Цена искусства

Глава 6. "Остроумная геометрия".

– Ва-аня! Вань! – слышу настойчивый голос сестры сквозь сон, а затем чувствую, как меня трясут за плечо.

– М-м? – сонно разлепляю веки и вижу Лизу, а затем морщусь. – Ещё пять минуточек.

Сладкий зевок вырывается сам собой, и я устраиваюсь за столом поудобнее.

– Какие пять минуточек?! Ты совсем с ума сошел?! В школу вообще собираешься?! – возмущаясь, более настойчиво трясет меня она.

– Чего? – жмурю глаза и, взяв телефон со стола, смотрю на время. – Вот черт!

Подскакиваю с места и спешу в ванную, чтобы привести себя в порядок. Надо же как-то себя взбодрить после бессонной ночи.

– Позавтракать уже не успеешь! – кричит мне вслед сестра, направляясь за мной.

– Фиг с ним с завтраком. Ты свое платье-то посмотрела? – спрашиваю, принимаясь чистить зубы в спешке.

– Вы только посмотрите, его лишь платья интересуют, – театрально вздыхает сестра, покачивая головой.

– Ты – мерить. Я – приводить себя в порядок, – командую я, захлопываю дверь в ванную перед ее носом и дочистив зубы быстро лезу в душ.

– Командир! – слышу через дверь возмущения сестры, а затем ее удаляющиеся шаги.

Быстро ополоснувшись, наспех прохожусь по волосам феном. Вернувшись в свою комнату, нахожу там сестру, красующуюся перед зеркалом в своем обновленном платье. Зависаю на входе, любуясь полученным результатом.

– И как? – спрашиваю затаив дыхание.

– Я не верю, что это сшил мой брат. Это… Слишком роскошно, – Лиза так и не сводит влюбленный восторженный взгляд со своего образа, явно позабыв о том, что я тороплюсь.

Довольный ее реакцией, стаскиваю со стула одежду, быстро одеваюсь и накидываю на плечо рюкзак.

– Рад, что тебе понравилось и я пошел! – кричу ей вслед, а затем натыкаюсь в коридоре на Кирби. – Прости, дружище. Я же обещал с тобой погулять.

С досадой осознаю, но понимаю, что мне некогда. С щемящей грустью в сердце чешу собаке за ухом и спешу на выход.

– А с платьем для школы как? – нагоняет меня в дверях сестра, пока я обуваю кроссовки.

– Не закончил. Еще одна ночь нужна, и я все, – обувшись, открываю входную дверь. – Я пошел.

И спешу наконец в школу. В этот момент я всем сердцем благодарен за то, что она расположена так близко. Ночь, конечно, и прошла без сна, но эмоции от проделанной работы окрыляют похлеще любого допинга. А потому я хоть и опаздываю, но ровно со звонком залетаю в класс.

Первым уроком в четверг у нас геометрия, а с этим предметом у меня все отлично, поэтому неуверенности я не чувствую. Не чувствую до тех пор, пока на входе в кабинет не налетаю на Черняева.

– Погоди-погоди, – останавливает меня Вася, преграждая собой путь, расправляя плечи. – Ты куда такой непунктуальный торопишься? А все… Звоночек прозвенел. Проваливай.

Внутренне понимаю, что это легкая возможность для него, чтобы меня зацепить и почувствовать свое превосходство. Только такого горячего приема я никак не ожидал, а потому на первых секундах зависаю и немного мнусь, осматриваясь по сторонам. Все внутри съеживается, но я стараюсь этого не показывать.

Замечаю, что преподавателя в классе еще нет, а значит, в целом ничего критичного не произошло.

– И чо завис? – продолжает нависать Черняев, но стоит мне приоткрыть рот, чтобы попытаться, что-то сказать, как дверь в кабинет открывается.

– И чего стоим? Присаживаемся-присаживаемся, – подгоняет нас преподавательница по алгебре и геометрии.

Молодая светловолосая женщина, со стильным каре, в очках и в светлом костюме. Глядя на ее волосы, конечно, просятся шутки про блондинок, но ее взгляд слишком мудрый для этого. Да и ее решительность все попытки внутренне пошутить отметает сразу.

– Алла Владимировна, тут это. Наш новенький – Ваня Ткачев, опоздал. Вот объясняю ему, что так делать больше не надо. Неуважительно это по отношению к нашей, Алле Владимировне, – Черняев в два счета растягивает губы в фальшивой улыбке и закидывает руку мне на плечо, притягивая к себе, словно мы братаны. – Верно, Вань? Ну он больше так не будет. Хотя оценку ему снизить для профилактики можно. Сам попросил.

