Дембель неизбежен Том 3.

– Базаришь, у меня этот человек со словом голод и наглость до самой смерти ассоциироваться будет. – согласно кивнул он.

– Захотят задобрить, сами чего-нибудь принесут, а нет так нет, злее будем. – улыбнувшись ответил я, и тут в дверь постучали.

– Товарищ младший сержант! Разрешите войти, рядовой Серов! – раздался голос в приоткрытую дверь.

– Ну входи, рядовой Серов. – удивившись ответил я.

Дверь открылась, и к нам подошел новенький парень, держа в руке пакет.

– О как! На ловца и зверь бежит. – потирая ладони сказал Тема.

– Что принес? – спросил я у бойца.

– Ну это от нас, как бы от нашего стола к вашему. – помявшись ответил он и поставил пакет на стол.

– Спасибо, молодцы, не зажались для дедушек. – сказал Тема, заглянув в пакет.

– Спасибо вам. – добавил я. – Можешь идти.

– Товарищ младший сержант, разрешите вопрос? – обратился ко мне Серов.

– Спрашивай. – согласно кивнул я.

– А правда, что вы из Новосибирска? – с надеждой в голосе спросил он.

– Можно и так сказать, а что такое?

– Я просто тоже из Новосибирска, вот земляки получается. – улыбнувшись ответил он.

– О как! Ну привет, земляк. – радостно ответил я и начал всматриваться в лицо парня, и оно показалось мне подозрительно знакомым. – Слушай, земеля, а мы с тобой раньше не пересекались, больно фейс у тебя знакомый. Я сначала думал показалось, а сейчас смотрю, как будто бы я тебя где-то видел. – задумчиво сказал я, глядя на него.

– Не помню, может и пересекались где-то. А вы с какого района? – уточнил он у меня.

– А тебя случайно не Руслан зовут? – уточнил я у парня.

– Так точно, Руслан! – обрадовавшись ответил он. Видимо решил, раз сержант его земляк, то жизнь у него наладится.

– А у тебя есть девушка Марина? – продолжал спрашивать я.

– Так точно, а откуда вы знаете? – выпучив глаза от удивления спросил он.

– Твою мать! – расхохотался я в голос. – Тема, брат, ты эту историю внукам рассказывать будешь! – смеясь до слез, кое-как выдавил я из себя.

– Что такое, братан? Я не понимаю тебя. Какую историю? – заинтригованно спросил он.

– Ха-ха-ха-ха, сейчас! Дай мне минуту! Ха-ха-ха-ха! Сука, кому скажи, не поверят! Бывает же такое! – кое-как сказал я, заливаясь хохотом до такой степени, что аж живот заболел.

– Да хорош ржать уже! Чего там? – недоумевая, пытался услышать от меня историю Артем.

– Ой! Жесть! – вытирая слезы сказал я. – Короче, это значит Русланчик из Новосибирска. – указал я пальцем на салагу.

– Ну, это я и так уже понял. – разведя руки в стороны ответил Артем.

– Так вот я все думаю, где я эту морду-то видел. Да и фамилия с именем мне почему-то знакома.

– Сокращай свою речь до смысла! – нетерпеливо залепетал мой друг.

– Короче, этот юноша мою Маринку увел, я тебе рассказывал. Помнишь, тогда в беседке, когда мне Горшков под горячую руку-то попался. – едва сдерживая смех пояснил я. А вот Серов в этот момент как-то побледнел.

– Да ну на хрен? – восхищенно ответил Артем. – Ты серьезно у него девчонку отбил? – перевел он свой взгляд на Руслана.

– Нннее! Ттам ннне так все было! – начал морозиться он.

– Я не знаю, что забавнее, тот факт, что ты тут стоишь передо мной или то, что она не дождалась одного, нашла второго и он, сука, тоже в армию ушел! – опять засмеялся я.

– Эх, судьба-злодейка! – рассмеялся со мной Артем. – Ты это, Русланчик, дуй отсюда, пока цел, и соболезную тебе. – В армии, как говорится, земляка разъе#ать, все равно, что дома побывать! Чувствую, Димон с твоей помощью себе путевку на родину выпишет. – сквозь смех сказал он, и парень, озираясь назад, быстро вышел из каптерки, под наш дружный хохот.

– Степану расскажу, он обделается от смеха! – добавил Артем.

