелка и, невольно пихая друг друга локтями, стараются насытить свой желудок. «На кой Тог создал человечество, если оно само не может о себе позаботиться. Если бы не я, сидели и грызли сухари с пропавшей монастырской ветчиной. И ведь никакой благодарности не дождешься от этих двуногих», – размышлял котяра.
Пушистый лег поближе к огню и прикрыл глаза. Грифон съежился недалеко от костра и старался заснуть. Однако урчание в собственном желудке прогоняли всякий сон. Конечно, он был благодарен коту за пойманного тетерева, но одной мелкой птички ему было недостаточно. Руби с удовольствием поохотился бы и сам, но здесь это не представлялось возможным. Некоторые деревья стояли чуть ли не вплотную, тесня друг друга, а для того, чтобы расправить крылья, нужна хотя бы приличных размеров поляна. Поэтому грифон и не любил лес. В нем он чувствовал себя беззащитным. Руби, в который раз задался вопросом: «Почему хозяин, зная его неприязнь к таким местам, решил идти вместе со всеми, тогда как можно было просто перелететь это бесконечное скопление деревьев, и преспокойно ждать остальных на открытой местности?». Но сколько об этом не думал, так и не мог найти объяснения такому странному поступку. С этой мыслью грифон и заснул, убаюканный треском поленьев и монотонным разговором людей.
После ужина путники еще немного поговорили и отправились спать. И хотя в такой глуши необходимости стоять на часах не было, Батька все же составил график дежурств. Питер, оказавшись в паре с Дуболомом, был рад такому напарнику. За последнее время он даже успел подружиться с этим простоватым деревенским богатырем. Но уже через полчаса радость сняло как рукой. На бешеного напала ностальгия и, когда он принялся в третий раз рассказывать молодому лорду о том, как вырвал из лап похотливого мингра свою ненаглядную Ингу, Пит схватился за голову и вздохнул с облегчением только тогда, когда Батька и Расмус пришли им на смену. Бернс пожелал Дуболому приятных снов и завернулся в одеяло.
Ночь прошла без происшествий. Только под утро лагерь огласил безумный вопль Смоки. Гринч кричал так, словно увидел тысячу джазгедов, скалящих зубы и тянущих свои маленькие кривые ручонки к его горлу. Лис, дежуривший со Смоки, бегал из стороны в сторону, но хвала Тогу, не издавал никаких пронзительных звуков. Благо в отряде хватало одного юродивого.
Питер вскочил, бешено вращая глазами и силясь понять, что же все-таки произошло. Драчун бросился к орущему гринчу, сшиб ногой котелок, который полетел прямо в кота, и растянулся на земле. С визгливым мяуканьем Пушистый отскочил в сторону и запрыгнул на ближайшее дерево. Грифон угрожающе размахивал хвостом, выискивая невидимых врагов, чтобы насадить их на острие.
– Что, Шахир дери, происходит? – зарычал Батька, взяв гринча за грудки.
Смоки посмотрел безумными глазами на десятника и заскулил. Поняв, что от него ничего не добиться, Батька отпустил товарища и заорал на Лиса:
– Хватит метаться. Двоих дураков в отряде я просто не вынесу.
– Посмотрите вокруг, – взвизгнул Лис, обводя рукой лагерь. – Ничего не замечаете?
– Дерьмо Шахира, – выругался Драчун. – Я спросонья даже не увидел ничего подозрительного. Гляньте, как местность изменилась.
– Колдовство, – Пакостник зачем-то схватился за меч.
– Безумный чародей, это все его проделки, – загалдел Смоки.
– А ну тихо всем, – рявкнул Батька. – Успокоились, сукины дети.
– Смоки, возьми себя в руки, – Пит встряхнул товарища.
– Да как возьмешь, когда тут такое…
Впрочем, в самой местности ничего не поменялось. Невдалеке все так же журчал ручеек, а вокруг небольшой прогалины стояли ели и березы. Искажена была сама реальность. Словно какой-то сумасшедший художник нарисовал нормальный пейзаж, а затем добавил в картину целую гамму ярких красок и размытых мазков.