Смиряю Васю гневным взглядом и резко сдергиваю его руку с плеча.

– За опоздание и правда прошу прощения, больше не повторится, – только и отвечаю, и прохожу за свою парту, где меня уже ждет Алина.

– Черняев, сам садись на место. Много на себя берешь. Если меня не будет устраивать дисциплина Ткачева, я поговорю с ним лично. Не думай, что мне ничего не видно. Садись и готовься, – строго осаждает его Алла Владимировна, но только Вася успевает вернуться за свою парту, как его ожидает приятный сюрприз. – А теперь начинаем урок и для начала закрепим пройденную тему. Черняев, к доске.

Невинно улыбаясь и хлопая глазками, вызывает она его, а я шумно вздыхаю воздух и задерживаю дыхание, чтобы не заржать. Черняев прожигает меня взглядом, гневно раздувая ноздри и отбрасывая ручку в сторону.

Справедливость восторжествовала или мне только кажется?

– Ты чего… Он тебя все утро ждал. Сначала поджидал во дворе школы, потом хотел стул клеем намазать – я не дала. Он просто жаждал твоего общения, – шепотом поясняет мне Алина, и смешок с моих губ все же слетает, хотя спешу заметить, что это скорее нервное.

Черняев без лишних слов тяжелыми шагами направляется к доске, а Алла Владимировна тем временем дает ему задание, а затем обращается ко мне:

– Ткачев, ты тоже не расслабляйся. Следующим пойдешь. Вот и познакомимся.

– Конечно, – поджав губы улыбаюсь я и киваю ей в ответ.

Осуждения в ее взгляде я не вижу, возможно, она и правда хочется познакомиться и понять, что я из себя представляю. Быстро решив задачу, которой занят сейчас Вася, изучаю следующее упражнение, которое, по всей видимости, припасено для меня.

В целом ничего сложного.

– Не рой яму другому, называется, – вздыхает Алина, закатывая глаза, глядя на то, как теперь баскетбольный капитан терпит фиаско.

– Гранит науки не его стезя? – уточняю у нее улыбаясь, сегодня она вроде более общительная, чем вчера.

– Отнюдь, – кивая отвечает мне Кузнецова, а Алла Владимировна тем временем подходит к доске, чтобы выжать из Васи хоть какое-то понимание происходящего, направляя его логичными вопросами.

– А парень-то совсем плох, – соглашаюсь я, попутно решая задачки.

– Ты, кстати, чего опоздал?

– Ш-ш, – срывается с моих губ, и я прикусываю себя за язык.

Чуть не сказал: «Шил всю ночь». Черт! Ткачев, теряешь бдительность.

– Секрет… Поняла, – вздыхает Алина и чуть отодвигается.

Я уже начинаю чувствовать перед ней свою вину. Она мила со мной, даже мой стул оберегает от нападок Черняева, а я веду себя, как…

– Рисовал всю ночь, – быстро нахожусь в ответе.

– Ш-што? – уточняет Алина, специально прошипев начало вопроса, словно подражая мне.

Ну да. В слове «рисовал» нет шипящих.

– Штуки, – краснея говорю я, не представляя, как выйти из положения.

Она ведь меня подловила и конкретно на это указывает.

– Штуки, значит… Что за штуки? Нет, ну ты можешь не отвечать. Все нормально, – пожимает она плечами, но ее сжатые в тонкую нить губы, явно намекают на то, что мое недоверие ей неприятно.

– Ладно. После урока покажу. Только тс-с, – сдаюсь я.

– Или ш-ш, – все еще передразнивает меня Кузнецова.

Тем временем Черняев возвращается на место с явно натянутой тройкой, Алла Владимировна спасала его как могла.

– Я тебя урою, Ткачев, – шипит сквозь зубы Вася, проходя мимо меня и прикрыв лицо рукой, начинает быстро записывать все в тетрадку.

– Вань, – приглашает меня Алла Владимировна, и теперь я показываю высший класс у доски.

Продуктивная ночь. Теперь пятерка. Я себя чувствую прямо на коне, не иначе. Переполненный гордостью, стоя у доски, взглядом нахожу Лисину, но она меня не замечает. Ничего-ничего. Завтра твое платье будет готово – тогда заметишь.

Глава 7. "Маленький секрет".

После урока, к моему счастью и спокойствию, Черняева забирает физрук. У школьной баскетбольной команды сейчас проходят усиленные тренировки перед какими-то важными соревнованиями. А с учетом того, что завтра торжество в день учителя им будет явно не до спорта.

– Интересно, что он завтра придумает, – размышляет вслух Алина, глядя вслед уходящему Васе.

