Склонись перед Королевой эльфов

J.M. Kearl

Bow Before the Elf Queen

Copyright J.M. Kearl 2022

All rights reserved

© Руденкова О., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Посвящается Дэвиду Фарланду.

Если бы не он, эта книга не была бы написана.

Layala – Lay-all-uh – Лэйола

Seraphina – Sera-feen-uh – Серафина

Tenebris – Ten-eh-briss – Тенэйбрис

Evalyn – Ev-uh-lynn – Эвалин

Athayel – Ath-ā-el – Атаэль

Aldrich – All-drich – Олдрич

Fennan – Fen-en – Фэннан

Atarah – Uh-tar-uh – Атара

Zaurahel – Zar-uh-hel – Зарахель

Mathekis – Math-eh-kiss – Матэйкис

Palenor – Pal-eh-nor – Палэйнор

Calladira – Cal-uh-deer-uh – Калладира

Svenarum – Sven-are-um – Свенарам

Vessache – Vess-ach – Вессак

Пролог

В наполненном теплым светом маленьком загородном доме, расположенном на краю Долины Солнца, раздался такой пронзительный крик, что даже бабочки взлетели с цветов. Спальню наполнил звонкий плач новорожденного – звук, который она жаждала услышать на протяжении девяти месяцев. Серафина ослабила хватку на зеленой пушистой ветке умиротворяющего дерева, раскинувшегося возле кровати. Его волшебные свойства облегчали боль во время схваток, но не избавляли от нее полностью. Ветвь даже обвилась вокруг ее запястья, словно знала, что роженица нуждается в помощи.

Из уст Серафины вырвался вздох облегчения, когда она увидела крошечного младенца, которого повитуха держала у ее ног. Наконец-то ребенок появился на свет, и с ним все было в порядке. Во время схваток в голове Серафины проносились тревожные мысли «что, если…» – многие ее знакомые рожали детей, которым не суждено было сделать ни единого вздоха. Такое случалось все чаще в последние четыре столетия, после того как большинство эльфов утратили магию.

– Это девочка. – Голос ее мужа Элкина дрожал от волнения. – Она такая крошечная.

Теплый весенний воздух врывался внутрь через открытое окно, принося с собой ароматы жасмина и цитрусовых. Солнечные лучи заливали своим великолепным сиянием комнату, выкрашенную в цвет слоновой кости. Снаружи покачивалась на ветру розовая плакучая сирень. В какой чудесный день родился ребенок! Какое доброе предзнаменование!

Серафина откинулась на пуховые подушки позади себя и улыбнулась, разглядывая темный пушок на макушке новорожденной – черный, как у ее отца. Малышка подтянула ножки к животу. Она была совершенна: от изящных остроконечных ушей до розовых пальчиков на ногах. Хотя боль от родов еще не утихла, в душе у Серафины царила всепоглощающая радость. Слезы застилали глаза, а щеки щемило от улыбки.

Повитуха осматривала лежащего перед ней младенца, все еще покрытого родовой пленкой и кровью. Серафина наблюдала за женщиной, в предвкушении ожидая, когда дочь положат ей на руки. Она хотела увидеть лицо своей девочки, обнять ее и услышать биение сердца. Но повитуха, нахмурив брови, не сводила взгляда с плеча младенца.

– В чем дело? Почему вы не отдаете мне моего ребенка?

– На ней странная метка.

Элкин, все еще сжимающий руку Серафины, мимолетно взглянул ей в глаза, а затем обратился к повитухе:

– О чем вы говорите? О родимом пятне?

Отдернув ладонь, Серафина вытянула руки в нетерпении:

– Отдайте ее мне.

Даже не отрезав пуповину, повитуха передала ей малышку, которая смотрела на все вокруг широко раскрытыми глазами. На ней и правда была метка, не похожая ни на одну из тех, что Серафина когда-либо видела. На розовой коже ребенка красовалось черное родимое пятно размером с мелкую монетку, по форме напоминавшее колючую лозу, обвивающую стебель лилии. Возможно ли это, или глаза обманывают ее?

Элкин еще раз обменялся с ней взглядами.

Но, как бы этот знак ни тревожил ее, Серафина наслаждалась первыми мгновениями жизни своей дочери, прижимая ее к груди.