– Надо сматываться отсюда, – Весельчак затоптал и без того потухший костер.
Дуболом и Драчун пошли навьючивать лошадей. Гном отправился следом за ними. Он вытащил из лежащего на земле вьюка арбалет и принялся разглядывать в прицел местность. Однако вскоре бросил эту затею. Через увеличительное стекло лес сливался в одно сплошное пятно, в котором смешивались все цвета радуги.
– Ну что там, борода? – спросил Батька.
– Глухо, – отозвался гном. – Все сливается. Не могу ничего толком разглядеть.
– Мы готовы, – крикнул Питер десятнику и гному. – Поторапливайтесь, по дороге наговоритесь. Если это козни Дейтмара, то я меньше всего хочу здесь оставаться.
Прошло около получаса, а чары и не собирались рассеиваться. Казалось, что они наоборот усилились.
Сначала идти было непривычно. Деревья из-за своей нереальности были настолько размыты, что казались неимоверно раздутыми, и порой обыкновенная береза имела с добрый десяток метров в диаметре, и друзья аккуратно обходили колдовские деревца. Однако Драчуну все эти обходы порядком надоели и он пошел прямо напролом на здоровенный дуб. Вудс как ни в чем не бывало прошел сквозь дерево, которое в тот момент задрожало и приняло нормальную форму. Но стоило Драчуну оставить дуб позади, как его снова раздуло до неестественных размеров.
Воины последовали примеру лесного жителя, с легкостью преодолевая мнимые препятствия. Настроение поднялось, и колдовской лес уже не казался таким жутким. Питер достал из-за пазухи Око Петры и помахал им перед собой. Он надеялся, что амулет разгонит чары. Молодой лорд даже начертил им в воздухе защитную пентаграмму и прочитал охранную молитву из священной книги Кависти, но местность осталась неизменной. Гринч шутливо покрутил пальцем у виска, хотя и прекрасно понял, зачем приятель проделывает все эти манипуляции.
Пушистый, будто повелитель всех кошек Руны, гордо восседал на Руби. Его нисколько не волновали напущенные неведомым злодеем чары. По своей натуре зверь был оптимистом и полагал, что рано или поздно кому-то надоест морочить им головы, и лес снова станет самым обыкновенным.
Наконец отряд вышел на прогалину. Смоки издал легкий стон и опустился на колени. Батька с досады ударил кулаком по дубу, отчего вниз посыпались желуди. Остальные стояли как вкопанные, не веря собственным глазам. Рядом все также звонко журчал ручеек, а в воздухе витал горелый запах потухшего костра. Но путников удивило не только то, что зачарованный лес привел их вновь на место ночевки. На противоположной стороне они увидели самих себя, покидающих более часа назад свой лагерь в надежде избавиться от наваждения.
Глава вторая
– Дерьмо Шахира, – тихо выругался Дуболом, все еще не веря собственным глазам.
Остальные члены отряда оказались шокированы не меньше. Лицо Лиса было белым, словно он часами наносил на него пудру. Ладони Весельчака заметно тряслись и чтобы унять дрожь, он скрестил руки на груди. Смоки что-то шептал. Питер прислушался и узнал древнюю молитву речного народа, обращенную к своему водяному божеству, которому они поклонялись испокон веков. Пакостник безуспешно пытался успокоить то и дело всхрапывавшую лошадь, поглаживая животное по морде.
Путники стояли у края поляны, и никто из них не желал двигаться с места, несмотря на то, что призраки воинов давно скрылись за деревьями. Первым не выдержал Расмус. От его зычного баса вздрогнул даже Батька, который славился в отряде «Бешеных Псов» своими железными нервами.
– Ну, чего застыли? Если кто-то из вас, парни, желает стоять здесь до скончания века, то лично я пас.
С этими словами гном взял кобылу под уздцы и зашагал вперед. Остальные переглянулись друг с другом и последовали за ним.