Мы посидели, посмеялись над сложившейся ситуацией, после чего Артем на полном серьезе у меня спросил:

– А что ты с ним делать теперь будешь? Все же девчонку у солдата увел, некрасиво поступил.

– Да ничего, посмотрим, как служить будет. – пожав плечами, ответил я. – Я бы, может, и дал бы ему по морде, но знаешь, наплачется потом начальству или в комитет солдатских матерей позвонит. На хрен его, но пока я тут, легкой службы ему не видать, это факт. – поразмыслив, ответил я и щелкнул по кнопке чайника.

– Это правильно, а то я побоялся, что ты гнобить его начнешь, хотя, если по-пацански, имеешь на это полное право. – высказал свое мнение Артем.

– Сам знаешь, если мы тут по-пацански жить начнем, то быстро уедем в места не столь отдаленные, как пара наших старших товарищей. – ответил я, вспомнив парочку наших дедов.

– Вот это мне в тебе и нравится, вроде весь такой борзый, но, сука, расчетливый и умный. – согласился Артем.

Вечером казарма гудела, все парни вернулись из увольнений, притащив с собой добытое из магазинов. Из спортивного кубрика на всю катушку играла музыка. В ленинской комнате парни радостно поедали вкусности, которыми новички щедро поделились с остальными, и все были рады. Все же воскресенье – день крайне хороший, но как только стукнет двенадцать, карета превратится в тыкву и воскресенье сменится понедельником – командирским днем, а это уже совсем не весело.

Понедельник начинался как обычно, ночью пошел снег, и все сразу после подъема отправились на расчистку территории. С учетом того, что к нам прибыло пополнение, работа пошла намного веселее и, главное, быстрее. Новички пытались быстро подключиться к работе и шустро бегали со скребками и лопатами.

Мы с пацанами смеялись с того, как Ворошилов ровнял кантики на сугробе, а один новенький боец по фамилии Угольков, который ростом дай бог будет метр шестьдесят, постоянно подбегал к сугробу и пытался закинуть снег на самый верх, но из-за маленького роста ему это не удавалось, и он ударял лопатой по углу кантика, тем самым ломая его. На что Ворошилов недовольно фыркал и переделывал свою работу снова и снова.

– Мелкий, завязывай мне кантик портить! – недовольно пробасил он, впадая в бешенство.

– Пошел на хрен! Будто бы я это специально делаю! – звонко крикнул Угольков ему в ответ и специально шарахнул лопатой по кантику.

Ворошилов церемониться с новеньким не стал и схватил его за грудки, при этом подняв его одной рукой на уровень своего лица.

– Мать честная! Он же его с одного удара на тот свет отправит! – выругался я и побежал к ним.

Но Ворошилов помнил, что людей бить нельзя, особенно в армии. И он просто кинул Уголькова в сугроб, причем вниз головой, да так, что только берцы из снега торчали.

– Ворошилов, мать твою за ногу! Ты что творишь, мамонт сибирский! – закричал я, приходя в ярость.

– Ну товарищ младший сержант! А что он специально кантики мне ломает! – разведя руки в стороны, начал оправдываться здоровяк.

– Достань бойца обратно! Быстро! – закричал я на него, глядя снизу вверх.

– Есть! – ответил он, приложив руку к виску, и совсем разломав свой аккуратный кантик, вытащил Уголькова, который еще начал возмущаться.

– Слышь, полуторка! Ты чего тут развыступался? – оттолкнув бойца в сторону, прорычал я.

– А чего он? – попытался было перевести стрелки он.

– Не надо мне тут мазаться, я все видел! Ты что такой дерзкий-то? А если бы он тебе втащил? Ты бы, скорее всего, помер бы уже или лампочку тебе бы встряхнул, и все. Отправили бы домой, ходил бы по родному селу, гусей пас, да фиги воробьям показывал до глубокой старости! – начал отчитывать я бойца.

– Виноват! – потупив взгляд, ответил парень.

– Значит так! Ворошилов, кантик сделать! А ты после того, как мы почистим снег тут, пойдешь в автопарк, наряду помогать, а то у них территории много, а людей мало!

– Есть! – хором ответили мне воины и вернулись к работе.

– Чувствую себя не солдатом, а воспитателем в детском саду. Не удивительно, что старшина столько пьет, с нами либо крыша поедет, либо пить как не в себя будешь, чтобы стресс снять. Каждый день, какая-нибудь хрень да случится! – ворча себе под нос, отправился я в сторону курилки.