Семь рассветов спустя наступил день испытания и наречения малышки. Каждого новорожденного эльфийского младенца представляли королю, чтобы он посмотрел и проверил его на магические способности. Одаренных осталось очень мало, но всегда теплилась надежда, что однажды родится новый маг.

Серафина чувствовала, как в животе разрастается тягостная пустота, скручивающая все внутренности. Повитуха уже распустила слух о метке младенца, из-за чего в огромном королевском зале собрались сотни эльфов. Облаченные в светлые пастельные тона и изысканные украшения, высшие эльфы ожидали чуда. На их прекрасных безмятежных лицах сияли улыбки, а волосы самых разнообразных оттенков были заплетены в замысловатые косы и уложены в прически.

Серафина была в платье светло-голубого цвета с золотистой вышивкой, а на шее виднелось золотое ожерелье с ивовой ветвью, которое досталось ей по наследству от матери, а той – от ее матери. Золотисто-каштановые волосы, собранные в высокий пучок, подчеркивали заостренные уши и скулы. Но когда она оказалась перед входом в зал, у нее перехватило дыхание. Почему она чувствовала себя так скверно, хотя все в этом дне так прекрасно и светло?

Элкин положил руку ей на спину и, слегка надавив, повел вперед. Кругом стояла такая тишина, что их мягкие эльфийские шаги эхом разносились по залу. Все присутствующие провожали взглядами Серафину и Элкина, пока они проходили между толпой эльфов и громадными арками из белого камня, направляясь к королю в конце зала. Сквозь огромные окна струился солнечный свет, отражаясь от сверкавших бриллиантов в золотой короне. Повелитель был облачен в изысканную зеленую мантию, а в его глазах сквозила суровость. Ходили слухи, что некогда великодушный Верховный Король погряз в темных искусствах, чтобы стать еще могущественнее и обрести магические способности.

Белокурый правитель ждал их, не сводя глаз со спящей малышки на руках у Серафины. Он восседал на белом троне, спинка которого была такая высокая, что потребовалось бы трое мужчин, чтобы достать до ее вершины.

Справа от короля стоял светлый маг Весстан, держа в руках серый, под стать его мантии, посох. Его прямые светлые волосы были наполовину заплетены в церемониальные косы, вплетенные в корону из серебряных веток. Тепло улыбнувшись, он спустился по пяти ступенькам и встретил мать и отца у алтаря.

– Многие собрались здесь сегодня, чтобы испытать и услышать имя дитя этого. Как отныне будут величать ее?

Элкин прочистил горло:

– Она будет известна как Лэйола Несущая Свет.

Серафина сильнее прижала малышку к себе, нежно поглаживая по спине. Она не хотела расставаться с ней даже на время испытания, но это было необходимо. Так поступали все матери.

Маг склонил голову и коснулся алтаря из серого камня перед собой, отчего у него на запястьях зазвенели серебряные браслеты.

– Пожалуйста, положите сюда новорожденную Лэйолу Несущую Свет.

Серафина встретилась со взглядом короля, и тот слегка приподнял подбородок в нетерпении. Тогда она осторожно опустила спеленатого ребенка на алтарь и прижала ладонь к его груди, следя за тем, чтобы малышка не упала.

Маг покачал головой.

– Не волнуйтесь, все пройдет быстро и дитя не пострадает. Я всего-то произнесу несколько слов, а потом мы подождем знака. Если ничего не случится, значит, ребенок не владеет магией.

Серафина знала об этом. Наблюдала этот ритуал сотни раз. Ни один ребенок, которого она видела, не обладал магией. Никаких знаков не проявилось.

Маг Весстан – один из последних эльфов в Адалоне, рожденных с даром, – коснулся пальцами макушки Лэйолы. После нескольких нараспев произнесенных слов вокруг острия посоха образовался ониксовый вихрь. Вскоре он переместился, подобно змее огибая всех четверых, и закружился около Лэйолы. Над накрывшим ее темным туманом появились цветочные бутоны, из которых распустились лилии такого глубокого пурпурного цвета, что они казались почти черными.

