Энтропийный реверс

ЧАСТЬ I: ОТКРЫТИЕ

Глава 1: Прорыв

Станция «Теллус-7», геостационарная орбита Земли, 15 марта 2235 года.

Алекс Куяма не отводил взгляда от умирающего растения. Увядшая хризантема, помещенная в центр вакуумной камеры, представляла собой жалкое зрелище – поникшие бурые лепестки, искривленный стебель. Датчики вокруг нее отражали неумолимую правду цифр: клеточные структуры находились за точкой невозврата, метаболические процессы прекратились, деградация тканей составляла 78%.

– Все системы откалиброваны, – сообщила Эмма Чанг, стоя у противоположного конца лаборатории, заполненной высокотехнологичным оборудованием. Её темные волосы были собраны в строгий пучок, а пальцы быстро скользили по голографическому интерфейсу. – Энергетический контур стабилен.

Алекс не ответил. Он сосредоточенно вносил последние корректировки в алгоритм, выведенный на его персональном голоэкране. Тысячи строк квантовых вычислений, математических формул и параметров настройки мерцали в воздухе перед ним, отражаясь в его темно-карих глазах. Мужчина провел рукой по коротким волосам с проседью и сделал глубокий вдох.

– Начинаем обратный отсчет, – произнес он, наконец. – Десять… девять…

Эмма активировала защитное поле вокруг экспериментальной установки. Мощные генераторы под полом лаборатории загудели, накапливая энергию. На мониторах появились предупреждающие индикаторы.

– Пять… четыре… – продолжал Алекс. – Три… два… один… Активация.

Его палец коснулся виртуальной кнопки запуска. В центре камеры возник пульсирующий голубоватый пузырь энергии, окутывая мертвое растение. Воздух внутри защитного поля завибрировал, словно жидкий, искажая изображение. Приборы вокруг камеры взорвались цифровыми показаниями, графики на экранах взметнулись вверх.

– Энергопотребление на пиковом уровне, – отрапортовала Эмма, не отрывая взгляда от мониторов. – Температура в пределах нормы. Квантовая фазировка… стабильна!

Внутри камеры время, казалось, потекло вспять. Бурые лепестки хризантемы начали медленно расправляться, мертвые клетки возвращались к жизни. Цвет растения изменился – коричневый сменился бледно-желтым, затем ярко-золотистым. Стебель выпрямился, поднимая цветок все выше.

– Реверсия энтропии на клеточном уровне зафиксирована, – произнес Алекс, наблюдая за показаниями. – Метаболические процессы восстанавливаются. Целостность биологической структуры… восемьдесят процентов… восемьдесят пять… девяносто!

Голубое свечение вокруг цветка усилилось, став почти ослепительным. Хризантема теперь выглядела так, будто её только что срезали – яркая, свежая, полная жизни. Но процесс не останавливался. Лепестки начали сжиматься, возвращаясь к бутону.

– Алекс, мы теряем контроль! – воскликнула Эмма. – Энергетический контур нестабилен. Реверсия ускоряется!

Алекс бросился к главной консоли.

– Прерываем процесс! Активирую аварийное отключение.

Его пальцы летали над сенсорными панелями, вводя последовательности команд. Голубое свечение начало пульсировать, система сопротивлялась отключению. Температура в камере резко повысилась.

– Вручную отсекаю энергопитание! – крикнула Эмма, дернув физический рубильник на стене.

Генераторы под полом издали протяжный стон, затем наступила тишина. Голубое свечение медленно угасло, оставив после себя легкую дымку, окутывающую растение. В камере теперь стоял идеально сформированный бутон хризантемы – такой, каким он был за несколько дней до цветения.

В лаборатории повисла оглушительная тишина. Алекс и Эмма переглянулись с выражением потрясенного восторга на лицах.

– Мы это сделали, – прошептала Эмма. – Мы действительно это сделали.

Губы Алекса тронула редкая улыбка.

– Первый успешный энтропийный реверс крупного биологического объекта, – произнес он, подходя к камере и глядя на бутон. – Мы не просто вернули его к жизни, мы обратили его развитие вспять.

Эмма подошла ближе, проводя пальцем по защитному стеклу.

