Берег лучистый

***

Марианна никогда не была занудой. В детстве она ела почти все, что можно было съесть, пила все, кроме киселя, и не боялась ругаться со взрослыми такими словами, за которые частенько получала щелчок по лбу. От папы. Но это ее не смущало. Она едва ли не высчитывала в щелчках меру своей дерзости. Марианна могла спать сидя, не ныла по-поводу колючих свитеров, и даже в старших классах, когда несносная девчонка на глазах стала превращаться в прекрасную юную деву, Марианна ничем не выдавала в себе зануду.

Прогуливаясь между рядами, Галка вспомнила, как чертова кухня, и весь тот кулинарный быт, который она терпеть не могла, и понять не понимала, сделали из Марианны въедливую стерву. Одержимая качеством продуктов, их очевидными и не очевидными свойствами, и даже аурой пищи, сестра изводила кухонный персонал своего кафе, прообраза будущего ресторана, первого, известного и прибыльного. Зная об этом из рассказов Сергея и матери, Галка лишь однажды побывала в гостях у Марианны в их семейный праздник, и видела, в кого превращалась та на профессиональной кухне. Можно было понять ее мужа, который навыдумывал себе невесть что, когда застал пустую кухню и манную кашу.

Корзинка наполнилась довольно быстро, и Галка ходила, высматривая глазами полки со сладостями. Все эти воспоминания требовали решительно-сладкой отповеди. Можно в мармеладных мишках или шоколадном драже. Можно в том, и другом, провались оно все.

Галка прошла мимо закаток, и остановилась.

– Варе-е-енье, – сказала она задумчиво, взяв банку с полки. Пол-литра клубничного так и не легли к остальным продуктам. Она пошла дальше, держа стекляшку в руке, и разглядывая праздничный рисунок волшебной ягодной поляны. В ее воображении Сергей продолжал растерянно стоять перед Марианной, которая вылавливала клубнику в тарелке с кашей.

«Какая сцена», – думала она.

Горечь вновь тронула ее сердце, и потянуло в груди.

– Ненавижу эту кашу, – прошептал детский голосок из-под локтя.

– Что? – переспросила Галка, вернувшись в реальность. Она стояла в отделе круп, держа в руке пакет манки.

– Ненавижу манку, – сказала рядом девочка лет шести. От скуки малышка шлепала ладошками по пакетам с крупами, будто пересчитывая их.

– Извини, дорогуша, но завтракать одними хлопьями ты не будешь, – ответила полная женщина. Она уже выбрала спагетти, и положила в корзину.

– Честно говоря, я тоже ненавижу манку, – сказала Галка, ни к кому конкретно не обращаясь.

Девочка улыбнулась довольно, и торжествующе посмотрела на маму.

– Геркулесовая вкуснее, – закончила Галка, и посмотрела на полную женщину.

– Не-е-ет! – запрокинула голову девчонка. – Нет, нет, нет! – А потом сердито посмотрела на Галку.

– С сахаром, – сказала ей мама, улыбаясь. – Так, давай на кассу. – Она потянула насупившуюся дочурку за руку.

Галка виновато показала ей вслед банку варенья. И положила в корзинку упаковку геркулесовой каши.

Когда она вернулась к машине, таксист сидел на корточках, разглядывая все то же колесо, которое он, видимо, доконал, выруливая со дворов.

– Как называются эти ребята, которые возят…

– Рикши?

– Добью свою колымагу, и надену на шею хомут.

Они сели в машину.

– Вот, подсластитесь немного. – Галка протянула ему шоколадный батончик.

– Вы за меня не переживайте, я рикшей не пойду, – ответил тот с улыбкой, беря угощение. – В море пойду, наверное, – сказал он серьезно минуту спустя. – Вы любите море? Вы же оттуда, прямо из волны. С чемоданом.

– Я из леса, – ответила она тихо, и зевнула.

– Вы мой самый таинственный пассажир, – сказал таксист.

Оставшуюся дорогу они проехали молча. С наступлением темноты приморский городок показался ей совсем крошечным, потому что гостиница оказалась едва ли не за поворотом. Или она задремала в пути?

