- -
- 100%
- +
Слуны вырвались из водной пучины внезапно – бесформенные тени с щупальцами из тумана. Их шёпот резал слух и от него бежали мурашки по коже:
– Зачем вы портите нашу красоту?
– Красоту? – Джо-Джо фыркнул, сжимая Тихона. – Вы похожи на старый пылесос, который забыли выключить!
Он щекотнул Пусика, заставив того хихикать, и крикнул:
– Гизмо, давай на полную!
«Смехомет» взревел, вобрав в себя всю мощь смеха героев. Звуковая волна набирала силу и вдруг… резко угасла! Тут же поднялся мрак, похожий на дым, окутавший всех. Глаза заслезились, стало темно, холодно и немного страшно.
–Что происходит? Почему не работает "Смехомет"? А, Джо-Джо? -растерялась Гизмо?
–Чую подвох! Опять Хохи? -фыркнул Бублик.
–Вот сейчас бы борщ! – выдохнул Ворчун, прикрыв глаза. – Сразу стало бы легче.
– Не бойтесь! – закричал Джо-Джо сквозь туман. – Держитесь, не отпускайте друг друга!
Из тумана раздались жуткие, шелестящие голоса Слунов:
–В этом тумане ваши смешные изобретения не работают. Мы не позволим вам разрушить наш красивый мир! Вы никогда не вернетесь в Веселундию, останетесь здесь навсегда. Веселундия, лишенная голоса и смеха, быстро про вас забудет.
-Они правы, – прошептал Ворчун, -Без голоса и смеха Веселундия превратиться в подобие Черного Каруселя. Надо что-то делать…
Ловушка и снова Пусик
-Я придумал! -воскликнул Джо-Джо, -Разбегаемся в разные стороны, тогда туман не сможет накрыть нас всех сразу, он просто рассеется!
Но не успели друзья понять, о чем говорит Джо-Джо, как вокруг них возникли толстые стальные прутья решетки – они оказались в клетке, похожей на клетку для канареек, только гораздо больше.
–Это ловушка… – упавшим голосом проговорила Гизмо, -Я не могу ничего придумать, мои изобретения здесь действительно не работают… – в ее голосе прозвучали нотки отчаяния.
-Если бы мы могли смеяться, мы бы расхохотались прям, – прошелестели Слуны, – но мы, к счастью, не умеем ни смеяться, ни тем более, хохотать, а потому… Но договорить они не успели.
–Что вы делаете, недоумки? -в тумане вдруг появилась еще одна жуткая фигура, – Мы теряем время, нас отвлекают! Они не настоящие, это подделка! Настоящий отряд хохотунчиков сейчас пытается разрушить Черный Карусель, они идут с Севера-Севера. Их надо остановить, пока не поздно!
И в тот же миг Слуны исчезли также внезапно, как и появились.
–Что происходит? -немного нервно хихикнул Джо-Джо, – И где, кстати, Пусик? Его нет с нами в клетке!
К решетке приблизился один из Слунов, и тонким, испуганным голоском, очень похожим на голосок Пусика, произнес: -Конечно… ик… нет.. ик. – Потому что я не в клетке.. Фигура Слуна при этом медленно растворялась, превращаясь в дрожащего, но при этом очень храброго Пусика.
–Ну точно! – Гизмо стукнула себя по лбу, – Пусик же привидение, он может превращаться в кого угодно, а кроме того, может проходить сквозь что угодно, и уж тем более сквозь решетку. Что он и сделал, пока мы тут тряслись от страха! Пусик, ты гений!…И герой!
–Да, но нам то это как поможет? Мы то до сих пор в клетке? -сказал Джо-Джо. -И Слуны скоро вернуться, как только поймут, что их обманули.
–Я не хочу вас перебивать,-пропищал Пусик, -Но вы опять что-то забыли. А вернее кого-то. А вернее Тихона.. Ик.. Извините..
–ВерноВерноВерно! -быстро заговорила Гизмо, -Ведь Будильник Тихон умеет открывать любые замки и разрушать любые преграды! И он не изобретение, он – живой!
–Как же я мог забыть? Совсем захихикался!– Джо-Джо достал Тихона, и едва удержал его в руках. Будильник трясся и вибрировал, как будто рвался в бой.
– Тихон, давай, выручай нас всех!
Будильник залился звонкой трелью. Джо-Джо приложил его к решетке и крикнул:
– Спой им всем колыбельную!