– Но мы потеряли контроль над процессом. Реверсия зашла дальше, чем планировалось.

– Это вопрос калибровки, – ответил Алекс, уже анализируя данные эксперимента на своем голоэкране. – Нам нужно более точное управление квантовым полем. Мы могли бы…

Внезапно дверь лаборатории отъехала в сторону, и в помещение вошли четверо. Трое из них были в стандартной форме службы безопасности орбитальной станции, но четвертый привлекал внимание. Высокий мужчина с военной выправкой, коротко стриженные седые волосы, холодные голубые глаза и заметный шрам через левую бровь. Его форма с многочисленными знаками отличия не оставляла сомнений в высоком ранге.

– Генерал Корсаков, – Алекс слегка кивнул вошедшему. – Не ожидал увидеть вас лично.

– Доктор Куяма, – голос генерала был глубоким и властным. – Я всегда присутствую при исторических моментах.

Его взгляд переместился на хризантему в камере, затем на голоэкраны с данными.

– Судя по всему, эксперимент удался.

– Даже слишком, – ответила Эмма, выключая несколько систем мониторинга. – Мы превысили запланированный уровень реверсии.

Генерал подошел к камере, рассматривая бутон.

– Невероятно. Мертвое растение не просто возвращено к жизни, а отброшено в прошлое состояние. – Он обернулся к Алексу. – Как скоро вы сможете масштабировать технологию?

– Мы только доказали концепцию, генерал, – Алекс скрестил руки на груди. – До практического применения ещё годы исследований и…

– У нас нет лет, доктор Куяма, – резко прервал его Корсаков. – Экологическая ситуация на Земле ухудшается с каждым днём. А колонии на Марсе и Юпитерианских спутниках становятся всё более независимыми и неконтролируемыми.

Алекс нахмурился.

– При чём тут колонии? Энтропийный реверс разрабатывается для восстановления экосистем, а не для…

– Для спасения человечества, – закончил за него генерал. – Всеми доступными способами. – Он сделал паузу, глядя на данные эксперимента. – Сегодня в 20:00 состоится закрытое совещание Совета Земной Коалиции. Ваше присутствие обязательно, доктор Куяма. И ваше тоже, доктор Чанг.

Не дожидаясь ответа, генерал развернулся и направился к выходу. У двери он остановился и, не оборачиваясь, добавил:

– Не опаздывайте. Будущее человечества не терпит промедления.

Когда двери за Корсаковым и охранниками закрылись, Алекс повернулся к Эмме.

– Мне не нравится его интерес. Слишком пристальный для обычного надзора.

Эмма вздохнула.

– Ты параноик, Алекс. Земная Коалиция финансировала исследование, они имеют право знать результаты.

– Это технология для восстановления экосистем, не для политики и тем более не для военного применения.

– А кто говорит о военном применении? – Эмма подошла к камере с хризантемой и аккуратно открыла её, извлекая бутон. – Смотри, идеально здоровые ткани. Даже лучше, чем до увядания. Представь, что мы сможем сделать с этой технологией для планеты!

Алекс молча смотрел на данные, проецируемые над его рабочей станцией. Среди графиков и чисел был один показатель, который он не стал выносить на общий экран – едва заметная, но определённая аномалия в пространственно-временном континууме вокруг образца во время пика реверсии.

– Ты прав насчет масштабирования, – сказал он, наконец. – Мы ещё не готовы к полевым испытаниям. Нужно решить проблему с контролем процесса и…

Внезапно его мультиком издал сигнал оповещения. Алекс поднял руку, активируя голографический экран над своим запястьем. Сообщение было коротким: «Закрытое совещание перенесено. Ваше присутствие требуется немедленно. Транспорт ожидает у главного шлюза сектора R-7».

– Что за спешка? – пробормотал Алекс, сворачивая голоэкран.

– Что там? – спросила Эмма, подходя ближе.

– Нас вызывают немедленно. – Он быстро сохранил все данные эксперимента на защищенный сервер и свой персональный квантовый ключ. – Идём. Похоже, наш прорыв вызвал больший интерес, чем мы думали.

Когда они покидали лабораторию, Алекс не мог отделаться от ощущения, что сегодняшний эксперимент изменил не только судьбу маленькой хризантемы. Он изменил будущее человечества. И он не был уверен, что это изменение к лучшему.