У Серафины заныло в груди. Сначала родимое пятно, а теперь еще и темное проявление магии… Что все это значит? Что будет с ней? Как поступают с одаренными детьми? Ее взгляд остановился на маленьком пухлом личике Лэйолы – таком милом и прелестном. Сердце Серафины разрывалось от любви, но в то же время часть ее тревожилась о том, как в столь нежном и прекрасном ребенке могла присутствовать тьма.

Маг Весстан отдернул руку, словно получил удар, и повернулся к повелителю, разинув рот.

Верховный Король поднялся, и в его глазах сверкнула алчность.

– Она владеет магией. – Он махнул в сторону эльфийки, чьи руки лежали на плечах маленького мальчика. Его темно-каштановые волосы завивались вокруг ангельского личика, а большие зеленые глаза нервно осматривали толпу. Это были жена и ребенок правителя. Серафина узнала их, когда они приблизились.

– Проследите, чтобы все было исполнено должным образом, – провозгласил король.

Серафину охватила паника, и она перевела взгляд с короля на мага:

– Что именно должно быть исполнено?

– Как первая эльфийка, рожденная за последние четыре столетия с магическими способностями, она выйдет замуж за моего сына, когда достигнет совершеннолетия. Впоследствии они пройдут привычный обряд обручения, а пока их свяжет магия. – Жесткость его взгляда не оставляла надежд на дальнейшие переговоры. – В будущем она станет великим орудием нашего народа.

Орудием? Лэйола всего лишь младенец, ей едва исполнилась неделя, а он называет ее орудием? Серафине следовало бы радоваться, что дочь станет принцессой, но ее желудок свело от тревоги. Все это было слишком рано. Как смели они без согласия матери заявлять права на нее?

Прежде чем она успела запротестовать, маг Весстан вновь заговорил нараспев. Серафина посмотрела на толпу. Счастливые эльфы не понимали паники, подступавшей к ее сердцу и грозившей подкосить колени. Она схватила мужа за руку.

– Сделай же что-нибудь, – прошипела она.

– Что я могу сделать? – прошептал он, положив руку ей на плечо. – Нас убьют, если мы отвергнем их требование. Придумаем что-нибудь позже.

Через считаные мгновения от сына короля, мальчика трех лет, протянулась к малышке нить белого света, связывая их вместе. На левом запястье младенца появилась руна – символ нареченной.

Король кивнул стражнику, а затем перевел темные глаза на мага Весстана.

– Отнесите младенца в королевские ясли. Мы должны позаботиться о том, чтобы ее правильно воспитали, обучили и обеспечили безопасность.

Паника сменилась гневом. Серафина подхватила ребенка на руки и прижала к груди прежде, чем маг Весстан успел сдвинуться с места.

– Вы не можете отнять у меня дочь. Позвольте мне вырастить ее. Я сама позабочусь о том, чтобы она была обучена, – с мольбой произнесла Серафина, склонившись перед троном.

– Она остается, – провозгласил король. – И ее будем воспитывать мы с королевой Орландией. Ее безопасность – моя главная забота. Только здесь, в замке, мы сможем ее обеспечить.

Серафина обернулась в поисках помощи, но ни один эльф не выступил вперед.

– Тогда позвольте мне остаться с ней, прошу вас.

– Нет, это невозможно. Воспитание кем-то, кто ничего не смыслит в магии, лишь ослабит ее.

Элкин положил руку на эфес меча и слегка покачал головой, посмотрев на жену. Неповиновение означало смерть. Стражники двинулись к нему, а Серафина спохватилась и сорвалась с места. Ее глаза затуманились от слез, когда она бросилась сквозь толпу эльфов. В зале раздавались вздохи и ропот. Все расступались перед ней. Никто даже не попытался остановить ее и ребенка, но и не встал на пути стражников.

Серафина хорошо знала коридоры для слуг, поскольку прежде многократно бывала в замке, доставляя туда товары.

Король что-то кричал, а у нее за спиной раздавались тяжелые шаги преследователей. Увернувшись от руки стражника, она понеслась в ближайший коридор и проскользнула за гобелен, ведущий в служебный проход. Задыхаясь, она бежала все быстрее, пока не обогнула угол и не столкнулась лицом к лицу с девушкой, державшей в руках плетеную корзину с фруктами.