– Знаете, о чем я подумал? – спросил Весельчак и, не дожидаясь ответа, высказал мучившую не только его одного мысль. – А что, если мы встретим по пути самих себя?
– Заткнись, сделай милость, – скривился Лис. – У меня уже и так от всего происходящего полные штаны, а ты еще со своими дурацкими предположениями лезешь.
– Ты можешь оказаться прав, – согласился с Весельчаком Драчун. – Лес заколдован, и я не удивлюсь, если перед нами возникнет сам Повелитель Бездны с воинством ахуров.
– Мне плевать, – отрезал Батька. – Если надо, я живо этим двойникам кишки выпущу.
Питер только покачал головой на такое заявление. Ему меньше всего хотелось встречаться со своим двойником, будь он из плоти и крови или просто сгусток энергии. Он уже сто раз пожалел о том, что повел отряд через Слепую Ярость к этому проклятому лесу, который живет своей странной жизнью. Друзья могли и не попасть в такую переделку, если бы пошли другим путем.
«Что сделано, то сделано. Чары не могут длиться вечно. Даже Дейтмар неспособен на такое. А значит, рано или поздно мы разорвем этот колдовской круг», – сказал сам себе молодой лорд.
Поток размышлений Пита прервала неожиданная реакция Драчуна. Он выхватил из-за пояса охотничий нож и кинулся в сторону. Путники переглянулись. Пакостник с Весельчаком бросились за вудсом, но Батька окликнул их и дал знак возвращаться.
Вскоре фигура Драчуна замаячила между деревьями. Следопыт тащил за собой маленькое верещащее существо. Пушистый выгнул спину дугой, оскалил пасть, показав острые клыки и злобно зашипел. Из-за раздутых колдовством деревьев и размытых красок в этой искаженной реальности было невозможно понять, кого поймал вудс. Он держал незнакомца за шиворот и волочил его по земле.
– Что это за крикливое создание, да еще с таким омерзительным голоском? – прищурился Лис.
– Может карлик, – предположил Весельчак.
– Ага, или гном, – Пакостник скосил глаза на Расмуса.
– Я что, по-твоему, похож на визгливую бабу? – насупился гном.
– Ба, так это же гоблин, – хлопнул в ладоши Смоки. – И как я сразу не догадался…
– О чем не догадался? – перебил его Питер.
– Что эти маленькие засранцы мастера по искажению реальности, – гринч обвел рукой лес.
Драчун ускорил шаг и, приблизившись к товарищам, швырнул гоблина на землю. Представитель малого народца приземлился на пятую точку и, тут же обхватив ногу Пита, запричитал:
– Умоляю, не убивайте бедного несчастного Сквирби. У меня две жены, десять детей. Кто будет кормить мою семью?
Питер уставился на скулящее существо, немало растерявшись. Он потряс ногой, давая понять гоблину, чтобы тот отцепился от него, но бедолага еще сильнее сжал икру молодого лорда.
– Тоже мне, многоженец нашелся, – хмыкнул Смоки. – Можешь дурить кого угодно, но только не меня. Вашему брату по обычаям племени запрещено иметь нескольких жен. К тому же гоблинша за свою жизнь способна выносить только одного ребенка.
– Да никак речник забрел в наши леса? – гоблин от удивления раскрыл рот и ослабил хватку, что позволило Питеру освободить ногу. – Ваше трусливое племя отродясь не покидало насиженных мест. Хотя в семье не без урода.
– Ух ты, только что умолял его пощадить, а теперь вон как раздухарился, – Дуболом похлопал по раскрытой ладони дубинкой.
– Опусти свою палку, верзила, а то я тебе ее знаешь, куда засуну?
Бешеный побагровел, но сдержал порыв огреть языкастого гоблина.
– Ладно, малец, я постараюсь быть предельно краток, – десятник присел на корточки и взглянул гоблину прямо в глаза. – Чары твоих рук дело?
– Да нет, что вы, – Сквирби сделал невинное лицо.
