Цветок на лезвии катаны. Книга 2. Эпоха Тэнмэй

– Я не хотел его расстраивать. Мне жаль, – негромко произнёс он, встречаясь взглядом с Юи, которая всё еще была расстроена. – Я обещаю, что проведу с ним время, когда вернусь от Хасэгавы. Обещаю.

– Ему нужен отец, а не обещания. А пока Иошито-сан проводит с ним времени больше, чем вы. Я не хочу, чтобы Кичи считал вас чужим, – Такаяма говорила мягко, однако слова её всё равно были неприятны ему. – Просто будьте рядом с ним. Рядом с нами. Не в этой комнате в окружении бумаг, а с нами.

Сказав это, Юи приподнялась на носочки, чтобы закрепить на шее мужа обод-нодава, защищающий горло. Почувствовав, как её пальцы заскользили по шее, Асакура осторожно положил руку на тонкую талию и улыбнулся. Хоть она и пыталась его отчитать, на сердце всё-таки потеплело.

– Мне и самому этого очень хочется, – пробормотал он, наклонившись ближе к её губам.

Девушка, однако, не отвлеклась: закончив с ободом на его шее, она опустилась на пятки, не дав ему возможности себя поцеловать. Кэтсеро разочарованно хмыкнул.

– Вы расскажете мне о том, как прошёл тот обед? – поинтересовалась Такаяма, закончившая наконец с его доспехами. – И что значила та… голова?

Воспоминание о гнилых останках Токугавы Мацуо вынудило её поморщиться, а его нахмуриться. Услужил же ему этот ублюдок, Такаги, вытащивший из мешка то, что только подорвало доверие Юи к нему.

– Это была голова Токугавы. Такаги убил его.

Девушка побледнела и сглотнула, неосознанно подступая ближе к мужу. Наблюдая за её реакцией, Асакура мог только гадать – рада она смерти бывшего сёгуна, причинившего ей столько боли, или же огорчена. С другой стороны, он и сам не мог сказать, что испытал при виде той головы. Безусловно, гибель Токугавы была хорошей новостью, однако то, как обращались с его останками, было в высшей мере кощунственно.

– А почему… – с трудом говорила Юи, быстро моргая. – Почему они привезли его… нет, это… в наш дом?

– Такаги просто бахвалился. Ничего больше.

– И всё-таки это ужасно. Я имею в виду, как с ним обошлись. С его головой, – Такаяма потупила взор. – Никогда не думала, что буду жалеть кого-то, вроде Токугавы-сан, но… Это уже слишком. Вам так не кажется?

– Я с тобой согласен. Какой бы мразью Токугава ни был, с останками умершего так обращаться нельзя, – сказал Кэтсеро, приобнимая за талию жену.

Девушка поникла от мыслей о такой жестокости и положила голову ему на грудь, спрятанную под кирасой.

– Надеюсь, он найдёт покой, – прошептала она, прикрыв глаза, когда Асакура погладил её по шелковистым волосам.

Он бы предпочёл, чтобы его бывший сюзерен вечность мучился в аду за то, что сотворил с его семьёй, однако вслух ничего не сказал. Какая теперь разница? Токугава мёртв. Они живы.

«И тем не менее даже мёртвый он умудряется создавать мне проблемы», – с недовольством подумал Кэтсеро, припомнив претензии Такаги и Комацу. Токугава знал о его делах с императором. Вот только сам он действительно был не в курсе того, что бывший сюзерен прятался в стенах императорского дворца. Теперь же, когда он обо всём узнал, это порождало всё больше и больше вопросов в голове мужчины. Зачем императору понадобилось укрывать у себя человека, чья жестокость разорвала на части его страну?

– Комацу-сан так быстро уехал, – проговорила Юи и выскользнула из объятий, следя за лицом мужа. Тот постарался надеть на себя непроницаемую маску и наклонил голову. – Думаете, его власти что-то действительно грозит?

