Энтропийный реверс

– Военный и гражданский компоненты проекта должны быть разделены из соображений безопасности, – продолжил генерал. – Это не обсуждается.

Алекс посмотрел на Эмму, которая выглядела настолько же удивленной, как и он.

– Тогда наша договоренность недействительна, – холодно произнес Алекс. – Я возвращаюсь на «Теллус-7».

– Боюсь, это невозможно, доктор Куяма, – Корсаков оставался невозмутимым. – Вы подписали контракт, который теперь классифицирован как документ высшей секретности. Вы не можете просто «уйти».

– Вы меня удерживаете силой? – Алекс сделал шаг вперед, его глаза сузились.

– Я обеспечиваю безопасность проекта национальной важности, – ответил генерал. – Но, возможно, мы можем найти компромисс. – Он повернулся к Эмме. – Доктор Чанг, что если ваша команда будет базироваться в Море Спокойствия, но вы лично сможете периодически посещать «Селену-9» для координации работы с доктором Куямой?

Эмма колебалась, глядя на Алекса.

– Это… приемлемо, если визиты будут регулярными, – осторожно ответила она.

– Раз в две недели, – предложил Корсаков. – При условии соблюдения всех протоколов безопасности.

Алекс понимал, что его загнали в угол. Он мог продолжать сопротивляться, но это только усилило бы подозрения и ограничило его возможности действовать.

– Хорошо, – наконец согласился он. – Но у меня будет полный доступ к коммуникациям с доктором Чанг в любое время.

– В рамках протоколов безопасности, – уточнил Корсаков. – Все коммуникации будут проходить через защищенные каналы. – Он кивнул Гарсии. – Лейтенант, продолжайте экскурсию. Я хочу, чтобы доктор Куяма немедленно приступил к работе.

После ухода генерала напряжение немного спало. Эмма подошла ближе к Алексу.

– Мне это не нравится, – тихо произнесла она.

– Мне тоже, – ответил он. – Но сейчас нам нужно играть по их правилам. Будь осторожна.

Гарсия, сделав вид, что не слышал их разговора, повел их к лифту. Когда они достигли третьего уровня и двери открылись, Алекс невольно задержал дыхание. Перед ними раскинулась гигантская лаборатория, оснащенная оборудованием, о котором большинство ученых могли только мечтать. Квантовые компьютеры последнего поколения, экспериментальные генераторы поля, аналитические системы с искусственным интеллектом, и в центре – огромная камера для испытаний, в десять раз больше той, что использовалась на «Теллусе-7».

– Впечатляет, – признал Алекс, подходя к центральной консоли. – Когда всё это было построено?

– Комплекс готовился последние восемнадцать месяцев, – ответил Гарсия. – С тех пор, как ваши первые результаты показали перспективность технологии.

Эта информация заставила Алекса насторожиться. Получается, военное применение планировалось с самого начала, задолго до их «прорыва» с хризантемой.

– А вот и ваша команда, – продолжил Гарсия, когда группа людей в лабораторных халатах направилась к ним от дальних консолей.

Алекс узнал некоторых ведущих специалистов по квантовой физике и инженерии – ученых, с которыми он пересекался на конференциях или чьи работы читал. Но среди них было одно лицо, которое он не ожидал увидеть.

– Доктор Рэйчел Вонг, – произнес он, глядя на миниатюрную женщину азиатской внешности с короткими черными волосами. – Не знал, что вы покинули Европейский квантовый центр.

– Предложение было слишком заманчивым, чтобы отказаться, – ответила она с легкой улыбкой. – Особенно возможность поработать с создателем теории энтропийных карманов.

После краткого представления всей команды – пятнадцать ведущих ученых и инженеров со всей Земли – Гарсия объявил, что оставит их для обсуждения проекта. Эмма тоже должна была отправиться на свою базу в ближайшие часы.

– Я буду на связи, – сказала она Алексу, пожимая ему руку на прощание. В её глазах читалось беспокойство.

Когда Эмма и Гарсия ушли, Алекс обратился к собравшимся ученым:

– Я понимаю, что многие из вас уже работают над проектом некоторое время. Мне нужно полное погружение – все данные, все предыдущие эксперименты, все теоретические разработки. Начнем с брифинга.