Глава 2: Предложение

Шаттл скользил через пространство над ночной стороной Земли, направляясь к огромному комплексу Земной Коалиции, парящему в двухстах километрах от станции «Теллус-7». Из обзорных иллюминаторов открывался захватывающий вид на планету – тёмный диск, усеянный огнями мегаполисов, опутанный сетью орбитальных станций и спутников.

Алекс смотрел на эту картину с мрачной задумчивостью. Земля внизу больше не была голубой жемчужиной из старых фотографий. Опустошённые континенты, истощённые океаны, перенаселённые мегаполисы… Для него, выросшего на орбитальной станции, Земля всегда была больше символом, чем домом.

– Что, по-твоему, им нужно? – спросила Эмма, сидящая рядом в пассажирской капсуле.

– Финансирование, – ответил Алекс, не отрывая взгляд от иллюминатора. – Или контроль. Или и то, и другое.

– Ты действительно считаешь, что они хотят военного применения?

Алекс повернулся к ней.

– Посмотри вниз. Человечество не сумело сохранить собственный дом. Как ты думаешь, что сделают люди с технологией, способной обращать время вспять?

Эмма поджала губы.

– Не время. Энтропию. Это разные вещи.

– Для них – нет.

Шаттл начал снижение к огромной орбитальной станции, по размерам превосходящей любой другой искусственный объект на орбите. Официально комплекс назывался «Международный центр координации Земной Коалиции», но персонал станций и пилоты называли его просто «Улей» – из-за постоянной активности и сложной многоуровневой структуры.

После стыковки их встретил офицер службы безопасности – молчаливый мужчина с бесстрастным лицом, который проводил их через серию проверочных пунктов. Каждый уровень доступа требовал всё более строгих мер идентификации. На последнем шлюзе им обоим ввели подкожные маркеры – временные наночипы для отслеживания перемещений внутри секретных секторов.

– Излишняя предосторожность, – пробормотал Алекс, потирая место инъекции.

– Стандартная процедура для всех посетителей высшего уровня, – ответил офицер, проводя их по длинному изогнутому коридору.

– Высшего уровня? – переспросила Эмма, бросив на Алекса озадаченный взгляд.

Ответа не последовало. Они прошли ещё несколько шлюзов и, наконец, оказались перед массивными дверями из нейтронного сплава. Офицер приложил ладонь к сканеру и произнес голосовую команду. Двери бесшумно разошлись в стороны.

Зал совещаний представлял собой полусферу с панорамным обзором Земли. Стены были покрыты интерактивными дисплеями и голопроекторами. В центре располагался большой овальный стол из чёрного материала, похожего на обсидиан. За ним сидело семь человек. Алекс узнал генерала Корсакова, но остальные были ему незнакомы – за исключением одного.

– Маркус Вулф, – тихо произнесла Эмма, явно удивлённая.

Генеральный директор «Хроносферы» – крупнейшей корпорации, занимающейся терраформированием и космической инфраструктурой, – поднялся со своего места. Это был высокий мужчина с атлетической фигурой, несмотря на возраст, с проницательными серыми глазами и безупречно уложенными серебристыми волосами.

– Доктор Куяма, доктор Чанг, – Вулф расплылся в широкой улыбке, обнажив идеальные зубы. – Рад, наконец, встретиться с создателями революционной технологии.

Алекс не ответил на улыбку.

– А я удивлён видеть главу частной корпорации на закрытом совещании Земной Коалиции.

Корсаков поднялся со своего места.

– «Хроносфера» является нашим стратегическим партнером, доктор Куяма. Особенно в вопросах, касающихся передовых технологий. Пожалуйста, займите места.

Два кресла рядом с генералом выдвинулись, приглашая Алекса и Эмму. Когда они сели, Корсаков продолжил:

– Позвольте представить остальных присутствующих.

Он указал на худощавую женщину с короткими седыми волосами и резкими чертами лица.

– Министр обороны Земной Коалиции, доктор Елена Новак.

Затем на полного мужчину с тёмной кожей и выразительными карими глазами.

– Министр науки и технологий, доктор Джабари Нкоси.