– А он что-то придумает? – удивленно вскидываю брови, удивляясь тому, насколько для нее очевидно.

– После тако-ой геометрии – да. Без сомнений, – поджав губы, задумчиво кивает Кузнецова, а затем переводит свой заинтригованный взгляд на меня. – Ладно. Сегодня это не так важно. И где твои рисунки?

Осматриваюсь по сторонам в поисках укромного места.

– Где здесь менее людно?

– На последнем этаже закуток есть, но у нас по расписанию история на первом. А эта перемена короткая, – поясняет мне Алина.

Прятаться или нет? Прятаться…

– Пошли на четвертый, – зову ее, направляясь к лестничному пролету.

– Секрет так секрет, – подмечает Алина, идя за мной.

Найдя укромное место, ловко скидываю рюкзак с плеча, достаю свой скетчбук и протягиваю Кузнецовой. В целом, что в этом такого? Просто посмотрит на рисунки, да и все. Вряд ли по ним она сразу поймет, чем я в действительности занимаюсь. Верно, ведь? Так, да?

Она осторожно принимает его в свои руки и открывает первый рисунок, а по моему телу пробегает дрожь. С трудом сглатываю слюну, ловя взглядом каждое ее движение. Страница за страницей перелистывается все быстрее и быстрее, затем Алина резко захлопывает скетчбук и что-то второпях ищет в телефоне. Открыв мой блог, Кузнецова сует мне экран телефона чуть ли не в лицо.

Я мгновенно зависаю и закрываю глаза, заливаясь краской.

О боже! Она. На меня. Под-пи-са-на!!!

По телу проходит нервная дрожь, и я стараюсь набраться смелости. Отпираться уже не имеет никакого смысла.

– Да это мой блог… – честно признаю, отводя взгляд, а Алина молча убирает телефон обратно в карман. – Только не говори никому. Пожалуйста.

– Не скажу… – тихо отвечает она, а затем нежно зовет. – Вань.

С осторожностью перевожу взгляд на нее, но не вижу в ней и тени осуждения. Напротив, мягкость и… Возможно… Понимание?

– Что? – настороженно спрашиваю, не представляя, к чему мне вообще готовиться.

Таким обнаженным я давно себя еще не чувствовал.

– Правда, что ты золотое платье продал? Я там в комментариях видела, как ты просил ту настойчивую покупательницу в личку перейти.

Ее что правда это волнует?

– Да, продал. Кстати, сегодня мне его нужно аккуратно упаковать и отправить почтой, – машинально отвечаю, не до конца успев проанализировать ее вовлеченность в мое творчество. – Стоп. Ты настолько пристально следишь за моим блогом?

– Ну… Да… Мне нравится. Очень красиво. Правда, никогда бы не подумала, что его ведет… – замирает Алина, многозначительно окинув меня взглядом.

– Понимаю, – признаю с досадой, поджимая губы.

Тем временем на фоне раздается звонок на второй урок.

– Ты не подумай, я тебя прекрасно понимаю, – немного суетится Кузнецова, словно боится меня задеть.

– Да ну? – спрашиваю с усмешкой, слабо представляя ее в положении вроде моего.

– Мои родители в девятом классе сожгли все мои комиксы. Боялись, что ОГЭ не сдам. Да и мое увлечение, по их мнению, не даст мне будущего заработка и стабильности в жизни, – с оттенком обиды быстро тараторит Алина и, смахнув непрошеные слезы, разворачивается и торопится на урок истории.

Я же не в силах пошевелиться, пытаюсь осознать происходящее. Меня-то хоть близкие принимают… Даже не представляю, каково ей.

– Алин, стой! – подрываюсь в места и кричу, следом направляясь за ней.

Нагнав ее на лестнице у второго этажа, осторожно ловлю ее за плечо.

– Прости меня, пожалуйста. Я не хотел задеть твои чувства.

– Все нормально, – отмахивается она. – Цена искусства, по всей видимости, у всех такая. Что не делай, но жди где-нибудь неодобрения. Ладно, пойдем уже на историю. И я не обижаюсь. Просто я никому этого еще не говорила.

Улыбаюсь, идя рядом с ней по ступенькам вниз.

– Видимо, признания всем тяжело даются, – тепло подмечаю, надеясь сгладить напряжение.

– Видимо – да, – улыбается мне в ответ Кузнецова.

Мы отправляемся на урок истории, и я осознаю, что это второе опоздание на урок за день. Надо как-то исправляться. А потому остаток дня проходит тихо и без изменений. Пока в конце последнего урока к нам с Алиной не подходят Лисина и Петров.