Тихон завибрировал, и звуковые волны превратили стальные прутья решетки в ледяные.
–Ворчун, давай, разнеси здесь всё! -Гном разбежался и, словно рыжая торпеда, врубился в ледяные прутья. Всё вокруг наполнились хрустальным звоном и клетка рассыпалась на мелкие льдинки.
-Ура, мы свободны! -засмеялся Джо-Джо. -Разбегаемся в разные стороны, бежим к Черному Карусель, пока Слуны не вернулись! Гизмо, готовь Смехомет!
Последний оборот
Гизмо вытащила Смехомет и нажала большую зелёную кнопку. Из трубы вырвался залп светящихся пузырей, что лопались с весёлым «хихи!» и «пху!» прямо в стены. Карусель застонала – теперь не злобно, а скорее жалобно. Её тени закрутились в вихре и начали рассыпаться в блёстки, как сухие листья на ветру.
Глаза в центре мигнули – один раз, другой… и потухли.
Карусель замерла. Тишина повисла… но не пугающая. Просто – тишина после бури.
– Мы… сделали это? – прошептал Пусик.
– Она больше не живая, – сказала Гизмо, подходя ближе. – Теперь это просто карусель. Печальная, но не опасная.
– Тогда вернём ей смех, – улыбнулся Джо-Джо. – Ворчун, запускай варенье!
– Что? Какое ещё… – начал Ворчун, но увидел, как все на него смотрят. – Эх… ладно!
Он достал банку, открыл крышку – и оттуда вылетел аромат – тёплый, уютный, с привкусом детства. Варенье оказалось не простым, а Смеходжемом – вареньем, что варили в Веселундии, когда хотелось посмеяться даже в дождь.
Карусель дрогнула… и вдруг заиграла музыка. Тихая, нежная, знакомая. Лошадки (настоящие, деревянные!) подняли головы, лампы зажглись.
Вдруг из тени вышла девочка. Её платье было перепачкано краской, а в руке она сжимала куклу с оторванной головой.
– Я не хотела помогать Слунам воровать смех! – её голос дрожал. – После того как папа пропал, мама перестала улыбаться. Я думала, если соберу все смехи мира…
Джо-Джо опустился перед ней на колени:
– А что она говорила, когда ты смеялась?
– Что я… как солнечный зайчик.
– Тогда стань им! – он протянул ей Смехомет. – Смех нельзя украсть. Его можно только подарить…
Девочка вытерла слёзы, вздохнула и…Улыбнулась!
– Она смеётся, – прошептала Гизмо.
– Ей просто было одиноко, – кивнул Джо-Джо. – А теперь она вспомнила, что такое радость.
–Джо-Джо, а что со Слунами? Где они? Мы их победили, их больше нет? – пропищал Пусик, и с надеждой уставился на Весельчака.
–Точно не известно, но думаю, что нет, они не исчезли, -вмешалась Гизмо, -Скорее всего, они затаились. Без Черного Каруселя они не такие сильные и храбрые, но когда нибудь они появятся, и опять что нибудь украдут…
–Ага, мои старые башмаки, например.. -буркнул Ворчун, и грустно вздохнул. Непонятно, что его больше печалило: состояние его не очень новых башмаков или тот факт, что Слуны могут когда нибудь вернуться…
Четыре кристалла и что-то про Слунов
Карусель затихла, но тишина больше не давила. Девочка, которую звали Лира, провела героев в тайную комнату под вращающимся полом. Там, среди пыльных шкатулок и сломанных игрушек, висел портрет – мужчина в цилиндре, держащий в руках четыре сияющих кристалла.
– Папа искал их… – Лира коснулась рамы, и краски ожили. На картине мужчина шагнул в зеркало, а кристаллы рассыпались, как звёзды. – Он говорил, что когда-то Веселундия пела четырьмя голосами.
– Четыре голоса? – фыркнул Ворчун, ковыряя гаечным ключом застрявшую в бороде конфету. – Да тут и одного хватит, чтобы мозги взорвать. Или вы всерьёз верите в эти блестяшки?
Джо-Джо промолчал. Внутри него ёкнуло: «А если мы не справимся? Если кристаллы – всего лишь миф, как та история про летающих котов?» Он вспомнил, как год назад пообещал маме найти лекарство от её тишины… и не нашёл. Тогда он тоже верил в сказки.