Следующие несколько часов Алекс провел, изучая результаты работы команды. То, что он узнал, лишь усилило его беспокойство. Исследования уже давно вышли за рамки простого «щита» – команда работала над технологией направленного энтропийного реверса, способного воздействовать на конкретные цели с высокой точностью.

– Мы достигли успеха в фокусировке энтропийного поля, – объяснял доктор Вонг, показывая результаты последнего эксперимента. – Можем воздействовать на объект размером с автомобиль с расстояния до пяти километров.

– Какие побочные эффекты? – спросил Алекс, просматривая данные.

– Минимальные, – ответил высокий мужчина с рыжей бородой – доктор Штейн, специалист по квантовой динамике. – Небольшие искажения временного потока вокруг цели, но они рассеиваются в течение нескольких минут.

Алекс нахмурился, изучая графики.

– А это? – он указал на аномальный всплеск в данных. – Похоже на микроразрыв в пространственно-временном континууме.

В лаборатории повисла тишина. Ученые переглянулись.

– Мы… не придали этому большого значения, – осторожно произнесла Вонг. – Разрыв закрылся самостоятельно через 3,7 секунды.

– А если бы не закрылся? – Алекс обвел взглядом команду. – Вы понимаете, с чем мы имеем дело? Энтропийный реверс – это не просто технология. Это вмешательство в фундаментальные законы физики. Мы создаем локальные карманы с обратным течением термодинамики, а это может иметь непредсказуемые последствия для структуры реальности.

– Теоретически да, – согласился Штейн. – Но масштаб воздействия слишком мал, чтобы вызвать серьезные нарушения.

– Пока мал, – возразил Алекс. – Но судя по вашим планам, вы собираетесь значительно увеличить мощность. – Он указал на спецификации следующей фазы экспериментов. – Это уже не лабораторные испытания. Это полевое оружие.

Никто не стал спорить. Вонг подошла к главной консоли и активировала защищенный файл.

– Вам следует это увидеть, доктор Куяма. Проект «Феникс» – конечная цель исследований.

На голографическом экране появилось изображение огромной орбитальной платформы с множеством спутников вокруг нее. В центре платформы располагалась конструкция, смутно напоминающая гигантскую версию их лабораторной установки.

– Система планетарного масштаба, – пояснила Вонг. – Способная создавать направленное энтропийное поле в любой точке пространства в радиусе действия.

– Какой радиус? – тихо спросил Алекс, уже догадываясь об ответе.

– Вся Солнечная система, – ответила она. – С достаточной мощностью, чтобы воздействовать на объекты размером с небольшой астероид. Или космический корабль. Или… колонию.

Алекс молчал, осознавая масштаб проекта. Это было не средство защиты, а оружие абсолютного сдерживания. Технология, способная «стереть» целые поселения, вернув материю к состоянию первичного хаоса.

– Когда планируется начать разработку? – спросил он, пытаясь сохранять нейтральное выражение лица.

– Она уже идет, – ответил Штейн. – Первые компоненты собираются на орбитальных верфях Земли. Наша задача – создать рабочий прототип управляющей системы и провести испытания малого масштаба.

Остаток дня Алекс провел, погружаясь в детали проекта и знакомясь с лабораторией. Вечером, когда большинство сотрудников разошлись по жилым отсекам, он остался, чтобы провести собственный анализ данных. То, что он обнаружил, лишь подтвердило его опасения.

Микроразрывы в пространственно-временном континууме не были случайными аномалиями – они появлялись при каждом использовании технологии на определенном уровне мощности. И хотя они действительно закрывались, каждый последующий разрыв оставался открытым немного дольше предыдущего. Если эта тенденция продолжится…

– Не можете уснуть, доктор Куяма?

Алекс вздрогнул и обернулся. В дверях лаборатории стоял лейтенант Гарсия.

– Слишком много новой информации, – ответил Алекс, быстро закрывая свой анализ. – Пытаюсь наверстать упущенное.

Гарсия подошел ближе, осматривая лабораторию.

– Впечатляющее место, не так ли? Наука всегда была за пределами моего понимания. Я больше по части стратегии и безопасности.

– И наблюдения за учеными, – добавил Алекс.

Гарсия слегка улыбнулся.