– Думаю, да, – на этот вопрос он мог ответить честно. – Если он не забудет о своей гордости и не исполнит хотя бы часть требований противников, править ему будет сложно.

– Но ведь новой войны не будет, так?

Она усилием воли заставляла себя говорить спокойно, несмотря на страх, который Кэтсеро хорошо видел в её глазах.

– Нет. Никто не допустит новой войны. Особенно Комацу, ведь во второй раз выиграть ему будет еще сложнее. Поэтому он прислушается к требованиям людей, пусть и неохотно.

Девушка выдохнула от облегчения и кивнула. Ничто не пугало её больше, чем очередная битва за власть, в которой в первую очередь погибнут отнюдь не генералы. Ободряюще улыбнувшись жене, Асакура закрыл крышку сундука и подхватил узел с вещами, которые собрал в дорогу.

– Не переживай. Присматривай за Кичиро и ни о чём не думай. Страна справится со всем и без тебя, – усмехнулся мужчина, на что Юи лишь слегка изогнула губы в улыбке. – Проводишь меня до ворот?

– Но вы ведь еще не рассказали мне о том, как прошёл ужин, – возразила она. – Мне бы хотелось знать, как Комацу-сан отнёсся к вашей помощи императору. Да и вообще…

– Ты слишком любопытная, – Кэтсеро закатил глаза и направился к дверям, сжимая пальцами тяжёлый узел. – Очевидно же, что всё прошло хорошо. У него нет ко мне претензий, и у тебя тоже не должно их быть.

Девушка что-то проворчала за его спиной, но молодой даймё не стал оборачиваться и переспрашивать. Вместо этого он отворил сёдзи и вышел в шумный коридор, по которому сновали его вассалы и служанки. Все как один поспешили склонить головы при его появлении, чем потешили самолюбие хозяина дома. За это он любил свою новую жизнь еще сильнее.

Для того чтобы попасть во двор, где его уже должен был ждать запряжённый конь, ему нужно было пройти через половину поместья, что было особенно утомительно в тяжёлых доспехах, которые гремели на каждом шагу. Юи поспевала рядом, явно успокоенная разговором с ним, благодаря чему с души спал хотя бы один камень.

– Доброе утро, господин Асакура, госпожа Асакура, – то и дело кланялись им служанки, отчего настроение Кэтсеро улучшалось с каждым пройденным шагом.

Он в жизни не мог представить, что его когда-нибудь будут так уважать. Воистину, деньги и власть способны изменить отношение людей даже к отъявленным негодяям.

– Куда это ты собрался? – внезапно послышался громкий голос, заслышав который хозяин дома и его жена остановились у самого парадного входа.

Иошито стоял в нескольких метрах и с подозрением изучал его обмундирование.

– Еду к Хасэгаве, – коротко ответил мужчина и тут же пожалел, потому что брат, услышав знакомое имя, направился к нему быстрым шагом.

– К Хасэгаве? А доспехи зачем? Что ты собираешься сделать? – требовательным тоном засыпал его вопросами Иошито.

– Поговорить с ним по поводу помолвки, – Кэтсеро старался сохранять терпение, но удавалось плохо. В основном потому что Иошито, как и Юи, играл с ним в молчанку на протяжении двух дней. – Сейчас, значит, ты со мной разговариваешь?

– Я тоже поеду с тобой, – заявил он, не обращая внимания на брошенный в него упрёк.

Эта затея совсем не понравилась Асакуре-старшему. Он не знал, как будет объясняться перед ним Хасэгава, и не был уверен, что брат должен это слушать. Тем более, что вероятность столкнуться в том доме с Кёко была слишком велика.

– Нет, ты останешься здесь. Присмотришь за Юи и Кичиро.

– Еще чего! Я им не нянька. У тебя полно вассалов и слуг, которые могут за ними присмотреть. А я еду с тобой, – Иошито выглядел чересчур решительно, из-за чего Кэтсеро поджал губы и посмотрел на юную девушку.

