Осколки миров: Затерянные в тумане
- -
- 100%
- +
– Да, давай попробуем.
– И еще, Насть. Мы вам в коридоре оставим арбалет. Взводить не будем, чтобы не растягивать трос, потому мне нужно, чтобы ты сама попробовала его взвести. Пойдем, покажу, как.
– Но зачем мне это?
– Пойдем. Покажу. Тебе сложно что ли? Так, на всякий случай. – Мы прошли из кухни в коридор. Дима с Леной решили пойти за нами. Я взял арбалет и вставил ногу в упор. – Вот, смотри, берешь вот этот трос с ручками и зацепами. Середину троса кладешь вот сюда, тут перед прикладом выемка есть, понятно?
– Да.
– Хорошо. Потом берешь, зацепы вот так отводишь на конец троса, к ручкам, опускаешь зацепы к тетиве. И цепляешь. Ясно? Потом двумя руками берешь ручки и тянешь на себя. Ты у меня спортивная, должна справиться. Пробуй!
– Середину в выему, зацепы к ручкам, зацепить, двумя руками потянуть… – Настя проделала все необходимые манипуляции и арбалет щелкнул. – В принципе, не очень-то и тяжело. Я так еще раз двадцать сделать смогу, прежде чем устану!
– Умничка! – я обнал жену и поцеловал. – Ты у меня самая лучшая! Теперь слушаем дальше, ребяты. Нам повезло, если, конечно, такое дерьмо можно назвать везением – сейчас начало лета, когда все уже посажено, но ничего еще не собрано. После того, как мы с Димой посчитаем запасы в бытовке, мы сходим к соседу и оценим его посадки. Нам нужно примерно понимать, на что рассчитывать. Если такая погода и свет сохранятся, то урожай у нас будет. Это и есть наша надежда дожить до завершения этого дерьма. Или возможность дождаться, пока нас отсюда не вытащат.
– А если не вытащат? Если не закончится? – Лена задала тот вопрос, который я хотел бы обойти.
– А ничего, Лен. Просто не думай об этом варианте. И делай все возможное для того, чтобы мы прожили как можно дольше. Хорошо?
– Звучит паршиво… но черт с тобой. Пойдем, Насть, показывай, что тут у тебя где хранится.
– Мультики ребенку включите! И поставьте все на зарядку, все фонарики, телефоны, планшеты, ноутбуки, повербанки и тому подобное! Я заведу генератор только на сорок минут!
– Иди уже, планировщик хренов… – Махнула на меня рукой жена.
Мы с Димой взяли блокнот с ручкой, ключи от бытовки, а также топор с кайлом и вышли на улицу. Угол падения света совершенно точно не изменился. Также как не изменилась и температура – ровно такая же, как была вчера, по ощущениям. Ко мне подбежал пёс – явно соскучился. Никакой тревоги он не выказывал, был весел и бодр, будто ничего непонятного вокруг и не происходило. Ну да, для него наш двор – это и есть самое главное, весь мир. Если двор в порядке – то и пофиг на остальное. Гулять он очень любил, конечно, да и по деревне мы гуляем регулярно. Но главное для него – здесь, это место он будет стеречь. Такое поведение собаки меня как-то успокоило и даже придало сил. Я потрепал его между ушей, получил жменю слюней на свои штаны, что меня, правда, не расстроило – они ж рабочие. Подошел к генераторному домику, который сам сделал для сохранности генератора в непогоду, проверил уровень масла и топлива. Сейчас вот эта машинка на шесть киловатт – наша главная надежда и последние ворота в цивилизацию. Долил бензина из одной из своих канистр и завел. Хорошо, что движок хондовский, 390 кубиков. Такой не подведет, если за ним следить. А я следил…
– Смотри, Дим, у меня бытовка разделена на две части. Одна обычная, там инструмент и все такое. В ней морозилка стоит, тот ларь здоровый, на триста литров. И вторая часть, где у меня дополнительная теплоизоляция и кондей стоит. Считай, самый дешевый из этого класса, он для винных погребов предназначен. Но, для помещения объемом девять кубометров – более, чем достаточно! Даже когда на улице было за тридцатник и солнце пекло, как бешенное – там было плюс двенадцать. И то только потому, что теплоизоляция была не идеальная, я после этого крышу снял и добавил под нее пенофол фольгированный, десятку. Так что теперь там всегда плюс пять. И зимой и летом одним цветом, так сказать. Кстати, первая часть тоже отапливается, но тут я держу плюс восемь-десять. Так, дай я ларь тыкну… показывает, что в нем сейчас минус восемь. Нормально, за сорок минут будет минус пятнадцать… час, что ли, гену подержать… Короче, схожу вечерком и еще раз все посмотрю по температуре.
