- -
- 100%
- +
Устроившись на песке и достав цветные карандаши, девушка склонилась над альбомом. Вначале она хотела запечатлеть открывающийся пейзаж, но, взяв в руки карандаш и устремив взгляд на чистый лист, воображение начало рисовать открытые плечи женского силуэта, плотный лиф корсета, пышные рукава, начинающиеся чуть выше локтя и у запястья собранные резинкой с расклёшенным ажурным манжетом. Очень пышная юбка спереди представляла собой сложный каскад ткани, верхний слой которой был значительно выше колен, далее слои ткани становились длиннее сантиметров на десять, пока не достигали пола, сзади юбки раскрывались шлейфом. Ткань верхних юбок была полупрозрачным шифоном, становясь плотнее и переходя в плотный атлас. Края юбок были отделаны кружевом, а цвета начинались с оранжевых внизу и заканчивались темно-синим сверху, подражая закатному небу.
Девушка увлеклась и не заметила, как солнце пробежало по небу и зависло в зените, ослепительно сверкая. Розалин, накупавшись и позагорав, бесшумно приблизилась к дочери и замерла, любуясь получающимся эскизом и уверенными движениями карандаша в руке Мери. Несколько секунд женщина, не шевелясь, зачарованно наблюдала за работой, и только когда ей показалось, что эскиз завершён и карандаш в нерешительности замер над альбомом, приглушённо кашлянула, привлекая к себе внимание, а потом мурлыкающим голосом произнесла:
– Оно прекрасно. Мэри, оно очень-очень красиво! – голос женщины дрожал, выдавая эмоции, – Настоящий закат, – было добавлено шепотом. – Хочу, чтоб его воплотили в жизнь, и я обязательно его надену на очередной бал, – уже уверенно закончила Розалин, протягивая руку за альбомом в просящем жесте.
Передавая матери альбом, Мэри растерянно улыбалась, она была удивлена как появлением Розалин, так и её реакцией.
– Какая прелесть! – воскликнула женщина и повернула к девушке раскрытую страницу альбома, на которой был эскиз брючного костюма. – Ни когда не любила охоту, но в следующем сезоне обязательно на неё поеду, потому что в этом наряде я непременно буду блистать, – с предвкушением сообщала Розалин дочери и продолжила листать альбом.
По дороге к домику Мэри молчала, осознавая восторг матери, а Розалин в воображении уже кружилась на балу и восседала на поджарой лошадке на охоте. Агата, с которой дамы встретились на террасе, озадаченно переводила взгляд с одной на другую, но не спешила с расспросами, оставив их встречи за обедом.
Приняв душ и переодевшись, Мэри спустилась в столовую, где Розалин восторженно рассказывала Эльдару о прекрасных нарядах, нарисованных дочерью, и о своих планах на них. Увидев вошедшую Мэри, она воскликнула:
– Милая, принеси, пожалуйста, альбом и покажи всем, какую красоту ты изобразила.
Смущённая девушка молча сходила в свою комнату за альбомом, а вернувшись, неуверенно протянула его матери, уже требовательно тянувшей к нему руки. Быстро пролистав страницы, Розалин открыла вначале брючный костюм.
– Смотри, дорогой, я буду в этом наряде, как стройная берёзка или осинка, – женщина с лёгкостью угадала, что именно лесные красавицы стали вдохновительницами Мэри.
Эльдар с интересом принял альбом, внимательно рассматривая предложенное изображение.
– Очень красиво, – согласился он и передал альбом Агате.
Женщина так же с интересом рассмотрела эскиз.
– Дорогая, у тебя талант, – тепло произнесла она, протягивая альбом Мэри, но он был перехвачен Розалин, которая, перебивая, возбуждённо произнесла:
– Это вы ещё не видели закатное платье! – женщина торопливо перелистывала страницы, найдя нужную, торжественно воскликнула: – Вот! – протягивая альбом супругу.
Рассматривая эскиз, губы Эльдара расплылись в довольную улыбку, и, передавая раскрытое изображение матери произнёс:
– У тебя действительно талант, дочка.
Агата, так же довольно улыбаясь, приняла альбом и голосом, полным трепета, произнесла:
– Настоящий закат. Очень красиво.
Мэри смущённо молчала, принимая похвалу.
Как раз перед окончанием обеда привезли заказанные журналы, и, покончив с трапезой, дамы увлечённо принялись за их изучение, что заняло у них практически всё время до ужина. Пока дамы читали описания экскурсий и рассматривали фотографии предлагаемых к посещению достопримечательностей, Эльдар сходил искупался и сделал ещё несколько рабочих звонков.