– Это часть работы. Но не главная. – Он посмотрел Алексу прямо в глаза. – Моя основная задача – обеспечить, чтобы проект был успешным и безопасным. Для всех.

В его словах Алексу почудился скрытый смысл, но он не мог быть уверен.

– Доктор Чанг благополучно добралась до своей базы? – спросил он, меняя тему.

– Да, около двух часов назад. Она просила передать, что свяжется с вами утром. – Гарсия сделал паузу. – Она кажется очень преданным ученым. И другом.

– Мы работаем вместе почти семь лет, – ответил Алекс. – Она лучший биоинженер, которого я знаю.

– И более чем коллега, если я правильно понимаю.

Алекс напрягся.

– Наши личные отношения не имеют отношения к проекту, лейтенант.

– Конечно, – согласился Гарсия. – Просто наблюдение. – Он направился к выходу из лаборатории. – Не засиживайтесь слишком долго, доктор. Завтра большой день – первые испытания под вашим руководством.

Когда Гарсия ушел, Алекс позволил себе выдохнуть. Наблюдение было явно более пристальным, чем он предполагал. Нужно быть осторожнее.

Он вернулся к своему анализу, но теперь работал еще более внимательно, удаляя следы своих запросов из системы. К полуночи он обнаружил еще одну тревожную закономерность – каждый энтропийный реверс создавал не только пространственно-временные микроразрывы, но и оставлял после себя странные квантовые сигнатуры, которые не исчезали со временем. Они накапливались, создавая нечто похожее на «шрамы» в ткани реальности.

При малых масштабах это не представляло опасности. Но если проект «Феникс» будет реализован… Алекс содрогнулся, представив последствия. Не просто локальные искажения, а каскадное разрушение причинно-следственных связей в масштабах Солнечной системы.

Он закрыл все файлы и отправился в свою каюту, размышляя о том, что узнал. Предупреждение Ишмаэля теперь приобретало зловещий смысл. Технология энтропийного реверса в её военном применении была не просто оружием – она была потенциальной угрозой для самой структуры реальности.

В своей каюте Алекс активировал максимальный уровень защиты на своем мультикоме и начал составлять зашифрованное сообщение для Эммы. Он не мог раскрыть всё, что узнал – коммуникации наверняка отслеживались – но мог передать достаточно, чтобы предупредить её.

Закончив сообщение, он лег на кровать, глядя в потолок. Завтра начнутся испытания под его руководством. И ему предстояло сделать сложный выбор – сотрудничать, саботировать или искать третий путь. Путь, который позволил бы использовать удивительный потенциал энтропийного реверса, не создавая оружия, способного уничтожить не только человечество, но и саму реальность.

Глава 4: Побочный эффект

Громкий сигнал тревоги вырвал Алекса из глубокого сна. Красные аварийные огни заливали его каюту пульсирующим светом. Он мгновенно проснулся, адреналин хлынул в кровь.

– Внимание всему персоналу, – раздался механический голос из динамиков. – Код «Красный Лотос». Повторяю: код «Красный Лотос». Всем немедленно эвакуироваться в безопасные зоны согласно протоколу.

Алекс выскочил из кровати, на ходу натягивая униформу. Его мультиком показывал 4:17 утра по стандартному времени базы. Что могло произойти в такой час?

В коридоре царил контролируемый хаос – технический персонал и ученые спешили к эвакуационным пунктам, сохраняя порядок, но с явным напряжением на лицах. Алекс направился в противоположную сторону – к лабораториям.

– Доктор Куяма! – окликнул его один из техников. – Вы должны следовать к убежищу B-7!

– Что происходит? – спросил Алекс, не замедляя шага.

– Утечка энергии в секторе С! Это ваша лаборатория!

Это заставило Алекса бежать еще быстрее. Возле входа в лабораторный сектор его остановил кордон охраны.

– Проход запрещен, сэр, – объявил офицер службы безопасности. – Опасная зона.

– Я руководитель проекта, – Алекс показал свой идентификатор. – Мне нужно узнать, что происходит с моим оборудованием.

Офицер колебался, но в этот момент подошел лейтенант Гарсия.

– Пропустите доктора Куяму, – приказал он. – Он может помочь с ситуацией.

