Голод крови

– Господи, что с тобой? – проговорил он, шагая в комнату, но тут же краем глаза заметил движение справа. Обернувшись, он увидел, как кто-то скрылся за креслом.

Послышался шум со стороны шкафа. Затем – мелкие быстрые шаги в коридоре. Кто-то загремел посудой на кухне, роняя тарелки, разбивая их о плиточный пол. Всё это продолжалось бесконечно. В доме был кто-то посторонний – и не один. Смешки, шаги, шум – всё это обрушилось на мужчину со всех сторон, пока он не пришёл в настоящее безумие.

Марианна вновь простонала, протягивая руку. Она смотрела за спину Иннокентия с застывшим ужасом. Медленно обернувшись, он был готов увидеть старушку с неизменной усмешкой на лице. Но коридор оказался пуст. Марианна продолжала издавать звуки, пытаясь закричать. Она повалилась на пол, отползая к стене. Женщина видела то, чего не мог видеть Иннокентий, и это приводило её в ужас.

– Нам нужно уходить отсюда, – проговорил он, подбегая к супруге.

Но как только склонился, чтобы поднять её с пола, что-то проткнуло ему шею. Крошечные зубы впились в кожу, пробивая её до самых артерий. Схватив обеими руками нападавшего, он с силой рванул вверх, лишившись при этом куска кожи. В руках у него была кукла по имени Габриэлла, её запачканное кровью лицо смотрело на него совершенно детским, непроницаемым взглядом фарфоровой игрушки.

Марианна в этот момент буквально завыла от ужаса, и десятки мелких зубов впились во всё тело мужчины, прогрызая одежду до самой плоти. Он рухнул на пол, извиваясь в попытках отбиться, а наполнивший комнату детский смех перекрыл его крики о помощи.

***

– Эта старушка немного сумасшедшая, – предупредил Валерий Ермолин, перебирая в руках документы. Он вместе с тремя представителями службы опеки стоял у входной двери, пытаясь найти нужную бумагу. – Тридцать лет назад кто-то ворвался в этот дом. Муж погиб, а Марине Игоревне нанесли множество ран и увечий. После того как я побывал в её доме последний раз, она подкинула мне в сумку свою куклу. Вот, нашёл!

Он вынул из папки документ, удостоверяющий право на переселение пожилой дамы в дом престарелых.

– Стучать нет смысла, хозяйка уже давно не реагирует на внешние раздражители, – добавил Валерий, толкнув дверь.

Они вошли в просторный холл. В помещении царил абсолютный порядок и чистота. В воздухе витал запах свежести. Пройдя на второй этаж, все представители делегации замерли в дверном проёме.

Марианна сидела в кресле. Спальню освещал утренний солнечный свет. Женщина смотрела в сторону окна, напевая мелодию детской песенки. Её лицо и руки покрывали шрамы. Вокруг неё на диване, столе, на полках книжного шкафа и на полу сидели куклы. Они смотрели на входную дверь цветными глазами, словно в немом ожидании гостей.

– Марианна Игоревна, мы приехали. Как я и обещал, – проговорил Валерий, обходя кресло.

На руках старушки лежала кукла. На её фарфоровом лице играла улыбка.

– Я хочу попрощаться со своими куклами, – попросила старушка.

Она посмотрела на Валерия единственным глазом – в немой просьбе выполнить последнюю просьбу.

– Мы найдём, кому позаботиться о ваших куклах, – пообещал мужчина, жестом показывая представителям службы опеки, что они могут приступать к перевозке пенсионерки.

– Не стоит. Они смогут сами позаботиться о себе. Я скажу вам больше. Мои куклы уже нашли себе новый дом, – женщина опустила взгляд на куклу, нежно погладив её по светлым волосам. – Правда, Габриэлла? Ты ведь знаешь, куда отправишься в этот раз.

ОНО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ

__________

Нужно было идти вдоль реки. Никита знал об этом, но сделал всего лишь один неверный поворот и сбился с пути. Окружающий лес в одно мгновение сменился на непроходимую чащу.

Кружась на одном месте, Никита пытался вспомнить примерное направление. Нужно вернуться к реке – это было самым главным. Течение выведет к подлеску, через который он сможет пройти к своему дому.

Родители Никиты, Наталья и Владислав Сорокины, пару недель назад купили загородный дом. Большой, двухэтажный, с открытой террасой и видом на речную заводь, которую Владислав называл озером. Вода здесь была невероятно холодной, а на берегу стоял небольшой деревянный причал, уходящий в сторону центра водяной чаши.