Ужин прошёл в обсуждении выбранных маршрутов и мест, которые было решено непременно посетить. Следующие три дня были плотно расписаны. Мужчина, смеясь, со всем соглашался и обещал все организовать. После ужина мужчина позвал всех пойти погулять по пляжу. Агата, смущаясь, отказалась, сославшись на усталость и желание прилечь.
– Может, вызвать врача? – обеспокоенно предложил мужчина.
– Ох, милый, от старости нет лекарств, – с улыбкой ответила Агата.
– Ну что ты такое говоришь, матушка, – тепло обнимая женщину за плечи, проговорил Эльдар. – Ты у меня ещё очень молода, – добавил он.
– Спасибо, дорогой, – целуя сына в щеку, ответила Агата и направилась к лестнице.
Остальные, договорившись встретиться на террасе через пять минут, разошлись по комнатам, чтобы переодеться в пляжные костюмы. Сменив повседневный наряд на купальник и лёгкое ажурной вязки пляжное платье, Мэри, взяв тканевую сумку с альбомом и карандашами, спустилась на террасу, куда через минуту вышли родители.
Дорожка от придомового участка вывела семейство на песчаный берег. Мужчина и женщина пошли по кромке воды, держась за руки, Мэри брела следом за ними, устремив взгляд в синие дали. Отойдя на значительное расстояние от дома, девушка обратила внимание на одинокую старушку, сидевшую на покрывале недалеко от плещущейся воды и внимательно рассматривающую проходящую мимо Мэри. Настолько внимательно, что девушки стало не ловко и захотелось поздороваться. Передёрнув плечами, Мэри ускорилась и обогнала родителей, скрываясь от прожигающего спину взгляда. Возвращаясь обратно, девушка неосознанно ожидала увидеть старушку на том же месте, но приметила лишь примятый прямоугольник, оставшийся от расстеленного на песке пледа, и испытала облегчение.
Закат, ниспадавший на морские просторы этим вечером, был совсем иным, нежели вчерашний, запечатлённый в памяти Мэри. Словно утомлённый вчерашним буйством оранжевых и красных всполохов, сегодня он растекался нежными мазками, начиная с розового и заканчивая глубокими оттенками фиолетового. Ни следа прежней дерзости и яркости, лишь тихая грусть и глубина, шепчущая девушке о мимолётности мгновения и красоте природы.
Проводив солнце, Росминтовы вернулись в дом, Агата встретила их на террасе. Все вместе выпили чай с недавно испечёнными, ещё не успевшими остыть, булочками и разошлись по комнатам.
Мэри не спалось, она долго ворочалась в кровати с боку на бок, озорной месяц заглядывал в приоткрытое окно, мелодичный щебет какой-то птахи вплетался в далёкий шорах волн. Перевернувшись в очередной раз девушка бросила взгляд на часы, которые показывали начало двенадцатого.
Подойдя к окну, Мэри вглядывалась в ночную мглу, разрываемую светом фонарей, установленных на террасе. Простояв с минуту, девушка скользнула к комоду, достала чёрную футболку и такие же чёрные спортивные штаны, на ноги обула сандалии на плоской подошве. Собрав волосы в тугую косу, девушка подошла к двери и прислушалась. За деревянной перегородкой не раздавалось ни звука – дом мирно спал. Приоткрыв дверь и убедившись в пустоте коридора, девушка мягко ступая пошла к лестнице. Спустившись на первый этаж, опять замерла, прислушиваясь. На первом этаже, как и на втором, не было признаков жизни. Подойдя к входной двери, она осторожно приоткрыла её. Кровь шумела в висках, сердце гулко билось в груди, адреналин подталкивал к действиям. Выскользну на улицу и прикрыв за собой дверь, девушка замерла, вдохнув полной грудью, ещё тёплый, наполненный ароматами уходящего лета и морской соли, воздух. Она старалась делать размеренные входи и выдохи, успокаивая сердцебиение и выравниваля дыхание. Первый раз за свою жизнь Мэри одна среди ночи вышла на улицу.
Оправдывая своё поведение тем, что родители не узнают о её ночной вылазке, девушка тихо ступая направилась к морю.