Сердце Серафины заколотилось. Это была ее дорогая подруга Эвалин – одна из немногих, кто проживал в городе. Во время испытаний ее не допускали в зал, но она все равно находила способ заглянуть туда.

– Возьми мою малышку, – взмолилась Серафина. – Забери к себе. Только не приближайся к нашему дому. Я сама приду за ней позже.

Во взгляде Эвалин промелькнуло замешательство.

– Но почему ты просишь об этом меня?

Приближавшиеся шаги и крики заставили сердце Серафины сильно забиться о ребра.

– Куда она побежала? Найдите ее! – кричал мужской голос неподалеку.

Серафина протянула ребенка Эвалин:

– Прошу тебя. Лэйола владеет магией. Король хочет использовать ее. Нельзя этого допустить.

Отставив корзину с фруктами, Эвалин кивнула и взяла малышку на руки. На мгновение они обе замерли, и во взглядах отразилось понимание. Слезы наполнили их глаза. Серафина вдруг осознала, что больше никогда не увидит свою драгоценную малышку, по крайней мере, в этой жизни.

– Если я не доберусь до твоего дома к ночи, увези ее подальше отсюда… Пусть она знает, что я любила ее всем сердцем.

Эвалин кивнула, и на ее смуглой щеке блеснула слеза.

Серафина нежно поцеловала голову дочки и в последний раз вдохнула ее сладкий аромат. Потом сорвала с шеи родовое ожерелье и передала Эвалин.

– Передай Лэйоле, что мы с отцом боролись за нее до конца. Однажды ей тоже придется сражаться.

Глава 1

Любовь – великая сила. Ее нельзя купить. Невозможно отнять или украсть. И пусть порой за нее приходится бороться, она должна быть отдана добровольно.

Дождь хлестал по земле так, словно капли были копытами тысяч скачущих лошадей. Послышался оглушительный раскат грома, и одновременно с ним разнесся вокруг пронзительный крик. Благодаря своим эльфийским глазам Лэйола хорошо видела в темноте, но в эту беззвездную ночь в глубине зарослей красных деревьев тьма казалась почти живым существом. Просматривались лишь очертания леса, и источник крика оставался загадкой. Казалось, он раздавался отовсюду, отражаясь от деревьев, которые по какой-то причине не поглощали его. По ее коже побежали мурашки, и Лэйола вернулась к своей задаче.

Каждый седьмой день она приходила к статуям, установленным в честь ее родителей, с букетом голубых незабудок. Меньшее, что она сейчас могла сделать, учитывая, что они пожертвовали своими жизнями ради нее. А самую важную миссию ей еще только предстояло исполнить в будущем.

Но сейчас она находилась в лесу по другой причине. Лэйола натянула капюшон, спрятав под ним длинные черные волосы, и прокралась между папоротниками и кустарниками в надежде услышать поскуливание или шевеление.

Пушистый белый щенок, за которым ей поручила присматривать тетя, выскочил из дома, когда разразилась гроза, и скрылся в Рубиновом лесу, расположенном позади их домика. Обычно в лесу пахло чем-то пряным, с влажным мшистым душком и нотками сладости, но сегодня ветер доносил запах тухлых яиц.

Ухватившись за трухлявый поваленный ствол, Лэйола перепрыгнула через него и опустилась на землю как раз в тот момент, когда воздух сотряс еще один вопль. Она медленно вытащила кинжал из-за кожаного ремня. Это был боевой клич – крик животного или кого-то другого, кто охотился за добычей. Она не хотела, чтобы это первым приходило ей на ум, но именно так кричали бледные – существа, проклятые давно почившим Черным Магом. Впервые она услышала их в детстве, и крик этот напомнил ей вопль умирающего дикого кота. Он и по сей день заставлял ее содрогаться. Но если поблизости бродила одна из этих тварей, то ее следовало прикончить, пока она не добралась до остальных жителей городка.

Тут ее слух уловил тоненький скулеж. Лэйола внимательно осмотрела заросли и заметила дрожащего щенка, спрятавшегося под ветвями папоротника. Его белый мех стал грязно-коричневым из-за налипшей земли. Издав тихий свист, Лэйола подбежала ближе и протянула к нему руку:

– Пойдем, Дрегос.