– Невероятно красивое место, – говорила Наталья, когда семья Сорокиных, приехав в новый дом, выстроилась на пирсе, оглядывая озеро.

Никите тоже всё понравилось, хотя он больше любил городскую жизнь. В этой глуши интернет ловил очень слабо, в его комнате не было телевизора, а о кинотеатрах и развлекательных центрах вообще говорить не приходилось. Здесь он был один, вдали от привычных развлечений и друзей.

Единственное, что оставалось парню, – это исследовать окружающие территории.

На второй день пребывания за городом Никита больше не хотел оставаться в комнате. Он несколько часов пытался начать читать книгу, но никак не мог сосредоточиться на сюжете. Мысли подростка постоянно уплывали в другую сторону, теряя мысль повествования. В конце концов, Никита захлопнул книгу на десятой странице.

Подойдя к окну, он всмотрелся в раскачивающиеся деревья. Они выстроились как по линейке, отгораживая собой поляну, поросшую высокой травой. Через поляну шла тропинка, укрывающаяся между стволами тополей.

Долго не раздумывая, Никита поспешил к вещевому шкафу. Он вынул новые кроссовки, надел потёртые джинсы и старенький балахон. На голову водрузил кепку с надписью «Not every world needs to be open».

Спустившись на первый этаж, Никита осмотрел гостиную. Его отец сидел в самом центре комнаты на стуле, сжимая в руках новую удочку. Мужчина с нескрываемым, почти детским восторгом готовился к рыбалке, разглядывая новые снасти, купленные за день до поездки.

– Пойду погуляю, – сказал Никита, натягивая на ноги кроссовки.

– Хорошо, – ответил Владислав, – но я думал, ты составишь мне компанию.

– Пап, ты будешь сидеть на пирсе до самого вечера. Я ещё успею присоединиться к тебе.

Мужчина одобрительно кивнул, не поднимая головы.

Солнечный свет ослепительно ярко отбрасывал блики от поверхности озера, заставляя щуриться. Никита, прикрывая ладонью глаза, обошёл дом, найдя маму за цветочной клумбой. Рядом с Натальей стоял портативный радиоприёмник, работающий на батарейках. Из его динамиков лилась музыка, транслируемая местной радиостанцией. Женщина стояла на коленях, подстелив предварительно клеёнку. Она бережно доставала из деревянной коробки молодые ростки и луковицы, втыкая их в землю.

– Мам?

– Да, дорогой?

– Я пойду, пройдусь к реке.

Наталия стёрла со лба капли пота, посмотрев на сына. Она быстрым взглядом оценила выбор одежды сына, найдя его вполне подходящим для прогулки в тенистом лесу. Сейчас была вторая половина апреля, а в это время по вечерам довольно прохладно. Особенно возле воды.

– Возвращайся к обеду, – сказала Наталия, беря очередную луковицу, – и будь аккуратен возле воды. Не промочи ноги.

– Да, мам.

Никита поспешил в сторону тропы, уводящей от пирса к краю леса. Уже на опушке можно было услышать, как неподалёку журчит вода, разбиваясь о гладкие береговые камни. Выйдя к берегу, он пошёл вдоль течения, запрыгивая на большие валуны. Лес, окружающий реку, только начинал расцветать буйной зеленью. Вокруг летали птицы, переговариваясь друг с другом на своём языке.

Вскоре Никита решил вернуться в лес. Отойдя на достаточно большое расстояние от реки, он периодически сходил с тропы, рассматривая поваленные деревья или низину, начинающую зарастать вьющимися побегами. Никита жалел, что не взял с собой фотоаппарат, ведь здесь можно было нащёлкать много красивых снимков. А затем он и вовсе позабыл про тропу, уходя всё глубже в заросли, но, когда опомнился, было уже поздно.

Остановившись, Никита постарался прислушаться к шуму реки. Но лишь только ветер шумел высоко над головой, раскачивая ветви деревьев.

Он принял решение пойти в обратную сторону, надеясь в правильности своего выбора. Но спустя полчаса тропа так и не появилась. Тогда Никита вновь изменил направление, свернув влево. Такая тактика не принесла никаких результатов. Сев на очередное поваленное дерево, он стал пытаться определить единственное правильное направление. К своему сожалению, Никита ничего не смыслил в прогулках по лесу. Самые простые ориентиры были ему не знакомы. Оставалось только искать реку, по которой точно можно выйти к дому.