Та предпочитала не вмешиваться в спор. В кои-то веки ему могла пригодиться её способность пререкаться, но она молчала, не желая принимать чью-то сторону.

– Послушай, Хасэгава меня даже не ждёт. Он может здорово разозлиться, если я притащу еще и тебя, – сказал мужчина, однако он заранее знал, что этот спор ему не выиграть. Слишком уж сильно Кёко запала в душу его брату.

– Не разозлится. Нет ничего такого в том, что я хочу знать, чем не угодил ему. Или Кёко, – произнеся имя девушки, Иошито немного понизил голос. – Я еду с тобой, хочешь ты этого или нет.

– Ты можешь как-нибудь образумить этого идиота? – обратился Асакура к жене, которая только округлила глаза и с явным нежеланием встревать посмотрела на Иошито.

Иошито и Юи были похожи больше, чем Кэтсеро хотелось бы. Они оба жили не холодным разумом, но чувствами, которые порой бурлили через край. Возможно, именно поэтому эти двое всегда изливали своё недовольство на него вместе, отчего мужчине порой бывало очень тяжело давать им отпор. Вот и сейчас он видел, что девушка колеблется, но соглашается с Иошито, вновь заставляя мужа проигрывать им.

– Мне кажется, что было бы лучше, если бы Иошито-сан поехал с вами, – проговорила она, оправдывая опасения старшего из братьев. – Всё-таки речь идёт о его браке.

– Вот именно, – кивнул Асакура-младший, довольный поддержкой невестки. Старший при этом укоризненно покосился на жену. – Я еду, и мне наплевать, кто там будет против. Жди здесь, я надену доспехи и приду. Не вздумай уезжать без меня.

Полный уверенности, он развернулся и направился к себе, чтобы облачиться в такие же черно-золотые доспехи, что и старший брат. Кэтсеро провожал его крайне недовольным взглядом: несмотря на то, что служанки и вассалы склоняют перед ним головы, родные вели себя чересчур своевольно. И это навряд ли можно было изменить.

– Хотя бы раз ты могла поддержать меня? – проворчал Асакура, поворачиваясь к Юи, которая пожала плечами и виновато улыбнулась. – Ему там нечего делать. Его присутствие только всё осложнит, если Хасэгава всё же отвергнет предложение.

– Хотите сказать, что на его месте вам не было бы интересно, почему вас отвергли? Вы бы спокойно сидели здесь в ожидании вестей? – Такаяма продолжала мягко улыбаться, но негодование Кэтсеро это нисколько не уменьшало. – Он должен услышать всё сам. Иначе ему будет сложнее смириться. К тому же… Возможно, ему удастся еще раз встретиться с Кёко.

– Зачем им встречаться? Никому не будет от этого легче.

– Ему будет, – настойчиво сказала девушка, и Асакура фыркнул. – Они понравились друг другу, и даже если им не суждено быть вместе, эти воспоминания его потом утешат.

– Воспоминания о том, что человек не смог заполучить, не могут утешить, – возразил Кэтсеро, отворачиваясь от жены, которая посмотрела на него слишком уж снисходительно. – Наоборот, они будут грызть его и вгонять обратно в траур, только теперь по Кёко.

– Вы как будто о вещи говорите, а не о человеке. Это с вещами не нужно прощаться, а с людьми – необходимо. Иначе он никогда не сможет смириться с произошедшим, как и со смертью Сумико-сан, – Юи словно нарочно немного повысила голос и приблизилась к мужчине, который смотрел в сторону и качал головой, не соглашаясь с ней.

Впрочем, в несогласии была и толика стыда, ведь он действительно относился к Кёко не как к девушке, у которой могут быть свои мысли и чувства к его брату. Она скорее была его искуплением за всю боль и горе, которые он причинил Иошито на пути к своим целям.