Я открыл ларь и осмотрел представшее мне зрелище. Он был заполнен более, чем наполовину.
– Давай, Дим, пиши. Говядина – три кг, индейка – два кг, курица – два кг, форель, стейки – два кг, полуфабрикаты мясные… пу-пу-пу… четыре кило, включая пельмени. Полуфабрикаты рыбные… два кило. Шашлык… блин, не ожидал. Шесть кило свиного и четыре кило индейки. Слушай, так мы мясо можем целый месяц есть каждый день. Ладно, едем дальше. Грибы, ассорти… так. Кажется, Наська их делала по двести грамм в пакете. Пакетов… двенадцать. Картоху с грибочками похаваем от души, Димон! Так, дальше, овощи. Кабачки – пять пакетов, морква тертая – четыре пакета, баклажан – два пакета, перец болгарский – три пакета, зелень, ассорти – три пакета… А ниче так. В пакет овощей по килограмму-полтора влазит резанных, зеленухи – грамм триста. Ну и на десерт… ягоды замороженные. Тут как сейчас помню – восемь килограмм. Это наши витаминки, чтобы мы тут не померли от цинги, как матросы в кругосветке. Ну и отдельно тут лежит собачья жрачка, ее пока не трогаем. Пока…
– Все, Саш? Получается, что у вас только в морозилке лежит… так… больше сорока килограмм еды?
– Ну, получается, так. Окей, накинь вот фуфайку, а то концом к стеллажам примерзнешь. Пошли в холодную.
– Уф, фигасе тут кондей лютый!
– Так я ж говорю, специальный он, для погребов. Потому обычно он тут плюс пять-шесть держит. У него минимум четыре градуса тепла. Так, ладушки… тут у нас все круто… И я еще, по приколу, хотел тут штрих-коды на ячейках приклеить, но жена меня назвала дебилом. Чего бы она еще понимала в адресном хранении! Кхм. Так. Картоха… примерно пятьдесят пять кило.
– Сколько?
– Пятьдесят пять говорю. Примерно. И лука примерно семь. Это с прошлого года осталось. Но картоху мы есть не будем, если я все правильно рассчитал. Мы ее посадим. Сорт там достаточно скороспелый, через два-два с половиной месяца копнем. До того момента сможем продержаться на остальной еде. Так, дальше. Тушенка фабричная… два с половиной кило. Тушенка домашняя… четыре кило. Сам готовил с бабулей в автоклаве в прошлом году. Надо ее, кстати, в первую очередь есть, она не так долго хранится, как фабричная, пометь в блокнотике. Овощей у нас дофига, вот и будем рагу делать. Дальше.... консервная вакханалия. Кстати, запиши сразу, рыбные консервы – два кило. Так. Теперь считаем… Так, а вот как считать? В банках или в литрах?
– Давай лучше в литрах. Банки тут все в разнобой, хрен разберешь.
– Давай в литрах. Так. Эта литр, та два, эта три… Млин, надо было их по разным полкам ставить… уф… так. Огурцов соленых – девяносто два литра.
– Бабуля рейджанула?