Никита взобрался на ствол поваленного дерева, прислушиваясь к звукам леса. Он медленно поворачивался вокруг своей оси, надеясь поймать момент, когда стихнет порыв ветра и до него донесётся журчание реки. Кружась на месте, он вглядывался сквозь деревья, ища хоть малейшую подсказку для своего спасения, но вдруг замер. В паре десятков метров от него, в низине, стояла хижина, наполовину утопленная под землю.

Почти все брёвна хижины прогнили, крышу перекосило. И она выглядела как заброшенное здание.

***

Вернувшись домой, Никита обнаружил отца на пирсе. Наслаждаясь обеденным солнцем и ловлей рыбы, Владислав вальяжно закидывал спиннинг, не обращая внимания на вернувшегося с прогулки сына.

Наталья, закончив с клумбой, занималась на кухне ужином. Как только Никита прошёл мимо двери столовой, женщина окликнула его:

– Как прошла прогулка?

– Хорошо, мам, – ответил Никита, спеша на второй этаж.

Вбежав в свою комнату, он закрыл дверь на щеколду. Поставив металлическую шкатулку на письменный стол, он отошёл в сторону, разглядывая находку.

Шкатулка была мятая, покрыта мхом и кусками грязи. От неё несло лёгким запахом смрада, но Никита не раздумывал над тем, оставлять её в хижине или нет. Возможно, в ней хранилась какая-нибудь ценность или реликвия. Там могло быть всё, что угодно. Может быть, даже сокровище!

Внимательно рассмотрев замок, встроенный в корпус, Никита пришёл к выводу, что без хорошей отмычки не обойтись. Он поспешил в гараж, пытаясь найти, чем взломать замок. Широкая плоская отвёртка показалась парню самым подходящим вариантом. Засунув её в карман джинс, он направился обратно в комнату.

– Милый, что тебе приготовить на ужин? – спросила Наталья, когда Никита вновь проходил мимо дверей кухни.

– Всё, что угодно, мам, я всеядный!

– Тогда приготовлю картофель.

– Хорошо!

Он вновь вбежал в комнату, закрыв дверь на защёлку, и трясущимися от возбуждения руками достал отвёртку. Сев на полу, Никита принялся вскрывать замок. Сначала очень осторожно, пытаясь не повредить механизм. Но спустя минут десять безрезультатных ковыряний решил действовать по-другому. Он со всего размаху ударил по тыльной стороне ручки отвёртки – и что-то щёлкнуло внутри шкатулки.

– Открыл, – проговорил он с улыбкой, убирая инструмент в сторону.

В тот же момент крышка с хрустом открылась, и Никита отпрянул от находки. Он начал отползать к стене, закрывая ладонью рот. Смрад с ещё большей силой распространился по комнате, исходя от живого человеческого сердца. Его мышцы пульсировали, издавая глухие звуки: тук-тук, тук-тук…

Никита сидел неподвижно. Он наблюдал, как вздымается и опускается сердце. Оно пугало его до холодного пота. Но нельзя было оставлять его вот так, посреди комнаты.

Набрав полные лёгкие воздуха, он шагнул вперёд, пытаясь не закричать.

Опустившись на колени рядом со шкатулкой, аккуратно вытянул руку вперёд и, зацепив кончиками пальцев крышку, захлопнул её.

– Закрыл, – прошептал Никита.

Задвинув ужасную находку под кровать, он вновь переместился к противоположной стене.

В лучах заходящего солнца серебряная поверхность шкатулки играла разноцветными бликами, медленно погружаясь в полумрак. Уже через пару часов её совершенно не будет видно под одеялом тени, сгущающейся под кроватью.

Никита просидел на одном месте несколько часов, погружённый в кошмар.

***

Первое, на что он обратил внимание, спускаясь по деревянным ступеням, – полное отсутствие мебели. Лесная хижина оказалась совершенно пустой. Земляной пол усыпан жухлыми листьями, налетевшими через крошечные окошки, в которых уже давно отсутствовали стёкла. Некоторые брёвна выдавило внутрь, и они сильно выгнулись под натиском земли, давящей на хижину.

Ещё никогда Никите не приходилось бывать в подобном доме. Зарытый под землю по самую крышу, он являлся местом для отдыха охотников. В зимнюю погоду здесь можно спрятаться от сильного морозного ветра. А в летнюю жару в хижине царит прохлада. Какого-либо страха или иного дискомфорта хижина ему не внушала. Скорее, наоборот, в подростке она пробуждала любопытство.