– Ему это нужно. Просто поверьте и сделайте так, как он хочет, – девушка примирительно обхватила предплечье Кэтсеро и заглянула в его помрачневшее лицо. Он чувствовал себя так, будто его отчитали за намерение уберечь брата от еще большего разочарования. – Да и возможно, всё будет хорошо. Вдруг Кёко увидит его и упросит отца разрешить им пожениться.

Асакура хмыкнул, с трудом веря в подобное. О чём столь юная девушка вообще сможет упросить отца? Жизнь – это не сказка, в которой все находят своё счастье, как бы Юи этого ни хотелось.

– Позвольте ему поехать с вами, он со всем справится, вот увидите, – не отступала девушка, пытаясь поймать взгляд мужчины.

Когда же Кэтсеро наконец на неё посмотрел, она приподнялась на носочки и быстро коснулась губами его губ. Поцелуй был мимолётным, но и отвечать на него хмурому Асакуре не особо хотелось.

– Два дня не разговариваешь со мной, обижаясь на то, что сама надумала, а как только моему брату что-то понадобилось, спешишь меня целовать, – медленно произнёс он, смиряя её укоризненным взглядом.

– Я просто не хочу, чтобы вы ссорились, – ответила Такаяма, улыбаясь. – Вы ведь всё-таки братья, а не сюзерен и вассал.

– Ну вообще-то… – собрался было оспорить её слова Кэтсеро, но тут же умолк, когда из-за угла вышел Иошито. – Ладно, неважно. Всё равно вы не успокоитесь.

Он наблюдал за тем, как спешно идёт к нему младший брат и старался примириться с мыслью, что встреча с Хасэгавой будет нелёгкой. Асакура-старший мог сохранять хладнокровие, если это было необходимо, а вот Иошито – нет.

– Всё будет хорошо, – повторила Юи и вновь потянулась к щеке мужа, чтобы оставить на ней лёгкий поцелуй.

«Эта девчонка чертовски хорошо знает, как меня убедить», – с недовольством сказал себе Кэтсеро, но всё-таки приобнял жену за талию.

– Ласкаться будете в спальне, – проворчал Иошито, становясь рядом с братом и немного порозовевшей невесткой. – Поехали. Я хочу знать, что происходит.

По-видимому, накрученный собственными переживаниями, Асакура-младший обошёл Кэтсеро и, распахнув парадные двери, вышел на крыльцо. Хозяин дома посмотрел ему в спину тяжёлым взглядом и сжал челюсти. Такой боевой настрой ему не нравился. Тем не менее, мужчина двинулся следом за братом и нагнал его на нижней ступеньке.

– Постарайся выглядеть не таким обиженным в доме Хасэгавы. Навряд ли ему понравятся твои претензии, – посоветовал он, следя за напряжённым лицом Иошито.

– У меня нет никаких претензий к нему, – бросил тот, не сбавляя темпа. – Я просто хочу знать, чем не угодил Кёко.

Шумно выдохнув, Кэтсеро на ходу оглянулся на поспевающую за ними жену и прищурился, выражая ей своё неудовольствие. Несмотря на то, что они еще даже не отправились в путь, Иошито уже вёл себя излишне вызывающе.

«В доме Хасэгавы нужно будет присматривать за ним как следует», – понял Асакура, подойдя к гнедому коню, который фыркнул, завидев хозяина. – «Нельзя допустить скандала».

– Моего коня тоже приготовьте, да поживее! – приказал Иошито конюхам. Те побежали в конюшню, а сам парень повернулся к брату: – Поверить не могу, что ты собирался поехать к Хасэгаве, ничего не говоря мне. Кем ты себя возомнил?

– Если будешь продолжать мне хамить, я точно поеду без тебя, – строго сказал Кэтсеро, нагружая коня сумкой с припасами и вещами в дорогу. – Я считал и до сих пор считаю, что тебе там делать нечего.

