Танцуй для меня

8. Доклад

День прошёл в мыслях о предстоящей встрече. Чего я только не передумала! Помощь с докладом никак не подразумевала под собой прогулку по городу, то есть мы должны были где-то, как минимум, сесть и желательно в тепле. Я рисовала в воображении кафешки, которые встречала на улицах, библиотеку и даже холл в здании кинотеатра. Ещё я думала, что надену. Конечно, это не было свиданием, но всё же нельзя было упускать такой шанс влиться в популярную тусовку. Не через Леру, значит, через Марка. Если он примет меня в свою компанию, остальные не посмеют возразить, а если и посмеют, то всё равно в итоге сдадутся. В силе убеждения Золотарёва я почему-то была уверена на сто процентов.

Ровно в пять вечера я шла по своей заснеженной улице, окружённой преимущественно двухэтажными домами на несколько квартир, как мой. Марка я увидела ещё издалека, он стоял у фонарного столба, в мягком жёлтом свете искрили падающие снежинки, посыпая Золотарёва золотой пыльцой. Эта мысль заставила меня улыбнуться во весь рот, такой довольной я и подошла к Марку, вызвав и на его лице такую же улыбку.

– Ну, привет, Аня Быстрова.

– Привет, Марк Золотарёв.

Парень держал руки в карманах. Заметив это издали, я тоже спрятала свои. Мы просто одноклассники, решившие вместе позаниматься. Правда одна лишь мысль об этом наводила краску на моё лицо, и я радовалась, что уже довольно темно.

Мы пошли к центру города.

– Откуда такие познания в химии?

– Училась в школе с химико-биологическим уклоном до переезда.

– Даже так. Врачом собираешься быть?

– Нет, – засмеялась я. – Родители хотят, чтобы я работала на заводе.

– Вот оно что? А ты? Чего хочешь?

Я пожала плечами. Говорить о танцах не хотелось, хештег, выдуманный Лерой так и стоял у меня перед глазами. Лучше молчать об этом, по крайней мере, до того момента, как мне представится случай проявить себя по-настоящему.

– Пока не решила.

– Понимаю. Мир слишком велик, и выбор, на самом деле, огромен.

– Ну… – Мне подумалось возразить, но я промолчала, чтобы не развивать тему, раз Марк тоже не спешил делиться планами на будущее.

– Куда мы идём? – подняв на него глаза, и уловив горделивую осанку и то, как он свысока смотрел на улицу со всеми, снующими по ней людьми, решила, наконец, осведомиться я.

– Ко мне, – коротко ответил Марк, посмотрев мне в глаза. – Не думаешь же ты заниматься на улице.

Я даже остановилась от неожиданности.

– К тебе? А это удобно?

– Конечно, удобно! Какие проблемы? Мы же друзья. У нас именно так принято воспринимать одноклассников, – посмеялся Марк.

Ну да… Под одним одеялом. Ясно.

– Хорошо, я не против.

Мы свернули во двор новенькой девятиэтажки, стоящей в центре недалеко от школы, вошли в подъезд, кажется, он был третьим от улицы, Марк нажал на кнопку лифта и пропустил меня вперёд. Выбрал шестой этаж и повернулся ко мне.

Я нервно поправила на плече рюкзачок. Мы два дня знакомы, а я уже еду в лифте к нему домой. Не слишком ли ты ударила по газам, Аня?

– Входи, – Золотарёв открыл передо мной дверь в общий коридор, потом ещё одну – в квартиру, и я вошла в узкую прихожую.

Здесь мне сразу бросились в глаза чистота и уют. Для меня, всю жизнь скитающейся по временным и служебным квартирам, это было как выйти из душного помещения на свежий воздух. В каждой мелочи чувствовалась женская рука.

– Твои родители на работе?

– Только отец. Он редко бывает дома, у него своя фирма по поставке древесины, работают по всей области. А мать в прошлом бухгалтер в администрации, а сейчас домохозяйка. Она пошла, кажется, к подруге, – ответил, вешая мою дублёнку на плечики, Марк. – Проходи. Я принесу чай.

Он проводил меня в гостиную, где стоял большой чёрный овальный стол, тёмно-голубой диван, похожий на облако, телевизор с экраном куда больше, чем у нас, кресло и журнальный столик, на котором валялся джойстик от приставки.

Я села на стул, и прекрасно понимая, что доклад – лишь предлог, отложила конспект по химии из прошлой школы в сторонку.