– Да тут и от тещи дофига. Едем дальше. Помидоры… А это полтора литра банки же? Ну пусть будет полтора. Тогда, выходит, восемьдесят пять.
– Мы бы ни в жизнь это все не сожрали бы. Даже всей семьей.
– Благодари бабулю, что она все это делала. Я вот сейчас ей благодарен. Да и к теще сейчас как-то теплее относится стал, знаешь ли. Ладно… лечо, пиши, двенадцать литров. И аджики семь. Тещина аджика, кстати. Она у нее тарелку плавит, так что грустить нам не придется, когда соусы дома закончатся. Хм. Это что… Сливы что ли? Ммать. Пиши – три литра. И патисоны – два. Капуста квашенная… одиннадцать литров. Не, ну цинги у нас точно не будет. Ты же в курсе, что в квашеной капусте витамина С больше, чем в лимоне? Компоты… в жопу, разбирать не буду. Пиши – пятьдесят три литра. Всё. Давай к соседу на огород заглянем и в теплицы, потом домой.
В теплицах у соседа был стандартный набор – в одной огурцы, в другой помидоры, в третьей баклажаны с перцами. На огороде несколько кустов кабачков, тройка тыкв, треть сотки картошки, по грядке морковки и лука и, самое главное, довольно много фасоли и гороха. В дальнем конце участка яблони и сливы, на которых уже завязались плоды. Вода в колодце была на третьем кольце. Нормально, есть чем поливать. Мы вернулись домой и свели оба наших списка воедино. Потратив со спорами на это около часа.
– Так, семья, слушаем что у нас вышло. Еды для нас у нас порядка, хах, трехсот пятидесяти килограмм. И многое из этого – бакалея. Сухие продукты, которые сами по себе, без воды, ничего не весят. Макароны, крупы, мука, смеси и так далее. Реально у нас будет больше полутонны еды, после приготовления. И я более, чем уверен, что нам этого хватит на два с половиной месяца, если мы исключим картошку из рациона. Я не предлагаю даже сделать это полностью – пяток кило мы выделим под рагу. Пятьдесят под посев. У нас больше двух соток внутри забора. Выделим под посев полторы. Самые крупные картохи будем резать пополам. В принципе, если с полутора соток мы получим через два с половиной месяца полтонны картофеля, то все затраты полностью окупятся. С учетом остальных овощей и фруктов, урожай которых мы можем ожидать в течение месяца-двух – нам точно хватит еды минимум на полгода без потери комфорта. Гораздо раньше закончатся бензин и, вероятно, вода… Скважина у нас семьдесят метров. И я, честно, даже не представляю, сколько осталось воды на этой площади у нас под ногами. Что тут вообще происходит с водой? Это замкнутый контур или нет? Много вопросов. Потому призываю всех быть экономными при тратах воды. Для полива будем использовать колодцы на двух соседних участках. Собственно, таков мой план. Потому как если мы не будем грамотно использовать все наши ресурсы, то не протянем и пары месяцев. Вопросы?
– Есть. – сказала Лена и указала на свой живот. – С этим что будем делать? У меня плановая дата через полтора месяца.
– Это проблема. Мы сейчас проведем ревизию медицины. Я точно знаю, что у нас есть шовный и перевязочный материал, спирт, зеленка, прочие антисептики и немного антибиотиков на случай воспаления. В принципе, этого хватит… Но мы все обязаны быть максимально аккуратными, чтобы не получать ран и не тратить препараты. Работать в перчатках, всегда одеваться в плотную одежду и тому подобное. И еще – у меня есть большая энциклопедия на дисках, хоть и старая. Мы все изучим все, что там есть. Настя уже рожала – она тебе все расскажет и покажет. Но я очень надеюсь, что мы сможем попасть обратно до твоих родов, потому что это даже не проблема… это – пиздец.