– Он, поганец, я точно говорю, – уверил Батьку Смоки. – Или его соплеменнички.
– Ну что ж, раз разговора у нас не получается…, – Батька встал, вытащил палицу и замахнулся для того, чтобы нанести удар.
– Стой, я все скажу, – завопил гоблин. Шипастый шар остановился в нескольких дюймов от головы Сквирби.
– Я, ууу, ээ, – от нервного напряжения гоблин не мог выговорить ни слова. Кроме того, у Сквирби остервенело дергался левый глаз.
– Ну так что насчет увлекательного рассказа про то, за каким Шахиром ты заманил нас в эту ловушку, – рыкнул десятник.
– Честно, это не я, – гоблин немного пришел в себя от полученного шока. – Я всего лишь разведчик, посланный следить за вами. Это шаманы моего племени навели чары на лес, чтобы вы заблудились.
– И что мы такого плохого сделали, что ваши колдуны возжелали нам такой незавидной участи? – спросил Питер.
– Вышла досадная ошибка, – замахал руками гоблин. – Когда к нам поступила информация, что в наши леса вторглись чужаки, мы подумали, что вы – ренинцы, с которыми у нас свои счеты.
– О вашей ненависти на Руне ходят легенды, – сказал Драчун. – Только вот с чего ты взял, что мы не карательный отряд, посланный Латаром?
– Полная чушь, – Сквирби сплюнул на землю, услышав имя ненавистного правителя Ренина. – Этот чванливый народец считает себя богоизбранным и никогда не будет якшаться со всякими там иноверцами и нелюдями вроде гринчей, вудсов и гномов.
– Поосторожней в выражениях, ты, мелкая козявка, – проревел Расмус.
– Кто бы говорил, – огрызнулся Сквирби, легко увернувшись от гномьего сапога. – Ну, а когда стало известно, что вы подданные Катерии, мне было приказано разыскать вас и вывести из зачарованного места.
– Ха, что-то не больно ты старался помочь, – усмехнулся Весельчак. – Так визжал и упирался, как будто тебя линчевать собираются.
– Я должен был точно убедиться, что это именно вы, – начал оправдываться гоблин. – Мало ли кто забрел в наши края.
– Тут есть одна нестыковка, – гринч недобро посмотрел на гоблина. – Не проще было бы твоим шаманам просто взять и убрать чары. Зачем было посылать тебя?
– Вы, речные дылды, никогда не отличались сообразительностью. Ладно-ладно, спокойно. И угомони своего грифона, а то его клацающий клюв у меня вызывает спазмы ниже пупка. Просто шаманы хотят лично приветствовать тех, кто неоднократно надирал ренинцам задницу.
– Похоже, ты знаешь о нас больше, чем кажется на первый взгляд, – прищурился Батька. – Ну что, лопоухий, раз тебе выпала честь быть нашим поводырем, то показывай дорогу. А там мы подумаем, стоит ли тратить свое драгоценное время на треп с твоими шаманами или нет.
Сквирби чуть не задохнулся от такой неслыханной наглости. Он хмыкнул, гордо вскинул голову и зашагал вперед.
Несмотря на маленькие кривоватые ножки, гоблин взял такой темп, что воины едва поспевали за ним. Десятник попросил коротышку идти чуть помедленней, на что провожатый что-то промычал и, казалось, пошел еще быстрей.
Лес понемногу начал меняться. Стволы деревьев стали уже, листья уменьшались в размерах, цвета немного поблекли. Видя такую перемену, друзья воспрянули духом и, несмотря на усталость, ускорили шаг.
– Ну, вы, дохлые улитки, поторапливайтесь, мы почти пришли в деревню, – закричал гоблин, махая рукой. Остановившись у ручейка, коротышка прислонился спиной к дереву, достал из кармана сухарь и принялся его грызть. Батька первым подошел к ухмыляющемуся Сквирби. Он хотел что-то сказать, но из открытого рта не вырвалось ни звука. Десятник только хлопал глазами, уставившись на уже знакомую поляну. Дуболом схватил маленького гаденыша за горло и приподнял над землей. Гоблин заболтал ножками, его лицо заметно посинело.