– Но Кёко…

– Кёко тебе никто, – отрезал мужчина, вставая перед Иошито, который поджал губы из-за его слов. – У неё есть отец, и только ему решать, выдавать дочь за тебя или нет. Навряд ли твои притязания на неё обрадуют Хасэгаву. Поэтому я собирался поехать один.

– Да за кого ты меня принимаешь? – Иошито почти задохнулся от возмущения и сдвинул брови. – Я, что же, по-твоему, начну с порога предъявлять свои права на неё? Да я…

Договорить Асакура-младший не успел, потому что в то же мгновение Юи, натянуто улыбающаяся рядом с братьями, громко воскликнула:

– Ой, Иошито-сан, глядите! Вот и ваш конь готов, – она вытянула руку и указала пальцем на рыжее животное, которое весьма неохотно следовало за конюхом. Конь как будто не хотел отправляться в путь и воротил мордой, мешая молодому слуге вести его к хозяину. – Какой-то он недовольный. Может, успокоите его?

Иошито был раздражён не меньше: бесцеремонно прерванный невесткой, он угрюмо на неё воззрился, не обращая внимания на своего коня, который продолжал возмущаться.

– А может, ты помолчишь и не будешь лезть в мужской разговор?

– Едва ли этот разговор можно назвать «мужским», – заметил Кэтсеро, чувствуя, что обида младшего брата начинает изливаться на всех, кому не посчастливилось оказаться рядом. – Чем качать права, шёл бы ты лучше успокоил коня. Если, конечно, не хочешь полететь с него.

Иошито смерил родственников хмурым взглядом, но последовал совету брата. Едва он отошёл, Асакура-старший запрокинул голову и посмотрел на серое небо, моля всех богов, которые только существовали, о терпении. Скорбящий Иошито нравился ему куда больше, чем влюблённый.

– Спасибо тебе за то, что мне придётся терпеть его выходки все два дня, – сказал Кэтсеро, обращаясь к Юи, которая с беспокойством смотрела на молодого парня. Тот с трудом успокаивал коня, рвущегося даже из его рук.

– Стой же, глупое животное! – восклицал Иошито, стискивая поводья. – Стой!

– Господин, подождите, пожалуйста, не тяните так сильно, – просил конюх, пытавшийся помочь ему удержать коня.

Асакура, наблюдавший за нелепой сценой, потер переносицу и в очередной раз вздохнул. Да что с его братом было не так? Впрочем, ответ был и так ему известен. Иошито не хотел мириться с отказом, а потому готов был пойти на всё ради того, чтобы изменить решение Хасэгавы. По крайней мере, это стремление их объединяло. Осталось только договориться о методах. Если способы убеждения Иошито приведут обе семьи к конфликту, Кэтсеро не останется ничего, кроме как принять предложение Комацу. Снова припомнив Наоки, мужчина покачал головой. Этого нельзя было допустить.

– Он очень переживает, – тихо проговорила Юи. Голос её звучал расстроенно. – Будьте к нему снисходительнее.

Каждый в своих мыслях, супруги стояли на месте и смотрели, как Иошито урезонивает рыжего коня. Потихоньку тот перестал брыкаться, угрожая лягнуть мужчин копытом, а через пару минут и вовсе успокоился. Кэтсеро услышал, как Такаяма выдохнула от облегчения, сжимая его предплечье.

– Наконец-то, – буркнул Асакура-младший и, держа коня за поводья, встал рядом с братом, который не переставал качать головой. – Что это с ним? Может, он заболел?

Хозяин дома пожал плечами, с недоверием заглядывая в большие глаза животного. Оно казалось одичавшим, что неудивительно, если учесть, как долго его никто не объезжал.

– В стойле он вёл себя спокойно, господин, – робко сказал конюх, отчего бровь Кэтсеро чуть приподнялась.

Не то чтобы такое поведение животного, которое несколько месяцев стояло без дела, его удивляло, но внутреннее чутьё подсказывало, что всё не может быть так просто. Иошито тем временем уже забрался на приноровившегося к его железной хватке коня и нетерпеливо потянул на себя поводья:

– Поехали. Не хочу прибыть к Хасэгаве посреди ночи.