Они вместе прошли через несколько защитных барьеров. По мере приближения к лаборатории Алекс ощущал странное покалывание в воздухе, словно статическое электричество собиралось вокруг них.

– Что случилось? – спросил он Гарсию.

– Ночная команда проводила калибровочные тесты, – ответил лейтенант. – Что-то пошло не так. Установка активировалась самопроизвольно.

Они вошли в комнату наблюдения, примыкающую к основной лаборатории. За укрепленным стеклом Алекс увидел жуткую картину: центральная экспериментальная камера была окружена пульсирующим голубым сиянием, которое вытягивалось в странные формы, нарушая геометрию пространства. Несколько техников в защитных костюмах пытались добраться до консоли управления, но сияние, казалось, отталкивало их, искажая пространство вокруг.

– Боже мой, – выдохнул Алекс. – Они запустили полномасштабное испытание без должной подготовки?

– По приказу генерала Корсакова, – тихо ответил Гарсия. – Он хотел ускорить график.

Внутри лаборатории один из техников почти добрался до главной консоли, но внезапно сияние сгустилось вокруг него. Человек застыл, как в замедленной съемке, его движения стали медленными и прерывистыми. Затем, к ужасу наблюдающих, техник начал… расслаиваться. Его тело словно разделилось на множество полупрозрачных копий, накладывающихся друг на друга, каждая в слегка другой позе.

– Энтропийное расщепление, – прошептал Алекс. – Установка создает временные флуктуации.

Он бросился к пульту управления в комнате наблюдения.

– Мне нужен доступ к системе!

– Доктор Куяма, это опасно, – возразил один из офицеров. – Мы должны дождаться специальную команду…

– К тому времени полбазы может оказаться в пространственно-временной ловушке! – прервал его Алекс. – Я знаю эту технологию лучше всех. Дайте мне доступ!

Гарсия кивнул, и офицер неохотно открыл доступ к системе. Алекс немедленно погрузился в потоки данных, пытаясь понять, что именно пошло не так. Анализ показал: установка функционировала на 120% от расчетной мощности, создавая энтропийный карман, который расширялся и дестабилизировался.

– Я не могу отключить её напрямую, – сказал он. – Нужно создать противофазу. – Его пальцы летали над виртуальной клавиатурой. – Мне нужен доступ к резервным генераторам.

– Предоставлен, – ответил Гарсия, вводя свой код авторизации.

Алекс запустил серию команд, направляя энергию резервных генераторов в специальные контуры вокруг экспериментальной установки. Его план был рискованным, но единственно возможным: создать второй, меньший энтропийный карман с противоположной фазировкой, чтобы нейтрализовать первый.

– Всем приготовиться, – предупредил он. – Возможен энергетический выброс.

На мониторах отображался обратный отсчет: 10… 9… 8…

– Лейтенант Гарсия, – вдруг сказал Алекс, не отрывая взгляда от экрана. – Заметили ли вы что-нибудь необычное в спецификациях ночного теста?

– Что вы имеете в виду? – спросил Гарсия.

– Целевые параметры. Они не соответствуют стандартному протоколу калибровки. – Алекс быстро взглянул на лейтенанта. – Кто-то намеренно превысил безопасные пределы.

Гарсия не успел ответить. Счетчик дошел до нуля, и Алекс активировал свое решение. В лаборатории вспыхнуло яркое зеленоватое сияние, столкнувшееся с голубым. В месте их контакта возникла ослепительная вспышка, на мгновение затмившая все мониторы.

Когда изображение вернулось, голубое сияние исчезло. Экспериментальная установка была окутана зеленоватой дымкой, которая постепенно рассеивалась. Техники в защитных костюмах, застывшие в странных позах, начали медленно возвращаться к нормальному движению.

Все, кроме одного – того, кто был ближе всего к эпицентру. Его тело оставалось расслоенным, существуя одновременно в нескольких временных состояниях.

– Нужна медицинская команда в лабораторию C-3, – скомандовал Гарсия в свой коммуникатор. – Приоритет «альфа».

Алекс уже выводил данные о состоянии пострадавшего.

– Его метаболические процессы десинхронизированы, – сказал он мрачно. – Его тело существует в нескольких временных потоках одновременно.