Лира открыла сундук и оттуда вырвался свет. Внутри лежала карта, вышитая нитями из лунного света и паутины:
– Смех – его украли Слуны, сейчас он нахдится там, где рождаются шутки. Музыка – её заперли в Лесу Тишины, где деревья помнят песни. Мечта – её спрятали в облаках, чтобы не пачкали реальностью. А Правда… – девочка дрогнула, – она в доме, который все видят, но не замечают.
– Правда в доме-невидимке? – Ворчун скрестил руки. – Ох уж эти поэтические загадки! Может, сразу скажете, что искать её надо в моём левом сапоге?
Джо-Джо поднял один из кристаллов с пола – тот замигал, как огонёк светлячка в ладони. «А если мы вернём голоса, а мама… всё равно не услышит?» – подумал он, сжимая холодный камень. Но вслух сказал иначе:
– Почему они так важны?
– Они как струны в арфе мира, – Лира провела пальцем по карте, и нити засветились. – Если одна рвётся, мелодия становится… плоской. Без смеха – нет радости. Без музыки – нет ритма. Без мечты – нет полёта. А без правды… – она посмотрела на своё отражение в луже, – всё становится ненастоящим.
– Настоящее, ненастоящее… – проворчал Ворчун, садясь с грохотом на ящик. – Мне бы мой котёл борща превкуснейшего. Или варенья. Хоть что-то, кроме этой мистической трескотни. Дайте хотя-бы пельменей! Да, я проголодался!
Гизмо взяла лупу с тремя линзами, игнорируя ворчание:
– Как их собрать?
– Каждый кристалл спрятан в месте, которое боится своего дара, – Лира достала из кармана крошечный ключ в форме слезы. – Смех боится тишины. Музыка – забытья. Мечта – здравого смысла. А Правда… – она судорожно сглотнула, – боится самой себя.
Пусик потянул Джо-Джо за рукав:
– А что будет, когда мы их все найдём?
Лира вдруг улыбнулась – впервые за долгое время:
– Веселундия запоёт. Но не так, как раньше. Она станет… живой. С трещинами, слезами и путаными нотами. Но это будет её настоящий голос.
«Настоящий…» – Джо-Джо сжал кулаки. Ему вдруг захотелось сорвать с лица привычную улыбку-маску и закричать: «А если я не хочу быть "настоящим"? Если моя правда – это просто страх?» Но вместо этого он взял ключ из рук Лиры.
– Ой, давайте уже пойдём! – Ворчун поднялся, отряхивая штаны. – А то пока вы тут философствуете, мои кости в ржавчину превратятся. И кто, интересно, будет вас вытаскивать из очередной ловушки?
Когда герои уходили, Лира запела. Её голос был тихим, с хрипотцой, но в нём звенело что-то, что заставило Тихона звенеть в такт. Джо-Джо обернулся:
– А ты… не боишься остаться одна?
– Боюсь, – призналась она. – Но если я спрячусь, карусель снова замолчит. И Слуны могут вернуться. Я не позволю им сделать что-то плохое.
– Героическая глупость, – буркнул Ворчун, но почему-то сунул ей в ладонь банку малинового варенья. – На, чтобы не скучать тут.
Лира рассмеялась, и карусель медленно завертелась, а на её спицах расцвели маргаритки. Джо-Джо же смотрел на ключ и думал: «А что, если наш путь – не про победу, а про то, чтобы научиться падать?»
Их путь только начинался.
Их страхи – тоже.
Подарок из прошлого
Перед тем как уйти, карусель будто бы поблагодарила их – на одном из седел появился пакетик. Джо-Джо открыл его и нашёл… золотой жетон с гравировкой: «Когда сердце смеётся – тьма уходит». – Это пригодится, – улыбнулся Джо-Джо. – Ещё не конец.
Они покинули Веселярий, а за спиной, медленно, но верно, снова звучали детские голоса, музыка, и даже кто-то хихикал, катаясь на лошадке.
Часть вторая
Глава 1: Там, где прячется тишина
Лес без звуков
Когда друзья вышли за пределы Веселярия, ветер стих так внезапно, что Пусик споткнулся о собственную тень (хотя доподлинно известно, что у привидений нет и не может быть тени, но тем не менее это произошло: Пусик таки споткнулся о собственную тень!). Листья замерли, трава перестала шуршать под ногами, а птицы будто проглотили свои песни.