– Хорошо, Саш, мы все поняли. – Дима развел руками. – Мы понимаем, что вариантов особо-то и нет. Сейчас нам пора идти поливать свой участок и участок Льва Саныча. Девчонки, мы как вернемся, давайте покушаем и будем дальше думать. Который там час?
– 12:20, Дим. Идите, вы проверим медпрепараты и все запишем. Плановая экономика во всей ее красе, ха! – Настя покачала головой. – Не для того я экономический заканчивала, конечно. Но хоть тут знания пригодятся!
Как показала практика, поливать огород без электричества и насосов дело не такое уж приятное. По ведру под каждое дерево, минимум десяток ведер в каждую теплицу, по ведру на каждую грядку, а лучше два… Нам в некотором роде повезло, что в теплицах дядь Левы стояли бочки с теплой водой. Полили из них, а потом просто натаскали в них воду. В итоге вычерпали по кольцу из каждого колодца. Домой пришли все потные и грязные, как черти. Настюшка в это время как раз приготовила на очаге рагу и занесла казанок в дом.
– Саш, подумай над тем, как нам с хлебом быть. Он заканчивается, а хлебопечка без электричества работать не будет. – встретила меня жена. – Я могу, конечно, так тесто замесить и попробовать запечь в духовке… но она тоже электрическая. У нас муки, дрожжей, яиц и сухого молока хватит еще на пять буханок. Каждая, считай, чуть больше килограмма.
– Ставь тесто так, пусть поднимается. Запечем в духовке, за сорок минут должны успеть. А нет – оставим там стоять, доходить. Получится?
– Получится. Должно получится. Ладно, идите умывайтесь и мойте руки, будем кушать. Вам бы помыться, конечно… Но еще не время для включения электричества.
Во дворе залаяла собака. Залаяла как-то зло и будто бы давясь рыком. Сначала ни я, ни Настя внимания не обратили – лохматый частенько лаял на проходящих мимо участка людей. Но я обратил внимание на круглые испуганные глаза Лены и до меня дошло. А на кого ему тут лаять?! Я повернулся к выходу их кухни, машинально бросив взгляд на часы. 17:20.
– Настя, арбалет! Давай сюда, натяну. Так, на вот так, не направляй на людей и перед выстрелом сними с предохранителя. Вот тут. Дима, хватай кайло! – Я ломанулся из дома, подхватив свой верный фискарс по пути. – Сарделька! Ко мне!
Лай пса раздавался из-за дома, со стороны ворот. Я побежал туда. Пес припал на передние лапы перед воротами и заливался лаем. Надо сказать, лай его внушал уважение даже людям бывалым и заставлял их обходить наши ворота по дуге… Однако сейчас из-за ворот раздавались какие-то шоркающие звуки и мычание. "Бом!" – что-то ударилось в воротный столб.
– Сань, открывай калитку!
– Какой открывай! Давай на кучу щебня залезем и глянем кто там.
А перед воротами терся какой-то бомж и в очередной раз стукнулся башкой в столб.
– Эй, болезный, ты откуда здесь взялся? Не, кроме шуток, мужик, ты как тут очутился? Я тебе за ответ бабок отвалю – месяц бухать сможешь и закусывать. Или даже два! – я обратился к этому чудику. Серьезно, если этот колдырь как-то сюда залез, то мы ведь там и вылезти сможем, а? Почему бы не попробовать? В этот момент мужик остановился, повернулся к нам и поднял голову.
– Думаю я, Саш, он тебе не ответит…
А я смотрел в белесые буркала на серо-коричневой роже с перекошенным ртом и понимал – да, не ответит.
– Кажется мне, Дим, что он мертв. И мертв уже давно…
Мертвый мужик же довольно бодро засеменил в нашу сторону. Споткнулся, упал в канаву, заворочался и поднялся. "Бах!" и на профлисте забора появилась вмятина.
Кто-нибудь может объяснить мне, откуда в нашей средней полосе зомби?!