Машина остановилась на парковке. Пока Галка стояла, ежась, таксист достал из багажника чемодан, поставил на землю, и зачем-то выдвинул ручку, чтобы бережно вложить ее в ладонь самой таинственной. Он не смотрел ей в глаза, будто стесняясь своей заботливости и учтивости.

– Вот, держите, – сказал он. Затем похлопал себя по карманам. – Сейчас я дам вам свой номер.

– Моя машина припаркована совсем рядом, – ответила она. – Визитка мне не понадобится.

– Уверены? Жена напечатала их слишком много, поэтому раздаю направо-налево. Вы не подумайте.

Галка ни о чем таком не подумала. Но визитку взяла, и они распрощались.

Холл пустовал, как и прежде, но голос коменданта был слышен уже с порога. Она спорила с кем-то в коридорах гостиницы. Вещи Марианны можно было оставить в машине, и Галка заколебалась, стоя в дверях. Но, решив что-то про себя, потащила все наверх.

***

Звонок разбудил ее в начале третьего ночи. Шторы оставались раздернутыми, и теплый свет уличных фонарей, доносившийся до окон с дороги, расчерчивал комнату мягкими тенями.

– М-м-м, – нащупала она телефон на полу у дивана. Оглушенная сном, Галка тщетно всматривалась в экран, пытаясь сообразить, кто это вообще, и как оборвать уничтожающе громкую трель звонка.

Она сняла трубку, и молча лежала ухом на телефоне.

Там тоже долго молчали, а потом аккуратно спросили:

– А-але?

– Але, – утвердительно ответила Галка.

– Вы не…

– Нет! – выдохнула она так яростно, что на том конце сразу отключились.

– Хоть… бы… извинились, сволочи, – проговорила Галка сонно, еле шевеля губами. Телефон соскользнул, и ударился об пол, но та лишь поморщилась.

Так она лежала некоторое время, закрывая и вновь разлепляя глаза, пока окончательно не проснулась. Галка была в одежде, и как же это было неудобно. Тело затекло, вытянувшись на узкой половинке сложенного дивана.

Галка смутно помнила, как прилегла сразу после возвращения, провалившись в сон. Усталость навалилась разом. Пакет с продуктами так и осталась стоять у входной двери, вместе с чемоданом и сумкой.

«Молоко можно вылить», – подумала она, зажигая светильник в углу.

На кухне еж уже успел сделать кучку, и та была заметна даже в тусклом свете. Галка оставила попытки приучить его к туалету, просто убирая за ним. Удивительно, но это вызывало меньше раздражения, чем тщетные усилия с самым большим кошачьим лотком, который она смогла найти. В котором побывало несколько видов наполнителей, и даже обычная земля, которую еж разнес по всей квартире.

После этого она просто убирала его немногочисленные отходы жизнедеятельности, и все.

На этаже гостиницы было тихо. Соседей за стенкой тоже не было слышно, и не было ясно, заехал туда вообще кто-нибудь. Мир вокруг спал, но она чувствовала, что расстилать и ложиться бесполезно.

Галка долго стояла у окна, уперев бедро в подоконник, и рассматривая издали вещи Марианны. Когда она подошла, чтобы достать из сумки книжку, еж уже крутился там, обнюхивая измазанный травой бок чемодана.

Она все еще не включала верхний свет в кухне. Он был слишком ярким, и ей не хотелось спугнуть возникшее сейчас настроение. Нужно было перенести лампу, а пока Галка вернулась к пакету с продуктами, достала бутылку молока, сразу же отвинтив крышку. На вкус ничего. Значит, каша будет на молоке, это замечательно.

Галка отнесла пакет на кухню, куда вскоре перенесла и лампу. Молоко уютно закипело, и скоро каша дымилась в тарелке.

Лить варенье прямо туда не хотелось.

– Я приличная женщина, – сказала она, осторожно пробуя кашу. В первый раз за долгое время. Было пресно, и Галка опрокинула в тарелку сразу треть банки.

– Слипнись моя жопа!

Стало сладко.

Она развернула книжку так, что жесткая тень от руки упала на гротескную иллюстрацию.

История о маяке была странной. Грубый, примитивный слог, бедность описаний. Но с первых предложений она захватывала особенным напряжением, прямым и непосредственным, будто события записывались со слов очевидца, жителя то самой деревни на острове, где все это произошло. И в школу он не ходил.