– Эй, кто выключил звук? – нахмурился Ворчун, хлопая себя по уху, отчего его борода заколыхалась. – Или это я оглох от твоих шуток, Джо-Джо?
– Если бы! – рыжеволосый мальчишка щёлкнул Тихоном. Будильник звякнул приглушённо, будто из-под воды. – Похоже, тут всё замерло… даже эхо.
Гизмо провела рукой по стволу ближайшего дерева. Кора была гладкой, как стекло, и холодной.
– Это Лес Тишины, – прошептала она, поправляя очки. – Он поглощает не звуки, а саму возможность их услышать.
Перед ними раскинулся густой лес, в котором всё будто остановилось. Даже их шаги звучали не как обычно – не шарк-шарк, а скорее пух-пух, как если бы шагали по вате.
Пусик старался не дышать. Он весь мелко дрожал и как будто вибрировал.
– Мне не нравится тишина, – прошептал он. – В ней будто кто-то дышит… но не мы.
Гизмо достала СвистоКомпас – устройство в форме улитки с медными шестерёнками, что вело на звук. Стрелка металась, словно пыталась убежать.
– Тишина слишком плотная, – она постучала по корпусу гаечным ключом. – Кто-то проглотил звуки, как мы – твой черничный пирог, Ворчун.
– Эй, это был стратегический запас! – гном потрогал бороду, вытаскивая застрявший изюм.
– А кто может проглотить звуки? – удивился Джо-Джо.
– Кто-то, кто очень боится… быть услышанным, – задумчиво ответила Гизмо.
Вдруг они заметили на деревьях странные знаки – будто ноты, нарисованные мелом. Каждая была перечеркнута крест накрест.
– Это же… музыка? – прошептал Джо-Джо.
– Музыка, которую запретили, – кивнула Гизмо. – Кажется, мы близко.
И правда – вскоре между деревьями возникло нечто. Огромное существо, будто сделанное из старых часов, нотных линеек и книжных обложек. У него не было рта, а глаза были – ключи скрипичного знака.
– Кто вы… – голос прозвучал прямо в головах, – …зачем пытаетесь разбудить забытое?
Джо-Джо шагнул вперёд, не выпуская из рук Тихона:
– Мы ищем Песню Веселундии. Ту самую, что делает мир радостным и заставляет сердца танцевать.
– Сердца ломаются, – заскрипели шестерёнки в груди Стража. – Как и те, кто слушал. И здесь давно нет песен. Их забрали… потому что однажды песня сделала больно.
– Но боль – это не вина песни, – тихо сказала Гизмо. – Это значит, кто-то слушал не сердцем.
Существо задумалось. Его глаза замигали.
– Покажите… что вы умеете. Без слов. Только сердцем.
Они встали в круг. Джо-Джо взял Тихона и тихо потряс его – но он не издал ни звука. Бублик начал танцевать, забавно перебирая лапками. Гизмо вытащила пузырь из радужной пены, который в воздухе стал напоминать бегущую мелодию. Даже Ворчун… достал ложку и начал дирижировать, будто у него в руках оркестр. А Пусик так мелодично и красиво завыл, что даже Стражу стало немного не по себе…
Звуков при этом не было – но в воздухе что-то зазвучало. Слышно было не ушами – звуки раздавались в сердце.
Глаза Стража расширились. Его тело зазвенело, как колокольчик. И вдруг – БАХ! – раздался первый звук: как капля на лист. Потом ещё один – будто первый аккорд давно забытой песни.
Тишина дрогнула… и отступила.
Страж медленно шагнул в сторону – и открыл вход в пещеру, спрятанную под корнями дерева.
– Здесь они. Голоса, которых лишился этот лес. Возьмите один, если сердце чисто.
Пещера голосов
Внутри пещеры стены были устланы золотыми нотами. В центре – маленький кристалл, пульсирующий мягким светом. Джо-Джо протянул руку – и кристалл вспыхнул.
Гизмо замерла, глядя на резонансы в своём приборе:
– Частоты совпадают с детскими голосами… Они сохранились, несмотря ни на что. – Всё верно, это голос Веселундии, – прошептала Гизмо. – Один из четырёх. Мы нашли первый!
– Ну, раз голоса сохранились, – Ворчун сунул кристалл в мешок, – значит, пригодятся. Как и мое варенье после потопа.
– Кристалл звучит как утренний завтрак у бабушки в деревне, – сказал Пусик и широко улыбнулся.