Глава 4. Нервная
– Не смей ломать мне забор, падла! – я скатился с кучи щебня и рванул к бытовке, где в углу у меня валялись остатки со стройки отмостки и дорожек. Схватил обломок бордюра и в пять прыжков оказался снова на вершине "горы". – Н-на!
Обломок бордюра, пущенный с двух рук и со всей злобой, весом где-то килограмм в пятнадцать, попал в челюсть трупаку, напрочь ее оторвав и сбив его с ног. Но совершенно точно не убив. Или не упокоив? Я метнулся туда же, но на этот раз взял уже целую плитку.
– Знаешь, Дим, что хорошо в этой плитке, помимо ее размера, крепости и нескользящей текстуры? – Я дождался, пока еще более уродливая морда зомби снова покажется из-за забора. – Её вес. Ха!
Плитка вошла хорошо, качественно. Лучше, пожалуй, и не придумаешь – уголком, сантиметра на три-четыре выше лба, с влажных хрустом проломив черепушку и войдя туда едва ли не на ладонь. Уверен, результат был бы похожим, даже шлепнись она ему на темечко плашмя – двадцать пять кило, все-таки… Трупак свалился на землю мешком картошки. А уже через пять секунд началось странное – от груди зомби отделился маленький шарик света и стремительно влетел мне в грудь. Я припал на колено – по всему организму разливалось тепло, переходящее в жжение. И в тот момент, когда я уже хотел начинать паниковать, жжение пошло на убыль. Я приподнял голову и встретился с озабоченным взглядом брата.
– Как себя чувствуешь?
– На удивление, неплохо. Кажется, мозоли, которые я вчера натер с непривычки, больше не ноют… – я поднял руки и осмотрел мозоли на больших пальцах, которые успели даже порваться. Сейчас они выглядели совсем неплохо – покрытые толстой сухой корочкой, будто прошло уже несколько дней. – Удивительно. Да и в целом, самочувствие хорошее… И усталости никакой нет.
– Интересно. Неужели фентезийные книжечки не врали и существует прокачка? Ну, или, хотя бы восстановление сил?
– Сложно сказать, Дим. Но я точно чувствую себя хорошо. Не понял… смотри на трупак!
А с ним происходило действительно что-то весьма необычное. Он будто бы испарялся черными маслянистыми хлопьями, что поднимались вверх и истаивали в воздухе. Причем весь процесс занял совсем немного времени – секунд тридцать, наверное. После себя зомби оставил только чуть более темное, будто бы влажное, пятно на обочине дороги. И в нем… определенно что-то блестело.
– Ты же видишь то же самое, что и я, Саш? – Дима тоже увидел этот блеск. И зрение у него было лучше моего, что он и продемонстрировал. – Там какой-то красный камешек, размером, наверное, с ноготь на моем указательном пальце.
– Глазастый. Секунду, в бытовке, в наборе инструментов, пинцет есть. – Я быстро сбегал в бытовку и достал искомое. – Вот, теперь пошли. Смотри по сторонам. И на туман особенно. Откуда-то же этот черт вылез? Не хочу, чтобы меня кто-то, кроме жены, хватал за жопу. Я, знаешь ли, по девочкам… Живым девочкам, хе-хе.
Я открыл калитку и на полусогнутых ногах, как будто бы это делало меня менее заметным, прошел к месту упокоения зомби. Остановился так, чтобы не наступать на след от мертвеца, вытянул руку, разворошил траву и пинцетом подцепил камешек. Он был похож на янтарь своей текстурой, только красный. И с парой гладких, бликующих граней. Именно они отражали свет, благодаря которому мы и заметили вообще этот камушек.
– Выглядит странно. Я, конечно, больше по электронике, но материаловедение у нас было. И вот эта фигня не похожа ни на один минерал, который я помню. Она вообще ни на что толком не похожа. На янтарь немного, но откуда у янтаря грани? Он вообще под это не приспособлен. Чтобы на янтаре грани получить, его прессовать надо, природный не шлифуется толком. Дай-ка мне. – И прежде, чем я успел как либо среагировать, Дима выхватил камешек из пинцета.