Марк вернулся с подносом в руках, на котором стояли чайник, чашки и какие-то вкусняшки в вазочке. Парень успел скинуть толстовку, и теперь на нём были только синие джинсы и обтягивающая торс чёрная футболка, демонстрирующая мускулистые плечи. Он что, спортсмен?

– Ты… – начала я, но вовремя осеклась, потому что такой вопрос сразу выдал бы мои мысли о его плечах. Краска залила лицо, и я прикрылась рукой, делая вид, что поправляю волосы. Золотарёв, тем временем, ждал окончания фразы. – Планируешь пойти по стопам отца в его фирму? – Как-то очень кстати я вспомнила о работе его отца, наверное, потому что взгляд зацепился за картину с изображением лесного озера.

– Неее, – сморщился Марк. – Я мечтаю уехать подальше отсюда. Хочу в большой город, в идеале, в столицу, в общем, туда, где постоянный движ, тусовки. Хочу путешествовать, посмотреть мир, короче, всё, что не светит, если остаться здесь.

Я слушала его, кивая, как заворожённая, потому что он озвучивал мои мысли и мои желания, он превратился в мой собственный голос…

– Очень тебя понимаю… – произнесла я, когда он остановился и вопросительно посмотрел на меня, ожидая, когда я скажу, что думаю об этом.

– Тогда за то, чтобы наши возможности совпадали с нашими желаниями, – он поднял свою чашку, и я аккуратно коснулась её своей.

Мы стали молча пить чай с печенюшками, пока у Марка не пикнул смартфон. Он равнодушно смахнул что-то с экрана, потом посмотрел на меня, о чём-то думая, покусывая нижнюю губу.

– Ань, – заговорил он и я подняла на него глаза. – Слушай, извини меня за вчерашнее, ну там, за физкультуру и за мои комментарии, я не со зла, не знаю, в общем, зачем, просто поступил по-идиотски, – он опустил взгляд в чашку и медленно помешивал чай. – Взбесило, что ты там с Творецким…

– Да ладно! – засмеялась я. – Чем тебе не угодил Творецкий?

– Да он придурок, – дёрнул плечами Марк.

– Мне так не показалось.

– Хочешь поговорить об этом? – прищурился Золотарёв.

– Проехали, – смеясь, сказала я. Зря он, вообще, об этом вспомнил. Я предпочла бы забыть.

– Я поговорю с Зайцевой, чтобы она убрала твоё фото из чата.

– Эля бы и рада убрать, да Лера против, – сказала я, не глядя на Марка и двигая к себе конспект, чтобы уже уйти от темы моих фоток.

– Со Славновой я тоже разберусь, – усмехнулся он.

– А вы… Ну… – я завозилась, пытаясь подобрать слова.

– Выросли вместе. В песочнице в одних трусах сидели. А всё потому что наши родители дружат всю жизнь.

– Думаю, Славнова и сейчас не отказалась бы посидеть в пепочнице в одних трусах, – задумчиво сказала я, и только потом поняла, что несу. Краска опять наплыла на лицо, и я поджала губы, чтобы не рассмеяться.

Золотарёв рассмеялся первый.

Напряжение растворилось, и мы, наконец, заглянули в мой конспект. Через полчаса доклад был готов.

Я не стала засиживаться. Знакомиться с его мамой было ещё как-то рановато, на мой взгляд. Поэтому сразу, как только Марк удовлетворился написанным и закрыл тетрадь, я поднялась.

– Мне пора, спасибо за чай.

– Я тебя провожу. Это тебе спасибо за помощь.

– Обращайся.

В прихожей он подал мне дублёнку, и я чуть не растаяла от этой милоты.

Когда мы вышли и свернули на улицу, то столкнулись со Славновой и компанией. Иду я вся такая растаявшая… и тут… такой облом.

– О, Марк, это как понимать? – Славнова стрельнула в парня глазами.

– Доклад писали, – с неимоверно довольным видом сообщил Золотарёв. И кто из нас больше успел растаять к этому моменту, можно было ещё поспорить. Вот только разница была в том, что мне встреча с Лерой подпортила вечер, а судя по лицу Марка, для него она стала вишенкой на торте.

– М-м-м, – многозначительно промычала Славнова. Девчонки хихикали, а я чувствовала себя совсем по-идиотски, при том что ничего такого, за что мне могло бы быть неловко, не делала. Бывает «испанский стыд», когда стыдно из-за поведения другого, а как называется стыд, когда, вообще стыдно без повода? – Придёшь сегодня? – Славнова вопросительно посмотрела на Марка.