В тот же миг смех прокатился по пещере – лёгкий, детский. А потом снова стало тихо, но уже не глухо. Это была… живая тишина.
На опушке Джо-Джо остановился, глядя на алый закат.
– Следующий кристалл там, где свет слепит глаза…
– …и жарит мозги, – вздохнул Ворчун, доставая шляпу с дырой. – Надеюсь, у них есть мороженое.
Пусик, забравшись на плечо Гизмо, поправил шарф:
– А если мы…
– «А если» оставь для сказок, – гном швырнул в него ягодой. – В реальности надо запастись провизией. И носками. И еще кое чем полезным.
–Кстати о провизии.. Я что-то проголодался, – сказал Джо-Джо, -не помешало бы разбить лагерь, отдохнуть и подкрепиться.
-И почему мы не взяли с собой Плюшку-3000? -мечтательно заявил Пусик, – он бы сейчас такой тортище нам забабахал! Вот было бы здорово!
–"Здорово, здорово", -передразнил его Ворчун, -Скажи спасибо, что я у вас очень запасливый гном, и радуйся тому, что я есть! А у меня кое что, да найдется. Вы все будете сыты и довольны! – Гном хохотнул и в развалочку пошел искать поляну для привала. Друзья, долго не мешкая, побежали следом. Ведь они не сомневались: Гном Ворчун знает, куда идти, что делать, и чем всех накормить!
Лес Тишины остался позади, но его мелодия тихо звенела в рюкзаке – напоминая, что даже в тишине есть музыка.
Джо-Джо чувствовал: впереди – ещё испытания. Где-то был второй кристалл, и, возможно, он скрыт не в темноте, а в слишком ярком свете…
Глава 2: Солнце, которое не смеётся
Золотой свет и странный город
На следующее утро Джо-Джо проснулся от того, что солнце било прямо в лицо. Но это не было обычное утреннее солнце. Оно было слишком ярким. Словно лампа, которой кто-то решил выжечь все тени.
– Ай! – воскликнул он, пряча глаза. – Солнце, ты чего так стараешься?
Даже Ворчун, вечно ворчавший на плохую погоду, закутался в плащ, пытаясь спастись от лучей.
– Тут даже тени прячутся! – проворчал он. – Как будто мир вывернули наизнанку.
Гизмо надела специальные очки-радужки.
– Мы приближаемся к Городу Солнца, – сказала она. – Тут всегда день. Всегда!
– А ночь когда? – зевнул Пусик.
– Никогда, – буркнул Ворчун. – Вот и пойми этих солнечных жителей. Ночью же уютнее!
Они подошли к воротам, где стоял сияющий дозорный в зеркальных очках и с лучезарной улыбкой.
– Добро пожаловать в Лаксиян – город, где никто не грустит! – сказал он. – Смеяться обязательно. Грустить – запрещено.
– Как это? – удивился Джо-Джо. – А если мне немного… тоскливо?
– За это положен смеховой патруль, – строго ответил дозорный. – Он тут же подберёт подходящую шутку.
Шутки по расписанию
Лаксиян был ослепительно красив. Всё сверкало – дома, деревья, даже коты на подоконниках носили солнечные очки.
На каждом углу висели таблички:
«Улыбайся! Даже если не хочется!»
«Шутка – лучшее лекарство. Особенно вместо слёз!»
– Это не весело, это страшно, – шепнул Джо-Джо. – Как будто все тут играют роли.
– Угу, как в спектакле, только без антракта, – кивнула Гизмо. – А ведь по легенде, здесь был второй голос Веселундии… голос искреннего смеха.
– Но сейчас смех тут… не настоящий, – пробормотал Пусик. – Он как… пустой пузырь.
На главной площади стоял монумент: огромный колокол в форме улыбающегося лица. Под ним толпились жители – все как один с одинаковыми масками улыбок.
– Сейчас будет Великая Пятничная Шутка, – сказал кто-то. – Самый смешной момент недели!
На сцену вышел Главный Шутеха и прокричал:
– Что говорит картошка, когда ей жарко? ФРИ-МЕНЯ! Ха-ха-ха-ха-хаааа!!!
Толпа смеялась. Но Джо-Джо чувствовал – смех фальшивый. Он не летел, а падал. Плоский, тяжёлый, ненастоящий.
Вдруг он заметил девочку, сидевшую у фонтана. Она не смеялась. Только смотрела в воду.