– Можно это исправить? – спросил Гарсия.

– Теоретически – да, с помощью контролируемого энтропийного реверса. Но это никогда не тестировалось на человеке. – Алекс взглянул на лейтенанта. – Мне нужно полное разрешение и доступ.

– Действуйте, – кивнул Гарсия. – Я возьму ответственность на себя.

В следующие несколько часов Алекс работал, не отрываясь, пытаясь спасти пострадавшего техника. Он настроил небольшой генератор энтропийного поля, откалибровав его так, чтобы точно воздействовать на искаженное пространство-время вокруг человека. Это была тонкая работа – слишком слабое поле не даст эффекта, слишком сильное может окончательно стереть пострадавшего из временного потока.

К 9 утра появились первые обнадеживающие результаты – временные копии техника начали сливаться воедино. К полудню процесс был завершен, и медики забрали пострадавшего. Он был стабилен, но находился в коме, его мозговая активность показывала странные паттерны, которые никто не мог интерпретировать.

Когда Алекс, наконец, вышел из лабораторного сектора, его встретил генерал Корсаков в окружении ученых и офицеров.

– Впечатляющая работа, доктор Куяма, – сказал генерал. – Ваше быстрое вмешательство спасло жизни.

– И подвергло их опасности в первую очередь, – резко ответил Алекс. – Кто санкционировал полномасштабное испытание без должной подготовки?

Генерал сохранял невозмутимость.

– Это было необходимое ускорение графика. Мы получили разведданные о том, что марсианская программа продвигается быстрее, чем предполагалось.

– И поэтому вы рискнули жизнями персонала и целостностью базы? – Алекс не скрывал своего гнева. – Вы представляете, что могло произойти? Энтропийный карман мог расшириться и охватить весь комплекс. Всё внутри было бы разорвано между различными состояниями времени.

– Риск был просчитан, – ответил Корсаков, но в его взгляде промелькнуло что-то, напоминающее неуверенность. – В любом случае, инцидент дал нам ценные данные о технологии.

– Данные? – Алекс почти рассмеялся. – Человек в коме, и мы не знаем, восстановится ли его сознание. Пять других получили различные временные искажения. А вы говорите о данных?

– Успокойтесь, доктор Куяма, – вмешался Вулф, появившийся из-за спины генерала. – Мы все сожалеем о случившемся. Но генерал прав – этот инцидент дал нам информацию, которую мы не могли получить в контролируемых условиях.

Алекс посмотрел на Вулфа с плохо скрываемым презрением.

– Например?

– Например, эффективность технологии против живых объектов, – спокойно ответил Вулф. – Способность создавать локализованные временные искажения. Потенциал для…

– Для оружия, – закончил за него Алекс. – Вот в чем дело. Вы не просто хотели ускорить график. Вы хотели увидеть, как технология действует на людей.

Наступила тяжелая тишина. Никто не опроверг его слова.

– Я требую полного пересмотра протоколов безопасности, – наконец сказал Алекс. – Никаких испытаний без моего непосредственного участия и одобрения. И мне нужен прямой доступ ко всем данным о пострадавших – их состояние может дать ключ к пониманию долгосрочных эффектов.

– Разумеется, – согласился Вулф с легкой улыбкой. – Безопасность персонала – наш высший приоритет.

– И еще, – добавил Алекс. – Я хочу поговорить с доктором Чанг. Немедленно.

Корсаков кивнул.

– Лейтенант Гарсия организует защищенный канал связи. – Он посмотрел на Алекса с выражением, которое трудно было интерпретировать. – Когда вы будете готовы возобновить работу?

– После того, как я проанализирую все данные инцидента, – твердо ответил Алекс. – И не раньше, чем я буду уверен, что подобное не повторится.

Когда высшие чины удалились, рядом с Алексом остался только Гарсия.

– Вы балансируете на опасной грани, доктор, – тихо сказал лейтенант. – Корсаков не привык к тому, чтобы его критиковали публично.

– А я не привык к тому, чтобы моими исследованиями манипулировали для создания оружия, – ответил Алекс.

– Вы знали, куда идете, когда соглашались на проект, – заметил Гарсия.