Но он лишь взвизгнул и начал пятиться назад.

«Этот пес угробит меня», – подумала она.

Прежде чем щенок успел сбежать, она прыгнула, кувыркнулась и, схватив его за шкирку, вскочила на ноги.

– Плохой пес, – прошептала Лэйола, прижимая щенка к себе, и направилась к дому. – Почему ты убегаешь в самый неподходящий момент? Тебе нравится мокнуть и мерзнуть?

– М-м-м, – раздался глубокий голос у нее за спиной. – Чую запах эльфийки.

Холодок пронесся от основания ее шеи вниз по позвоночнику. По рукам побежали мурашки. Лэйола крепче сжала кинжал и, немного повернув голову, заметила бледного в нескольких метрах от себя. Из-за сильного дождя она не услышала шагов. Его неестественно белые волосы и бесцветная кожа резко контрастировали с окружающей их темнотой. Но даже в таком тусклом освещении Лэйола отчетливо видела кровь в уголках его черных губ, стекавшую на подбородок. Пепельная серость под глазами и тошнотворная белизна кожи, которая до обращения, вероятно, была гладкой, как яичная скорлупа, теперь потрескалась и сморщилась, словно пустынная почва, жаждущая воды. Все указывало на то, что существо было голодно.

– Не приближайся, – пригрозила она как можно более резким тоном. – Иначе тебе не понравится, что произойдет дальше.

– Звучит как вызов. – Он бросился на нее с ужасающим воплем.

Сапоги Лэйолы врезались в мягкую землю, пока она убегала, а бледный несся за ней по пятам. В какой-то момент она рискнула оглянуться и с ужасом обнаружила, что всего в нескольких сантиметрах от нее маячила когтистая рука. Запрыгнув на бревно, Лэйола развернулась и нацелилась на проклятую тварь. Взмах – и из ее пальцев вылетел кинжал. Лезвие вонзилось прямо в лоб бледного, и из его груди вырвался предсмертный хрип. Ноги подкосились, и он рухнул на мшистую землю, распростершись грудой безвольных конечностей.

Все еще прижимая к себе Дрегоса, Лэйола прикрыла рот и нос плащом и спрыгнула с бревна, чтобы получше рассмотреть убитого. Первого бледного, которого она увидела за последние годы. Что привлекло его в Вересковую лощину из Пустоши? Дело точно не в ее магии – она не пользовалась ею с раннего детства. Быть может, проклятие распространилось? Никто в Вересковой лощине не знал, почему после смерти Черного Мага появились бледные. Некоторые подозревали, что проклятие было подобно болезни, заражающей эльфов и истребляющей людей.

Лэйола хотела забрать свой кинжал, но посчитала, что разумнее будет оставить его там – от греха подальше. Подходить слишком близко могло быть опасно. Если болезнь вдруг распространялась, как чума, ей не хотелось заразиться. Стать подобной тварью, этим мерзким существом, пожирающим людей и эльфов, чтобы выслуживаться перед хозяином, которого уже не было в живых. Эти создания жаждали уподобить себе всех эльфов, превратив их в уродливую оболочку того, кем они когда-то являлись.

Не теряя времени даром, Лэйола направилась к домику. Протиснулась в круглую дверь, плотно закрыла ее за собой и опустила железный засов. Приложив ладонь к теплому дереву, она поймала свое отражение в гладком металле. Светло-голубые глаза смотрели на нее с ужасом, который все еще вызывал дрожь в руках. Он был совсем рядом. Лэйола вздрогнула от осознания этого, от мысли, насколько близко и незаметно бледный подобрался к ней. Если бы захотел, он мог бы запросто наброситься на нее сзади. У эльфов от природы шаги были легкие, обычно неслышимые для людей и едва уловимые для себе подобных, и бледные ничем от них не отличались. Возможно, она бы смогла обнаружить его присутствие до того, как он напал на нее со спины, но этого времени все равно оказалось бы недостаточно.

Пройдя в гостиную, Лэйола провела ладонью по листьям, лианам и стеблям многочисленных растений, свисавших с потолочных балок. Тетя Эвалин была одержима сбором самых редких представителей фауны. Некоторые из них приносили удачу. Другие были способны погрузить в сон на неделю. Ярко-синие ягоды с черными остроконечными листьями могли вызвать мгновенную смерть, а жгуче-оранжевые листья поттифера при приеме в пищу на несколько часов увеличивали скорость и энергию. Однажды Лэйола съела пару листьев и обогнала лошадь на полном скаку.