– Да, сейчас только Аню провожу и приду. Ладно, увидимся.

– Ну давай, химик начинающий, не опаздывай, – пропела Лера.

– Доклад-то покажешь? – добавила Хвостова, высокая девчонка с хвостом из длинных волос на макушке, отчего я легко запомнила её фамилию, а вот имя никак не могла вспомнить.

Все трое захихикали и пошли своей дорогой, мы с Марком – своей.

Я хотела спросить, куда они собираются, но не решалась. Не стоило быть в первую встречу сильно приставучей. Дойдя до поворота на Новостроевскую, Золотарёв остановился.

– Ну, я пойду, есть ещё кое-какие дела. Увидимся в школе, Аня Быстрова. – Он подмигнул, и я внутренне порадовалась этому, снова стало как-то светло и радостно, будто и не было никакой Славновой, будто всё шло, как надо.

А может так оно и было?

В любом случае, на полях дневника появился радостный пуант, прыгающий шажманы2[1].

9. Зрелище

Я поняла, что физкультура станет для меня в этой школе сущим наказанием ещё на прошлом уроке. И вот сегодня учитель почему-то решил опять до меня докопаться.

После того, как я забралась по канату под потолок, сделала кувырок вперёд и назад, перепрыгнула через козла, он так, чтобы слышал весь класс, крикнул:

– Быстрова «пять»! Молодец! Вот, берите пример, лодыри.

«Лодыри» вяло загудели.

Все и так видели, что эти упражнения мне по плечу, девчонки показывали пальцем, пацаны аплодировали, и вовсе необязательно было таким образом это афишировать. Ещё и после урока Михаил Юрьевич подозвал меня к себе в кабинет.

– Чем занимаешься, Быстрова? Вижу, что потенциал у тебя есть, и скорость хорошая, и в целом физическая подготовка. М?

– Танцами, – ответила я тихо.

– Тьфу! И ты туда же! – выругался физрук. – И что такого вам дают эти танцульки? Спортом надо заниматься. Не в большой, так в любительский спорт, там тоже и соревнования, и награды, и сборы бывают. Или что там вы ищете от танцулек? Ну вот скажи, зачем тебе это надо? Ты собираешься свою жизнь связать с прыганьем по сцене?

– Да, собираюсь. Это называется хореография.

– Сказал бы я тебе, как это называется, Быстрова. И что? Далеко планируешь зайти?

– Достаточно.

Не хотелось посвящать учителя во все свои танцевальные мечты, а он сверлил меня взглядом и сжимал в кулаке ручку, которой только что поставил мне «5» в ведомости.

Я уж испугалась, что он со злости зачеркнёт оценку, но он только вздохнул.

– Ладно иди, Быстрова. Пляши дальше.

– До свидания, – бросила я и выбежала, пока не нарвалась на какие-нибудь оскорбления.

«Пляши»

Сам иди пляши… Вертелось на языке.

Возмущенная таким отношением к делу всей моей жизни, я брела по коридору, когда вдруг мой взгляд зацепился за табличку «Актовый зал». Точно!

Инесса Игоревна приглашала меня участвовать в каком-то шоу. А что если я взамен на это попрошу у неё время для репетиций?

С этой мыслью я и открыла дверь. Вошла, стремительно направившись к сцене

И застыла.

По сцене в ритме вальса порхал Золотарёв, обнимая Славнову за талию, и глядя на неё совсем не так, как смотрят на девчонку, с которой сидели в одних трусах в песочнице.

Славнова в его крепких руках летала, словно фея, и её атласная юбка бликовала, ловя через окно солнечные лучи. Лерины подружки и приятель Марка тоже были здесь и пританцовывали, стоя перед сценой. Инесса Игоревна заворожённо следила взглядом за кружащейся парой.

Я тоже следила. Поймала себя на том, что стою, чуть ли не открыв рот. Вот значит, куда они вчера собирались. Они танцуют. Неужели бальные танцы? Теперь мне стала понятна горделивая осанка Золотарёва. В танце он был хорош. И Славнова тоже, как ни больно мне было это признавать. Хотелось бы фыркнуть и сказать, что это фигня, но это было не так. Параллельно мой мозг ловил каждое движение пары, каждую связку из нескольких движений. Я непременно хотела их попробовать, когда, наконец, договорюсь с какой-нибудь студией. А может даже прямо сегодня дома. В гостиной достаточно места для вальса, потому что мебели на служебной квартире минимум.