И так далее, представляя высокопоставленных чиновников Коалиции и корпоративных директоров. Алекс отметил про себя отсутствие представителей колоний.

Когда формальности были завершены, посреди стола активировалась голопроекция – трёхмерная модель хризантемы из сегодняшнего эксперимента. Запись показывала весь процесс реверсии.

– Впечатляющее достижение, – начал Вулф, наблюдая за проекцией. – Первое успешное обращение энтропии в контролируемой среде. И это только начало, не так ли, доктор Куяма?

– Это экспериментальная технология, находящаяся на ранней стадии разработки, – сдержанно ответил Алекс. – До практического применения ещё годы исследований.

– Которые мы готовы финансировать, – вмешался Нкоси. – В увеличенном объёме и с дополнительными ресурсами.

– Для каких целей? – спросил Алекс напрямую. – Мой проект был одобрен для экологического применения – восстановления экосистем и терраформирования.

В комнате повисла тишина. Корсаков обменялся взглядом с Вулфом, затем кивнул. Голопроекция сменилась. Теперь она показывала Марс с многочисленными куполами колоний и орбитальными станциями.

– Ситуация в Солнечной системе нестабильна, доктор, – произнес генерал. – Марсианская Республика открыто говорит о независимости. Внешние колонии становятся всё менее контролируемыми. Мы получаем разведданные о формировании военных структур в поясе астероидов.

Проекция снова изменилась, показывая серию изображений: странные конструкции на спутниках Юпитера, непонятные объекты в поясе астероидов, военные корабли неизвестной конструкции.

– Колонии готовятся к войне? – скептически спросила Эмма. – Это звучит маловероятно.

– Не к войне, – ответила министр обороны Новак. – К разрыву. К созданию независимых государств. Что, учитывая ограниченные ресурсы Солнечной системы, неизбежно приведёт к конфликту в будущем.

– И при чём здесь наша технология? – настаивал Алекс.

Вулф наклонился вперёд, сложив руки на столе.

– Представьте себе, доктор Куяма, что Марс получает полную независимость. Затем спутники Юпитера. Человечество разделяется, каждая фракция преследует собственные интересы. А теперь представьте, что одна из этих фракций разрабатывает оружие на основе энтропийного реверса.

– Это невозможно, – резко ответил Алекс. – Технология требует огромного количества энергии и стабильных условий. Она не подходит для…

– У нас есть данные, – прервал его Корсаков. – Марсианская лаборатория передовых квантовых исследований. Возглавляет её ваш бывший наставник, доктор Ишмаэль Окойе. Они работают над похожей технологией.

Алекс почувствовал, как холодок пробежал по спине. Ишмаэль был его учителем, человеком, который привил ему страсть к науке.

– Исследования в схожих областях не означают разработку оружия.

– Мы не можем рисковать, – жестко произнесла Новак. – Земля находится в уязвимом положении. Если колонии получат превосходство в вооружении…

– Поэтому мы хотим предложить вам возглавить новый проект, – вмешался Вулф, направляя разговор в конструктивное русло. – Совместная инициатива Земной Коалиции и «Хроносферы». Полное финансирование, неограниченные ресурсы, команда лучших специалистов.

– Для создания оружия? – прямо спросил Алекс.

– Для создания защиты, – мягко поправил его Вулф. – Технология, способная обратить разрушение вспять, может предотвратить войну до её начала. Представьте энтропийный щит вокруг Земли, защищающий от любых атак. Или точечное применение для нейтрализации вражеских систем без человеческих жертв.

– Мирное сдерживание, – добавил Корсаков. – Как термоядерное оружие в 20 веке – слишком страшное, чтобы его применять.

Алекс молчал, обдумывая ситуацию. Корпорация и военные явно уже всё решили. Его согласие было лишь формальностью. Если он откажется…

– А если я не соглашусь? – спросил он, хотя уже знал ответ.

– Проект будет продолжен под другим руководством, – ответил Нкоси. – С меньшими шансами на успех и, возможно, с большими рисками. Без вашего опыта и понимания базовой технологии.

– Шантаж, – тихо произнес Алекс.

– Реальность, – парировал Корсаков. – Мы живём в сложном мире, доктор Куяма. Иногда приходится выбирать между плохим и худшим вариантами.