В арочном камине из красного кирпича потрескивал огонь, а над ним свистел чайник. Лэйола опустила Дрегоса в его коробку и взялась за захватку, чтобы снять чайник и заглушить пронзительный свист. Закончив, она стянула промокший плащ и повесила на оловянный крючок у двери. Когда она устроилась в кресле-качалке с пледом и книгой, в ее голове вдруг промелькнули воспоминания о луге, полном полевых цветов. Все произошло так быстро, словно и не было на самом деле. Затем по комнате пронесся невнятный шепот неведомых голосов. Повсюду раздавалось эхо, но в то же время звучало словно из ниоткуда.

Лэйола прижала пальцы к вискам и стиснула зубы. В последнее время подобное случалось все чаще. У нее в голове мелькали образы незнакомых мест, а она не могла припомнить, чтобы когда-то бывала там. Да еще и эти странные голоса, которые никогда не звучали достаточно четко, чтобы разобрать хоть слово. Что же это такое? И почему происходит с ней? Может быть, она страдала от галлюцинаций – побочного эффекта магии, которой отказывалась пользоваться? С недавних пор она постоянно чувствовала, что на ее плечах висел груз. Что-то давило на нее. Душу терзало предчувствие чего-то нехорошего, и она не никак могла избавиться от этого ощущения.

За дверью послышались голоса двух шумных, поющих парней, появление которых разом прервало все ее мысли. Вслед за пением раздался стук в дверь.

– Эй, Лэйола! Пойдем выпьем с нами! – выкрикнул Рэн.

– Тебе ведь наверняка этого хочется! – весело протянул Форрест.

В уголках ее рта заиграла непрошеная улыбка. Им обязательно почти каждый вечер вытаскивать меня из дома? Их совместное времяпрепровождение стало настолько обыденным, что горожане невольно привыкли к их компании.

– Вам, мальчики, нужно найти кого-то еще, кто развлек бы вас вместо меня хоть разок, – крикнула она, скрестив руки на груди.

– На это способна только прекрасная Лэйола, – отозвался Рэн, заглядывая в окно, расположенное над серой раковиной из камня. Лэйола пожалела, что не задернула шторы. Он помахал ей рукой, криво ухмыльнувшись.

Лэйола встала с тяжелым вздохом, подняла задвижку и открыла дверь.

– Судя по всему, вы уже начали пить без меня.

Темно-русые волосы Рэна, и так вьющиеся и непослушные, в этот вечер были еще более растрепанными, хотя дождь давно уже прекратился. Форрест впился в нее остекленевшими от алкоголя карими глазами, опершись предплечьем о дверной проем, несомненно, лишь для того, чтобы удержаться на ногах, а не чтобы придать себе неотразимости.

На самом деле взгляд Форреста, казалось, приковал черный корсет у нее на талии. Большинство женщин в городе носили платья и юбки, и Лэйола не имела ничего против них, если бы только ткань не стесняла движений. Сейчас на ней были узкие черные штаны, сапоги до колен и небесно-голубой верх с небольшим декольте и длинными рукавами, застегивающимися на запястьях.

– Может, мы и выпили пару стопок, но настоящее веселье начнется, когда к нам присоединишься ты, – заявил Форрест, проводя пальцами по темно-каштановым волосам. Он отрастил их до плеч, и новая прическа ему невероятно шла.

Форрест расплылся в довольной улыбке, и ее грудь пронзила острая боль. Он так сильно напоминал своего старшего брата… Несмотря на то что после смерти Новака прошло более двух лет, порой ей все еще было тяжело смотреть на Форреста.

– Пожалуй, я могу ненадолго выйти с вами в город. – Она все равно планировала только читать, чтобы отвлечься от мыслей об убитом бледном.

– Да! – Они дружно хлопнули в ладоши. – Тетушка Эвалин сегодня в ударе.

– Ох, неужели? – Лэйола схватила мокрый плащ и снова накинула на себя. – Сколько она уже выиграла?