– Так говоришь, как будто не из-за тебя мы задержались, – хмыкнул старший брат, но Иошито, глядевший внутрь себя, его уже не слушал.

– Будьте осторожны, – попросила Юи и снова привстала на носочки, чтобы обнять Асакуру за шею. – И терпеливы.

Кэтсеро с сомнением фыркнул: вот как раз терпения ему сейчас и не доставало. Впрочем, не стоило лишний раз беспокоить девушку. Приобняв её и поцеловав в лоб, мужчина кивнул в ответ на её просьбу.

– Присматривай за Кичиро как следует, – велел он, выпуская жену из объятий. – Если что случится, обращайся к Фудзиваре.

– Хорошо, господин.

Её спокойствие немного заглушило растущие в груди Асакуры опасения. Как бы ни прошла встреча с Хасэгавой, он вернётся к семье, и рядом с ними всё постепенно наладится. Удерживая в голове эту приятную мысль, молодой даймё взобрался на гнедого коня, который поприветствовал его ржанием, и подмигнул смотрящей на него снизу Юи. Та расплылась в еще более широкой улыбке и слегка поклонилась.

– Через пару дней будем дома. Я напишу, как только мы поедем обратно, – произнёс Кэтсеро громким голосом, так, чтобы все служанки, окружившие хозяев дома, его услышали.

Как и ожидалось, те низко поклонились, заверяя, что подготовятся к их возвращению наилучшим образом. Приятное чувство превосходства вновь захлестнуло мужчину, который смотрел на слуг и жену сверху вниз. Если он хочет, чтобы всё так и осталось, ему придётся приложить усилия. Размышляя об этом, Асакура натянул поводья своего коня и заставил его повернуться мордой к воротам, у которых уже дожидался брат.

– Поехали. Нечего терять время, – приказал Кэтсеро не столько Иошито, который тут же кивнул, сколько страже у ворот.

Тяжелые деревянные створы распахнулись перед мужчинами, открывая им вид на хорошо знакомую тропинку, идущую сквозь лесную чащу. Пришпорив коня, Асакура обошёл брата и помчался прямо вглубь леса, не оглядываясь на закрывающиеся за ними ворота. Так было проще. Сейчас он должен сосредоточиться только на встрече с Хасэгавой, от которой зависело слишком многое.

***

Поместье клана Хасэгава располагалось неподалёку от обширных земель Асакура. Доехать до него можно было за один день, не очень торопя коней. Однако братья Асакура стремились покончить со всем побыстрее, а потому неслись во весь опор вдоль полей и холмов. Иошито с силой хлестал рыжего коня, стараясь не отстать от брата, который скакал далеко впереди и вел его за собой. За весь день, что мужчины провели в пути, они не обмолвились ни словом: Кэтсеро, видимо, был всё еще сердит из-за своеволия брата, а сам Асакура-младший с трудом мог думать о чём-то, кроме Кёко.

Он чувствовал себя настоящим глупцом, угодившим в ловушку, из которой уже поздно было выбираться. Каким-то совершенно невообразимым образом девушка, которую он видел на протяжении всего одного дня, запала в сердце так, что Иошито позабыл обо всём. Две недели он ждал письма от её родителей, и если в первые дни он был уверен, что всё сложится прекрасно, то теперь надежды таяли с каждой минутой. Он понимал, что, скорее всего, едет к Хасэгаве за отказом.

Но почему? Чем он им так не угодил? Асакура-младший прокручивал в голове всё, о чем говорил с Кёко во время омиай, и не мог отыскать ответ. Всё было чудесно. Когда они гуляли по саду в сопровождении Мивы и Юи, Кёко буквально сияла. Иошито помнил её тёплую улыбку и узкие, похожие на лисьи, глаза, которые она прятала, смущаясь его взгляда. Он не проявил к ней ни грамма неуважения и даже не коснулся её руки, о чём сейчас очень жалел. При мысли о прикосновении к белоснежной коже всё внутри молодого самурая переворачивалось.