Сама же история рассказывала о горе и безумии, постигшей жену рыбака, чей добрый муж попал в шторм, и не вернулся домой. Оставшись одна, она долго боролась за работу смотрительницей на маяке, очень тяжелой и ответственной в то время. Никто не понимал, зачем ей это было нужно, хотя слухи о том, что у нее не все в порядке с головой, уже ходили. Она была не единственной вдовой в округе, и не смотря на то, что претендент на ее руку и сердце, прекрасный, белокурый северянин из соседней деревни, уже проявлял настойчивость, она упорно добивалась тяжелой мужской работы. И получила ее, прославившись далеко за пределами полуострова неусыпным бдением на посту.

Маяк ярко светил каждую ночь. Конечно же, как бывает в подобных историях, никто и предположить не мог, что светит она в первую очередь не кораблям в море, а единственной лодке на горизонте, которую видела только она, сходившая с ума женщина.

Это был Даниэль, ее муж, который заблудился, и не мог найти дорогу домой. Она светила ему, заменив собой солнце, луну, и все звезды на небосводе. Но он все не плыл и не плыл на свет маяка, на свет ее любящего сердца, на свет ее безумия.

Галка долила варенья. Особо крупная ягода сразу отправилась в рот.

А на страницах истории отчаявшаяся, больная женщина, тощая, с давно нечесаными, седыми космами, уже перестала выходить к людям, готовясь к последнему ритуалу, призывающему древние силы, уснувшие в просвещенную эпоху первых кораблей на паровой тяге. По деревне уже ползли слухи, когда однажды ночью свет маяка вдруг вспыхнул красным, и небо вокруг окрасилось им. Это женщина, собрав свой последний костер на вершине башни, сотворила заклятие на крови, которой так мало осталась в иссушенном болезнью теле, что она не могла больше стоять.

Галка повернула книжку, еще раз посмотрев на обложку.

– Ничего себе сказочки, – удивленно сказала она, перестав ковырять в тарелке.

И тогда мифические силы, пробужденные ее отчаянием, остановили время, чтобы свет маяка, особенно яркий той ужасной ночью, призрачным мостом протянулся над темными водами к лодке. В ней, заросший густой бородой, сидел Даниэль, не постаревший ни на один день. Он встал со скамьи, и подал руку своей дорогой Сольвейг, чтобы помочь перебраться в лодку.

А люди, собравшиеся на кровавый свет маяка в ураганную ночь, и уже начавшие молиться за свои души, увидели, как несчастная женщина доползла до края, и перевалилась через него в пустоту, упав с высоты на камни. Волны утянули тело до того, как самые смелые успели добежать туда, и не обнаружили там даже крови. Но до сих пор старожилы рассказывают, что видят иногда на горизонте неизвестную лодку под белым парусом, до которой никто из любопытных так и не смог доплыть.

Галка отложила книжку в сторону. Остатки каши были тонким слоем размазаны по тарелке. Она не заметила, как сделала это. Детская привычка вернула и другие воспоминания.

Варенье было магазинным, слишком сахарным, но она умяла полбанки, и весь это сладкий ночной перекус комом стоял в горле.

Галка залила воду в электрический чайник. Он скоро зашумел. На шум вышел ежик, и ему было немедленно предложено несколько капель варенья на подвернувшемся под руку магазинном чеке. Тот мгновенно слизал угощение, и вцепился в него зубами. Пришлось спешно класть целую ягодку в блюдце.

Зверек накинулся на угощение. Было слышно, как он кряхтит и чмокает.

– Надеюсь, тебя не пронесет, – сказала ему Галка. – Дружок.

Она вернулась мыслями к странной сказке, и разрешила себе думать свободно, пытаясь уловить связь между историей о маяке, и арендой маяка настоящего. Но ничего особенного в голову не приходило.

«Может быть, она знала кого-то отсюда, – думала Галка. – Кто-то же ее надоумил».

– Может быть, он даже бывший смотритель маяка-а-а, – протянула она, кусая губу, но было ясно, что вряд ли удастся узнать, кто это бы. Если был. Она приехала сюда за вещами, только и всего. Играть в детективов со слабохарактерным Сергеем на телефоне Галка решительно не хотела. В конце концов, это же маяк. Он был самым близким к воде сооружением. Никакая гостиница не дала бы такой вид, и когда волны шумят у тебя под ногами. А еще морской бриз, птицы, и, конечно, сумасшедшей красоты закаты. Разве что разбить палатку прямо на берегу, но зачем, когда можно снять целый маяк.