– Знал, что они хотят создать защитную систему. Но сегодня… – Алекс покачал головой. – Это был не несчастный случай, Гарсия. Это был тест. Они хотели увидеть, что происходит, когда энтропийное поле воздействует на живых людей.

Гарсия долго смотрел на него, затем едва заметно кивнул.

– Канал связи с доктором Чанг будет готов через час, – сказал он. – В вашей личной каюте. Максимальная конфиденциальность.

– Спасибо, – ответил Алекс, удивленный этим жестом.

– Не за что, – лейтенант слегка улыбнулся. – Я всего лишь выполняю свою работу. Всю свою работу.

С этими загадочными словами Гарсия ушел, оставив Алекса размышлять о том, на чьей стороне действительно находится лейтенант.

Час спустя в своей каюте Алекс ожидал соединения с Эммой. Комната была проверена на наличие подслушивающих устройств – не то чтобы он действительно верил, что это поможет, но лучше, чем ничего.

Экран мультикома ожил, и появилось лицо Эммы. Она выглядела обеспокоенной.

– Алекс! Я слышала об аварии. Ты в порядке?

– Да, – ответил он. – Но это была не авария. – Понизив голос, он кратко рассказал о случившемся, опуская детали, которые могли быть слишком откровенными для потенциально отслеживаемой связи.

– Это безумие, – сказала Эмма, когда он закончил. – Они не могут быть настолько безрассудными.

– Дело не в безрассудстве, – возразил Алекс. – Они точно знали, что делают. Эмма… – он помедлил. – Как твоя работа на Море Спокойствия?

– Странно, – ответила она. – Объект великолепно оборудован, но… Алекс, они не дают мне доступа к важнейшим компонентам. Я могу работать только с биологическим аспектом. Все, что связано с фундаментальной физикой реверса, закрыто.

Это подтверждало подозрения Алекса.

– Они разделяют проект на изолированные части. Никто, кроме самой верхушки, не видит полной картины.

– А что с долгосрочными эффектами? – спросила Эмма. – То, о чем ты говорил раньше – накопительный эффект от микроразрывов?

Алекс кивнул.

– Я продолжаю исследовать это. Сегодняшний инцидент подтвердил мои опасения – пространственно-временные искажения реальны и потенциально катастрофичны.

Экран внезапно мигнул, и изображение Эммы на секунду исказилось.

– Нас прослушивают, – быстро сказал Алекс. – Давай сменим тему. Как твои исследования по регенерации тканей?

Эмма поняла намек.

– Идут отлично. Мы добились значительного прогресса в восстановлении клеточных структур. На следующей неделе начинаем тесты с более крупными образцами.

Они продолжали обсуждать относительно безопасные темы, но обменивались взглядами, которые говорили больше, чем слова. Когда сеанс связи подошел к концу, Эмма внезапно сказала:

– Алекс, помнишь наш разговор на Венере, три года назад? О том, что мы сделаем, когда проект завершится?

– Конечно, – ответил он, немного удивленный.

– Я думаю, нам стоит пересмотреть эти планы. Возможно, раньше, чем мы предполагали. – В её глазах был молчаливый призыв понять скрытый смысл.

– Я подумаю об этом, – медленно кивнул Алекс. – Может быть, ты права.

Когда связь прервалась, он откинулся в кресле, обдумывая скрытое сообщение Эммы. На Венере три года назад они никогда не были. Это был код, который они разработали давно, на случай крайней необходимости. Эмма предлагала бежать.

Алекс подошел к иллюминатору своей каюты, глядя на суровый лунный пейзаж. Серая пустыня, усеянная кратерами, молчаливо простиралась до горизонта. Сбежать отсюда было практически невозможно – объект имел высший уровень безопасности, все транспортные средства строго контролировались.

Но оставаться становилось всё опаснее. Сегодняшний инцидент ясно показал, что Корсаков и Вулф готовы идти на крайние меры для достижения своих целей. И что их настоящие цели гораздо страшнее, чем они признают открыто.

Алекс активировал свой персональный голоэкран и начал анализировать все доступные данные о безопасности базы, графиках транспортировки, протоколах связи. Он не был уверен, что побег возможен. Но он знал, что должен попытаться – не только ради себя, но и ради предотвращения катастрофы, которая, как он теперь ясно понимал, надвигалась на человечество.