– Ткачев, – немного надменно обращается ко мне Соня с деловитым взглядом, скрестив руки на груди. – Про платье помнишь? Завтра не подведешь?

Алина медленно разворачивается в мою сторону, широко распахнув глаза.

– Не подведу. Все почти готово. И будет лучше, чем было, – с милой улыбкой успокаиваю Лисину.

– Ну посмотрим, на что твоя мама способна, – говорит она напоследок и уходит.

– До завтра, Вань. И спасибо, – благодарит меня Петров и направляется следом за Соней.

– Ма-ма… – многозначительно произносит Алина, задумчиво глядя в пространство. – Теперь понятно.

– Ну а что я ей должен был сказать? А перед рваным платьем устоять не смог, – непонятно зачем оправдываюсь, а затем задумываюсь «Перед платьем ли?».

Отмахнувшись от глупых мыслей, застегиваю рюкзак, положив туда последние вещи, и закидываю его на плечо.

– Пойдем уже. Мне на почту надо, – зову Кузнецову, выходя из-за парты.

– А с тобой можно? Уж больно охота на золотое платье вживую посмотреть. Пока ты его не сослал на каторжные работы. Надеюсь, новая хозяйка будет аккуратна, – идет следом за мной Алина, и мы направляемся в раздевалку.

– Можно, можно, – одобрительно киваю ей.

Даже как-то волнительно брать кого-то с собой. Но только сейчас понимаю, как мне этого не хватало все это время. Приятно осознавать, что в мире существует человек, которого можно пустить во все закоулки души, не боясь косых взглядов.

Одевшись в верхнюю одежду, мы выходим из школы и первым делом отправляемся ко мне домой. На входе нас встречает бабушка.

– А вот и Ванечка! – радостно приветствует она меня. – Подружку я смотрю, уже привел!

Бабушка осторожно обнимает Алину за плечи и осматривает по сторонам.

– Миленькая!

– Ба! Мы просто… Дружим, – пытаюсь объяснить, сам, не понимая до конца, в каких мы отношениях.

Не так уж долго мы общаемся, чтобы так просто подругой ее назвать.

– Дружите себе пока на здоровье. Любовь и дети потом приложатся, – непринужденно лепечет бабушка, думая, что эти слова должны меня успокоить.

– Ба! – возмущаюсь со стоном я, сгорая от стыда.

Хочется сквозь землю провалиться.

– Да все нормально, – нежно смеется Кузнецова, то ли умиляясь бабушкой, то ли забавляясь моей реакцией. – Спасибо за комплимент.

– Мы ненадолго. У меня дело, – притягиваю Алину к себе и подталкиваю в сторону коридора.

– То, что ты у нас, деловой-то я поняла уже. Чаю бы попили, – говорит бабушка вслед, пока мы удаляемся вперед по коридору.

– Не хотим, – ставлю точку в нашем разговоре, и мы с Алиной, наконец, прячемся в моей комнате.

– Фух, – шумно выдыхаю. – Прости за бабушку.

– Все нормально. Зато сразу видно, что тебя любят, – хоть Алина и улыбается, но я почему-то вижу в этой улыбке оттенок грусти.

Она словно говорит: «Тебя любят… А меня нет». Пытаюсь не поддаться нахлынувшей грусти, а потому предполагаю, что именно Кузнецова мне хотела сказать своим словом.

– Что-то вроде «Цени, что имеешь»?

– Ага. Что-то вроде того, – кивает в ответ мне Алина. – Ладно. Где там твое платье?

У нее так загорается взгляд, и она в таком нетерпении и предвкушении потирает руки, что я начинаю узнавать в ней себя. Даже не верится, что кому-то в той же степени небезразлично мое творчество. По моему телу проходит дрожь эйфории, но я стараюсь сильно не расслабляться. Секрет-то раскрыт… А вот сохранит ли она его… Это уже другой вопрос и не менее важный.

Открыв дверцы шкафа, достаю нужную вешалку и ловким движением руки раскрываю чехол для одежды. Вынув платье, расправляю его и демонстрирую Алине во всей красе. Мой взгляд и сам цепляется за все блестящие элементы, пальцы наслаждаются тканью, а эстет внутри меня трепещет от фасона и его линий.

Неужели продал? Как так-то…

Вспоминая часы работы и объем вложенной души, становится тоскливо. Заблудившись в мыслях и ощущениях, не сразу замечаю реакцию Кузнецовой, которая и сама застряла в восторженном восхищении.

– Это невероятно, – волнительно шепчет Алина, осторожно ступая вперед. – Дотронусь?