Засмотревшись, я не обратила внимания, что закончилась музыка, и моё присутствие заметили.

– Аня! Как хорошо, что ты пришла, проходи, проходи, – затараторила Инесса Игоревна. – Вот, ребята, вы же с Аней уже знакомы, можно взять её в общий номер, чем больше людей, тем лучше, а может у неё ещё какие-то идеи есть. – Давай, что стоишь? – это было уже снова мне.

– Быстрову? В номер? Инесса Игоревна, ну вы насмешили. Хештег «быстроваиееграция»! – Закричала на весь зал Лера, и хоть Марк и дёрнул её за руку, как мне показалось, ей было наплевать, а он не сильно-то бросился защищать меня. – Ну-ка, покажи, что ты умеешь. Надеюсь, со сцены не упадёшь.

Девчонки засмеялись.

– Ань, не обращай внимания! – крикнул Марк, спрыгивая со сцены и направляясь в мою сторону, но я уже пятилась спиной к двери, а потом резко развернулась и еле-еле сдерживаясь, чтобы не побежать, быстрым шагом покинула зал и только в коридоре перешла на бег. – Аня, постой! Быстрова! – донеслось мне вслед, но я уже сбегала вниз по лестнице.

Ну уж нет.

Меня вам этим не сломать.

10. Нежданчик

Студия. Срочно. Любой ценой. Даже… Даже, если мне придётся надеть для этого стрёмный красный сарафан. Я покажу этим выскочкам, кто здесь лучший. Приду в коллектив к Ядвиге Львовне, и мы ещё уделаем этих несчастных бальников. Подумайте! Какие секреты. Золотарёв тоже хорош, не мог признаться. Нашёл из чего тайну делать. Что плохого в том, что ты танцуешь?

И тут же я вспомнила слова мамы, а потом и Михаила Юрьевича. Возможно, Золотарёв был не так уж и не прав.

Все эти мысли по дороге домой совершенно меня разбили, и я даже есть не смогла. Сварила кофе и пошла в свою комнату в очередной раз копаться в чемодане.

Гимнастический костюм, как у девчонок в классе Ядвиги Львовны я не носила, обычно репетируя в топах или футболках, но лёгкая полупрозрачная юбка с запахом у меня была, а ещё нашлись чёрные джазовки со времён занятий в «Моти» и чёрные легинсы. Свалив всё это в рюкзак, я отправилась в дом культуры, чтобы прийти пораньше и подготовиться.

Ядвига Львовна встретила меня лёгкой улыбкой.

– Ну, здравствуй, Аня Быстрова. Рада, что ты передумала. Переодевайся, вот там у нас женская раздевалка, – она показала жестом на дверь, соседствующую с её кабинетом, по совместительству костюмерной, потому что под потолком висели на деревянных палках многочисленные вешалки с костюмами всех цветов радуги, разнообразных фактур и фасонов.

Я скрылась в раздевалке и облачилась в чёрный топ, сверху надев такую же футболку с белым принтом, юбку, леггинсы, носки, гетры и джазовки, завязала волосы в хвост на затылке, а потом закрутила их в жгут и обмотала вокруг резинки, пропихнув под неё кончик.

Класс хореографии пустовал, в нём стоял запах мокрого пола, потому что на него набрызгали водой, окна были распахнуты настежь. Подойдя к станку, прибитому вдоль окон, я, глядя на тёмную, чуть освещённую единственным фонарём улицу, ведущую к дому культуры, машинально начала перебирать ногами, вспоминая до боли знакомые связки, которые могла бы повторить, даже если бы меня разбудили среди ночи и поставили к станку.

– Привет! – кто-то вошёл и поздоровался, и только тогда я вспомнила, где нахожусь и развернулась к двери.

– Привет! – ответила я входящим друг за другом девчонкам. Все они были примерно моего возраста. Одеты в гимнастические костюмы и юбки, волосы убраны в пучки.

Девочки сразу принялись меня рассматривать, кто откровенно, а кто украдкой.

– Ты новенькая? – спросила, видимо, самая смелая, хоть и самая маленькая ростом девчонка.

– Ну да, я недавно сюда переехала.

– О, так ты дочка Быстрова? У меня мама на заводе работает, сказала, что у них новый директор, что они приехал с женой и дочкой, и что она…

– Помолчи ты уже, Балаболкина, – фыркнула другая. – Не надо сразу всё вот так на человека вываливать.

– А она не может молчать, на то она и Балаболкина, – сказала третья, и все засмеялись.

Балаболкина показала ей язык.