Волны тихо шуршали песком, лунная дорожка скользила по ночной глади, зовя пройти по ней до самого месяца и коснуться его рукой. Пройдя немного по морскому берегу, девушка вернулась обратно к месту выхода из лесополосы тропинки, опустилась на сохранивший тепло солнечных лучей песок и подтянув к подбородку коленки, обратила взор на раскрывающиеся перед ней просторы.
На улице не было темно – лунный свет, отражаясь от толщи воды, рассеивался, создавая уютный полумрак, а мерцание звёзд добавляло шарма.
Девушка не знала, сколько просидела на берегу, но в какой-то момент осознала, что голова стала тяжёлой, веки начали смыкаться, а сознание улетать в царство Морфея.
Сбрасывая с себя сонливость, Мэри поднялась и, стараясь ступать как можно тише, направилась в дом. Никем не замеченная, она добралась до своей комнаты, быстро разделась и скользнула в кровать. В этот раз сон пришёл быстро, он качал её на волнах, убаюкивал песней песка и воды, радовал огоньками звёзд. Утро пришло раньше, чем хотелось бы девушке и ворвалось в её сознание стуком в дверь и голосом матери, как и в прошлый раз.
– Уже встаю, – не открывая глаз, пробормотала Мэри.
– Мы ждём, – раздалось ей в ответ.
С огромным трудом девушка поднялась с кровати и отправилась в душ, смыть с себя остатки сна.
С плохо высушенными волосами, собранными в небрежную косу, подавляя зевки и растирая кулачками глаза, Мэри появилась в гостиной.
– Чем ты занималась ночью? – обрушился на девушку строгий вопрос матери, едва она успела переступить порог комнаты.
– Ничем, просто долго не могла уснуть, – смотря на свои руки, ответила Мэри.
– Ну что ты набросилась на девочку, – мягко проговорила Агата, – Не выспался ребёнок и что с того?
Завтрак не прибавил девушке бодрости, она все также зевала и хотела спать. На сегодня у них была запланирована поездка в ботанический сад, расположенный в сорока минутах езды на автомобиле от их домика. Всю дорогу девушка проспала. По приезду Агата мягко разбудила её, и Мэри почувствовала, что силы постепенно начали возвращаться, голова стала не такая тяжёлая, а зевота наконец оставила её.
Прогулка по ухоженным аллеям с многообразием цветов и кустарников, ещё радующих своими яркими цветами, очень понравилась Мэри. Девушку поразила оранжерея, многих встреченных здесь видов растений девушка раньше никогда не видела.
На обратном пути девушка восхищалась природой – её многообразием и красками.
После обеда Мэри с альбомом и карандашами ушла на так полюбившийся пляж, за трапезой сообщив о своём намерении родителям.
Девушка делала один набросок экзотического цветка за другим, рисовала крупным планом бутоны на тонких стебельках.
Рассматривая очередной цветок, Мэри неудачно перехватила альбом и тот упал, развернувшись в полёте. Потянувшись, девушка подняла своё сокровище и развернула к себе изображение, оно оказалось перевёрнуто к верх ногами, и девушка увидела в нарисованном бутоне юбку платья. Стерев цветоножку, цветоложе и чашечку с цветолистиками, нарисовала обтягивающий закрытый корсет.
Так же поступила с другими рисунками цветов, иногда вместо закрытого корсета оставляла плечики открытыми.
Просмотрев все получившиеся эскизы, Мэри начала сглаживать лепестки, передавая им структуру ткани, убирать пестик с тычинками, вместо них рисуя девичьи ножки.
За этим занятием и нашла её Агата. Девушка не обращала внимания на женщину, пока та не заговорила:
– Вот и ты! – дружелюбно произнесла Агата. – Пора готовиться к ужину, – так же мягко добавила она.
– К ужину? – удивлённо спросила Мэри, – Как к ужину? – так же растерянно произнесла она и стала озираться по сторонам, будто ища часы, которые подскажут ей, который час.
– Да, милая, – тепло проговорила Агата. – Уже шестой час, – добавила женщина, а помолчав, добавила: – Розалин волнуется.
– Ох, я так увлеклась, – поднимаясь и ощущая дрожь в ногах, произнесла Мэри. Собирая карандаши, девушка, смущаясь, добавила: – Я сегодня несколько новых эскизов нарисовала.
– Можно посмотреть? –учтивый вопрос от Агаты не заставил себя ждать.
– Да, конечно, – с широкой улыбкой Мэри протянула альбом бабушки.
– Какая красота! – в голосе слышалось искреннее восхищение. – Очень интересно посмотреть на готовые платья, – мечтательно добавила Агата.