Эмма, молчавшая всё это время, внезапно подала голос:

– А что насчёт экологического применения? Оригинальной цели проекта?

Вулф улыбнулся ей, как будто ждал этого вопроса.

– Оно останется приоритетным направлением. Фактически, мы предлагаем разделить проект на две части: военное и гражданское применение. Доктор Чанг, мы хотели бы, чтобы вы возглавили гражданское направление – восстановление экосистем, терраформирование, медицинские приложения.

Эмма выглядела удивлённой.

– Я… это неожиданно.

– Но логично, – сказал Вулф. – Ваш опыт в биоинженерии идеально подходит для этой задачи. Представьте, что вы сможете сделать с технологией реверса. Восстановление коралловых рифов, регенерация тропических лесов, возрождение вымерших видов…

Алекс заметил, как загорелись глаза Эммы. Он знал, что она мечтала именно об этом – использовать науку для исцеления планеты. И сейчас Вулф умело играл на этой мечте.

– Мы с Эммой должны обсудить это наедине, – сказал Алекс. – Прежде чем принимать решение.

Корсаков кивнул.

– Разумеется. Мы дадим вам время до завтра. – Он поднялся, давая понять, что встреча окончена. – Но помните, доктор Куяма, что на кону стоит не только ваш проект, но и будущее Земли.

Когда они покидали зал совещаний, к Алексу и Эмме подошёл молодой офицер – худощавый, с умными карими глазами и короткой стрижкой.

– Лейтенант Джейми Гарсия, – представился он. – Я назначен вашим контактным лицом и координатором. Если вы согласитесь на проект, я буду работать с вами напрямую.

– Координатор или надзиратель? – скептически спросил Алекс.

Гарсия улыбнулся, но его глаза остались серьёзными.

– Предпочитаю термин «специалист по взаимодействию». Моя задача – обеспечить, чтобы вы получили всё необходимое для работы, и чтобы информация о проекте не выходила за пределы допустимого круга.

– Понятно, – кивнул Алекс. – И когда начинается ваше «взаимодействие»?

– Прямо сейчас. Я провожу вас в ваши временные апартаменты на станции. Завтра, после вашего решения, мы обсудим дальнейшие планы.

В назначенных им каютах Алекс немедленно активировал сканер на своём мультикоме, проверяя помещение на наличие подслушивающих устройств. Прибор показал чисто, но это мало что значило – современные системы наблюдения практически невозможно обнаружить стандартным оборудованием.

– Они нас слушают? – тихо спросила Эмма.

– Почти наверняка, – ответил Алекс, не понижая голоса. – Но меня больше беспокоит, что они недоговаривают.

Он активировал свой персональный голоэкран и вывел спецификации проекта, которые им передали после встречи. Просматривая документы, он хмурился всё сильнее.

– Слишком много ресурсов для «защитной системы». Квантовые процессоры S-класса, энергетические мощности как у небольшого города… – Он перелистнул страницу. – И смотри на расположение – секретный комплекс на обратной стороне Луны.

Эмма присела рядом, изучая документы.

– Возможно, это действительно для безопасности? Энтропийный реверс потенциально опасен в неконтролируемых условиях.

– Или они планируют что-то большее, чем «защита», – Алекс закрыл документы. – А что думаешь о своей части предложения?

Эмма вздохнула, отводя взгляд.

– Это искушение. Всё, о чём я мечтала – возможность восстановить повреждённые экосистемы. – Она повернулась к Алексу. – Но я не доверяю Вулфу. В «Хроносфере» нет филантропов, только акционеры.

– И всё же ты склоняешься к согласию, – это был не вопрос, а утверждение.

– А у нас есть выбор? – спросила она. – Если мы откажемся, они просто найдут других учёных. Возможно менее щепетильных.

Алекс подошёл к обзорному иллюминатору, глядя на Землю.

– Всегда есть выбор. Вопрос в цене, которую придётся заплатить.

Он собирался продолжить, когда его мультиком издал особый сигнал – звук, который не был частью стандартных оповещений. Активировав экран, Алекс увидел сообщение, зашифрованное старым кодом, который знали только два человека в Солнечной системе.

«Не доверяй им. То, что они строят – не щит. Будь осторожен. Ищи меня на красной земле. – И.О.»