– Сама такая.

– Какая?

– Такая.

Балаболкина не нашлась, чем парировать и лишь дёрнула плечами, а я улыбнулась ей. Атмосфера разрядилась, и я была ей благодарна за то, что мы все не стояли в томительном молчании, ожидая начала репетиции.

– Знакомьтесь, девочки. – В класс вошла Ядвига Львовна, а вместе с ней аккомпаниаторша с баяном на груди. – Аня Быстрова будет репетировать с нами. Аня, это Изабелла Александровна, наш аккомпаниатор. Приготовились. – Ядвига Львовна обвела зал внимательным взглядом. Девчонки встали полукругом, поставив ноги в третью позицию, я сделала то же самое. – А почему нас так мало? Где… – Дверь отворилась, и Ядвига Львовна хмыкнула. – Начальство не опаздывает, начальство задерживается? Бегом по местам.

– Всем привет! – раздался знакомый голос, и в класс лёгкой походкой вошла, я бы даже сказала, впорхнула, Славнова, а за ней – её подружки: Алинка Хвостова и, как я за сегодня успела запомнить, Карина Снежина. Войдя, они замерли, не дойдя и до середины.

– Быстрова? Ты что здесь забыла? – первой опомнилась Лера.

– Вот это новости… – протянула Хвостова, становясь в полукруг.

Снежина ничего не сказала, только смотрела на меня чёрными глазами.

– Поклон! – раздался строгий окрик Ядвиги Львовны, Изабелла Александровна растянула меха, и из баяна полилась тягучая музыка.

Я сделала поклон вместе со всеми, потом была разминка по кругу, мы прошли, а после пробежали и пропрыгали много кругов, прежде чем встали к станкам. Ядвига Львовна жестом указала мне, куда встать, и так вышло, что я оказалась спиной к Славновой. Почувствовав её злорадствующий взгляд на своей спине, я глубоко вздохнула и напомнила себе о своей цели. Полегчало.

– Сегодня у нас народный станок. Аня, подберёшь себе туфли после занятий. В них будет удобнее, чем в мягкой обуви. Пока подстраивайся так. – Девочки, плие. Поехали, препарасьон3[1].

Баян снова запел, девчонки приготовились, открыв руки во вторую позицию. Я сделала то же самое. Нет, я никогда не занималась народными танцами. С четырёх лет ходила в балетную студию, потом ушла в хип-хоп, ещё какое-то время в седьмом классе занималась латиной, и вот уже третий год танцевала только современные танцы. И, естественно, была неимоверно далека от русского народного. Однако неплохо копировала. Плие, батман тон дю были простейшими, разве что батманы разбавлялись ударами каблуков. Зато флик-фляк в цыганском стиле заставил меня попотеть. Темп был сумасшедшим, и я не могла уловить движения полностью со всеми нюансами. В какой-то момент я поймала себя на том, что передвигаю взгляд с одних ног на другие, отыскивая идеальное исполнение, но всё, что мне попадалось, выглядело будто-то бы не очень точным. Я что-то ковыряла ногами, пытаясь вспомнить технику, разученную в детстве, но для хорошего исполнения мне требовался хороший пример. И когда я нашла, наконец, в классе такие ноги, которые чётко делали комбинацию, то, подняв глаза, я поняла, что это были ноги Славновой…

Здесь в мысли ворвалось воспоминание о вальсе с Марком, и в горле пересохло. Она и здесь была лучшей. И самой популярной.

Задумавшись, я тупо остановилась и пялилась на Лерины ноги. Она, разумеется, видела, как жадно я ловлю каждое её движение, и, поставив жирную точку в комбинации, она поймала мой взгляд и посмотрела так презрительно, будто вляпалась подошвой в грязь.

– Гранд батман. «Пожалуйста, «Барыню».

Отлично.

Я с четырёх лет в балете. Мои ноги тянули к ушам всю начальную школу. Как говорит мой папа, опыт не пропьёшь.

Я сделала взмах ногой, а он у меня был не хуже, чем у художественной гимнастки, и теперь могла презрительно смотреть на каждую девчонку в этом зале. Такого гранд батмана не было ни у кого… даже у Славновой.