– Куда ты его голыми пальцами хватаешь? А если он ядовит? А если обожжет тебе пальцы? Радиоактивен, в конце концов?
– Не кипишуй. Что-то мне подсказывает, что он не причинит нам вреда. Наоборот, он может быть весьма полезен. Считай, что у меня чуйка. Надо только понять, как его использовать. – Дима крутил камешек в руках и в какой-то момент просто сдавил его между пальцев. За долю секунды тот будто бы разогрелся, засветился красным светом, после чего этот свет впитался в пальцы Диме и скользнул куда-то вверх по его руке. Брат покачнулся и уперся в забор рукой.
– Я ведь говорил! Какого черта ты его схватил?
– Погоди… арр… мышцы горят. – Дима тряхнул головой и сделал неуверенный шаг вперед, держась за забор. – но уже отпускает.
– У меня такие же ощущения были, когда в меня тот шарик влетел.
– Да? Значит, это еще один метод прокачки!
– Да чего ты заладил со своей прокачкой! Мы не знаем, как это влияет на организм! А вдруг мы мутировать начнем?
– У вас все хорошо? Почему Сарделька лаял? – Настя высунулась из окна на втором этаже и осматривала парковку. – Откуда вмятина на заборе? Сахаров, что произошло?
– Настюш, все нормально, сейчас домой вернемся, расскажем!
– М-м… Хорошо, жду. Только быстрее! – и она закрыла окно.
– Что девчонкам-то скажем, Дим?
– А как есть, так и скажем. Не надо ничего выдумывать. Вряд ли этой был последний раз, когда какое-то дерьмо вылезло к нашим воротам. – и, словно в подтверждение его слов, снова залаяла собака, только теперь с дальней стороны участка.
– Бери свое кайло, я возьму стремянку! – Я забежал в бытовку, схватил лестницу и мы вместе побежали к дальней стенке забора. Я быстро разложил стремянку и держал ее, Дима в два прыжка взлетел на верхнюю ступеньку огляделся и спрыгнул.
– Левее пять метров, он там трется!
Я перетащил стремянку, брат снова на нее залез. Раздался удар о забор и прямо напротив стремянки появилась новая вмятина. Дима же примерился и с хеком опустил кайло за забор, частью с мотыгой вперед. Его потянуло за забор, но он, уперевшись в него ногой и выматерившись, вырвал кирку.
– Этот готов. У него башка на две половинки. Не знаю, как для тебя это выглядит, но мне кажется, что череп у них не такой прочный, как должен быть у человека.
– Окстись, ты его киркой, сверху, с размаха, отоварил. В такой ситуации ты бы любому голову надвое поделил.
– И все-таки что-то здесь не так. Например, челюсть не должна отрываться, когда по ней прилетает булыжником.
– Слушай, они все-таки мертвые. Подгнившие, и всё такое. Вроде логично же, что они не будут такими уж крепкими, а?
– Ладно, потом рассуждать будем. Так, он испарился, но я после него ничего не вижу.
– Так давай выйдем и пошарим, чего нам мешает?
– Кроме того, что где второй, там и третий? Да ничего, блин!
– Окей, окей, ты прав. Но, слушай, это не дело, если мы так со стремянкой бегать будем. Ты же видел как в крепостях делали? Вдоль всей стены шли мостки, ну или как там это называлось, где солдаты ходили. Тут, конечно, по периметру, считай, сто пятнадцать метров, если ворота с калиткой исключить, задолбаемся делать. Но мы материал у Артура возьмем, у него там досок кубов шесть. По идее, если экономно и возьмем то, что я на опалубку покупал, то мостки сделаем. Пусть не по всему кругу, но на углах, около ворот и посередине сторон забора. Нам хватит, наверное.
– А еще забор надо как-то укрепить. Они его сломают, Саш. Рано или поздно сломают.