– Наверное, все очень просто, – сказала она под стоны, которые начала различать.

За стенкой выразительно занимались любовью. В соседний номер заехали-таки поздние гости, и этой ночью не только она лакомилась клубничкой.

– Попробуй тут уснуть, – сказала Галка, и вышла из кухни.

За окном рассвело. Соседи вскоре затихли. Кофе, который она успела приготовить, теплом разливался по зябнущему телу, и она все же расстелила диван. Планов на утро не было, так что можно было попытаться доспать положенную норму, чтобы не ходить вареной весь следующий день. Кофеин со сладостью мягко усыпляли, и она довольно быстро уснула, так и не задернув шторы.

***

Галке снилось, что она стоит у ограждения на вершине маяка, и смотрит на чайку, которая висит в воздухе прямо напротив. Птица почти не двигалась, очень медленно взмахивая крыльями. Глазки-бусинки смотрели куда-то за Галку, но та не думала о том, кто может стоять за спиной. Она смотрела на птицу, и ждала, точно зная, что будет дальше. Так и произошло – чайка медленно открыла клюв, и плавно нарастающий крик заполнил собой все пространство, заглушая шум моря, гул ветра, и скрип металлических конструкций. Выдержав высокую ноту, он так же медленно стих.

Галка продолжила спокойно ждать следующего, но птица внезапно оттолкнулась крыльями от вязкого воздуха, напуганная движением за спиной Галки, и ту мгновенно охватил ужас. Как бывает во сне, она пыталась развернуться так быстро, как может, чтобы увидеть, что напугало птицу, но сделать этого не получилось. Маяк вдруг вспыхнул, обжигая спину, обволакивая жаром, пронзая насквозь острым лучом. Страшным, радиоактивным лучом. Последней мыслью было: «Надо крикнуть им, что рентген сломался, и нужно срочно все вырубать, потому что она получает жуткую дозу облучения!»

Солнце сияло вовсю. Галка, сбившая к ногам одеяло, лежала совершенно голая под его лучами, как на прожарке. Она неуклюже, с закрытыми глазами, поднялась с постели. Спотыкаясь, деревянной походкой подошла к окну, и с силой задернула шторы.

Ругаясь, Галка рухнула обратно на диван, но взглянув на часы, поняла, что скоро полдень.

Она еще лежала, а мысль о том, ехать или нет к месту, где развеяли прах Марианны, уже заняла ее всю.

– Ох Серега, Серега. Ты же у меня спросишь, – промычала она в подушку. Нужно было собираться. Длинная футболка, в которой спала Галка, мешком лежала у ног, и когда она подняла ее, на пол посыпался какой-то мусор вместе с сухим кусочком яблока. Видимо, ежик решил свить там гнездо.

– Мне будет жаль с тобой расставаться, – сказала она, высматривая глазами ежа. Его не было видно, и Галка пошла в ванную.

Теплый душ привел ее в чувство. Она собралась с мыслями, и, чистя зубы, решила, что все же прокатится снять место на телефон. А потом быстро вернется в гостиницу, чтобы выехать уже к пяти. Ничто ее не торопило, но делать здесь было нечего.

Одевшись, она достала переноску, и отыскала ежика, шуршащего за диваном.

– Пора, дружок, – сказала ему Галка.

Он не сопротивлялся.

В коридоре она встретилась с женщиной средних лет. Спортивной, очень привлекательной, которая стояла у дверей соседнего номера, разговаривая по телефону. Они поздоровались. В следующую секунду дама заметила ежа в переноске, и ойкнула.

– Ты представляешь, – сказала она в трубку, – тут ежик в клетке. – Дама улыбнулась Галке, которая остановилась, и дала рассмотреть зверька. Та поскребла ногтем по переноске. – Что за чудная гостиница. Ее надо было назвать «Лесной».

– Вы о чем? – спросила Галка.

Красотка выпрямилась, и, прижав трубку к груди, сказала:

– Мы нашли летучую мышь у себя на балконе. Здоровенную! Ой, пришлось курить в вытяжку на кухне. А он ручной? – кивнула она на переноску.