Ишмаэль Окойе. Его наставник и друг, которого он не видел почти пять лет – с тех пор, как тот переехал на Марс.

Алекс быстро стер сообщение и деактивировал экран, но Эмма успела заметить его реакцию.

– Что-то случилось?

– Возможно, – ответил он, обдумывая следующие шаги. – Но это не меняет наше текущее положение. Завтра нам нужно дать ответ.

– И что ты решил?

Алекс вернулся к столу и снова открыл документы проекта.

– Я соглашусь, – сказал он. – Но на моих условиях. Во-первых, полный контроль над исследовательской частью. Во-вторых, прямой доступ ко всем данным испытаний. В-третьих… – он взглянул на Эмму, – мы с тобой продолжаем работать вместе, независимо от разделения проекта.

– Ты думаешь, они согласятся?

– Им нужен я больше, чем мне нужны они, – ответил Алекс, и на его губах появилась холодная улыбка. – По крайней мере, они так думают.

Когда Эмма ушла в свою каюту, Алекс активировал полную защиту коммуникаций на своём мультикоме и начал составлять сложно зашифрованное сообщение. Он знал, что делает первый шаг в опасной игре. Но теперь, после предупреждения Ишмаэля, у него не было выбора.

Завтра он официально возглавит проект по военному применению энтропийного реверса. И одновременно начнёт работу по предотвращению катастрофы, которую может вызвать эта технология в неправильных руках.

Глава 3: Тень сомнения

Лунная исследовательская база «Селена-9» располагалась в кратере Даэдал на обратной стороне Луны – идеальное место для секретного объекта. Отрезанная от прямого обзора с Земли, защищенная толстыми слоями лунного грунта, база представляла собой инженерное чудо: пятиуровневый комплекс, уходящий глубоко под поверхность спутника.

Шаттл с Алексом, Эммой и лейтенантом Гарсией на борту приближался к посадочной площадке, скрытой в тени кратера. Через иллюминаторы открывался суровый пейзаж – безжизненная серая поверхность, усеянная мелкими и крупными кратерами, резкие тени от острых скал, и над всем этим – космическая чернота с яркими немигающими звездами.

– Добро пожаловать в ваш новый дом, – произнес Гарсия, когда шаттл начал снижение. – На ближайшие месяцы, по крайней мере.

– Впечатляет, – признала Эмма, наблюдая, как в лунной поверхности открывается огромный шлюз, ведущий в подземный ангар.

– Это крупнейший исследовательский комплекс за пределами Земли, – с гордостью сообщил Гарсия. – Строительство заняло три года и обошлось в…

– Триста семьдесят миллиардов кредитов, – закончил за него Алекс, не отрывая взгляда от иллюминатора. – Включая сверхсекретное оборудование и системы безопасности класса «Омега». Я прочитал брифинг.

Гарсия слегка улыбнулся.

– Верно, доктор Куяма. Рад, что вы внимательно ознакомились с документацией.

Шаттл плавно вошел в подземный ангар и пришвартовался к одной из многочисленных стыковочных платформ. После выравнивания давления дверь открылась, и трио вышло в огромный зал, заполненный техникой, погрузочными дронами и персоналом в униформе Земной Коалиции.

– Ваша лаборатория находится на третьем уровне, – продолжал Гарсия, ведя их к скоростному лифту. – Жилые помещения – на втором. Столовая, рекреационные зоны и медицинский центр – на первом. Четвертый и пятый уровни – технические и энергетические системы.

– А где разместится команда доктора Чанг? – спросил Алекс. – В нашей договоренности было указано, что мы работаем вместе.

– Экологическое направление будет базироваться в отдельном комплексе на видимой стороне Луны, – ответил Гарсия, избегая взгляда Эммы. – В море Спокойствия. Ближе к транспортным маршрутам на Землю.

Алекс остановился.

– Это не то, что мы обсуждали с генералом Корсаковым и мистером Вулфом. Мои условия были ясны – мы с доктором Чанг работаем вместе.

– Изменения в планах, – раздался знакомый голос позади них.

Они обернулись и увидели генерала Корсакова, идущего к ним в сопровождении нескольких офицеров и гражданского персонала.