– У нас есть все для бетона и дофигища арматуры. Серьезно, я брал шестиметровую под обвязку, и взял, получается, полтора километра. Арматура двенадцатая, ее и слон хрен так просто сломает или порвет. Пустим еще по две нитки между текущими тремя на заборе. И таким образом сделаем его крепче. Главное, чтобы столбы выдержали.
– Годится. А еще помнишь тот мясницкий топор, что мы прихватизировали у соседа?
– Да.
– Он мне нужен. И мне нужна под него длинная рукоять.
– Сделаем, дерева хватает. У меня как раз есть дубовый брус, брал, когда хотел лестницу дома переделать. Скрипит. Вырежем, обточим, посадим. Предлагаю, кстати, в торец засадить нож, один из тех, что у соседа взяли. Будет у тебя алебарда!
– Тогда еще нужен крюк на обух, чтобы всадников с коней стаскивать!
– Ты где тут кавалерию видишь, блаженный?
– Не ну а вдруг! А-а, мля! Я в говно наступил!
– А, извини. Счисти вот о травку. Здесь, в дальнем конце участка, собакен срет. Я неделю назад ходил, собирал, это свеженькое.
– А то я, блин, не понял, что свежее!
Пес в это время снова залаял у ворот. Пожалуй, даже когда хреново станет, я его есть не буду – вон, пользу приносит, сигнализацией работает. Мы снова побежали. Зомбяк уже долбился в калитку, оставив на профлисте пяток вмятин. И так это меня выбесило, что я открыл замок на калитке и со всей дури влупил по ней ногой, откидывая "гостя" на спину. Потом в два прыжка подскочил к нему сбоку и от души рубанул по башке, раскалывая её. А потом меня скрутило в спазме, потому как вблизи вонь от дохляков была просто мерзкой. И это был даже не запах разложения, как я его помнил, он был другим. Но не менее отвратным. Вылетевший шар света снова обдал меня теплом и привел в норму.
– Ты идиот, что ли? Ты на кой к нему выскочил, придурошный? А если он заразный? А если бы он успел тебя ударить?
– Не успел же! А мы должны научится с ними сражаться лицом к лицу! Не ты ли говорил, что это явно не конец? Мы сделаем броню. У меня есть уже часть, я покупал, когда думал, что меня мобилизуют… И сделаем щит, у меня достаточно металла для этого.
– Ты все равно полудурок! Мы могли делать это безопасно, из-за забора, никакого риска.
– Все, хорош. Что сделано, то сделано. И, кстати, смотри… желтый.
– Не бери!
– Поздно. – я впитал свет от камня. У меня заломило мышцы, сердце и… как будто легкие? В них же вроде нет нервных окончаний? Болезненные ощущения сменил тем же теплом, что омыло все мое тело. – Х-ха… А ты ведь не сказал, что это довольно приятно.
– Наркоман штоле?
– Тогда ты проститука. Больше вакансий нет.
– Иди в задницу. Следующий – мой.
– Кстати, тебе не кажется, что мы относимся к происходящему как-то чересчур спокойно?
– Не кажется. Я, знаешь, раньше людей не убивал. Пусть даже уже мертвых.
– Непонятно. Но очень интересно.
Пес залаял, в этот раз, около левой стороны забора.
– Со стороны Артура лезет! Побежали!
Все повторилось: поставить стремянку, осмотреться, переставить стремянку, удар.
– Ваншот! Слушай, кто бы мог подумать, что кирка – такое эффективное оружие! – Дима был весьма доволен собой.
– А почему ты считал иначе? У тебя с одной стороны клевец, с другой – топор. Да, они выглядят непривычно, но это они и есть. Пробивать глину, рубить глину, раскалывать камни. А уж бошки мертвяков точно не такие крепкие, как булыжники.
– Меня другое интересует. Это был уже четвертый. И идут они с интервалом около десяти минут. Как долго это будет продолжаться? Кстати, после этого ничего не осталось.