Собрав карандаши и направившись в сторону дома, Мэри задумчиво произнесла:
– Не уверена, что их возможно сшить такими, как они нарисованы, – грусть скользнула в голосе. Тряхнув головой, отгоняя неуверенность, девушка добавила: – Нужно показать мадам Кати, возможно, все реально, просто у меня не хватает знаний.
– Ты только в начале этого пути, и нормально чего-то не знать, – ободряюще произнесла Агата.
Приняв душ и переодевшись, Мэри с альбомом в руках вошла в гостиную.
– Я нарисовала ещё несколько эскизов, – смущённо, смотря себе под ноги и теребя обложку альбома, проговорила она.
– Как интересно! – воскликнула Розалин, вставая с диванчика и подходя к Мэри. – Можно? – протягивая руку к альбому, спросила она.
– Да, – более уверенно произнесла Мэри, но её рука, протягивающая просимое женщине, немного дрожала.
Взяв альбом, Розалин отправилась обратно к дивану, на ходу листая страницы. Найдя новые эскизы, женщина замерла, внимательно изучая модели.
– Какая красота! – произнесла она с восторгом, трепетом и гордостью в голосе. – Их обязательно нужно сшить, – переводя взгляд на дочь, уверенно сказала она.
– Я не уверена, что это возможно, – начала было Мэри.
– Если не справится мадам Кати, найдём другого модельера, – мягко, но уверенно произнесла Розалин. – Я хочу их все! Они прекрасны! – В глазах женщины читался детский восторг, а в голосе прослеживались капризные нотки.
Эльдар так же встал с дивана и попросил альбом, с видимым нежеланием женщина передала ему бумаги.
– Очень красиво, дорогая! – с гордостью произнёс мужчина. – Розалин права, их обязательно нужно сшить. Я, конечно, не знаток женской моды, но ни разу не видел платье-лилию.
После ужина семейство вновь пошло гулять по берегу моря, Агата осталась дома, сославшись на усталость дня. Мэри вновь брела за родителями, и опять недалеко от воды на пледе сидела старушка, от взгляда которой у девушки бегали по спине мурашки.
Вернувшись с прогулки и приняв душ, Мэри не стала готовиться ко сну, она присела на подоконник и, дождавшись, когда дом погрузится в сон, переоделась в спортивный костюм и выбралась из дома.
Улица встретила её вечерней прохладой и спокойствием. Добравшись до полюбившегося места, девушка села на песок и устремила взгляд в даль. Однако расслабиться ей не удалось. Девушка не могла избавится от чувства, что сегодня на берегу она не одна и что кто-то за ней пристально наблюдает.
Посидев на берегу всего несколько минут, Мэри, передёрнув плечами, вернулась в дом. Забралась в кровать, и хоть сон не шёл, гулять сегодня девушка больше не хотела.
Глава 8
Следующие экскурсии так же принесли множество впечатлений и гамму эмоций. Альбом Мэри пополнился несколькими пейзажами, зарисовками обитателей моря и суши, увиденных в сафари-парке и океанариуме. Каждый вечер Мэри с родителями гуляла по побережью вдоль кромки воды, и каждый вечер её передёргивало, когда они проходили мимо мирно сидящей старушки с очень тяжёлым взглядом.
Ещё две ночи девушка выскальзывала из дома под покровом ночи, пробиралась на побережье, садилась на ещё тёплый песок, и каждый раз она не задерживалась там на долго, её преследовало неприятное чувство чужого присутствия и взгляда.
В этот вечер чужой взгляд она ощущала на протяжении всей прогулки с родителями, что мешало насладиться и прекрасной погодой, и тёплой водой, и красками заходящего солнца.
Придя домой и приняв душ, Мэри легла в кровать и постаралась заснуть, но сон не шёл: мягкие простыни, казалось, липли к телу, лёгкое одеяло душило, а подушку будто наполнили камнями. Её манило море, шум которого она слышала в приоткрытое окно. Она боялась чужого присутствия на пляже, но, может это плод её воображения, рождённое чувством вины за своевольное поведение? Мэри была уверена, что никто из родственников не одобрит её ночные вылазки. С пол часа девушка боролась сама с собой, но авантюризм победил, и Мэри, выбравшись из кровати, переоделась и вышмыгнула из дома.
Устроившись на берегу, девушка постаралась расслабиться. Она успокаивала себя, что столько раз уже была здесь ночью, никого не видела и не слышала посторонних звуков, но ей всё равно было не комфортно.