После станка мы бегали из угла в угол, отрабатывая вращения, потом ещё стояли по линиям и повторяли разные комбинации. Вернее, все повторяли. А я пыталась выучить, глядя на них. Ядвига Львовна наблюдала за мной и одобрительно кивала, а иногда делала замечания, вроде как «Аня, открытая ладонь», «В пол, Аня, больше в пол, у нас тут не балет». Я нарочно встала в последнюю линию, чтобы не дать Славновой повода надо мной хихикать, но она и здесь умудрялась, следить за моими движениями в зеркале, а когда Ядвига Львовна обращалась ко мне, голова Славновой тут же поворачивалась в мою сторону с усмешкой на лице. Но я обязана была это пережить.

К концу урока у меня ныли уши от баяна, и я мечтала поскорее достать свою колонку и включить музыку, на которой мой слух будет отдыхать, но сначала мне предстояло выбрать туфли. Ядвига Львовна поставила передо мной коробку, и я неторопливо копалась в пыльной стоптанной обуви, ожидая, когда, наконец, все уйдут, чтобы уединиться в классе.

– Со скольки лет ты танцуешь? – спросила хореограф.

– С четырёх. Это была балетная школа.

– Я заметила. У тебя неплохая техника, но пока что не хватает раскрепощённости. В пятницу совместная репетиция с мальчиками. Ты непременно должна быть.

– Да? – зачем-то переспросила я. – То есть, да, конечно, я буду. А я могу теперь воспользоваться классом? – с надеждой спросила я, услышав, как только что минуту назад толпа девчонок во главе с Лерой, наперебой болтая, прошла по коридору к выходу.

– Разумеется, – улыбнулась Ядвига Львовна. – Уговор есть уговор.

Я схватила подошедшие по размеру туфли и побежала в раздевалку за колонкой.

11. Нажми на «плэй» и добавь огня

Было уже около девяти вечера, и я вымоталась после двух часов занятий и часа отработки своего номера. Мне уже всё не нравилось. Связки не клеились, но я приказала себе собраться. Сделала вдох-выдох, встала на исходную позицию и в очередной раз включила музыку.

– Раз – два – три – четыре, – считала я себе в полголоса.

Тут в дверь просунулась кудрявая голова.

– О… А… прости, – будто что-то ему мешало открыть дверь нормально, в зал просочился Творецкий, имя которого я благополучно забыла. – Я блокнот оставил, кажется, – его тёмные глаза быстро осмотрели помещение. – А вот и он, – чёрный глянцевый блокнот он обнаружил на крышке пианино.

Скинув кеды у двери, парень прошагал к окну и забрал свою вещь.

– А ты… Ведь Аня, да? Репетируешь сольный номер? Не знал, что ты танцуешь, – Творецкий остановился в дверях.

– Ну да, Аня, и да, танцую, – ответила я, всё так же стоя там, где остановилась по ходу танца, когда открылась дверь. Мне хотелось спросить, что он, вообще, здесь делал, когда забыл свой блокнот, но я просто следила за ним взглядом. Смотрела на его длинные руки, непослушные кудри, всё время падающие на глаза. Моя грудь тяжело и часто двигалась от темпа и усталости.

– Просто… это прикольно, конечно, но… То есть я хотел сказать, ты круто танцуешь. И музыка клёвая.

– Ты подсматривал? – наконец, решила я заговорить. Никто сейчас не видит, что я болтаю с этим Творецким, и потом, да кому какое дело.

– Совсем чуть-чуть, – он дёрнул плечами. – Ты извини, что помешал, не думал, что здесь кто-то есть в такое время.

– Ядвига Львовна разрешила мне тренироваться по вечерам. Это для отбора, – пояснила я, поняв, что мой номер явно озадачил парня. В этом классе обычно танцуют иначе. – Хочу попробовать в одно шоу.

– А… – парень открыл рот и не спешил его закрывать. Полноватые губы застыли, а в глазах появился какой-то новый интерес. – Конкурс… Я понял. Удачи тебе, Аня! – задумчиво произнёс он. – Ну, пока.

– Пока, – ответила я и пошла к зеркалу, где на низкой скамейке стояла моя колонка.

Я уже почти нажала на кнопку «play» на колонке, как парень, обувшись, переступил порог, а потом шагнул обратно.

– А ты… долго ещё?

– Где-то час.

– А домой потом как? Тебе далеко?

– На Новостроевскую… – я уже собралась добавить, что возьму такси, но вовремя себя остановила, потому что… не знаю… может, потому что заметила его старую куртку, затёртую на резинках или кеды, давно уже не очень белые, которые он почему-то носил зимой. Мне не хотелось его обидеть или как-нибудь задеть, я уже и так была с ним не очень-то обходительна.

– Давай я тебя подожду. Как ты пойдёшь одна? Далековато. И поздно.