Никита провёл рукой по густо покрытому мхом бревну. На ощупь мох оказался мягким и влажным. Скривив лицо, он посмотрел на свою руку, затем вытер пальцы о футболку. Дальнейшее исследование хижины не дало никаких результатов. Здесь не было ничего, что могло привлечь интерес подростка. Никита окинул взглядом помещение, возвращаясь к двери. Ему нужно найти дорогу домой или как минимум определить место нахождения реки.

Шагнув на нижнюю ступень, он услышал хруст дерева, а затем последовал глухой удар. Словно что-то упало на землю. Никита нагнулся, рассматривая пространство под невысокой лестницей. Там он заметил серебряную поверхность шкатулки. Дотянувшись до неё кончиками пальцев, Никита придвинул найденный предмет, аккуратно выудив его между ступенями.

Шкатулка оказалась увесистой, хотя и не очень больших размеров. Попытки вскрыть её прямо на месте не привели к результату. Никита решил, что у отца в гараже обязательно найдутся необходимые инструменты. Сжав находку в руках, он выбрался из дома.

Как только вышел на улицу, то сразу же заметил тропу, уходящую за хижину. Не раздумывая, Никита поспешил по ней, вскоре выйдя к руслу реки.

***

Тук-тук, тук-тук…

Этот звук сводил с ума. Никита не мог закрыть глаза. Стоило только сделать попытку задремать, как перед мысленным взором появлялась картинка живого, но вырванного из груди сердца. Оно пульсировало на дне шкатулки, издавая глухие удары, чётко разносящиеся в ночной тишине.

Никита не сумел заснуть даже когда рассвело. Он продолжал лежать в кровати, закутавшись в одеяло. Сегодня он обязательно вынесет её обратно в лес. Отнесёт в хижину, закопает под лестницей, а затем со всех ног помчится обратно домой и забудет навсегда об этой страшной находке. И никогда, никогда больше не пойдёт гулять в лес.

Ближе к восьми часам утра он медленно поднялся с кровати. Его тело ныло от проведённой бессонной ночи. Глаза болели от усталости. Опустившись на колени, он заглянул под кровать. Шкатулка всё ещё на месте. Да и куда ей деться?

Мама уже начала готовить завтрак. Запах свежеиспечённых оладий наполнил дом, но в это утро Никита никак не мог переключить внимание на любимый завтрак.

– Никита, спускайся к завтраку!

Голос мамы вырвал его из ступора. Но Никита не мог оторвать взгляд от шкатулки. Он продолжал продумывать варианты, как вынести её незаметно из дома.

– Сегодня ваши любимые оладьи, – продолжала Наталья, созывая своих домочадцев.

Из динамиков радиоприёмника играла рок-музыка, в такт которой молодая женщина неустанно подпевала, накрывая на стол.

Первым на кухне появился Никита. Он совершенно не ощущал голода. Но ему предстояло набраться терпения и пересидеть завтрак, делая вид, будто ничего не произошло. При этом придётся вталкивать в себя оладьи, постоянно твердя маме, что они получились просто изумительные.

– У меня уже всё готово, – сказала Наталья, указывая деревянной кухонной лопаткой на стол, – твой отец сейчас возится в огороде, позови его, пожалуйста.

Никита поспешил к входной двери, но уже в холле замер, глядя через окно в сторону двора. Возле молодых побегов яблони стоял его отец, опираясь на лопату, воткнутую в землю. Он разговаривал с каким-то странным, высоким, несуразным человеком. Незнакомец был невероятно худым, сутулым и бледным. Одним словом, всё, что только могло быть в человеке отталкивающего, сконцентрировалось в этом старике.

Прильнув к окну, он разглядывал незнакомца. Возможно, это кто-то из местных жителей пришёл познакомиться с новыми соседями. Во всяком случае, на бродягу он похож не был. Скорее на человека, страдающего от сильной болезни.

Никита с нетерпением ждал, когда незнакомец уйдёт, но высокий человек продолжал вести диалог с Владиславом, периодически указывая длинными, кривыми пальцами в сторону леса. А в конце незнакомец резко повернулся в сторону дома, и его взгляд устремился прямо на подростка. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а затем незнакомец, что-то сказав Владиславу, ушёл.

Никита перевёл дух. Это был просто старик, самый обычный человек, в теле которого процветала болезнь. Таких людей Никите приходилось встречать в большом городе.