Неужели Кэтсеро ощущал то же самое по отношению к Юи? Иошито вновь посмотрел на спину брата, который в очередной раз пришпорил гнедого коня. После женитьбы на ней Кэтсеро стал совсем другим. Он как будто… успокоился? Весь гнев, которым напитывал их с детства отец, иссяк, как только его брат получил то, чего, по-видимому, желал всем сердцем. И теперь Иошито наконец мог его понять. Он точно знал, что заполнить пустоту внутри него и растворить без остатка злость не сможет никто, кроме Кёко.

При мысли об этом, Асакура-младший почувствовал укол совести. Ведь рядом с Сумико он ощущал себя совершенно иначе. С той было спокойно, и, конечно же, он её любил, но…

«Но не так», – с трудом признался Иошито себе, вздыхая.

Что же это за сумасшедшее чувство, которое заставляет его во весь опор гнать коня ради встречи с той, что уже наверняка его отвергла? Неужели любовью зовётся именно это? Если так, то она уже причиняла ему невыносимую боль. Не зная, как справиться с накатывающими на него чувствами, Асакура-младший пришпорил своего коня, пытаясь догнать Кэтсеро. Тот, будто услышав его немую просьбу, резко натянул поводья и оглянулся на брата.

– Здесь дорога слишком сильно размыта, придётся ехать в объезд, – крикнул он Иошито, который был еще слишком далеко.

Парня эта новость не обрадовала: поехать в объезд значило потерять полдня, а его терпение было не настолько велико. Впрочем, нагнав старшего брата и взглянув на то, что когда-то было дорогой, ведущей с холма, он понял, что выхода у них не было. Кони не только не пройдут по этой грязи, но и скинут всадников. Рыжий конь при виде крутой и скользкой тропы возмущённо фыркнул и отступил назад.

– Но мы потеряем время… – удручённо пробормотал Иошито, вздыхая из-за такой несправедливости.

– Потерять время или сломать шею – выбор весьма простой, – отозвался Асакура-старший и отвёл послушного коня подальше от размытой дороги. – Подальше есть другая тропа, поехали.

Делать было нечего: повинуясь брату, парень направил коня за ним. Настроение при этом оказалось где-то на уровне выгребной ямы. И почему им так не везло с этой помолвкой?

– Эй, Кэтсеро, – окликнул Иошито брата, проехав за ним сотню метров. Тот бросил на него вопросительный взгляд, аккуратно ведя коня рысцой по узкой дороге. – Как ты думаешь, почему Хасэгава молчит?

– Понятия не имею.

– Лжёшь. У тебя точно есть предположения, иначе бы мы не мчались сейчас во весь опор, – Асакура-младший поравнялся с ним. – Ты считаешь, он пытается таким образом обозначить отказ?

Кэтсеро пожал плечами, но в следующее мгновение натянул удила, поворачивая налево: дорога шла сквозь чащу леса.

– Возможно. Но мне не понятно, почему он не заявит об этом напрямую, – вымолвил мужчина, смотря перед собой.

Деревья обступили их, погружая в полутьму: солнце с трудом проникало через высокие кроны. Иошито не показалось это добрым знаком. Всё шло наперекосяк. В лесу царила абсолютная тишина, которую прерывал только лёгкий шелест листьев и редкое пение птиц. Были ли они здесь единственными людьми? Подумав о ворах и убийцах, которые могут скрываться за деревьями, Асакура-младший коснулся рукоятки катаны. Однако пройдя половину дороги и завидев впереди широкое поле, он немного успокоился.

– Ты считаешь… – медленно проговорил Иошито, когда они почти вышли из чащи. – Считаешь, плохой идеей бороться за Кёко?