– Отпусти его, задушишь еще, – велел Батька.
Бешеный разжал пальцы, и гоблин плюхнулся оземь, словно мешок с навозом. Сквирби хватал ртом воздух, при этом усиленно потирая шею.
– Его что, Всевышний совсем мозгами обделил? – прохрипел гоблин. – Чуть меня к праотцам не отправил, дубина стоеросовая.
– Тебя надо было отправить, – ответил Лис. – Ты куда нас привел?
– А что не так? – заморгал гоблин.
– Мы к этой поляне уже третий раз за сегодняшний день возвращаемся, – взгляд Питера не предвещал ничего хорошего.
– Ах вот оно что, – Сквирби поднялся с земли отряхивая одежду. – Откуда же мне было знать. Сейчас перешагнем этот ручей, и наваждение исчезнет.
В глазах воинов читалось сомнение.
– Обещаю, – гоблин поднял вверх раскрытую ладонь. – Если окажется не по-моему, лично разрешу размозжить себе палицей голову.
– Я слежу за тобой, – напомнил Сквирби вудс и, перепрыгнув через ручей, оказался в гоблинской деревне.
Впрочем, деревней, сие поселение назвать не поворачивался язык. На поляне, которая как две капли воды походила на прежнее место ночевки отряда, стояли с десяток низеньких двускатных шалашей. Вокруг деловито сновали гоблины. Заметив пришельцев, маленькие человечки засуетились еще больше. Четверо соплеменников Сквирби, пыхтя и раздувая щеки, тащили дубовый стол. Над костром висел огромных размеров котелок, в котором что-то булькало. Две женщины помешивали стряпню большими ложками. Смоки втянул носом воздух, и желудок гринча заурчал, требуя законного ужина.
Цвет кожи гоблинш заметно отличался от представителей сильного пола этого народца. Если у дам она была оливковой, то у мужчин – темно-зеленой. Именно этот фактор говорил о половых признаках лопоухих существ. Ну и еще, пожалуй, длина волос. Хотя в последнее время веяние моды среди гоблинского племени в отношении причесок заметно изменились. Некоторые мужчины отращивали длиннющие патлы, доходившие им чуть ли не до пояса, тогда как женщины, наоборот, стриглись очень коротко.
Одежда малого народца была однотипного покроя и безо всяких изысков – шерстяные штаны и льняные рубахи. Впрочем, кое-кто из молодняка вдобавок щеголял в кожаных жилетках. На широких поясах висели чехлы, из которых торчали рукоятки охотничьих ножей.
Питера приятно удивило, что в деревне не оказалось вездесущих комаров. Видимо, шаманы изгоняли кровососущих насекомых с помощью заклинаний. По крайней мере, это было единственное разумное объяснение, которое приходило на ум. А еще у молодого лорда не укладывалось в голове, как в маленьком шалашике смогли поместиться сразу несколько гоблинов. Бернс наблюдал, как трое зеленых существ выбежали из своего крохотного жилища. Каждый из них держал в руках посудину, смутно напоминавшую кастрюлю. Пит высказал свою мысль вслух. Расмус, как представитель малого народца, прекрасно знакомый с гоблинским бытом, хотел было рассказать другу о потайном лазе, расположенном в шалаше, однако появление старца заставило его промолчать.
За стариком шли двое других гоблинов, тоже весьма почтенного возраста. Главный шаман племени опирался на деревянный посох, с вырезанным на его конце фигуркой оленя. Гоблины почитали этих лесных животных, полагая, что после смерти их душа вселяется в новорожденного олененка. Правда это или нет, никто не знал, кроме самих гоблинов. Хотя те, кто хоть немного был знаком с этим народцем, склонны были верить в их религиозные мировоззрения. Иначе как объяснить тот факт, что лопоухие могут общаться с этими животными. К тому же еще олени позволяют гоблинам ездить на себе.