Он постучал по окну, привлекая внимание отца, и когда мужчина посмотрел в его сторону, парнишка махнул рукой, зовя Владислава в дом.

– Странный человек, – сказал Владислав, заходя на кухню.

– О ком ты? – спросила Наталья, ставя в центр стола тарелку с оладьями.

– Старик подходил сейчас ко мне, по всей видимости сосед. Говорит, у него украли какую-то вещь.

Никита похолодел от ужаса. Возможно, подобный разговор Владислава и старика всего лишь совпадение. Но только Никита не мог заставить себя поверить в случайность. Он поднял глаза, глядя в потолок, словно рентгеновским зрением просвечивая его до своей комнаты. В этот момент ему даже казалось, что он слышит этот отвратительный звук: тук-тук, тук-тук…

– Украли? – удивилась Наталья. – Да кто же здесь может что-то украсть?

– Наверное, пролезли в его дом, когда старик был в отъезде, – продолжил Владислав, наливая себе свежезаваренный чай. – Он сказал, что вернулся сегодня с утра, а вещи нет на месте.

– Так пускай позвонит в полицию.

– Я ему тоже про полицию сказал, но старик упрямый, говорит, сам найдёт того, кто в дом пробрался.

К концу завтрака родители позабыли про утреннего гостя, и Никита воспользовался сложившимся моментом. Быстро переодевшись в прогулочную одежду, он заглянул под кровать.

Шкатулка на месте.

Он аккуратно выдвинул её из-под кровати, вспомнив худого, больного старика. Никита запомнил этот взгляд. Он был жутким, почти зловещим.

Затолкав шкатулку в рюкзак, Никита поспешил из дома, на ходу предупредив родителей о своей прогулке. Но как только вышел за пределы участка, сразу же бросился бежать в сторону леса.

Лесная тропа виляла из стороны в сторону. Никита не прекращал бег, углубляясь в лес настолько сильно, что вновь потерял всякие ориентиры, но теперь они ему были не нужны. Тропа сама вывела к хижине. Остановившись, он смотрел на уже знакомое сооружение. Теперь оставалось войти внутрь и вернуть шкатулку на место.

Никита медленно толкнул дверь. Она не поддалась. Тогда он потянул на себя за ручку. Вновь никакого результата. Кто-то надёжно закрыл её, не давая возможность попасть внутрь.

Никита опустился на колени и заглянул в маленькое окошко, расположенное над самой землёй. В хижине никого не было. Только густые тени по углам и смрадный запах гниющей листвы.

Он вынул шкатулку из рюкзака, протолкнул её в окошко, и та с глухим стуком упала на земляной пол. Дело было сделано. С облегчением вздохнув, он поднялся на ноги. Теперь нужно вернуться домой и провести весь остаток дня в своей комнате, стараясь забыть пережитый кошмар.

– Где оно?

Раздался скрипучий, старческий голос, и Никита, обернувшись, увидел старика. Высокий и невероятно худой, он словно погибающее растение стоял среди деревьев, опираясь на трость. Его выпученные глаза таращились на мальчишку поверх носа, похожего на птичий клюв.

– Я повторюсь, – прохрипел старик, – где оно? Куда ты дел мою вещь?

– Она там, – отозвался Никита, указывая в сторону хижины.

– Там? – удивился старик. – Но почему она там?

– Потому что я взял её из этой хижины.

Никита сделал несколько шагов назад, когда старик направился в его сторону. Он вынул из кармана длинный чёрный ключ.

– Я должен проверить. Вы мальчишки всегда пытаетесь обмануть меня. Так было и десять лет назад, – старик воткнул ключ в старую проржавевшую замочную скважину.

Послышался звук открывающегося замка, и дверь распахнулась.

– Входи, – сказал старик, жестом пропуская парнишку вперёд, – я должен проверить, всё ли на месте.

– Я не пойду, – ответил Никита, сделав шаг назад. Он не хотел оставаться с этим странным человеком наедине. Достаточно было того, что они вдвоём находятся в лесу.

– Тогда мы пойдём к твоему отцу, – возразил старик, – пускай он примет решение, как наказать тебя за воровство. Или мы можем проверить содержимое моей шкатулки. Если всё на месте, я лично отведу тебя до дома.

– Я не трогал его! Честное слово!