Молча киваю, наблюдая, как её пальцы скользят по блестящей струящейся ткани.

– Тебе бы к рыжим волосам очень подошло, – шепотом срывается с моих губ, и, осознав сказанное, я неловко отвожу взгляд.

– Не слишком роскошно для меня? – смущаясь уточняет она, краснея и глядя на меня.

– Не слишком, – немного набравшись уверенности, отвечаю и почему-то тону в ее зеленых глазах.

Это какая-то магия. Она здесь со мной. Знает мой секрет. Мы вместе держим это роскошное платье, и она разделяет со мной этот трепет. Время замирает, сердцебиение ускоряется, и я чувствую себя как-то… Странно. Моя рука почему-то неосознанно тянется к ней, но волшебство момента стирает резко распахнутая дверь.

– Чаек я налила, если надумаете, – громко оповещает нас бабушка. – Ой, Ванечка! Какая красота!

Восхищается она, заметив платье. А мы с Алиной, сморгнув наваждение, возвращаемся в реальность.

– Да. Красота. Только я его продал. Вот пришли упаковать и отправить, – нейтральным голосом отрывисто поясняю, начиная складывать платье.

– Я пришла помочь, – добавляет Алина. – И спасибо за предложение. Может, в следующий раз. Обязательно.

Натянуто улыбается Кузнецова, явно не зная, куда себя деть.

– Помочь? – спрашивает меня она.

– Ага. Пошли к столу, – веду ее за собой, осторожно расправляю платье, и мы принимаемся его аккуратно складывать.

– Уже и деньги сам зарабатывает. Ну какой молодец! – напоследок умиляется бабушка, прежде чем вернуться на кухню.

Упаковав платье и спрятав его в коробку, мы отправляемся на почту, так не проронив ни слова. Словно пелена неловкости возникла между нами, после странного гипнотического момента. Кузнецова мне что… нравится? По телу бегут мурашки от одной мысли, а потому я стараюсь от них отмахнуться.

Только эту тишину хочется чем-то разбавить, а то мысли совсем не дают покоя, а потому в моей голове зреет вопрос.

– А как вообще так вышло, что ты на мой блог подписалась?

Алина вздрагивает от моих слов, неловко убирая локон волос, прилипший к ее губам от порывистого осеннего ветра.

– Да я это… – растягивает она слова, пытаясь сформулировать мысль. – Наткнулась, кстати говоря, на это золотое платье, и оно так меня потрясло. Перешла по ссылке, чтобы посмотреть, откуда оно такое прекрасное, и наткнулась на блог парня модельера. И подумала еще тогда… Вон мужчины платья шьют, а мне, девушке комиксы нельзя рисовать. Родители еще тогда говорили: "ну это, наверное, какой-то там именитый модельер". Да и все они там по связям и знакомствам тусуются.

У меня прихватывает живот от смеха, до чего некоторые люди строят нелепые предположения.

– Забавно. Именитый, да со связями. Вот так и было.

Алина робко улыбается, и я почему-то только сейчас замечаю, какая красивая у нее улыбка, и как нежно искрятся теплом ее глаза.

– Ну я им и говорила, а может, не так. И твой блог начал как-то… Вдохновлять, что ли. И стиль рисования у тебя такой красивый. В твои эскизы я влюбилась мгновенно просто, – продолжает рассказывать Кузнецова, заставляя меня чувствовать себя статусной звездой.

– Ладно, хватит на сегодня с комплиментами. А то зазнаюсь еще, – прошу ее, и мы меняем тему.

Хоть мне неловко слышать в свой адрес столько восторга, но не могу отрицать тот факт, что это окрыляет.

Дорога до почты проходит незаметно. Вот посылка уже отправлена, и мы стоим молча, переглядываемся, не зная, что дальше делать.

– Погуляем? – неловко предлагает Кузнецова, глядя в пол, перекатываясь с пятки на носок и обратно.

– Да мне это… – заминаясь, чувствуя себя неудобно от предстоящего отказа. – Платье дошить надо. Хочется все аккуратно сделать, а не торопясь.

Виновато поджимаю губы и хмурю брови.

– Тогда до завтра? – пожимает Алина плечами, с досадой глядя на меня.

– Давай хоть до дома провожу, – предлагаю ей.

– Да не… Иди, шей… Еще уроки на завтра делать. И правда, времени мало, – отмахивается она и делает шаг назад. – Пока.

Развернувшись, Кузнецова уходит, а я замерев так и смотрю ей вслед, не понимая до конца, стоит ли мне ее догнать. Меня так и не отпускает внутренний трепет, но внутри зарождается что-то новое. Страх.