– Вряд ли.

– Вы что, тоже нашли его в номере?

– Это было бы слишком.

– Я тоже так думаю, – ответила дама. – Все это очень мило, но кусать меня за жопу можно только мужу.

На том и расстались.

Спустя пару минут Галка стояла у своего авто.

Она не обратила внимание на мужчину, который вышел из машины, припаркованной на обочине. Тот пересек проезжую часть, и направился к ней.

Он подошел тогда, когда Галка уже забиралась внутрь.

– Здравствуйте, Вика, – приветливо сказал незнакомец.

Галка удивленно посмотрела на него, держась за дверцу.

– Здравствуйте.

– Марианна рассказывала о вас.

– И?

Незнакомец вызывал смутное беспокойство. Полдень слепил глаза, мешая рассмотреть того, кто стоял напротив, спиной к солнцу. Она подумала извиниться, чтобы нырнуть в машину, и отыскать в бардачке солнечные очки, но осталась стоять и смотреть на мужчину, ожидая его объяснений.

– Меня зовут Виктор, мы были с ней знакомы. Не друг, просто знакомый.

Да, он вызывал у нее беспокойство. Дело было не в том, как он выглядел, и как представился. Все дело было в том, что вместе с его появлением тонкий голосок ее интуиции противно запищал: «Сложности, сложности, сложности!» Как маленькая, отвратительная сирена. Вцепиться в незнакомца, и выпытывать у него все известные ему подробности желания не возникло, и плевать, чего бы там хотел Сергей.

– Виктор, – сказала она громко и отчетливо. – Извините, но я спешу. Мы могли бы встретиться позже? Или у вас что-то срочное?

Того не смутил бестактный ответ. Кажется, он был готов к нему, потому что улыбка его не дрогнула.

– В целом, – Виктор пожал плечами, – мне и правда ничего не нужно. Хотел… даже не знаю… спросить, как вы. Звучит странно, – спохватился он, поднимая руки, – согласен, мы же не знакомы.

Галка недоверчива поджала губы, но некоторая его нерешительность показалась ей правдоподобной.

– Марианна?

– Да.

– И вы обо всем в курсе?

– Да, узнал через знакомых. Это ужасно, мне очень жаль.

«Откуда же ты свалился на меня, знаток?» – зудело у нее в голове.

– А про меня вы как узнали?

– Все те же знакомые, не пугайтесь. Новости здесь разносятся быстро.

Галка вспомнила пустующие номера гостиницы, где постояльцы были явно наперечет.

– Мне не нравится вся эта история, – сказала она, глядя ему в глаза. Из-за яркого солнца взгляд ее выглядел очень резким, сердитым. – И официальные бумажки меня совершенно не успокаивают.

– Да-а, – поморщился он, не переставая улыбаться, но теперь как будто виновато. – История для кино.

Галка ждала еще каких-то слов, но Виктор начал выглядеть совсем уж растерянно, и она вдруг сказала:

– Я еду кое-куда.

– Вы уже были на утесе? Там, где…

– Как раз туда я и направляюсь.

– А можно с вами?

– Вам нужно поднять руку, и поклясться, что вы не из местной газеты, не блогер, и не маньяк-психопат.

Это его рассмешило. Он поклялся, не переставая смеяться, и она ему поверила.

Хлопнули дверцы, завелся двигатель, и машина вырулила на проезжую часть. Малолитражка была тесной Виктору в ногах, но он даже не пытался нащупать рычажок под собой, чтобы отодвинуться.

– Сидение на максимуме, – сказала Галка, и осторожно ему улыбнулась. – Придется потерпеть.

– Мы могли бы поехать на моей машине. Она недалеко. – Он изогнулся, показывая куда-то пальцем, но Галка даже не повернула головы, выкручивая баранку.

– Еще чего, – усмехнулась она.

Виктор снова засмеялся.

– Вы думаете, я вас боюсь? Нет уж, – прочитала она его мысли. – У меня тут боевой зверь в переноске, так что советую не дергаться.

Виктор недоверчиво повернулся, и увидел ежа. Он рассматривал его несколько секунд, но ничего не сказал, а только покачал головой.