На лице Никиты отпечаталась мольба. Он очень хотел, чтобы его отпустили. Но старик вдруг сделался каким-то другим. Его кожа поменяла цвет, словно вокруг него сгустились тени.

– Тогда тебе не о чём волноваться.

Старик повелительным жестом предложил Никите войти, и парнишка подчинился.

Они спустились вниз. Шкатулка лежала на полу, в ожидании своего хозяина. Старик тут же подоспел к ней и, взяв на руки, погладил, словно живое существо. Он что-то бормотал, при этом то улыбаясь, то скалясь.

– Проверьте, всё ли в порядке, – предложил Никита, но незнакомец метнул в него острый взгляд, заставивший Никиту замолчать.

– Я сам решу. Сам, – прошептал старик и, подцепив кончиками пальцев край крышки, ловко открыл её. В тот же момент лицо старика расползлось в улыбке. Никита тоже мог услышать отвратительное сердцебиение.

– Я могу идти? – спросил Никита, делая шаг в сторону лестницы. – С вашей… с вашей шкатулкой всё ведь в порядке.

– Ты заглядывал внутрь, – прохрипел старик, глядя на мальчишку, – видел его. Наверное, даже тыкал в него своим пальцем. Или хотел проткнуть проволокой!

– Нет, ничего подобного! Я просто закрыл её и вернул на место, честное слово!

Но старик уже не слушал Никиту. Он махнул рукой, и дверь в хижину захлопнулась. Затем он расстегнул одежду, обнажив свою тощую, костлявую грудь. Никита видел, как этот страшный человек впился ногтями в грудную клетку и принялся тянуть кожу в стороны. Из открывающейся раны потекла чёрная слизь, в которой смешались личинки и черви. Они выпадали на землю, закапываясь в грунт, словно опасаясь чистого воздуха.

Через мгновение послышался хруст костей, и грудная клетка старика треснула. Из-под рёбер показалось чёрное, сморщенное, тщедушное сердечко, с трудом отбивающее последние дни своей жизни.

– Вот оно, – проговорил старик, улыбаясь, – моё прошлое.

Он вырвал сердце из груди, разглядывая его. Затем откинул чёрный никчёмный орган в сторону и с нежностью вынул из шкатулки новое, розовое, упругое сердце.

– А это моё настоящее, – проговорил он, воткнув сердце на место прежнего. В тот же момент мышечные волокна, сосуды, сухожилия стали срастаться. Новое сердце приживалось в организме буквально на глазах. Никита смотрел на этот кошмар, не в состоянии даже закричать. Он наблюдал за тем, как грудная клетка старика вновь приходит в исходное состояние. Кости с хрустом встали на место, а кожа постепенно затянулась, оставляя только незначительный рубец в виде шрама.

Незнакомец запахнул одежду, поднял шкатулку с земли и, держа её в левой руке, посмотрел на Никиту.

– А ты – моё будущее, – произнёс он голосом, уже не принадлежавшим старику. Теперь на Никиту смотрел молодой мужчина, лет тридцати. Он был худой, мрачный, бледный, но уже не старик.

– Я не хочу, не надо, – простонал Никита, опускаясь вдоль стены на пол.

Незнакомец указал на грудь мальчика, улыбнувшись.

– Оно принадлежит мне, – произнёс он.

Никита зажмурил глаза и закричал, когда острые ногти пробили ему кожу, разрывая грудную клетку. Незнакомец вспарывал его тело, хихикая как обезумевший. А когда сердце Никиты уже билось в его руках, он бережно положил его в шкатулку, произнеся:

– Теперь оно принадлежит мне. Только мне…

ОБЕРЕГ

__________

Такого количества снега Кариму никогда не доводилось видеть. В северной части страны он находился впервые, всегда предпочитая держаться ближе к югу. Можно сказать, что снег – не его стихия. Но здесь у него были дела, и Карим не мог развернуть автомобиль. Снежные хлопья сыпали с неба, закрывая обзор. По пути уже более часа не встречались машины, и в целом дорога всё дальше уводила от ближайших населённых пунктов. По всей видимости, снегоуборочные машины проходили здесь всего пару раз, поскольку с каждой минутой дорога всё больше сливалась с общим ландшафтом, полностью исчезая под белым покрывалом. Деревья, преимущественно высокие ели, стоящие по обочинам неприступным лесом, покрывали огромные снежные шапки, то и дело ломающие ветки. Это были достаточно дикие, безлюдные места, и непонятно, каким образом сюда занесло Евгению, бывшую супругу Карима.