Неоновый омут

Но настроение от этого не улучшилось, а наоборот, оно словно подливало масло в огонь. От осознания, что Толя, по сути, маялся на пустом месте, росло желание бросить все и уехать куда-нибудь туда, где не было бы всего этого – начальника, дедлайнов, «моделей», «экселей» – и где не нужно было бы беспокоиться о какой-то малолетке, возомнившей себя невесть какой соблазнительницей. Ему требовался покой.

Он остановился на набережной, засмотревшись на размытые огоньки фонарей по ту сторону реки, когда внезапно раздался звонок. Она. Толя ответил:

– Привет, – и сразу перешел к делу: – Мы можем встретиться?

– Привет. Не могу, я сейчас не в Москве. Приеду через неделю.

– Тогда, может, в следующий понедельник?

– Давай. Что-то серьезное?

– Да не особо… Просто давно не виделись.

– Хорошо. С тебя красное каберне.

– Хорошо, Вер.

– До встречи, Толь.

Вера. Его старая добрая подруга еще с университетских времен. Ни расспросов, никаких жалоб или упреков – в этом вся она. Тем не менее Толя почувствовал себя лучше, просто услышав ее спокойный низкий голос, которому, казалось, были чужды какие-либо бури или эмоции.

Новая Вера, старая Вера… Как интересно переплелось, невольно подивился Толя. Эти две нити в его жизни соприкоснулись с ним – одна случайно, другая намерено. Но тем не менее, новая Вера была лишь смутным напоминанием той, которая была настоящей, ничего общего, кроме имени.

Они знакомы со второго курса университета, и даже несмотря на то, что эта Вера – настоящая и первозданная – после выпуска перестала общаться с остальными из их компании, Толя всегда мог положиться на нее.

Ему вспомнилось, как она частенько выручала его и забирала с пьянок на его же машине, когда они жили в соседних районах.

Дело уже было после их выпуска. В один из вечеров он так напился, что еле добрался до машины и сразу рухнул на заднее сидение. И не нашел ничего лучше, чем позвонить Вере в три часа ночи, чтобы та его забрала. Она приехала на такси и без лишних слов села в его машину за руль, хотя еще даже не получила права. Он смутно помнил, что тогда сказал ей, лежа на заднем сидении и еле сдерживая позывы наблевать в салон, но это было что-то в духе:

– Вера, я так устал… Устал блядовать! Устал просиживать штаны. Где я, Вера? Кто я?.. Почему я один? Вечно один…

Она не отвечала. И, когда она кое-как припарковалась возле его дома, Толя по пьяни попытался ее поцеловать, но та лишь отпрянула.

– Иди-ка ты домой, – сказала она тогда.

– А ты?

– И я пойду домой.

– Ко мне?

– К себе, Толя. К себе.

И он, свесив голову, как послушный щенок, поплелся домой. Вера же на такси поехала к себе. Позже он не стал загоняться по поводу этого инцидента, оправдывая свое поведение тем, что перебрал, и молча перевел Вере пять тысяч на карту с припиской «за услугу трезвого водителя». Та тоже не стала обижаться. Но эти слова, брошенные им в отчаянном беспамятстве в салоне машины, с тех пор плотно засели в его голове.

К горькому смешку Толи, история повторялась. Он до сих пор не знал, ни где он, ни кто он.

Примечания