– Почему ты не улыбаешься? – спросил он, подойдя.
– Потому что мой смех спрятали, – прошептала она. – Вместе с голосом Веселундии.
Девочка – её звали Луна – привела их в скрытую дверь за сценой. Они спустились по винтовой лестнице, и оказалось, что под городом – целая сеть туннелей, где было… темно.
– Вот тут хранили настоящие шутки, – сказала Луна. – Но потом кто-то решил, что грусть – это ошибка. И закрыл всё, что было неидеальным.
Луна вела их через лабиринт, где пахло пылью и забытыми страхами. Внезапно стены сомкнулись, едва не раздавив Ворчуна.
– Ловушка! – Гизмо ударила кулаком по кирпичу с резным знаком. Пол под ногами дрогнул, открывая пропасть.
– Отлично! Теперь мы летим в никуда! – завопил Ворчун, цепляясь за корни.
– Не ной! – Джо-Джо схватил Пусика, прыгая через провал. – Помнишь, как мы играли в "горячую лаву"?
-Это когда мы прыгали со стула на стул? Конечно помню. Твоя мама тогда говорила: " Прыгайте смелее! Страх-это просто тень на стене! "
Они нашли старый сундук, покрытый пылью. Сундук открылся со страшным скрипом. Внутри – смешные книги, клоунские носы, куклы и… второй кристалл! Он светился мягким, оранжевым светом и тихо похихикивал.
– Это он! – радостно воскликнул Джо-Джо. – Голос Веселундии номер два!
Когда кристалл засветился, Луна неожиданно перекрыла выход:
– Если мы вернём голос, город снова услышит мои слёзы. Меня накажут…
Гизмо шагнула вперёд:
– А если твоя грусть станет частью песни?
Она вложила в устройство не только кристалл, но и серебряную слезу Луны. Орган заиграл, и в мелодии появился новый оттенок – нежный, как объятия после ссоры.
– Послушай, как он звучит, – сказал Пусик. – Он как хихик в животе перед щекоткой!
И вдруг весь подземный зал наполнился настоящим, тёплым смехом. Настоящим!
Когда друзья вернулись на площадь, маски начали спадать. Люди смеялись – по-разному: кто-то хохотал, кто-то хмыкал, кто-то даже прослезился. И это было… по-настоящему.
Главный Шутеха снял шляпу.
– Спасибо, странники. Похоже, мы забыли, что радость – это не всегда громко.
Вперёд!
– Куда теперь? – Ворчун набивал рюкзак булочками и пирожками с рыночной лавки.
– Туда, где мечты застревают в облаках, – Гизмо указала на небо, где уже собирались тучи.
– То есть в дождь? – Пусик вздохнул, поправляя шарф. – Я не люблю мокнуть…
– Зато любишь прыгать по лужам, – Джо-Джо подбросил кристалл, ловя его на лету. – Так что – вперёд!
С двумя голосами Веселундии в рюкзаке и одним настоящим смехом в кармане, герои вновь отправились в путь.
Впереди – третий голос и третье место. А оно, как знала Гизмо, было где-то среди облаков… там, куда мечты не долетают.
Глава 3: Облака, которые боятся мечтать
Крылья без перьев
– Летим! – воскликнула Гизмо, нажимая на кнопку «МечтаПуск» на своём новеньком дирижабле.
– А у него есть парашют? – спросил Пусик с опаской, вцепившись в сиденье.
– Только если ты веришь в облака, – подмигнула она.
–Пусик, зачем тебе парашют? Ведь ты же привидение! Чего тебе бояться? – Рассмеялся Джо-Джо.
-Я не боюсь! -Пискнул Пусик, -Мне просто немного страшно!
Дирижабль задрожал, зафыркал, и… поднялся. Всё выше и выше, сквозь слоёные облака, пока под ногами не исчезла земля.
Пусик боялся высоты, но, когда дирижабль взлетел, он прижался к иллюминатору:
– Смотрите! Там внизу… мой дом! – он тыкал в крошечную крышу, где когда-то жил до встречи с Джо-Джо. – Я… я ведь сбежал тогда. Хозяева назвали меня трусом.
Джо-Джо положил руку ему на плечо:
– Трус не пошел бы с нами.
– Да? А я до сих пор боюсь, – Пусик всхлипнул. – Боюсь, что если мы вернем голоса, я снова стану никем… обычным.