Внезапно девушка почувствовала лёгкое прикосновение, за которым последовал укол. Мэри не успела понять, что произошло: голова резко закружилась, в глазах потемнело, тело обмякло и перестало слушаться, а стоило сомкнуть отяжелевшие веки, как сознание и вовсе покинуло ее.
Глава 9
«Как же болит голова!» – была первая сформировавшаяся мысль в голове Мэри, и девушка едва слышно застонала. «Почему она так болит?» – следующая мысль, с которой девушка попробовала приоткрыть, казалось, слипшиеся веки. Но оказалось, в помещении, где она находилась, было слишком светло, и попытка открыть глаза с треском провалилась, вылившись в пару крупных слезинок, скатившихся к подбородку. Смирившись с тем, что ещё немножко придётся полежать, в надежде, что головная боль утихнет и появятся силы открыть глаза, сесть, дотянуться до колокольчика, позвать Талию и попросить у женщины воды и обезболивающее, стараясь расслабиться, девушка глубоко вдохнула, потом ещё и ещё. С каждым вдохом в сердце разрасталась тревога: в воздухе не было привычного аромата цветов, но тут Мэри вспомнила, что она не в бабушкином особняке, а в домике на берегу моря. Сделав ещё глубокий вдох в надежде найти знакомые нотки, но их не было, и тревога не утихала – воздух всё равно казался незнакомым, к обонянию присоединился слух – он не улавливал никаких звуков вокруг. Паника охватила сознание Мэри, заглушив боль и придав сил. Резко сев и распахнув глаза, девушка застыла от накатившей боли и от осознания того, что не понимает, где находится. Комната была совершенно не знакома: три голые белые стены, четвёртую практически полностью закрывал какой-то плакат, находящееся практически под невысоким потолком длинное узкое чем-то заклеенное окно, пропускавшее тусклый свет, но не позволяющее увидеть, что на улице, одинокий комод, несколько голых железных двухъярусных кроватей, на нижнем ярусе одной из которых и сидела девушка.
– Где я? – одними губами произнесла Мэри.
Паника накатывала волнами, вытягивая из памяти последние события: прогулка с родителями, безрезультатные попытки уснуть, ночная вылазка к кромке воды, тишина ночи и резкая боль в шее, будто от укола, головокружение и пустота. Рука непроизвольно потянулась к ещё сохранившему неприятные ощущения месту, а слезы непрошено потекли по щекам.
Не осознавая проходящего времени и катившихся ручейками слез, девушка сидела, уперев взгляд на свои сложенные на коленях и слегка дрожащие руки. В какой-то момент усталость и головная боль накатились с новой силой, разливаясь по всему телу. Мэри всхлипнула, растёрла по щекам слезы и обречённо упала на голую подушку и укуталась тонким шерстяным одеялом. Её начала бить крупная дрожь. Свернувшись в комочек и плотно закрыв глаза, девушка постаралась сосредоточиться на дыхании. «Вдох, раз, два, три, выдох; Вдох, раз, два, три, выдох; Вдох, раз, два, три, выдох», – беззвучно шептала девушка. Не заметно для самой себя Мэри погрузилась в сон. Сознание взяло паузу, но не полностью, девушка чувствовала неудобную подушку, пружины кровати под тонким матрасом, но больше всего она ощущала холод, пробирающий до кости и сотрясающий тело мелкой дрожью. Сколько Мэри провела в таком состоянии, она не знала; из липкой дрёмы её вырвал неприятный, скрутивший желудок, спазм, рот наполнился вязкой, горькой слюной. Головная боль, на удивление, отступила, но её место заняли жажда и голод, спазм которого повторился, сопровождаемый утробным рычанием.
Мэри села и неуверенно осмотрелась, ей не померещилось – она действительно находилась в незнакомой комнате, окружённая гробовой тишиной. Встав на подкашивающиеся ноги и оперевшись о верхний ярус кровати, девушка осмотрелась: кровать, на которой лежала Мэри, с одной стороны была окружена шкафом, с другой – дверью, к которой, пошатываясь, и направилась девушка. Она с замирающим сердцем взялась за дверную ручку и нажала на неё. Замок легко поддался, и дверь бесшумно отворилась, открывая лестничную площадку с двумя закрытыми дверьми на противоположной стене и лестничным маршем, уходящим вниз. Покинув комнату и закрыв за собой дверь, девушка обнаружила, что та скрывала собой ещё одну створку.
Осмотревшись по сторонам и прислушавшись, девушка взялась за перила и начала осторожно спускаться. С каждой пройденной ступенькой перед Мэри открывалось стекло, сквозь которое лился солнечный свет, а за которым явственно виднелась залитая солнцем комната. Спустившись, девушка оказалась в небольшом коридоре с ещё одной лестницей, уходящей вниз в темноту, с несколькими дверьми в разных частях и огромным панорамным окном, открывающим вид на просторную комнату.
У открывшейся за стеклянной перегородкой комнаты противоположная стена так же была панорамным окном; с правой стороны потолок начинался на уровне потолка второго этажа и заканчивался на уровне его пола, образуя над комнатой довольно острый угол. В комнате было множество комнатных растений, диван и рояль, настоящий белый рояль. Но больше всего Мэри поразило большое окно на втором этаже, которое изнутри было чем-то завешено. Девушка догадалась, что окно закрывал огромный непонятный плакат, на который она смотрела совсем недавно.
Постояв несколько секунд, девушка двинулась влево, туда где, коридор имел ответвление и где заканчивался арочным проёмом.
Ответвление вело в небольшой тамбур, пройдя в который Мэри замерла перед дверью, явно ведущей на улицу. Девушка вновь ощутила, как дрожат руки, когда обхватывала ручку входной двери, но замок не поддался, девушка надавила сильнее, поискала дополнительный замок, найдя, прокрутила в надежде, что это он мешает открыть выход, но все её усилия остались тщетны. Дверь не поддавалась. Постояв несколько секунд, прижавшись лбом к прохладной поверхности, Мэри отправилась дальше исследовать дом. Арочный проем вывел её в большое помещение, совмещавшее в себе функцию кухни и столовой. Напротив девушки слева вдоль стены выстроился ряд кухонных тумб со встроенной плитой, раковиной и, возможно, чем-то ещё.
Увидев раковину, Мэри вновь ощутила мучившую её жажду и рваными шагами направилась к ней, трясущейся рукой дёрнула смеситель вверх, и из груди, одновременно с полившейся из крана водой, вырвался протяжный стон. Склонившись к крану, девушка жадно ловила губами воду и, захлёбываясь, глотала. Живот быстро наполнился жидкостью до боли, но жажда никак не хотела отпускать. С усилием девушка оторвалась от крана и ополоснула лицо прохладной водой.
Около противоположной стены стояли два холодильника. На поверку один оказался пустой морозильной камерой, а вот второй радовал обилием разнообразной еды, там были и молоко, и сыр, и хлеб, и колбаса, в специальном отсеке угадывались овощи. Проглотив набежавшую слюну и не давая себе времени думать, девушка вытащила хлеб, сыр и палку колбасы.
Не стала искать нож, сложив все найденное на край обеденного стола в зоне столовой и опустившись на ближайший стул, начала пытаться зубами открыть колбасу. С неизвестно какой попытки фирменная упаковка поддалась, и зубки девушки вонзались в мякоть. Одной рукой держа палку, второй девушка разорвала упаковку хлеба и достала отрезанный на производстве кусочек. Попеременно кусая то колбасу, то хлеб, Мэри старалась не спешить и жевать откушенные куски, но, нужно признать, получалось у неё плохо. Съев несколько кусков хлеба и пол палки колбасы, девушка откинулась на спинку стула и положила недоеденное на стол, уже спокойно развернула сыр и не задумываясь откусила. Вкуса колбасы и хлеба она не почувствовала, а вот сыром решила насладиться, так как наконец утолила голод и нестерпимая жажда отпустила.
Жуя, девушка осматривала помещение и к своему изумлению признала, что помещение обставлено со вкусом и достаточно уютно. На одной из кухонных тумб стоял электрический чайник. Отложив сыр, она встала и пошла осматривать ящики. Найдя кружку, пакетики заварки и даже кусковом сахар, Мэри налила воды в чайник и щёлкнула его выключателем.
По итогам осмотра девушка признала, что обеспечена едой на несколько дней, а если учесть наличие круп, то и на несколько месяцев.
От осознания, что голодная смерть ей не грозит, настроение Мэри немного улучшилось, она гнала от себя вопросы и предположения, пугающие сознание. Выпив чаю уже с нормальными бутербродами, девушка пошла изучать остальные комнаты дома: на первом этаже обнаружилась одна закрытая дверь, туалет, просторная комната с множеством стульев, а лестница вниз привела девушку к небольшому бассейну, соседствующему с сауной.